Картины Александры Экстер опечатаны во Франции

[Art-lover]

Вот чрезвычайно интересная статья А.Накова об истории создания "Общества Александры Экстер", о жизни Экстер, ее архиве, а также о коммерции и фальшивках. Довольно длинная, но стоит прочесть.

Андрей Наков
Она была единственной, кого Малевич допускал в свою мастерскую

Читать дальше... 

Александра Экстер, как многие русские художники, после революции покинула Россию. Она родилась в 1882 году в Белостоке, училась в Киеве. Происходила из знатной, состоятельной семьи, а умерла в Париже в чудовищной нищете в 1949 году. У Экстер не было наследников, и все ее наследие попало в Америку. Она, как и многие ее коллеги - художники-эмигранты, - исчезла с отечественного культурного горизонта на долгие годы. В России только в 1987 году Театральный музей имени Бахрушина организовал в Москве первую монографическую выставку Экстер. Я специально тогда приезжал в Россию для ее подготовки. Это была первая на ее Родине выставка.

В начале прошлого века она работала в Камерном театре с Таировым. В 1917-м оформленная ею "Саломея" Оскара Уайльда стала в Москве абсолютно сенсационным спектаклем. Но Экстер писала и оригинальные кубофутуристические, и абстрактные картины. А когда приехала во Францию, снова зарабатывала театральными декорациями. И преподавала в Академии Леже. Вообще, у нее было много французских друзей, она была фигурой парижско-русской.

Талант позволил Экстер встать рядом с Малевичем, Татлиным и Розановой... Говоря современным языком, в этом условном рейтинге Экстер занимает четвертое место. В 1915 году, когда Малевич писал свои первые супрематические картины, он никого не пускал в мастерскую, потому что боялся, что об этом станет известно раньше времени. А он хотел доказать, что открыл совершенно новое искусство. И только одна особа приходила к нему беспрепятственно. Это была Александра Экстер. Она была великолепно образованна, хорошо знала французский кубизм, и Малевич с ней беседовал часами. Я читал письма, в которых он описывает эти встречи. Кроме того, она дружила с Татлиным и Бурлюком, Поповой и Родченко.

У меня есть ее письма, из которых ясно, что она буквально голодала перед смертью. Но в то же время неустанно реставрировала свои работы и запаковывала в ящики, чтобы послать все это за океан - в Нью-Йорк. Извините за пафос, но это - подвиг. Подвиг творца, который знает, что он сделал что-то важное, и это "что-то" надо оставить для всех живущих. В Нью-Йорке жил ее давний, еще киевский знакомый - художник Симон Лиссим, с ним Экстер дружила в Париже. Перед оккупацией Франции он, видя, что в Европе для евреев наступают страшные времена, уехал в Штаты. Это был русский еврей, сын киевского банкира. Человек очень интеллигентный, элегантный, умный. И он принял наследие Экстер, понимая свою высокую миссию по сохранению ее творчества. Он постоянно обращался к американским музеям с просьбами о показе работ Экстер, он им дарил их, потому что не было другого выхода. Тогда их вообще никто не покупал.

Я познакомился с Симоном Лиссимом в декабре 1969 года. В то время я преподавал искусствознание в университете Нью-Йорка, а он там же преподавал живопись. И вот, когда я пришел к нему домой, он стал мне показывать наследие Александры Экстер. Он извлекал из ящиков живописные работы, доставал из портфелей проекты костюмов, потом доставал сами эти костюмы... Я был буквально ошеломлен и сказал, что это сенсация и надо что-то делать. Он мне ответил очень остроумно: "Господин Наков, я вас жду 20 лет. Это - в вашем распоряжении". Когда я совершил свое открытие в Америке, никто этим заниматься не хотел. Тогда я обратился в частную галерею в Париже, где и организовал в 1972 году первую персональную выставку Александры Экстер с публикацией каталога - первого после ее смерти.

В 1981 году Симон Лиссим оставил завещание, по которому передал мне архив Александры Экстер и свой личный архив. Там - документы, переписка, фотографии, все списки работ... Словом, это - полный архив Экстер. Я начал этим спокойно и систематически заниматься. Но перспективы издания монографии в то время не было. Только после перестройки, начав работать в архивах Киева и Москвы, я обнаружил огромное количество материала, касающегося Экстер. Но приступить к работе все еще не мог. В то время главной темой для меня был Малевич, я работал над систематизацией его творческого пути, писал большую книгу о нем.

