- С чем связано оживление на антикварном рынке?
- Начнем с мирового антикварного рынка, там, особенно на западноевропейском, цены по сравнению с двумя предыдущими годами подняты на некоторые произведения искусства, даже простые, в два-три раза. Это касается прежде всего искусства старых мастеров и импрессионистов. Объяснить это какими-нибудь логическими причинами невозможно, потому что рынок ценных бумаг сейчас падает и нет промышленного подъема.
- Может быть, люди чувствуют себя не очень уверенно и считают, что произведения искусства – это более надежное вложение денег, чем акции и ценные бумаги?
- Да, конечно, но с другой стороны, это феномен социальный, при котором популярность произведений старого искусства возрастает, ностальгия по прошлому возрастает, желание прочности и покоя, как вы справедливо заметили, возрастает, тогда, естественно, обращаются к антиквариату. Все больше появляется людей, которые легко наживают состояния и понимают, что надо европеизироваться. Те, кто уже освоил этот рынок, кто создал на нем цены в 1995-1997 годах, обращаются к искусству Западной Европы. Речь идет и о старых мастерах. То есть у нас уже имеются коллекции, подобранные по искусству старых мастеров: XVI-XVII век, вторая половина XIX века, прежде всего французская или немецкая живопись, а также начало XX века. Новые русские коллекционеры понимают: кроме того что это становится все более популярным, о чем свидетельствуют выставки, публикации, это становится очень выгодным, потому что даже немецкий экспрессионизм за последние 3 года возрос в цене пятикратно. Люди сметливые делают вывод, что капиталовложение здесь крайне выгодно.
- Может быть, выгоднее вложиться в антикварную мебель, бронзу, бриллианты?
- Бриллианты – традиционно удачное вложение капитала наряду с недвижимостью. Но собирательство антикварной мебели с точки зрения быстрого возврата денег совершенно невыгодно. Во-первых, сам процесс этот очень тяжелый. Вы же не можете, даже задавшись целью обставить квартиру мебелью в стиле ампир, сразу взять и купить все предметы. Будете собирать их годами, подбирать друг к другу. Это очень долгий процесс. Картинное собирательство намного проще. Сейчас на Sotheby"s, Christie"s и других аукционах просто блоками продаются произведения искусства. И в течение одного дня вы составляете себе коллекцию, если обладаете десятью – пятнадцатью миллионами на карманные расходы. А собирательство прикладного искусства – дело достаточно долгое. Хотя и там 2-2,5-кратное повышение цен произошло за последний год.
- Собранные новыми русскими ценителями прекрасного коллекции хранятся, естественно, за рубежом?
- Вы правы, эти коллекции почти не появляются в России из-за дурацких законов о ввозе-вывозе, из-за налогов, из-за таможенного налогообложения, налога с продаж и налога на добавленную стоимость, совершенно нелепого. Все эти коллекции в основном оседают в жилищах наших соотечественников за рубежом. Просто колоссальные собрания старых мастеров и импрессионистов в Великобритании, во Франции. До дефолта все традиционно сосредотачивались на русском классическом искусстве.
- Сейчас появилась генерация молодых русских собирателей, которые не могут правильно произнести фамилию художника, слабо понимают, что такое их любимый стиль модерн, собирают интуитивно. Но они вкладывают в антиквариат деньги, совершенно не торгуясь.
- Танцевать надо от денег. Новое поколение получает деньги гораздо проще, не проще времен передела 1992-1993 года, но проще, чем в 1995-1996 году, это, естественно, рисковое поколение. Как легко им достаются деньги, так легко они с ними и расстаются. И вот у них как раз очень характерно национальное собирательство. Есть молодые коллекционеры, которые, скажем, собирают еврейскую живопись. Есть собиратели-украинцы, которые покупают украинскую национальную живопись. Это тоже что-то новое. Вероятно, потому, что сам круг собирательства начинает сужаться, количество предметов, которые появляются здесь, особенно первоклассных, на русском рынке ничтожно мало. Рынок уже практически перераспределился. И поэтому люди вылавливают то, что соответствует их надуманным или реальным желаниям.
- Довольно часто говорят о взлете покупательной способности при оскудении российского антикварного рынка.
- Собирательство сейчас более сильная тенденция, чем коллекционирование как таковое со всеми его выставками, публикациями, официальными заявлениями о новых приобретениях и так далее. В основном идет такое почти потаенное собирательство, потому что люди, которые сейчас покупают произведения искусства в довольно большом количестве – я не имею в виду отдельные покупки, – не хотят афишировать это.
- Скрывают, потому что боятся?
