Георгий Костаки: собиратель бесценной истории, считавшейся мусором

[Евгений]

Имя Георгия Костаки неразрывно связано с историей русского авангарда 1910-х - 1930-х годов. Малевич, Кандинский, Шагал, Родченко, Клюн, Попова, Филонов - это лишь несколько из наиболее ярких имен, в реальности же коллекция Костаки, собранная в 40-е - 70-е годы прошлого века, содержала произведения десятков художников, многие из которых иначе были бы забыты. Коллекционер-самоучка, ставший истинным знатоком забытого в Советском Союзе искусства, Костаки положил жизнь на то, чтобы сохранить для России имена ее художников. Коллекция Костаки была настолько огромна по значению и размеру, что когда перед вынужденной эмиграцией 1978 года он подарил большинство работ Третьяковской галерее, оставшейся части хватило на целый музей в Греции. О жизни и трудах коллекционера рассказала его дочь Алики Костаки. Беседовал Алексей Богдановский.
----------------------------------------------------------

Читать дальше... 

Георгий Костаки умер в 1990 году, в возрасте 76 лет. Мы сидим с Алики Костаки в ее доме в северном предместье Афин, в той самой гостиной, где лежал когда-то пожилой и больной Георгий Дионисович, глядя из окна на склоны горы Пентеликон.

"Он был страстный человек. Что бы он ни делал - рыбу ловил, деревья сажал, он все делал, как сумасшедший. Так же он занялся и авангардом, когда наткнулся на жилу, почти никому неизвестную", - рассказывает Алики.
Родившийся в России грек, Георгий Костаки работал в посольствах западных стран в Москве - сначала шофером, потом администратором. Страсть к коллекционированию началась в его жизни рано; от "малых голландцев", серебра, фарфора он перешел к гобеленам, впоследствии - к иконам. В первые послевоенные годы Костаки случайно увидел у знакомых картину Ольги Розановой "Зеленая полоса" - и заболел авангардом.

От сталинских лет, когда начиналась коллекция, до матерной ругани Хрущева в адрес художников и "Бульдозерной выставки" 70-х годов - собирание современного искусства было делом небезопасным и противоречащим официальной идеологии. Но еще больше, чем враждебность властей, грозило этому искусству забвение.

В западной прессе неоднократно высказывались упреки коллекционеру за то, что он платил относительно небольшие деньги за искусство, которое сейчас стоит миллионы. Однако не следует забывать, что у администратора канадского посольства не могло быть финансовых возможностей обласканных властями официальных художников, поэтов-песенников и прочих богатых людей, собиравших искусство. Те, кто помнит Костаки, рассказывают о том, как он поддерживал материально молодых художников, родственников ушедших мастеров.

Но главное - произведения авангарда в те времена не имели цены, поскольку их считали мусором, не видя в них никакой ценности. "Над ним почти смеялись. В это никто не верил, потому что считали, что он собирает мусор, что это никогда не будет признано и оценено, что он занимается просто какой-то чертовщиной", - говорит Алики Костаки.

Одну из работ Любови Поповой, большой фанерный лист, Костаки обнаружил в подмосковном Звенигороде: картиной забили оконный проем. Вспоминает дочь Георгия Дионисовича: "Ее не отдавали потому, что окно нечем было заколотить. Отец съездил на работу: слава Богу, там были ящики. Он попросил дворников вырезать лист фанеры, поехал и отдал этот кусок, а взамен получил Попову".

Музей в квартире

Когда коллекция стала известна в 1960-1970-е годы, стали говорить, что Костаки обладал уникальным чутьем на произведения высокого класса. Это чутье было особенно ценно в годы, когда отсутствовало какое-либо признание авангарда в Советском Союзе, да и на Западе. Георгий Дионисович обладал и той предпринимательской жилкой, которая необходима каждому коллекционеру: ведь значительную часть своих работ он приобретал путем обмена, и это порой были весьма хитроумные сделки.

Однако коллекционирование картин не было для него самоцелью. Костаки стремился показать эти работы людям. "Это была его миссия. Он не только собрал эту коллекцию, но и показал так, что у нас был дом-музей. К нам с девяти утра почти до самой ночи каждый день приходили люди. И он никому никогда не отказывал, даже какому-нибудь мальчику из деревни... Никогда не сказал: я занят, я болен, - говорит Алики Костаки. - Я однажды вечером пришла с работы. Открываю лифт. Сидит дядечка. У него столик, и он, со списком в руках, спрашивает меня: как ваша фамилия? Это пришли 90 человек из архитектурного института".


