Пачка тезисов по поводу рынка непонимания

[Art-lover]

Сообщение от Тютчев

Что значит «произведение искусства – вещь в себе»? Почему невозможно «понимание» произведения искусства? Как ещё Вы предлагаете постигать произведение искусства. Мы его постигаем при помощи мышления (другого достойного внимания способа я не знаю). А «понимание» – это компонент мышления (один из образующих его процессов). «Понимание произведения искусства» необходимо рассматривать как процесс, и тогда всё встанет на свои места. Если Вы воспринимаете содержание произведения искусства как духовное явления, то Вы тем самым полностью его постигли. В этом и состоит идея его понимания.

Вещь в себе - это такой орешек, который если сильно бить молотком, то ломается молоток.

Постигать искусство с помощью мышления = редуцировать его к мыслительным процессам. Весьма концептуально, только этот фокус не без обмана.
Само «понимание» в философской среде остается вопросом дискутируемым и покрытым мраком непонимания. Что не все понимают. И есть еще разные традиции толкования природы понятия. Однако форум рухнет под тяжестью любой инициативы по корректному развертывания понятия понятия. И подобные инициативы наказуемы непониманием, непочтением и непрочтением.
"Понимание искусства как процесс" - Ok, с упором на non finito. "Все станет на свои места" где-то в бесконечно удаленной точке, где узлом завязываются параллельные прямые.

Ну, не знаю я, как постигать произведения искусства. С благоговением смотрю на тех, кто знает: мне кажется, что они и Бога способны полностью понять - "как духовное явление".

Сообщение от NATA NOVA

Правильно ли я непоняла?

Да!

Сообщение от NATA NOVA

Можно ли то же самое, (но без перламутровых пуговиц)?

Нет.

Не так давно пролистывал воспоминания об одном хорошем математике одного из его учеников. Математика - почти столь же дремучая тема, как искусство, и м.б. эта цитата по аналогии поможет углубить и расширить наше непонимание:

"Мой нецивилизованный подход к книгам, до известной степени извинительный для человека «в горах пойманного», был известен Юлию Александровичу и вызывал с его стороны иронические замечания. Моё желание «поместить всё в кадр», всё «прояснить», сделать до боли знакомым и конкретным, даже в тех случаях, когда сам автор желает нечто оставить между строк или за кадром, не раз наталкивалось на выраженное в шутливой форме соображение Данилова: «Гера, не стоит переступать тонкую грань между эротикой и порнографией. Даже из лучших побуждений». По молодости мне была недоступна мысль, что культура в значительной мере держится на «структуре умолчаний», что существуют «непостижимо тонкие» предметы, которые пронизывают все поры научного (и по-видимому, всякого иного) творчества, о которых не принято говорить открыто на публике, не принято писать. О них сообщается доверительно tete-a-tete, из уст в уста и лишь тому, кто «дорос» до известного уровня, кто сам может задать ускользающий вопрос и принять не проясняющий, на взгляд постороннего, «всего существа дела» ответ".

(Георгий Гурия. "Юлий Александрович Данилов, каким я его знал")