«Второй русский авангард»

[Алек Сандер]

Понятно. Я то уже губу раскатал: мне померещились, что тут будут собраны и мемуары Плавинской, и проч, и проч. Все равно, спасибо огромное!

А книгу от Плавинского ну очень хочется. А может, вам известно: какое издательство ее планировало? И материала имеется больше, чем то, что вы привели?

[Евгений]

С форума сайта ARTinvestment.RU

Сообщение от Vladimir

Арт-проект "Гробман", appropriation art в Тель-Авиве.
Это пока не полноценный фоторепортаж, а лишь анонс. Но после вернисажа Ирина Гробман обещала прислать побольше фотографий. Поэтому тему столбим заранее.
Итак, 17 июля 2010 года в тель-авивской галерее «Кишон» открывается выставочный проект «Гробман»
Пока известно, что «ГРОБМАН» - это коллективный арт-проект, в основе которого лежит «жанр творческого заимствования» - appropriation art. Про этот жанр у нашей Юли Максимовой есть хороший разъясняющий материал.
В рамках «Гробмана» авторы придумали вот что: они максимально точно воспроизводят некоторые картины шестидесятника Михаила Гробмана красками, светящимися при ультрафиолетовом освещении. Получается такая психоделика на основе особого мировоззренческого философского материала. Думаю, что комментарии и разъяснения появятся после открытия.

Организаторы: группа "Коллектив" (Андрей Лев / Зоя Черкасская / Анна Лукашевская / Макс Ломберг)
Куратор: Руфина Вальски

Участвуют художники: Менаше Кадишман / Макс Эпштейн / Ирина Биргер / Гиора Бергель / Наташа Брилльянтова / Аркадий Гринман / Марат Дюсембаев / Наташа Зурабова / Дина Якерсон / Андрей Лев / Катя Лифшиц / Тамир Лихтенберг / Макс Ломберг / Лирон Лупу / Анна Лукашевская / Идо Михаели / Вика Самойлова / Мария Помянская / Зоя Черкасская / Таня Каганова / Маша Рубин / Алона Родэ

Выставка продлится до середины августа.

[Евгений]

В дар Третьяковской галерее были переданы 22 работы фотохудожников и перформансистов Франциско Инфанте и Нонны Горюновой. Все работы входят в большой цикл под общим названием "Снежный меридиан".
Инфанте и Горюнова создают инсталляции на открытых природных пространствах с 1968 года. Свои работы художники готовят без использования монтажа - в случае необходимости авторы добиваются искривления пространства при помощи особым образом расположенных зеркал.

Отметим, что выставка Инфанте и Горюновой "Снежный меридиан" открылась в ГТГ еще в декабре прошлого года. Проект включает 162 произведения разных лет, в том числе демонстрирующийся впервые цикл "Альпийский снег". Этот цикл, созданный в 2009 году, перекликается с ранним циклом 1968 года "Супрематические игры".
Выставка продлится в здании ГТГ на Крымском валу до 1 августа 2010 года, но уже сейчас известно, что часть работ останется в собственности Третьяковской галереи.
"Складывается такая добрая традиция. С одной стороны, это пополнение коллекции, с другой стороны, это формирование в предметном представлении истории русского искусства. То, что попадает в музей, в музее и останется", - заявила директор Третьяковской галереи Ирина Лебедева.

[Маруся]

В связи с некоторой путаницей в описании лотов предстоящего аукциона AI, вспомнила про старую статейку о Евгении Леонидовиче Кропивницком. Надуюсь, что она будет интересна не только экспертам AI