В квартиру Костаки приходили студенты, художники, потом потянулись и западные искусствоведы, кураторы, политики и просто знаменитости: от Святослава Рихтера до Игоря Стравинского, от Марка Шагала до Эдварда Кеннеди. Постепенно дом Костаки стал московской достопримечательностью, и это вряд ли могло понравиться советским властям.

Костаки изначально стремился передать свою коллекцию государству, однако с тем условием, чтобы она выставлялась. "Мои дети не любят темноты, они любят свет", - говорил он о картинах.

Алики Костаки вспоминает, что еще в 60-е годы Георгий Дионисович говорил с министром культуры СССР Екатериной Фурцевой о немыслимом в те времена деле: создать в Москве музей современного искусства, в который он мог бы передать свою коллекцию.

Второй подобный проект Костаки замышлял в начале 70-х годов с директором Русского музея в Ленинграде Василием Пушкаревым. "Они готовили аферу - перевезти коллекцию в Русский музей в Ленинград, повесить на стены явочным порядком, но ни в коем случае не передавать в подвалы… Похоже на то, что они с Пушкаревым могли сойтись на этом, как два мальчишки", - вспоминает Алики Костаки. Впрочем, и этот замысел не удался: Георгий Дионисович прекрасно понимал, что за такое его друга отстранят от руководства музеем, а картины отправятся в пыльный запасник, где он меньше всего хотел бы их видеть.

"Это должно принадлежать России"

Трения Костаки с советскими властями, хотя он и старался всячески избегать столкновений, постепенно нарастали. Коллекционер неофициального искусства, прямой и открытый человек, он был для многих бельмом на глазу. Алики Костаки вспоминает, что преследование началось с разгрома властями "Бульдозерной выставки" современных художников в 1974 году. "Для искусства это было как кровавое воскресенье. Он тогда подошел к какому-то чиновнику и сказал: "Что вы делаете, вы хуже фашистов!" Представьте, в советские времена сказать такое держиморде. И вот с этой фразы все у нас пошло плохо".

Дважды ограбили квартиру, исчезли работы Кандинского; подожгли дачу, откуда пропали замечательные иконы. Костаки стал опасаться за себя и своих детей.

Выходом из этого положения стала сделка между коллекционером и властями - он передавал в дар Третьяковской галерее примерно 80% своей коллекции, а в обмен мог уехать за границу, оставив себе небольшую часть работ, чтобы прокормить семью. "Уезжать никому не хотелось, мы не думали, что когда-то уедем. Отдавать коллекцию, делить ее для отца было очень тяжело", - говорит Алики Костаки. Для каждого коллекционера собрание - это его жизнь, а Георгий Дионисович называл картины своими детьми.

Когда специалисты Третьяковки пришли принимать картины, Костаки отдал им лучшее из своей колоссальной коллекции, насчитывавшей более двух тысяч произведений. Говорит Алики Костаки: "На Западе оказалась сравнительно небольшая часть работ. Число их было велико, но наиболее значительные остались в России. Такие, как "Портрет Матюшина" Малевича, татлинский рельеф, огромные двусторонние работы Поповой, "Красная площадь" Кандинского. Все это он отбирал и говорил: "Это должно остаться в России".

Идея о том, что он является лишь хранителем искусства, которое впоследствии должно принадлежать России, руководила действиями Костаки и тогда, когда его фактически вынуждали отказаться от коллекции и эмигрировать. "У него был какой-то странный патриотизм", - сказал о Костаки помогавший передаче коллекции заместитель директора Третьяковки Виталий Манин.

Таким образом, коллекционер указывал работникам галереи, какие работы забрать, оставляя для них лучшее. "Известный искусствовед Дмитрий Сарабьянов сказал, что он мог бы заткнуть за пояс любого искусствоведа по своей теме", - поясняет Алики Костаки.

Сам Костаки говорил в интервью для биографической книги Питера Робертса: "Я сумел собрать эти вещи, которые были потеряны, забыты, выброшены властями, я спас их, и в этом моя заслуга. Но это не значит, что они принадлежат мне или тем, кому я их подарю. Они принадлежат России, они должны принадлежать народу России".

Как говорила впоследствии заместитель гендиректора по науке Государственной Третьяковской галереи Лидия Иовлева, "без преувеличения можно сказать, что со времен Павла Михайловича Третьякова не было в России столь щедрого дарителя, более обширной коллекции русского авангарда 1910-1920-х годов, которая собрана и подарена Третьяковской галерее знаменитым русским греком".

Уехав, Костаки осел в Греции. Здесь, на исторической родине Георгия Дионисовича и уже после его кончины, решилась, наконец, судьба оставшейся части коллекции.

