Владимир Высоцкий, с днем рождения

[artcol]

Сообщение от Артём

На каком таком поприще он был рад стараться? Лишнего не надо!

На этом:

в постоянном спотыкании ,падении на этом пути,сново возрождении и т.п

Падал,поднимался и продолжал

...падать?

Слепили из Высоцкого икону, нужен он был совдепу и выгоден именно такой: честный, пьющий, периодически взбрыкивающий, но не принципиально-онтологический, а так по-бытовому, в сатирическом ключе. Высоцкий эстрадный певец, лицедей, типа персонажей из списка, к-й недавно приводил КС, а почитайте его поэзию, и сразу ясно станет, ху из ху.

[Артём]

Сообщение от artcol

нужен он был совдепу и выгоден

Вы в это верите?
Он был такой, какой был. И нужен очень многим по сей день. Личность, с ярким горением, греемся рядом с такими. И не совдепу, а нашей ментальности нужен - русским, намного больше чем, к примеру Мик Джаггер. Нам не нужна вертуозность исполнения, нам нужен отклик души.

"Купола в России кроют чистым золотом -
Чтобы чаще Господь замечал".
В.Высоцкий

[Мимопроходил]

Мороз рисовал на окнах
В тот день, неприметный вроде.
В обычной семье, у Высоцких,
родился мальчик. Володя.

Ни звезд чехарды, ни волхвов,
Ни прочих судьбы проявлений.
Живет как всегда град Москов,
Не знает - родился гений!..

(С) мои)

[tchaika]

«...блатной фольклор, как известно, является упрощенной и вульгаризированной модификацией музыки идиш». (Т. Айзикович)

Здравствуйте! Мое почтенье...
http://www.kulichki.com/vv/pesni/oth...ochtene-i.html
Послушать фонограмму: Исполняет В. Высоцкий (формат mp3) Народное

Здравствуйте, мое почтенье!
И от водки нет спасенья.
Я приехал вас развеселить.
Зухтер1 парень я бывалый
Я увидел мест немало
И прошу за ето право пить.

Я был у Питеру, в Одесса и на юге,
У Кишиневе, в Магадане и в Калуге,
А в Мелитополе пришлось надеть халат,
А зухтер махтер их бин а-фартовый ярт2.

В общем, я решил жениться,
Надо в девушку влюбиться.
И решил жениться я, друзья.
Стали в загс с ней собираться,
Что бы с нею расписаться.
Вдруг явилась родная3 жена.

Она кричала на меня, как лютый зверь,
"Я понимаю ваши шалости теперь!"
Маманя поняла4, что я женюсь на блат.
А зухтер махтер их бин а-фартовый ярт.

Тарелки, вилочки по воздушку летят,
И менхетуним5 меж собою говорят.
Маманя поняла, что я женюсь на блат.
А зухтер махтер их бин а-фартовый ярт.

В общем, я от них смотался,
Больше с ними не встречался,
И решил порядочным я стать.
С мусором завел я дружбу,
Определился я на службу,
Цорес6 мне пришлось переживать.

Сижу у ДОПРе, загораю
И на потолок плеваю.
Кушать, пить и спать у мине есть.
Если вы еврей ехидный,
Если ето вам завидно,
Можете пийти и рядом сесть.

Я говорю, как говорил мине один,
Кто сидит в ДОПРе, то честный гражданин.
Я говорю, как говорил мой родный брат,
А зухтер махтер их бин а-фартовый ярт.
А зухтер махтер их бин а-фартовый ярт.

Примечания:
1 Зухтер - идишевское слово, что значит "не знаю".
2 А зухтер махтер их бин а-фартовый ярт - "А все говорят, что я фартовый парень" (идиш).
3 Родная, родный - ударение на первый слог.
4 Поняла - ударение на первый слог.
5 Менхетуним - "Свахи" (идиш).
6 Цорес - "Несчастья" (идиш).
Общее: песня поется на "Одесском" наречии и с "Одесскими" интонациями.

[tchaika]

"В 1987 году Градский был с гастролями в Кишинёве. Песни свои он перемежал довольно смелыми по тем временам политическими высказываниями: "Какая может быть перестройка, когда ничего не построили..." Публика реагировала с энтузиазмом. Особенно долгих аплодисментов снискала его песня о Высоцком.

* * *
"Совпадая с фамилией,
Наказуя и милуя
В высь стремился он с силою,
Что не высказать мне
Но как ведётся в Святой Руси
Сколь поэта не возноси,
Но душа его в небеси,
Ну а тело - в земле".

