Выставка Моне в Гран пале в Париже

[tchaika]

Да, я с Вами согласна, но в Западной Европе Репина называли «русский Курбе», Алексея Харламова - «русский Бонна» («маленький Бонна» или «русско-испанский француз», как язвительно отзывалась о нём русская критика) и так далее. Почему? И такое сравнение, как «русский Курбе», считалось высшей похвалой.

Иван Сергеевич Тургенев, живший в Париже, встретил в 1874 году молодого русского художника Алексея Харламова, был очарован его талантом и предрёк ему большое будущее: «Здесь появились два замечательных художника — Репин и Харламов, — писал он. — Второй особенно далеко пойдёт».
К сожалению, не пошёл, увлёкшись подражанием модному тогда французскому художнику Леону Бонна.

А вот Андрея Рублёва на Западе считают первым русским художником, высоко ценят, отмечая его самобытность и духовную наполненность.

В своё время директор Зимнего дворца и коллекции Эрмитажа князь Васильчиков выразил глубокое сожаление по поводу состояния русского искусства ввиду его затеснённости западноевропейским влиянием, приводя как наиболее характерный пример только что доставленную картину Брюллова «Последний день Помпеи».

Позже возникала школа поклонников и последователей Сезанна, не без участия Маяковского, безответственно заявившего, что теперь-де наш бог – Сезанн, а завтра, может, будет - Гоген.

Время от времени возникали подражания тенденциям западной живописи различных эпох: то «малым голландцам», то итальянскому Возрождению… Появлялись «русский Матисс», «русский Дали», «русский Климт»…

Вспомните слова Коро: "Не подражайте, не следуйте за другими; вы останетесь позади них".

[fabosch]

Мне кажется, что таков характер, такова особенность русского человека. Он открыт ко всему, ему всегда все интересно, он всегда готов позаимствовать то чужое, что ему понравилось (разумеется не в смысле воровства, а именно в смысле использования идей). И в этом нет ничего плохого... Даже наоборот, это его достоинство. Ибо из всех этих заимствований, перевареннных и переосмысленных, возникает живой бульон национального искусства.
Да, пусть будут подражатели сезанна, зато из ста простых подражателей "родится" Фальк, которого без этих подражателей, без этого своеобразного "навоза искусства", возможно, и не было бы.
Искусство должно быть открытым - в этом его сила. Сидеть в глухой деревушке, нюхать портянку и писать избы - это тупиковый путь

[tchaika]

Вспомните молодого Глинку, который обожал итальянскую музыку. В 1830-м году он отправился в Италию, чтобы там учиться и стать итальянским композитором. Причём, это было его искреннее желание (потому что русской классической музыки тогда ещё просто не существовало). Он попробовал. И в Италии вдруг понял, что он не может писать итальянскую музыку, что в нём живёт что-то иное, другие мелодии в нём рождаются. Тогда он поехал в Германию, где он познакомился с Берлиозом, продолжал учиться. И, одновременно, в нём созрело понимание, что он – русский композитор. Из заграничной поездки он вернулся в Россию русским композитором!
И с тех пор Михаил Иванович Глинка считается «отцом русской музыки».

В 1844 году Глинка поехал в Париж. Его авторский концерт в Париже прошёл с полным успехом. Глинка был признан как самобытный русский композитор, был признан гением! Берлиоз, ставший большим почитателем его музыки, исполнил через год произведения Глинки на своем концерте.

Вопрос заключается в чутком и внимательном отношении к своим корням. Чужим увлекаются те, у кого за душой, по-видимому, ничего нет, кому нечего жалеть и нечего терять. Пренебрегать своим во имя готового чужого – спекулятивная мысль.

А вот у Клода Моне было, что терять. Это всё взялось из родного воздуха. Он сумел найти этот новый срез той же самой французской природы и подойти к ней так, как никто другой. В этом – самозабвенная любовь к своей природе.
А рядом с ним работали могучие и своеобразные художники.

А Пушкин сколько написал в «глухой деревушке». «Как ни парадоксально, но заточение в селе Михайловском принесло необыкновенные плоды: окончание «Цыган», продолжение «Евгения Онегина», «Борис Годунов», «Граф Нулин» и самые знаменитые образцы его любовной лирики».