Костаки и Греция

Усилиями близких людей удалось сохранить коллекцию целиком и не дать ей после смерти отца разойтись по частям или стать предметом наследных споров.
Когда Георгий Дионисович умер в 1990 году, его дочь в сотрудничестве с греческим куратором Анной Кафеци начала готовить крупную выставку в Афинской пинакотеке. Эта выставка состоялась в 1995-96 годах и пользовалась огромным успехом, во многом определившим дальнейшую судьбу коллекции. К экспозиции был подготовлен двухтомный каталог, описывавший коллекцию во всех деталях.
Эвангелос Венизелос, бывший министром культуры Греции, принял решение о том, что коллекция Костаки должна быть приобретена греческим государством. Это произошло в 2000 году.

Я спросил Алики Костаки, как получилось, что Греция, не имевшая собственных традиций авангарда, решила приобрести коллекцию. "Потому, что он был грек. Только поэтому, даже не потому, что это был русский авангард. Конечно, это был русский авангард, который стал очень известен, который прошел по всему миру выставками, и в Королевской академии, и в Гуггенхайме, в знаменитейших музеях. У коллекции было имя, да, но он был грек, и для греков это было чрезвычайно важно".

Сейчас для коллекции создан Музей современного искусства в Салониках, которым руководит проведшая много лет в России искусствовед и исследователь русской современной живописи Мария Цанцаноглу. Теперь Греция почти неожиданно для себя оказалась "экспортером" русского авангарда: выставки коллекции Костаки по-прежнему идут по всему миру с большим успехом. К сожалению, российская, более значительная часть коллекции пока не выставляется как единое целое.

Впервые ознакомившись с коллекцией Костаки, историк искусства Маргит Роуэлл сказала: "Историю искусства ХХ века надо переписывать заново". Мечтой Алики Костаки остается организовать к столетию ее отца в 2013 году выставку работ, хранящихся в России и Греции. Этому препятствует ряд юридических тонкостей: на руках наследников Костаки остались лишь акты о передаче работ Третьяковке, но не официальное решение ЦК о передаче коллекции, в то время как приобретение Грецией части работ также следует должным образом документально зафиксировать в России. Все это помогло бы избежать юридической неопределенности и на время воссоединить знаменитую коллекцию под одной крышей.

Грецию и Россию связывает православная религия, многовековая история дружеских отношений. В последнее десятилетие к этому добавилась и коллекция Костаки, человека, переупрямившего не только друзей-искусствоведов, отказывавших авангарду в будущем успехе, но и саму эпоху, враждебную этому искусству. Прежде чем признание пришло к десяткам имен русского авангарда, Георгий Костаки по крупицам собрал этих художников, буквально спасая их работы от полного забвения и уничтожения. Теперь его собрание, хотя и разделенное между двумя странами, сохраняет внутреннюю целостность и еще не до конца открыто: так, немногие посетители Третьяковской галереи знают о масштабе вклада Георгия Костаки, и для многих отдельная выставка коллекции была бы откровением.

Известный британский художник, лауреат премии Тернера Джереми Деллер рассказывал в одном из интервью, что увиденная в Королевской академии Лондона выставка работ из собрания Костаки произвела на него огромное впечатление и предопределила его дальнейший художественный путь. Нет сомнений, что и российский зритель заслуживает подобных впечатлений.

"Я понимаю, что имя моего отца не будет забыто, но для этого следовало бы делать все же немного больше", - заключила Алики Костаки.
---------------------------------------------------------

1.Георгий Костаки с дочерью Алики. Остров Спецес, Греция
2.Работа Любови Поповой. Музей современного искусства в Салониках

[Маруся]

О коллекции Георгия Костаки и о его жизни в России лучше почитать не интервью с его дочерью, а его воспоминания: "Мой авангард".Книга, кстати, уже выдержала не одно издание и на русском языке тоже. И наводит на самые разные размышления

[ABC]

Маруся, Разве у его книги Мой Авангард 1993 г, изданной Саввой Ямщиковым были переиздания?

[Маруся]

АВС, из того, что сразу приходит на ум:

Starr S.F., Costakis G., Rakitin V., Bowlt J.E. Russian avant-garde art. The George Costakis collection. New York. Harry N. Abrams, Inc. 1981

Мой авангард: Воспоминания коллекционера / Георгий Костаки. М. Модус Граффити 1993.

Peter Roberts, George Costakis: A Russian Life in Art, Carlton University Press, 1994

Самое солидное – издание 1981 года, в работе над которым Костаки принимал непосредственное участие. Оно несколько отличается от воспоминаний, изданных после его смерти.