Н. Марин Евгений Леонидович Кропивницкий. Художник и поэт.
Искусство. 1989, № 9

Еще в начале 20-х годов апологет революционного искусства Роман Якобсон выдвинул тезис о том, что в генезисе авангарда заложена способность к формированию особого творческого типа – художника, стремящегося к самовыражению одновременно в разных областях искусства. (*См. Роман Якобсон. Работы по поэтике. М., 1987). Как пример индивидуального творческого дара подобная разносторонность таланта – полиартистизм - явление, встречающееся во все эпохи развития европейского искусства. Но только в переломные моменты истории, когда напористый авангард сметает все устоявшиеся принципы художественного творчества, полиартистизм становится выраженной тенденцией в искусстве, отражая стремление художника-новатора реформировать не отдельную область художественного творчества, а все искусство в целом.
Интеллектуальный взрыв, произошедший в начале нашего столетия, позволил полиартистизму проявиться повсеместно, причем в качестве определяющей тенденции нового искусства. Ведущие поэты и художники авангарда стремились реализовать свои новаторские принципы одновременно в живописи, театре, поэзии, музыке, кино. Можно привести множество примеров, когда выдающиеся художники заявляли себя в качестве оригинальных поэтов (А. Руссо, П. Клее, Ф. Пикабиа, Д. Бурлюк, М. Шагал), а поэты, относящиеся к различным авангардным течениям, - как замечательные художники (Г. Лорка, Р. Хаусман, Ж. Кокто, В. Маяковский, А. Крученых, М. Волошин, Г.Нарбут).

Читать дальше... 

