Сайт художника Мой Дао

[Елена Ким]

Георгий Николаевич в своем творчестве нашел определенную даоскую точку, с высоты которой он «видел» и осмысливал происходящее. Эта высокая точка осознания создает космические ощущения даже в самых простых вещах.
Обращаясь к религиозной теме, он ищет нестандартное, более тонкое понимание сути того или иного верования

«Березовая роща», работа 1979 года, отражает его видение древнего православия в современной ему России
Березовая роща хранит в себе полустертые лики русских святых. Березовое мельтешение создает иллюзию осыпавшейся штукатурки, через которую с трудом, но еще можно разглядеть погибающие фрески. Стволы берез, словно странники, словно призрачные монахи в белых одеждах, окружают затерявшиеся во времени соборы.

«Святой мазар» (2001 г.) расположен высоко в горах, в святом для мусульман месте рядом с холодным высокогорным озером. Вода озера, коричневая и густая, соприкасается прямо с небом. Изображение самого мазара напоминает образ святого старца, совершающего свой духовный подвиг. А вокруг него – белые вершины. Они все живые! Как воск в горячей воде плавится и всплывает на поверхность разными причудливыми формами, так тонкие вершины тянутся к небу, подобно измученным душам людей. И некоторые из них белыми каплями отрываются от земли и уносятся в небеса. Внизу, на переднем плане, плоскость картины зрительно режет горы и в этом срезе – воспоминание о будущих толпах паломников, которые придут сюда летом, чтобы очиститься душой и телом. Они будут читать молитвы, окунаться в холодные воды, приносить жертвы. Земля пропитается кровью жертвенных баранов. И вновь и вновь будет намоливаться это место. А пока, белый филин, символ мудрости и долголетия, да каменные истуканы охраняют совершение святого таинства в зимнем безмолвии.

«Нирвана» (2002 г.) в умбристом приглушенном колорите противоречит красно-оранжево-золотому антуражу буддийских храмов. Будда, с печальным детским лицом, как истинный архат, царит среди трех стихий: земли, воды и космоса. Легкая размытость его лица придает ему еле уловимое живое движение. Нет прошлого. Нет настоящего. Есть -сосредоточенная медитация, величественное ощущение непостижимости, огромности мира и вечной тайны бытия.

«Путь к Храму» - фантастический пейзаж, пустынная дорога, ведущая у к виднеющемуся вдали Храму. Небесная сила светящимся сгустком поднимается над Храмом и мощной волной расходится в мир, подсвечивая его снизу. Облака в этом свете превращаются в неведомых длинношеих птиц. Возвышенность, слева от пути, приобретает черты Богини Молчания со светлой слезой на щеке. Ирреальность происходящего утверждает мысль о том, что путь к Храму, это - не какая-то определенная дорога, это - умение создать возвышенное, чуткое, глубокое в своей душе.


"Как прост незатейлив и ржав бывает ключ от таинственной двери" (Мой Дао)

[Елена Ким]

Слово "Самаркандия" придумал Петров-Водкин, когда появился в нашем городе в начале 20-х. Он влюбился в Самарканд. Писал, в Самарканде небо черт знает какого цвета!
Георгий Николаевич создал свою Самаркандию. Он не просто писал город, он его осмыслял.
Все работы я подобрала 70-80-х годов. В этот яркий период Художник увлекался экспериментами с цветом. Они разительно отличаются от работ лаконичного "философского" периода конца 90 - начала 2000-х г.

[Елена Ким]

В 1989 году состоялась персональная выставка Ким Георгия Николаевича в Пхеньяне.

В 1993 г. Георгий Николаевич принимает участие во Всемирном фестивале корейской культуры в Сеуле.

Притяжение исторической родины, огромный интерес Художника к истории и культуре своих предков выражается в ряде его работ. Очень интересны его попытки стилизоваться под национальную корейскую живопись. И в такие работы Георгий Николаевич вносит свою свободу кисти, стремление к обобщению, те самые "отзвуки духа", которые всегда стремился пропогандировать в своем творчестве.