[ABC]

Огромное спасибо.. мне удалось достать книжку 93 года, теперь займусь остальными

[Кирилл Сызранский]

На официальном сайте Государственного музея современного искусства в Салониках выложили архив коллекции Г. Костаки.

http://www.greekstatemuseum.com/kmst...dropdown_0=337

Вообще-то хороший сайт, есть русскоязычная версия.
И ещё:

Государственному музею современного искусства, помимо коллекции Костаки, состоящей из 1275 художественных работ русского авангарда, принадлежит также большое число (ок. 200) живописных и скульптурных работ греческих и иностранных художников, подаренных музею организацией «Салоники – культурная столица Европы - 1997».

[ABC]

Коллекция Георгия Костаки

10:36 | 31.05.2010

Лучший памятник коллекционеру — целостность его коллекции после смерти. Но, такие случаи скорей исключение, чем правило. Например, Георгий Костаки, сохранивший для мира лучшие образцы русского авангарда, 20 лет с кончины которого исполняется в этом году. Сегодня одна часть его коллекции в Москве, другая в Салониках, но не исключено, что уже через пару лет, в 2013 году, они воссоединятся.

О том, как «мусор» превращается в миллионы Алики Кастаки, дочь легендарного коллекционера русского авангарда, Георгия Костаки, знает очень хорошо.

Читать дальше... 

Алики Костаки, дочь Георгия Костаки:
«Были времена, когда говорили: «а вот этот мусор несите Греку», это все было мусор. Больше никто не собирал. Потом начали. Но в это время никто»

Грандиозную коллекцию Георгий Костаки собрал в России с 40-х по 70-е годы прошлого века. Тогда в СССР Кандинского, Малевича, Шагала или Родченко можно было купить за копейки или даже выменять на продукты или стройматериал.

Алики Костаки, дочь Георгия Костаки:
«Это та самая знаменитая Попова, которая на фанере, и вот этой Поповой было забито окно в сарае в Звенигороде. И он поехал, вырезал фанеру, окно забил, а Попову купил»

Семья Костаки эмигрировала из СССР в Грецию в 1977 году. Большую часть своей коллекции — 800 полотен — коллекционер, мечтавший о музее Современного Искусства в России, безвозмездно передал Третьяковской галерее, причем самые лучшие холсты. Остальное оказалось заграницей, где в 2000 году, уже после смерти Георгия Костаки, картины выкупило у наследников правительство Греции и открыло в Салониках музей Современного Искусства. В России в то время приобретением шедевров из коллекции Костаки не заинтересовалась.

Алики Костаки, дочь Георгия Костаки:
«Он готов был отдать! Завтра откройте музей авангарда, и я отдаю и эту часть коллекции, понимаете. Конечно, мы бы остались нищими, естественно. Но прекрасно, что мы все-таки приличные наследники и все это не разбазарили, а это попало в музей»

Греческое правительство заплатило за остатки Коллекции Георгия Костаки его детям 35 миллионов долларов. На свою часть наследства Алики построила этот роскошный дом и помогла своей дочери организовать бизнес.

Алики Костаки, дочь Георгия Костаки:
«Я это называю от нуля к нулю. Начинает человек собирать потихоньку, потихоньку доходит до этого, человек умирает, и потом все это пропадает. И это почти всегда»

Но, дочь Костаки все же, исключение из этого правила. Любовь к русскому авангарду и страсть к коллекционированию «унаследовала» от отца. Сегодня в доме Алики исключительно картины приобретенные или подаренные ей лично. Особо любимы работы Анатолия Зверева.

Алики Костаки, дочь Георгия Костаки:
«Он очень много меня писал, у папы просил моей руки, когда мне было 18 лет, он в один день написал 57 моих портретов. Он даже в книге своей пишет «я очень дружил с Костаки и даже хотел жениться на его дочери»

Еще одна «святыня дома Костаки». Секретер времен «московской жизни» — то немногое, что осталось после продажи коллекции Греции. К «русскому авангарду» отношения не имеет, а вот к «русской литературе» — прямое.

Алики Костаки, дочь Георгия Костаки:
«Этот секретер принадлежал Алексею Толстому, и мы этот секретер купили в плохом состоянии у его вдовы»

2013 год объявлен годом Греции в России, а еще исполнится 100 лет со дня рождения Георгия Костаки. Заветная мечта дочери — выставка в Москве, на которой встретились бы греческая и российская части легендарной коллекции.

Александр Мостославский, Александр Рычков, Алексей Богдановский
Телеканал РЕН