Я был на том концерте с родителями и он мне так понравился, что я пошёл второй раз - с другом Ромой. Уж не помню каким образом (автографа попросили?..) перед концертом мы добились аудиенции с Градским.
Мы с ним беседовали о бардах, о поэзии и особенно - о Высоцком.
"А что Высоцкий? - сказал Градский. - Он очень слабый поэт... Он советский до мозга костей... он - продукт этой системы..." http://blogs.privet.ru/user/wolf?page=44

[tchaika]

Марина Влади и Владимир Высоцкий познакомились в июле 1967 года в ресторане ВТО после репетиции спектакля "Пугачёв", на которой была и Марина. Задолго до этой встречи Высоцкий увидел актрису в кинофильме "Колдунья" - и влюбился. После встречи они, очарованные друг другом, решили «провести остаток вечера у Макса Леона, корреспондента "Юманите"» ("Humanité"). Макс Леон жил в Москве, «недалеко от центра». (поясню: "Юманите" - газета Французской коммунистической партии, содержавшаяся на деньги КПСС)

И далее из книги воспоминаний Марины Влади «Владимир, или Прерванный полёт»:

«Мне вспоминается начало пятидесятых, когда я работала в Италии с режиссерами-коммунистами… Мы участвовали в демонстрациях, и иногда дело доходило до драк на улицах. Этот пройденный вместе с ними путь сблизил меня тогда с Итальянской коммунистической партией.
А теперь, в эти безумные, смутные майские дни, в Париже, я думаю о предстоящих съемках в Москве, о будущей жизни - может быть, рядом с тобой - и принимаю решение. Как раз перед отъездом из Парижа, в июне 1968-го, я вступаю в ФКП (Французская коммунистическая партия). Сама того не подозревая, я совершаю, таким образом, поступок, который во многом определит весь ход твоей жизни. И впоследствии, когда я буду хлопотать о выдаче тебе для поездки заграничного паспорта, это кратковременное и символическое членство в партии придаст моим просьбам вес.

...Я еду на встречу активистов общества дружбы "Франция - СССР" с Леонидом Брежневым. Я приезжаю в посольство СССР, готовая к рандеву, важность которого я предчувствую.
Мы ждем в салоне, все немного скованны, потом нас впускают в зал, где стулья стоят напротив письменного стола. Входит Брежнев, нам делают знак садиться. Нас пятнадцать человек... Мы слушаем традиционную речь. Брежнев долго рассказывает об истории дружбы между нашими народами.
Ролан Леруа (заведующий международной редакцией газеты Французской коммунистической партии (ФКП) "Юманите") мне шепчет: "Смотри, как он поворачивается к тебе, как только речь заходит о причинах этой дружбы..." Действительно, я замечаю понимающие взгляды Брежнева. Я знаю, что ему известно все о нашей с тобой женитьбе.
Прежде чем уйти, мы фотографируемся: группа французов вокруг советского главы. Этот снимок сделал гораздо больше, чем все наши хлопоты и знакомства.

...Посол СССР в Париже, принимает меня:
- Вас очень любят в СССР. Мы знаем, что вы - наш друг, к тому же мы делаем все возможное, чтобы помочь объединению семей. Я лично - давний почитатель вашего таланта, вашей смелой деятельности в пользу мира и дружбы между нашими странами. Скажите, а что вы думаете о фильме "Признание"?
Я осторожно говорю, что книга, по которой сделан фильм, мне кажется необходимой и верной и что нужно разоблачать преступления сталинизма.
Молчание. Видно, что посол ждал другого. И надо признаться, что вот тут-то я оставляю при себе все свои глубокие убеждения и выбираю тебя. И я говорю именно то, чего он ждет от меня:
- Фильм может возбудить экстремистские настроения уже одним тем, что кино предлагает образы, картины и в противоположность книге не позволяет подумать. За вас думают другие. Да, фильм может дать нежелательный эффект.
Посол улыбается:
- Я сделаю все необходимое, чтобы у вас не было трудностей с получением виз.
Я густо краснею, особенно оттого, что мое отречение - не публично. От меня на самом деле требовалось только одно - признать мое "расхождение" с Монтаном и Синьоре, а это - мои друзья (коммунисты). Только чтобы доставить удовольствие господину Абрасимову, который страшно на них зол за их взгляды.