[fabosch]

Сообщение от tchaika

Вспомните молодого Глинку, который обожал итальянскую музыку. В 1830-м году он отправился в Италию, чтобы там учиться и стать итальянским композитором. И попробовал. И тут понял, что он не может писать итальянскую музыку, что в нём живёт что-то иное, другие мелодии в нём рождаются. Тогда он поехал в Германию, где он познакомился с Берлиозом, продолжал учиться и, одновременно, в нём созрело понимание, что он – русский композитор. Он вернулся в Россию русским композитором.

Вопрос заключается в чутком и внимательном отношении к своим корням. Чужим увлекаются те, у кого за душой, по-видимому, ничего нет, кому нечего жалеть и нечего терять. Пренебрегать своим во имя готового чужого – спекулятивная мысль.

А вот у Клода Моне было, что терять. Это всё взялось из родного воздуха. Он сумел найти этот новый срез той же самой французской природы и подойти к ней так, как никто другой. В этом – самозабвенная любовь к своей природе, а не чужие выкрутасы.

А рядом с ним работали могучие и своеобразные художники.

А Пушкин сколько написал в «глухой деревушке». «Как ни парадоксально, но заточение в селе Михайловском принесло необыкновенные плоды: окончание «Цыган», продолжение «Евгения Онегина», «Борис Годунов», «Граф Нулин» и самые знаменитые образцы его любовной лирики».

Мне кажется Вы меня не совсем поняли. Точнее, я не совсем ясно написал.
Смысл того, что я попытался сказать, в том, что в русской культуре огромное число заимствований (на самом деле как и во многих других культурах), но все это переплавлено в то, что абсолютно своеобразно и ничего не повторяет. Это совершенно оригинальная и очень яркая культура - национальная до самых корней. русской культуре абсолютно не страшны заимствования. Они страшны для культуры слабой, не имеющей яркого своеобразия. А у нас культура такой мощи, что ей ничего не страшно - она все переплавит в своем котле и сделает своим. И когда я писал про глухую деревню, я имел в виду, что не следует боятся заимствований и влияний. Нам это только помогает выработать свое. И Пушкин, сидевший в деревне, был высоко образованным русским интеллигентом, впитавшим в себя европейскую культуру, но относившимся к ней не как к образцу для подражания, а как к "навозу" (извините за этот навязчивый образ, он право же не подразумевает ничего дурного), на котором лучше вырастут цветы, которые кроме этого навоза питаются также и от простонародной культуры, от русского языка и являются цветами именно русскими, несмотря на "европейский навоз".

[Peter]

Русские часто заимствуют форму,здесь Запад прогрессивнее.Но если есть русское содержание в этой форме,то это все равно самобытно. Если только форма,то мы просто подражатели.Рублев самобытен для Запада и по содержанию и по форме,но он иконописец,(для них тоже живописец),но мы понимаем,что это нечто иное.

[tchaika]

Мне вспомнилась судьба замечательного русского художника Константина Алексеевича Коровина (1861, Москва - 1939, Париж). Его назвали «первый русский импрессионист».

Выходец из состоятельной крестьянской семьи из Владимирской губернии, ставшей купеческой (но потом разорившейся), он глубоко любил Россию. Он вынужден был уехать из России. В 1923 году он уехал во Францию.

Ученик Саврасова и Поленова, друг Врубеля, Левитана, Серова, Шаляпина, он был одним из самых значительных колористов, обладавших прирожденным чувством цвета и тона. В свои приезды во Францию (в 1886, 1892 и 1893 годы) Коровин искренне и сильно увлёкся французским импрессионизмом. Художник продолжал работать под его влиянием, когда волна его уже схлынула. И что из этого вышло?

Выставку в Париже удалось организовать только в 1929-м году. Французы его не поняли и не оценили.

Неумение адаптироваться в чужой стране (а, может быть, и нежелание приспосабливаться), болезнь близких, материальные трудности – всё это привело к тому, что он умер в крайней бедности 11 сентября 1939 года, позабытый, в доме на окраине Парижа, где-то в районе площади Сен-Клю. Говорят, в последние годы жизни у него даже не было денег ни на краски, ни на бумагу, он использовал для рисования обёрточную бумагу. Когда утрата зрения вынудила его полностью отказаться от изобразительного искусства, художник продолжал писать воспоминания.