К их числу относится и Евгений Кропивницкий – художник, поэт и композитор (им написано несколько инструментальных пьес и опера «Кирибеевич» по мотивам «Песни купце Калашникове М.Ю. Лермонтова). Он прожил долгую жизнь, во многом типичную для тех деятелей отечественной культуры, кто с конца 30-х годов оказался вне сферы официального искусства.
Евгений Леонидович Кропивницкий родился в 1893 году в Москве в семье железнодорожного служащего, имевшего репутацию писателя-дилетанта. Окончив в 1911 году Строгановское училище, Е. Кропивницкий активно включился в художественную жизнь Москвы тех лет. Он увлеченно занимается живописью, пишет стихи, музыку, делает книжную графику. Экспериментируя с различными пластическими формами, он переживает все тогдашние авангардистские увлечения в живописи – от кубизма до супрематизма. Работ этого периода практически не сохранилось, однако с определенной уверенностью можно сказать, что художника и в т время больше всего притягивали фигуративные тенденции в живописи. Даже в конце жизни, будучи признанным лидером нового – советского – авангарда, декларируя свое безусловное одобрение любым новаторским поискам в живописи, Е. Кропивницкий беспредметных работ не писал.
В отличие от своих старших современников, художников круга «Голубой розы» и «Бубнового валета», с которыми его связывали общность творческих исканий, а в ряде случаев и личная дружба (с П. Кузнецовым, И. Машковым, А. Лентуловым), Е Кропивницкий не стал заметной фигурой русского авангарда 10 – 20-х годов. Он также оставался в стороне от групповых тенденций в советском искусстве 20-х годов, как бы еще нащупывая тогда свой оригинальный творческий почерк. Известно, что и в те годы его особенно привлекали фантастические сюжеты и темы древнерусской мифологии. Домовые, лешие, кикиморы, чертенята – любимые образы его живописных и графических работ. В семье Кропивницких хранится небольшой картон «Голова домового», на обороте которого имеется надпись: «Эту голову я в 1922 году написал на стене в Тюменском клубе, а в 1923 году – на холсте размером 80 х 80 см».
В 1920 – 1923 годах художник скитался по Северу, работая в различных городах: Вологде, Глазове, Тюмени… Ему принадлежит заслуга создания Художественного общества в Тюмени – первого в тех краях (в настоящее время тюменские художники и краеведы пытаются организовать мемориальный музей Е.Л. Кропивницкого).
С 1924 года и до своих последних дней художник постоянно жил в подмосковном районе Лианозово. Вплоть до середины 30-х годов он активно выставлялся, а, являясь с 1939 года членом Союза художников, до войны выполнял много работ по заказам и договорам. К этому периоду относится его дружба с А. Тышлером, Ив. Павловым, А. Шевченко, знакомство с А. Твардовским, который проявлял интерес к его поэзии.
Поскольку художественным творчеством прокормить семью не удавалось, Е. Кропивницкий нашел себе еще одну профессию по душе – стал учителем. В течение тридцати лет он вел преподавательскую работу в различных художественных школах, студиях, и кружках домов пионеров. Начисто лишенный даже элементов дидактизма, широко образованный (в 1915 – 1918 годах он учился в Народном университете Шанявского на факультете истории), доброжелательный, он легко привлекал к себе творческую молодежь, в общении с которой постепенно создавался его собственный метод раскрытия эстетической значимости реального мира, легший в основу «школы Кропивницкого».
Поэт и драматург Генрих Сапгир вспоминает: «В 1944 году голодным мальчишкой я пришел в Дом художественного воспитания Ленинского района горда Москвы, где учащимся давали продовольственные карточки. Художественной студией в Доме руководил Евгений Кропивницкий. Я ему чем-то приглянулся и постепенно попал в число небольшой группы ближайших учеников. Мы ежедневно ходили на этюды, где вместе с нами работал и учитель. Одновременно он заводил живой разговор, шутил, рассказывал эпизоды из своей жизни, подчас весьма пикантные. Мы много писали с натуры, учитель поправлял: ненавязчиво, как бы походя. Читали стихи – в основном русскую классику, символистов и собственные сочинения. Чтение затягивались на долго: если меньше полутора часов читали, т день казался потерянным».