Ныне на антикварном рынке возникла потребность в произведениях известных, знаменитых имен. Начался чудовищный ажиотаж и вокруг творчества Александры Экстер. Стали появляться сомнительные работы и абсолютно грубые наглые подделки. В конце 1990-х годов друзья обратились ко мне с предложением организовать "Общество Александры Экстер". Оно было создано в 2000 году. Настало время более серьезно заняться ее творчеством. У меня находится ценнейший архив. Он является уникальным ключом к ее творчеству. У меня есть даже ее палитра! Ко мне обращаются американские и канадские музеи, исследователи из Испании, Греции, Германии и других стран. Но наследие Экстер разбросано по всему миру, поэтому работы предстоит очень много. Ныне существует колоссальное притяжение рынка к русскому авангарду и к работам Экстер в частности. Надо разграничивать рыночный интерес и исследовательскую деятельность, потому что если критерием или импульсом являются деньги и коммерция, это портит художественную и моральную перспективу. Я помню, когда я впервые пришел к Лиссиму, то был, конечно, молодым искусствоведом, идеалистом. И задал ему этот же вопрос о деньгах. Вот что он сказал мне: "Большинство людей мало разбирается в искусстве. Одно они понимают всегда: если это дорого - это хорошо. Для них все будет автоматически интересным и хорошим только потому, что стоит больших денег. И только тогда они будут смотреть на живопись".

Потом я понял, что он абсолютно прав. Это элементарные, самые примитивные аргументы жизни, но они совершенно реальные. Потому что пока Лиссим дарил все работы музеям, мало кто их брал. Но когда это стало дорогим, все начали говорить: Экстер дорогая, значит, это интересный художник. Серьезный исследователь никогда не ставит перед собой коммерческих целей, но его труды становятся убедительным аргументом на арт-рынке. Работа по систематизации творчества Казимира Малевича была проделана не только в сложное время, сама по себе это была трудная тема, совершенно чистое поле. Я сам создавал ее методологию. Но тот опыт сейчас дает мне возможность реально заниматься творчеством Экстер.

Два года тому назад в Париже была издана большая книга об Экстер, в которой умышленно дана искаженная информация о ее наследии. Таким способом пытаются оправдать странные работы и неправильные подписи. В Испании появился большой, просто шикарный коммерческий каталог - тоже полный странных работ... В такой "рекламе" Экстер, разумеется, не нуждается.

Уже несколько человек объявили, что они будто бы работают над "catalogue raisonnе". Это выглядит смешно, поскольку никто, кроме меня, не работал с архивными материалами наследника Экстер - Симона Лиссима. У таких эпатажных заявлений - короткая жизнь. Как же можно серьезно заниматься художником, если ты даже ни разу не видел его архива? Но в этом смысле Экстер, увы, не одинока, такое бывает и с некоторыми другими русскими художниками того времени: спрос на их работы сопровождается автоматически спросом на документацию. Сегодня многим кажется, что такую документацию проще создать заново, конечно, с одной целью - сбыть подделки, которых, к сожалению, в последнее время развелось великое множество.

Но серьезные люди и большие музеи относятся к делу по-другому: у меня с ними прямые контакты. Они ко мне обращаются с вопросами, и я всегда стараюсь помогать им в документировании работ, которые у них находятся. Некоторые из этих работ были подарены им самим Лиссимом.

Дело не в том, что кто-то зарабатывает деньги на фальшивых работах, сам факт существования фальшивок искажает образ творчества художника. Ко мне недавно обратились несколько искусствоведов с просьбой срочно что-то напечатать, опубликовать, разъяснить. Они прямо говорят: мы часто не знаем, что является настоящей Экстер, а что - подделкой. Но если искаженные или подделанные сведения, работы, документы будут и дальше вращаться в культурном обороте, будут печататься и продаваться, то следующее поколение получит искаженное представление о творчестве художника. А это неправильно и совершенно недопустимо. Поэтому такими делами надо серьезно заниматься.

Во Франции - стране, в которой умерла Экстер, - авторские права подлежат защите в течение 75 лет после смерти художника. Здесь существует закон, по которому наследники имеют право уничтожить работу, которую они считают фальшивой, и это, конечно, только для того, чтобы сохранить точный образ творчества художника. Такое уже не раз случалось в искусстве XX века, потому что фальшивые работы очень быстро умирают "собственной смертью", так как отражают не творчество художника, а идею какого-то подельщика, который поверхностно понимает его. Это не просто аморально, это гнусно... Подделки всегда искажают оригинал, они всегда далеки от подлинников и никогда с правдой творчества художника сравниться не могут.

Я считаю своим долгом перед Симоном Лиссимом и, конечно, перед творчеством Александры Экстер сохранить его от подделок и фальсификаторов. И на этом не делаю карьеру, она уже сделана. Но наследство, оставленное этими людьми, должно в неискаженном виде стать достоянием культурного сообщества.

(Газета "Культура" №44 (7503) 10 - 16 ноября 2005г.)