Что касается твоей выездной визы - это было далеко не так просто.
Мне хочется показать тебе Париж. Я хочу, чтобы ты знал, как я живу, моих друзей, я хочу, чтобы у тебя было право выезжать, чтобы ты увидел мир, чтобы почувствовал себя свободным.
Ты мечтаешь о свободных от цензуры концертах и пластинках, о путешествиях на край земли.
А пока что тебе, человеку, женатому на француженке, нужно получить обычную визу во Францию, чтобы провести там месяц отпуска. Так и написано в заявлении, которое мы наконец относим в ОВИР. Следующая за этим неделя становится для нас беспрерывной пыткой.

Однажды часов в пять утра нам звонит очередной неизвестный поклонник, работающий в ОВИРе, и мы узнаем, что отказ неминуем. С помощью Люси мне удается немедленно позвонить Ролану Леруа (заведующий международной редакцией газеты Французской коммунистической партии (ФКП) "Юманите"). Он любит твой театр, он даже несколько раз пытался устроить гастроли Таганки во Франции, впрочем, безрезультатно. Я знаю, что он очень ценит твои песни. К тому же он - мой давний приятель и отлично знает все наши проблемы. Я в двух словах объясняю ситуацию, он обещает попытаться что-нибудь сделать.

На следующее утро специальный курьер приносит тебе заграничный паспорт. По всем правилам оформленная виза, на которой еще не высохли чернила, и заграничный паспорт у тебя в руках. Мы смеемся и плачем от радости. Лишь гораздо позже мы осознали невероятную неправдоподобность ситуации. Во-первых, посыльный был офицером, а во-вторых, он принес паспорт "в зубах", как ты выразился, а ведь все остальные часами стоят в очереди, чтобы получить свои бумаги! Приказ должен был исходить сверху, с самою высокого верха.

Позже мы узнали, что Жорж Марше хлопотал за нас перед самим Брежневым (Жорж Марше - с 1972 по 1994 гг. генеральный секретарь Французской коммунистической партии (ФКП), содержавшейся на деньги СССР) http://bookz.ru/authors/marina-vladi...-vladym01.html

Во Франции Марина Влади организовала Высоцкому концерт на праздновании коммунистической газеты "Юманите" ("Humanité").

(справка: Marina Vlady; настоящее имя Марина Владимировна Полякова-Байдарова; родилась в 1938 г. в Клиши-ля-Герен, Франция; её отец - Владимир Васильевич Поляков-Байдаров (1890, Новогрудчина Минской губернии - 1952) во время первой мировой войны пилот французской авиации, позже певец и артист оперных театров в Париже и Монте-Карло; её мать - Милица Евгеньевна Энвальд-Верженская, балерина, дочь русского генерала)

[tchaika]

Из воспоминаний друга Высоцкого переводчика и литератора Давида Карапетяна (его отец, Саак Карапетян, был председателем Совета министров Армении; в 1959 году Давид переехал в Москву и поступил в 1-й Московский педагогический институт иностранных языков им. Мориса Тореза; работал переводчиком на «Мосфильме»):

«Мы одновременно ухаживали за Татьяной Иваненко, актрисой Театра на Таганке. Она нас и познакомила (в мае 1967). За Таней я ухаживал долго и без особого успеха, и однажды она мне призналась, что у нее есть любимый человек, из-за которого она даже развелась с мужем.
Я, конечно, как типичный представитель кавказской национальности, был страшно недоволен. «Кто это еще такой?» Она ответила, что ведущий актер, да еще и певец, назвала фамилию, которая мне ничего не говорила. Во мне бушевал посрамленный Кавказ: «Что еще за Высоцкий, мало ли актеров! я?!» Тем более что я тогда выглядел неплохо, да и одевался хорошо. Потом она принесла мне записи Высоцкого. Я решил, что это будет какая-нибудь очередная «рюкзачная» романтика, которую я не любил. Но когда начал слушать, то возникло совершенно необыкновенное ощущение: поет свободный человек. А песня «Спасите наши души!» меня просто ошеломила. И я понял, что это совершенно необычное явление в нашей советской стране, которую я считал безнадежной. А через некоторое время Татьяна пришла с Высоцким к нам в гости без предупреждения.