В отличие от живописи, стихи Е. Кропивницкого, начиная с 10-х годов, сохранились в достаточно полном виде. Записанные аккуратным почерком в небольшие тетрадочки, они занимали мало места и, наверное, поэтому уцелели. Любопытно, что в поэзии Е. Кропивницкий вплоть до 60-х годов работал в традиционной манере и формотворчеством не увлекался. В 40-х годах Кропивницкий разработал оригинальную поэтическую концепцию, получившую впоследствии название «конкретного реализма». Поэтика этого направления строилась на создании иронически-гротескного художественного образа, исходя из описания различных, порой даже самых грубых, проявлений обыденной действительности. Творчески осмыслив опыт обэриутов, в частности Н.М. Олейникова, Е. Кропивницкий сумел создать свою систему, по-новому подойдя к использованию «твердых форм» стиха (сонета, триолета, секстины, газели и др.). Он лексически модернизировал эти строфические формы, введя в свои стихи просторечные или обиходные выражения, славянизмы, примитивный одноплановый синтаксис. Таким образом, достигался эффект пародийного несоответствия между «высокой формой» (парадным фасадом бытия) и убогой лексической основой (серенькой действительностью). Лирический герой Е. Кропивницкого, задающий на трагическо-пародийной ноте извечный вопрос: «Зачем все это, для чего?!» - противопоставлялся характерным для советской поэзии образам официально-парадного оптимизма. Свои оригинальные стихотворные сентенции типа «шванков» Е. Кропивницкий нередко использовал для прямой декларации крамольных взглядов на искусство и современную действительность:
Длинные стихи
Читать трудно
И нудно:
Пишите кроткие стихи –
В них меньше вздора
И прочесть их можно скоро.
Картины и графика Кропивницкого начиная с 40-х годов упорно не допускались на официальные выставки, а сама личность его, представлявшаяся неуступчиво-дерзкой, посягающей на общественное благочиние, вызывала нескрываемое раздражение у «начальства» 60 – 70-х годов. Однако в среде московской художественной интеллигенции Е. Кропивницкий пользовался исключительной популярностью. Здесь охотно цитировали его «крамольные» тем временам стихи типа:
Если хочет оно жить,
Я не стану давить.
Пусть оно себе живет –
Незнакомое
Насекомое
Пусть ползет.
Не менее популярными были и короткие эссе, в которых художник излагал свои взгляды, высмеивая убогие представления об искусстве, как одной из форм «земного уюта».
«Искусств служит только искусству, а чтобы понимать искусство, его над любить. Художник несет в себе особый мир, присущий только ему, и в этом его очарование. Новое искусство является реакцией на реальности старого искусства и идет иными путями к вершинам Духа. Лучше с голоду подохнуть, чем дать искусство на поругание».
Всю свою сознательную жизнь Е. Кропивницкий отстаивал идею «опрощения», полагая, что всякий художник должен стремиться организовать свой быт по возможности проще, ибо человек способен развить в себе духовное начало лишь путем отказа от вещизма, мешающего глубоко чувствовать и любить. Именно на этой основе сформировалось его известное мировоззренческое кредо: «Смерть вещам!»
Небольшая квартирка в подмосковном поселке Лианозово, где Е. Кропивницкий жил с своей женой, художницей Ольгой Потаповой, с конца 50-х годов превратилась в мест своеобразного паломничества молодых художников и поэтов, а также всевозможного рода энтузиастов, принимавших активное участие в художественной жизни столицы. Здесь наряду с длинноволосыми юными гениями, очаровательными богемными девочками и восторженно-важными иностранцами в экстравагантных нарядах можно было встретить и маститых мэтров, входивших в те годы в интеллектуальную оппозицию. Писатель Илья Эренбург, литературовед Леонид Пинский, поэты Борис Слуцкий, Леонид Мартынов, пианист Святослав Рихтер – все они были частыми и желанными гостями в этом доме, куда, впрочем, вход был открыт для всех любителей искусства. Народу поэтому набивалось много, в том числе, конечно, и всякого рода случайных людей.
Посещение квартиры Е. Кропивницкого не сводилось только к просмотру картин и чтению стихов. Непосредственное общение присутствующих обычно сопровождалось жаркими спорами о злободневных проблемах художественной жизни. Сам художник прямого участия в них не принимал. Небольшого роста, коренастый, с крупной бритой головой и резко вылепленными чертами лица, по манере двигаться и ухваткам чем-то смахивающий на старичка-лесовичка из так любимых им русских сказок, он, как правило, больше слушал, внимательно вглядываясь в лица спорящих, и лишь в особенно волнительные моменты делал меткие иронические замечания по существу. Ему принадлежат забавные афоризмы, касающиеся ведения споров: «Спор – это словесная драка. Нельзя спорить с детьми, дураками, шизофрениками и ответственными работниками, ибо они могут обидеться». Обиды действительно возникали, да еще какие! Свободная обстановка дискуссий, независимость суждений, критическая направленность высказываний – все это, вкупе с новаторскими поисками в живописи и литературе, вызывало раздражение у сильных мира сего. Однако достойного предлога для разгона «подозрительных сборищ» найти им не удалось. Правда, в печально известном 1963 году «начальство» сумело отыграться. Выбранный в качестве «козла отпущения», он был торжественно предан анафеме «за формализм в искусстве» и исключен из членов московской организации Союза художников СССР. Через два года ему все же было предложено восстановиться, естественно, при условии формального покаяния, но Кропивницкий эту милость отверг.
Приходил художник Замараев
Не одобрил живопись мою…
И стою один я у сараев,
И стихи печальные пою.