- Конечно. Опасность для них представляют и злоумышленники, и налогообложение. Есть еще момент – это создание вокруг себя тайны, престижной такой ауры, что вот, дескать, такой я единственный, исключительный. Посмотрите, что сейчас происходит с произведениями искусства, которые находились раньше в 'породистых’, как мы говорим, коллекциях. Вот, скажем, история с покупкой кустодиевских полотен за полтора миллиона долларов на майском аукционе Sotheby"s из семейного шаляпинского собрания. Они не стоят даже и половины этих денег. Но обаяние, амбре, желание того, кто купил, приобщиться к самой лиге бессмертных, создало феномен покупки. А сколько платить, все равно, если вы способны 15-20 миллионов потратить на покупку антиквариата. Вы становитесь как бы наследниками великих музыкантов, композиторов, поэтов. Это уже что-то новое. Это уже не просто собирательство во имя приобретения или во имя раритета, а желание приобщиться.
- К чему приобщаются собиратели антикварного оружия?
- Оружие, как известно, очень долгие годы находилось под запретом. По разного рода причинам собирательство антикварного оружия приравнивали к покупке огнестрельного, предмета убийства. Наверное, в приобретении старинного пистолета или кинжала есть определенный элемент эпатажа. Кроме того, появилось повсеместное увлечение охотой. Русские люди повторяют историю нашего дворянства. А раз уж ты охотник, у тебя должно быть охотничье снаряжение, лучше – уникальное, которое предназначено не только для охоты, а является как бы ее аксессуарами. Иметь старинную экипировку очень престижно и модно.
- Существует ли серьезное собирательство икон?
- Как ни странно, сейчас на рынке большое количество первокласснейших икон по очень высоким ценам. Таких икон раньше, в 80-е годы, на отечественном рынке было значительно меньше.
- Откуда?
- Из старых коллекций. Много старых икон от наследников, собранных отцами и дедами, но эти произведения высококлассные, не только по возрасту но и по художественному качеству, ведь не каждый XVI век – это высококлассная икона. Но тем не менее возраст здесь имеет определяющее значение.
Собирают святых и авторов-иконописцев, но меньше понимают в самой живописи. Это очень сложный момент. Сама древнерусская живопись – это феномен не только чисто художественный, а в большей степени религиозный. И надо определенную культуру сознания иметь, чтобы приобщаться к древнерусской живописи.
- Каков порядок цен на иконы?
- На первоклассные иконы – примерно от 50 до 150 тысяч долларов. Это диапазон, в который укладывается первоклассная живопись. А в широкой продаже иконы идут от 3 до 10 тысяч. Это пользуется спросом, продается.
- А где можно купить старую икону?
- Если речь идет о первоклассных иконах, то не продаются они в магазинах, также как и первоклассная живопись продается вся из-под полы, из-под прилавка. То есть висит в экспозиции одно, а продается в кабинете директора – одна-две работы – совершенно другое. Также и иконопись. По какой-то неведомой мне причине, может быть, морального характера, может быть, из горького опыта, но продаются иконы в основном через коллекционеров и дилеров.
- Чем новым увлекаются сейчас российские собиратели?
- Раритетными автомобилями. Это высокий род собирательства. То, что давным-давно развито на Западе, у нас только начинается. Очень капиталоемкая отрасль, но не думаю, что она у нас будет процветать. Для этого надо иметь достаточно большое количество товара.
- Насколько оправданны слухи о криминализированном рынке: продаже фальшивок, краденых вещей?
- Фальшивка – это только одна из проблем антикварного рынка, наиболее яркая. Дело в другом – черный нал, которым платят за произведение. Никто не покупает легально с оплатой налогов. Это вот основа криминала. Но тем не менее количество фальшивых работ сейчас, наверное, увеличилось в десять раз. Во-первых, из-за того, что нет первоклассных произведений искусства в достаточном количестве, вакуум этот заполняется фальсификатом. Второе, самое важное, – нет четко отработанной системы экспертизы. Система экспертизы, связанная с Третьяковской галереей, с центром Грабаря и с НИИ реставрации, крайне нечеткая, иногда коррумпированная и во многих случаях недостоверная. Никто конкретно не несет ответственности за сделанное экспертами заключение. И это та лазейка, в которую проникают люди, диктующие свои законы экспертам и навязывающие им принятие того или иного решения.
- Есть ли выход? Еще в начале 90-х говорили о том, что должны быть - независимые эксперты. Это сейчас в какой степени реально и - актуально?
- Актуально это остается, а реально – нет.
- Почему?
- Что такое независимый институт экспертов? Это институт тех экспертов, которые имеют очень большой авторитет в своей области, которые создали серьезнейшие монографии. У нас таких экспертов почти нет – 5-6 человек, которые являются экспертами очень узких направлений. Второй путь заключается в создании так называемого комитета. Комитет Шагала, комитет Кандинского – это собрания авторитетных экспертов, которые дают коллегиальное, но от лица этого комитета заключение. Создание таких комитетов можно постепенно продвигать. Они, естественно, независимы, не связаны ни с какими государственными институтами, ни с Министерством культуры, ни с какими музеями, ни с Пушкинским, ни с Третьяковской галереей. Это очень медленный путь.