Открываю дверь, стоит Таня, улыбается белозубо, а рядом с ней какой-то парень. Я сразу понял, что это Высоцкий. Володя подошел к книжному шкафу. Вы знаете, это важный момент, ведь непонятно, наверное, почему Высоцкий – звезда – подружился со мной, армянским студентом. Что между нами общего? Сблизила нас любовь к поэзии. У меня была очень хорошая библиотека, жена Мишель привозила из Франции редкие книги. На полке стояли запрещенные поэты: Гумилев, Клюев».
(справка: француженка Мишель Кан десять лет жила в СССР; впоследствии перевела тексты песен Высоцкого на французский язык)

«Володя, к слову, очень трудно сходился с людьми. Это легенда, что он был эдаким рубахой-парнем. Между прочим, он был жестковат. Вел он себя тогда, во время нашей первой встречи, довольно холодно, хотя предельно корректно. Он вежливо поинтересовался, понравился ли мне очень модный спектакль о Маяковском «Послушайте!», который тогда шел на Таганке. А я честно сказал: «Нет. Потому что не надо унижать Северянина, чтобы возвысить Маяковского». Он начал защищать свой театр. Мы немного поспорили и распрощались. Потом Татьяна мне передала, что я Володе понравился».

В 1970 году Владимир Высоцкий и Давид Карапетян посетили на даче в Петрово-Дальнем опального Хрущева:

«Володя знал, что я увлекаюсь политикой, и однажды утром приехал ко мне и спросил: «Хочешь Хрущева увидеть? Поедем немедленно». Пока я удивленно хлопал глазами, Володя набрал номер внучки Хрущева Юлии. Она сначала отказывалась, но Высоцкому удалось ее убедить: «Да, прямо сейчас, да, с другом».
Предлог он придумал такой: двум актерам «Современника» срочно нужен совет. Через час мы были уже на даче Никиты Сергеевича. Я смотрел на него во все глаза и не мог поверить, что передо мной человек, от которого недавно зависела судьба всей страны. В Хрущеве была заметна вполне понятная настороженность, но в целом он вел себя раскованно.

Почти сразу речь зашла о Володиных проблемах. Выяснилось, что песен Высоцкого Хрущев не слышал, поэтому какого-то детального разговора на эту тему быть не могло. Тогда Володя в очень простых словах обрисовал Хрущеву свое положение: «Песни мои ругают, выступать не дают, на каждом шагу ставят палки в колеса. А люди хотят слушать... К кому из руководства мне лучше обратиться? Вы ведь там всех знаете».

Хрущев довольно долго не мог никого назвать, думал, перебирал. «Даже не знаю, кого вам посоветовать, - сказал он. - Лучше, наверное, идти к Демичеву: он более-менее молодой, прогрессивный, выдвигался при мне, лучше остальных в таких вещах разбирается». Но особой уверенности, что Демичев что-то сделает, в голосе Хрущева не чувствовалось.

Только уселись за столом, как вдруг… Володя спросил: «Никита Сергеевич, а у вас не найдется чего-нибудь выпить?» И спросил таким тоном, словно они с хозяином друзья-приятели и только вчера расстались. Я оцепенел: как отнесется Хрущев к подобной просьбе? Возмутится, будет скандал? Но он отреагировал на удивление спокойно: «Вообще-то есть» - и достал из кухонного шкафа початую бутылку «Московской особой». Володя сразу налил мне и себе, а хозяин отказался: «Мне врачи запретили, я не пью».

Спрашивали опального вождя обо всем: о Сталине, Берии, Бухарине, Микояне. «Как-то после войны, - рассказывал Хрущев, - приглашает Сталин нас с Микояном на обед в резиденции на озере Рица. Никого больше из Политбюро не было. И тут он, к нашему великому удивлению, разоткровенничался: «Я никому не верю, даже самому себе».

Мы слушали Хрущева, можно сказать, открыв рот. Спрашивали наперебой: как это он проморгал заговор против себя? Суть его слов была примерно такой: «Да вот этот, - здесь он мимикой и жестами очень похоже изобразил брови Брежнева, - предателем оказался. И о Суслове меня тоже мои люди предупреждали, советовали его убрать, но я не послушался. Потому что дураком был».Чем больше мы с Хрущевым разговаривали, тем больше он теплел.

Ближе к концу застолья Высоцкий спросил, есть ли в доме гитара. Но гитары не оказалось, на что он весело сказал: «Ну, в таком случае разрешите приехать еще раз, попеть для вас». Но встречи не получилось - Никита Сергеевич заболел. И Хрущев так и не услышал Высоцкого живьем».

«Почему Высоцкий не любил, когда его называли диссидентом? Многие диссиденты на этом своем протесте сделали себе имя. У него не вызывали восторга заявления: «Не люблю советскую власть!» Не любишь, так сделай что-нибудь, хотя бы напиши. Высоцкий был поэт, а поэт выше диссидентства и вообще политики. Уровень другой. Все его страдания оттого, что жил в это время, которое он сам назвал: «Мы дети страшных лет России, безвременье вливало водку в нас».