Поглядел художник Замараев
И нашел, что все совсем не так.
Объяснял мне долго Замараев,
Что писать мне следует, и как.

Я стою печальный у сараев
И стихи печальные пою.
Караул! Художник Замараев
Не одобрил живопись мою.
В начале 60-х годов живопись Е. Кропивницкого полностью преображается. Шестидесятипятилетний художник как будто обретает второе дыхание. Он создает совершенно новый в отечественном искусстве стиль «романтического символизма», стремясь в оригинальной живописной форме выразить идею Вечно Юной Женственности как очищающего и гармонизирующего начала человеческого бытия. Парадоксальным на первый взгляд является несоответствие тематических задач в поэзии и живописи. Кропивницкий тех лет: чем конкретней, жестче, а порой и грубее звучали его стихи, тем идеальней и романтически изысканней становились живописные и графические образы. Колорит картин Кропивницкого постепенно меняется и уже в начале 60-х годов в его работах преобладает светлая гамма, бледно-голубоватые тона сочетаются с розовыми и перламутровыми оттенками. В эти годы Кропивницким была создана удивительная по своей проникновенной чувственности галерея женских образов-символов, олицетворяющих представления художника о Вере, Надежде и Любви.
Евгений Кропивницкий был духовным наставником целой плеяды ныне известных на родине и за рубежом, а в 50 – 60-х годы молодых и гонимых художников и литераторов. В середине 50-х годов они образовали, как теперь принято говорить, «неформальное» литературно-художественное объединение, получившее название «Лианозовская группа». В разнее время в нее входили: поэты Г. Сапгир, И. Холин, В. Некрасов, В. Ковенацкий, Э. Лимонов, Я. Сатуновский, прозаики В. Ерофеев и Н. Мамлеев, художники В. Немухин, Н. Вечтомв, Л. Мастеркова, А. Зверев, О. Рабин, О. Потапова, Л.Е. Кропивницкий, и В.Е. Кропивницкая, И. Кабаков, Д. Краснопевцев, Д. Плавинский и др.
Евгений Леонидович Кропивницкий скончался в Москве 19 января 1979 года, не дожив нескольких месяцев до своего 86-летия. Отсутствие официального признания на родине не помешало его работам пасть в музеи Европы и Америки, в знаменитые частные коллекции, а многие его суждения сейчас воспринимаются как пророчества, к счастью, сбывшиеся.
Что казалось
Очень ценным,
Очень нужным,
Оказалось –
И не ценным,
И не нужным.


Ну а что касается знаменитых «Девиц» Кропивницкого - отсканирую – выложу, или, может, кто поможет?

[zarajara]

когда напористый авангард сметает все устоявшиеся принципы художественного творчества

Сегодня потратила все утро, прочла тему целиком, включая ссылки, кстати ссылки на "соцарт" не работали (может - временно, не знаю). Большое спасибо всем участникам.
Интересно все же как со временем взгляд меняется. В 1975 году довелось аж дважды побывать на выставке в ВДНХ, в павильоне "Пчеловодство". Помню выставку хорошо, мне тогда ничего не понравилось, все показалось очень слабым.
Я тогда только из Еревана приехала учиться, и к тому времени у нас куда более радикальные работы спокойно выставлялись и в Музее Современного искусства и даже в СХ. Но это была первая выставка после "Бульдозерной" и воспринималась она как небольшая победа, некое отступление власти. Выставка продлилась, кажется 3 дня, и к ней стояла очередь. Самое запомнившееся ощущение - какое-то радостное возбуждение и веселое (по молодости) ожидание, что вот-вот что-то случится. Слава богу, все прошло спокойно.
Сейчас бы наверно, я на все это другими глазами смотрела.
Но думаю - все-таки художникам на самом деле повезло, что их как-то преследовали и зажимали. Ведь бренд так и создается. Мне представляется такая последовательность, причем все элементы взаимо- конвертируются: История - Бренд. Бренд- Цена.
Сейчас - хочешь ешь эмбрионов, хочешь рисуй спермой. Я по нашим вижу, как хочется хоть маленького скандальчика.
Но когда на самой что ни на есть авангардной экспозиции (весной 2010 в Центре Экспериментального Искусства - НПАКе) в течение трех недель - я (потому что материал для статьи) и сторож на первом этаже. Какой уж тут скандал.

[Алек Сандер]

С одной стороны, вы правы. А с другой... Давайте обратимся к примерам. Тер-Оганьян - "маленький" скандальчик - бегство из России. Цена за картины?.. Дмитрий Врубель - постоянные "маленькие" скандальчики - отступление (возможно и надеюсь, что временное) на Запад. Кто там еще? Тимур Новиков. Скандалы, попытки (и небезуспешные) изменить мир вокруг себя (недаром его сравнивают с Малевичем!), затем слепота (!), а потом смерть. Что уж может быть скандальнее и (страшное слово) полезнее для судьбы художника? И что? Он так уж востребован? Да, его произведения не дешевы, но давайте посмотрим, сколько стоит Баския, а на мой непросвещенный взгляд, творчество Тимура куда более ценно матери-Истории.