А ведь в России когда-то Константин Коровин был одним из выдающихся художников. Он принимал активное участие в различных выставках, работал над оформлением спектаклей оперы Мамонтова, затем - Большого и Мариинского театров, ему даже был присвоен титул официального художника Императорских театров. Его оформление спектаклей произвело переворот в театрально-декорационном искусстве. Вместо традиционного убранства сцены, определявшего лишь место действия, Коровин создавал "декорации настроения", которые передавали общий эмоциональный настрой спектакля. Художник сотрудничал со Станиславским.

В 1900-м году Константин Коровин оформлял Российский павильон на Всемирной выставке в Париже, он написал несколько больших декоративных панно. За эту работу он получил золотую медаль выставки.
С 1901 года он вместе с В. А. Серовым преподавал в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Он был высоко ценим и уважаем.

Вот такая трагическая судьба замечательного русского художника.

Картины Константина Коровина на тему Парижа:
- "Парижское кафе", 1890-1900.
- "После дождя. Париж", 1897.
- "Париж после дождя", 1900.
- "Париж", 1907.
- "Париж. Утро", 1906.
- "Париж. Бульвар Капуцинок", 1911.
- "Ночной Париж", 1920-е.
- "Париж. Улица Венеция", 1927.
- "Площадь Бастилии", конец 1920-х.
- "Париж". 1933.

[Peter]

Коровин был очень востребован на Родине,хотя и уезжал вполне сознательно,понимая,что большевизм не будет способствовать ему как художнику(а могло быть и хуже).А в Париже он стал одним из многих.Кстати и эмиграция художников из СССР 70х-80х многих повергла в уныние.Они перестали быть героями.

[tchaika]

Для французов Коровин оказался не достаточно оригинален.

Замечу тут, что во французском языке слово original понимается по-другому, чем у нас понимается слово оригинальный. Дело в том, что французское слово original имеет два значения: 1) подлинный; и 2) странный, причудливый. И чаще всего употребляется в первом значении.
Таким образом, слово originalité означает своеобразие. А слово origine – начало, происхождение. D’origine – происходящий из… т. е. откуда родом.
Это означает по смыслу, что оригинальность – это не что-то такое странное, какой-то выверт, а то, что исходит из подлинного, настоящего, от корней, от происхождения. Значит, только то может быть по-настоящему оригинально, что идёт из глубины.

Итак, выходит, для французов Коровин оказался не достаточно своеобразен.

[tchaika]

"На аукционе «Картины XIX века и современная живопись», проведенном 21 апреля 2008 года французским аукционным домом Lombrail — Teucquam в парижском отеле Друо, работа Константина Коровина «Париж» (1923) была приобретена за 559 038 евро. Эта цена стала самой высокой в истории продаж работ художника на французских аукционах, где до сих пор цены на них не поднимались выше 115 тысяч евро — в частности, «Вид Венеции» (1912) был продан за эту сумму с аукциона Aguttes S.V.V. в отеле Друо 30 марта 2007 года."

Картина Константина Коровина "Париж", 1923.

[fabosch]

Я скорее бы солидаризировался с французами в том смысле, что парижские вещи Коровина меня не греют, несмотря на столь высокие цены. Все же лучшие его работы - крымские, хотя и ранние северные мне нравятся

Добавлено через 6 минут

Сообщение от Peter

Русские часто заимствуют форму,здесь Запад прогрессивнее.Но если есть русское содержание в этой форме,то это все равно самобытно. Если только форма,то мы просто подражатели.Рублев самобытен для Запада и по содержанию и по форме,но он иконописец,(для них тоже живописец),но мы понимаем,что это нечто иное.

Ну, иконопись, вообще нечто особое и ее не стоит сюда мешать.
Но ведь, скажем Моне, не оказал прямого глубокого влияния на русскую культуру в том смысле, что импрессионистская традиция не очень органична для русского искусства. Все таки это типично французское явление. Вот ведь ни итальянцы, ни немцы тоже ее не восприняли. Не считать же всерьез Либермана, Сегантини или Грабаря