- Российские антиквары поругивают Sotheby"s и Christie"s, говорят, что ведущие аукционные дома слишком уж задирают цены на русское искусство.
- Sotheby"s и Christie"s контролируют на западноевропейском рынке 70% всей художественной продукции, которая продается через аукционы. Sotheby"s и Christie"s никогда не задирают таких цен на произведения русских реалистов, как в России. И не только. Вот сейчас существует тенденция достаточно дорого покупать и достаточно дорого продавать произведения постимпрессионистов. Так не от Sotheby"s и Christie"s это пошло, это пошло с внутреннего рынка. Был создан прецедент. Где-то была продажа за огромные деньги позднего Кончаловского. И Sotheby"s и Christie"s здесь совершенно не виноваты, наоборот, они идут в фарватере того, что происходит в России. Так что нельзя сказать, что они везде диктуют свои условия.
- А сколько стоит поздний Кончаловский?
- До 200 тысяч долларов – та 'Сирень’, что продавалась раньше с трудом за 25-30 тысяч. Хотя, честно говоря, художественной и исторической ценности она не имеет. Это прецедент.
- Что еще продается так же дорого?
- Шишкин и Айвазовский традиционно от 300 тысяч долларов и выше. Цен по 150-200 уже нет. Речь идет, конечно, не об этюдах, а о серьезных капитальных вещах, законченных больших картинах. Цена начинается от 300 тысяч долларов или вокруг 300 тысяч долларов. То же происходит с работами Поленова или Саврасова. Что касается Репина, то здесь даже нет возможности назвать реальную цену, потому что произведения Репина почти не появляются, а если появляются, то сумму определить невозможно. Сколько спросят, столько и дадут. В последнее время я не припомню, чтобы работа средней руки художника-передвижника была продана меньше чем за 80 тысяч. Нет таких цен. Речь идет о том, что раньше стоило 20-25 тысяч.
- Раньше – это когда?
- Примерно в 99-м году, сразу после дефолта, когда люди немножко воспрянули, когда появилась возможность больше покупать. И тогда эти цены были в пределах 25-30 тысяч. Сейчас примерно от 80. Объяснить это невозможно, потому что речь идет о художниках второго ряда. Как было это второстепенным, средним, так и остается второразрядным. А цена возросла почти в три раза. Если взять новые тенденции, сравнительно новые, потому что интерес к миру искусства лежит с конца 80-х годов, то цены на мирискусников возросли в 5 раз за последние 3-4 года. Это касается Серебряковой прежде всего, феномен ее был сделан, конечно, на Sotheby"s. Это касается и Константина Коровина – цены на его произведения возросли пятикратно, это касается не всех, а отдельных работ Бенуа и Кустодиева. Феномен 'Голубой розы’ создан с продажей на Sotheby"s работы Милиотти свыше чем за 250 тысяч долларов. Сейчас нет серьезных работ 'Голубой розы’, которые продаются меньше 100 тысяч долларов, что раньше было не только нереально, но просто абсурдно. Чтобы произведение Павла Кузнецова продавалось за 100-150 тысяч долларов – в страшном сне никому не снилось. 30-40 просили, это уже считалось потолком.
Это Sotheby"s виноват. А на Кончаловского мы сами создали прецедент.
- То есть сделали музейную выставку, и поэтому цены взлетели?
- Выставка была в Музее частных коллекций. После нее сразу произошел гигантский скачок цен. Как же, у известного банкира висит, значит, это не может стоить дешево. Ход рассуждений довольно вульгарный, но, с другой стороны, бытовой и имеет свою житейскую основу. Я думаю, что та же самая история в замедленном, отраженном темпе происходит в современном искусстве. Я уже не говорю о Кабакове, который за всякими рамками, это мы не обсуждаем. А вот художники из первой десятки нонконформистов стали стоить от 20 до 50 тысяч долларов. Совсем недавно это стоило 3-5. Этот скачок можно объяснить только тем, что сейчас появились новые собиратели, они раскачивают эти цены. Многие из этих художников уже умерли, и работ их все меньше и меньше, появляется тенденция к росту цен, появляются фальсификации, которые являются верным признаком славы, потому что фальшивки Оскара Рабина, который, слава Богу, жив, я уже не говорю о работах Краснопевцева, – это новые тенденции собирательства. Каждая эпоха рождает круг своих интересов, иногда абсолютно необъяснимых. Бывает, что интерес связан с современным искусством, иногда это со старым искусством совмещается. И вот сейчас, как ни странно, создается феномен, который существовал в начале 60-х годов. Цены современного тогда искусства стали подтягиваться к ценам антиквариата. Хотя еще ни одна картина современного российского художника за 300 тысяч долларов в России не продавалась, но десятикратный рост цен уже имеется. Современное искусство входит в оборот антикварного рынка.
http://www.gzt.ru/culture/2003/09/24/104800.html
10.01.2010, 17:16
Клятва коллекционера
Линейный вид
Похожие темы