Это я лишь нескольких, тех, кто сразу пришел на ум, привел в пример. Опять-таки судьба выставки "Запретное искусство" весьма показательна... Вернее реакция на оную.

У нас, по-моему, сейчас куда хуже. Тут ни преследования не помогают, ни "зажимания". Народ безмолвствует. Похоже, Интернет людям намного интереснее, чем терзания каких-то там художников. Вот где жизнь, а не каких-то там выставках. Даже немного не по себе становится.

[Vladimir]

Сообщение от Алек Сандер

Похоже, Интернет людям намного интереснее, чем терзания каких-то там художников. Вот где жизнь, а не каких-то там выставках. Даже немного не по себе становится.

Просто обсуждения из реала в интернет переместились. Эволюционный шаг, ничего страшного. Аудитория больше и в истории остается. С покупками ситуация другая. Я нахожу только одно объяснение: аудитория актуальщиков еще не вошла в платежеспособный возраст. Работы не дешевы, на зарплату специалиста их не купишь. А вот "нагуляют жирок" и тогда начнется процесс приобретения того, что любил в молодости. Раньше шестидесятников могли при желании покупать инженеры. Сейчас нужно бизнес какой-то иметь или еще какой-то серьезный источник дохода, чтобы регулярно делать покупки работ из актуальной "обоймы".

[Алек Сандер]

Ну, не знаю, судя по воспоминаниям той же Маневич, инженерам не особо по зубам были тогдашние цены. Разве что у Зверева. А Штейнберг, Плавинский, Рухин, Харитонов, Свешников, Краснопевцев и тогда очень неплохо ценились: от шестидесяти до двухсот рублей, а Шварцман и вообще много выше! Тут обычному инженеру нужно было ну очень сильное желание. Но это касается спроса. А тут говорилось о "маленьких скандальчиках" и создании бренда через гонения. Я привел пример нынешних художников. Масса гонений и мучений (причем, вполне даже искренних и серьезных, а не работы на публику) и никакого "бренда". Интернет я упомянул уже как развитие темы.

Процитирую сообщение zarajara: "Художникам на самом деле повезло, что их как-то преследовали и зажимали". О да, везучие люди были, все как один... Кому-то везло больше, кому-то меньше. Да и поэтам как везло-то! Мандельштаму, Пастернаку, Цветаевой, Ахматовой, Бродскому... Посмотрите сами, все счастливчики. Мне бы очень не хотелось, чтобы у нас началась очередная эпоха повального везения.

[Vladimir]

Не за шапку сухарей, но относительно доступно. Гуаши Яковлева стоили 15 рублей. А 60-100 рублей на наши нынешние московские деньги - это, наверное, 500-900 долларов. Про отсутствие бренда мне трудно согласиться. У меня в последнее время "руки чешутся", когда вижу некоторые работы Григория Ющенко. В том смысле, что купить хочется.

[Кирилл Сызранский]

Сообщение от Алек Сандер

Мандельштаму, Пастернаку, Цветаевой, Ахматовой, Бродскому... Посмотрите сами, все счастливчики.

Да, уж, счастливчики...
Мандельшам неизвестно где похоронен, да и точное расположение могилы Цветаевой неизвестно. Вы текст её предсмертных записок прочтите.
Ахматовой судьбу вспомните:
Затем, что и в смерти блаженной боюсь
Забыть громыхание черных марусь,
Забыть, как постылая хлопала дверь
И выла старуха, как раненый зверь.
А Пастернак? А Бродский?
Не знаю, с житейской точки зрения, никто из них не "счастливчики".