Борис Кочейшвили. Жизнь в искусстве

[Кирилл Сызранский]

Сообщение от Тамара

подвернулась мне тут под руку статья Юрия Молока

Сообщение от Тамара

Юрий Молок. Москва.

Юрий?
Знаю Николая.

[Причал]

Сообщение от Кирилл Сызранский

Юрий?
Знаю Николая.

Николай один из сыновей того, ныне покойного.
Юрий Молок - искусствовед, большой специалист по искусству книги и книжной иллюстрации, как, впрочем и вообще по графике.

[Тамара]

Юрий Молок это отец Николая Молока, замечательный искусствовед, был крупным исследователем книжной графики.

Вот, нашла его некролог из Литгазеты:

ПАМЯТИ ЮРИЯ МОЛОКА
Владимир ГЛОЦЕР
Умер блистательный знаток отечественного книжного искусства, имя которого было известно всем, кто причастен последние полвека искусству книги, – Юрий Молок. Умер спустя несколько суток после своего 71-го дня рождения, приходящегося на 2-е августа.
Как теперь очевидно, Юрий Александрович успел сделать в избранном деле совсем немало, хотя, казалось, вынашивал свои замыслы мучительно подолгу. Две превосходные книги, посвященные Владимиру Конашевичу, всеохватный фолиант о Владимире Фаворском и уникальное издание – только о его “Слове о полку Игореве”, фундаментальный том литературно-художественного наследия Николая Купреянова, великолепный каталог старой детской книжки (при участии других лиц)... Множество статей о художниках прошлого и настоящего.
Впрочем, не количеством напечатанного удивляет нас сделанное в искусстве Юрием Молоком, а высотой вкуса, продуманностью, значительностью суждений, тщательностью и глубиной проработки художественного материала. Он судил о художниках по гамбургскому счету, и потому с его мнением так считались в художественной среде, – вне зависимости от возраста и поколения. Пометка “Издание подготовил Юрий Молок” была залогом того, что работа блестяще построена и прокомментирована.
Можно сказать, что он один из очень немногих высоко поднял знамя книжного искусства вообще и художников, служащих ему, в частности. “Молок сказал...”, “Молок находит, что...” – всегда было высшей оценкой.
Когда он писал, он не замыкался в пределах изобразительного искусства, а смело выходил на поле литературоведения, чувствуя книгу как единство иллюстрации и текста.
Он стоял у истоков прекрасной серии “Искусство книги” и был составителем и редактором первых ее выпусков. В самом начале 90-х он стал устроителем “Графических сезонов” в залах Союза художников на улице Горького, 25, и тем привлекал внимание к самым талантливым.
И действительно, не было лучшего устроителя книжных выставок, чем Юрий Молок. Представить книгу, чтобы она снова поражала воображение зрителя, никто не мог так, как он. Вспомним хотя бы выставки издательства “Academia”, старой детской книжки в Музее-квартире И.Д. Сытина или в Литературном музее в Трубниках, выставку иконографии Анны Ахматовой “Образ поэта, образ поэзии” или выставку “Письмо Булгакову”... О его таланте творить экспозицию знали посетители выставок и в России и за рубежом.
Он был поистине королем художественной беседы, – не важно, происходила ли она воочью или по телефону. По счастью, многие успели насладиться обществом Юрия Молока и разговором с ним.
Смерть Юрия Александровича стала неожиданностью для тех, кто его знал, – он сгорел меньше чем за месяц. И всего какой-нибудь одной недели не дожил до выхода своей последней книги – “Пушкин в 1937 году: Материалы и исследования по иконографии”, законченной совсем недавно.
Имя Юрия Молока останется в нашем искусстве среди очень дорогих нам.

© "Литературная газета", 2000

[Кирилл Сызранский]

Тамара, спасибо.
И просветили и хорошего человека вспомнили.

Добавлено через 1 минуту

Цитата:

Сообщение от Причал

Николай один из сыновей того, ныне покойного.
Юрий Молок - искусствовед, большой специалист по искусству книги и книжной иллюстрации, как, впрочем и вообще по графике.

А Вы недавно какого вспоминали?

[Причал]

Цитата:

Сообщение от Кирилл Сызранский

Тамара, спасибо.
И просветили и хорошего человека вспомнили.

Добавлено через 1 минуту

А Вы недавно какого вспоминали?

Его самого.
Для меня "икона стиля".

[Причал]

Вот уже три дня смотрю.
Хотела сразу написать о своем восхищении, но, думаю, нет, погоди - с тобой сколько раз уже такое было - при первом поверхностном знакомстве - восторг полный, а потом начинаешь выискивать "вшей", а то и просто остываешь.
Нет.
Оказалось не тот случай!!!
Восторг от работ, радость от полного принятия - редкий случай для меня. Когда у художника нравится всё - все техники, все периоды, все искания. Даже гофрокартон не смущает.
Оно, понятно,- надо делать поправку на то, что Тамара уже произвела огромную работу - сделала профессиональный отбор, убрала что-то неизбежно лишнее, позволив моему глазу "лениться", а не вылавливать недостатки (ой, каюсь, любимое занятие) Сгруппировала, позволив отдохнуть и моему мозгу. И оставила мне только радость и наслаждение.

Спасибо, Тамара!!!
Я испытываю благодарность и даже некоторую зависть оттого что Вы всё это сейчас руками трогаете, видите без стекла, с места на место переставляете. Видите не с экрана. И даже не на выставке, а наедине со всем этим, эххх, где мои 17 лет, я бы приехала пошшупатьвсе это рученками


Замечательный художник!!!
И вдвойне замечательный для меня оттого , что ранее я никогда о нем не слышала и работ его не видела - за это отдельное спасибо. Должны же быть у и немолодого и от многого уставшеко искусствоведа маленькие радости.

[Тамара]

Причал, спасибо Вам огромное на добром слове!
Как приятно, когда люди, и особенно профессионалы
разделяют твой восторг и также вдохновляются и заряжаются энергией от работ твоего любимого художника!
Как важна такая поддержка и для самих художников, и для тех, кто своим тяжелым трудом притягивает друг к другу, мирит и адаптирует самого художника и его творения с, зачастую, равнодушной и жесткой реальностью внешнего бытия. ( Ну, вроде как бы меня... )

[Тамара]

Вдохновленная таким роскошным отзывом, пожалуй продолжу...

Отсняла, наконец, очень интересную серию графики Бориса Кочейшвили. Я ее условно назвала "Имена". В этих работах прослеживается очень интересная тема соединения слова, его смысла, его звука с начертанием букв и с архитектурными ассоциациями этих слов... Я так понимаю, что слово оно так же, как и архитектура "строится" из кирпичиков букв. Кирпичики одинаковые, а слова разные. И образы их разные. А когда подключаются имена людей, то сюда еще плюсуются конкретные исторические уже персонажи, которые наверняка состояли вдохновителями этих графических листов, я уже не говорю, что у зрителей возникают сразу ассоциации с их знакомыми персоонажами и начинаются сравнения - похоже, не похоже... Вобщем столько здесь всего понамешано, такая семантика и мифология, что ничего уже не разберешь, и остается только смотреть.

Для практиков: техника, опять таки любимая мелованная бумага/тушь, 62*70, 1990-е годы.
Эти работы учавствовали в выставке Б.Кочейшвили в Доме архитекторов в 1990 каком-то году.

[Тамара]

А вот забавная история, и с именами, кстати

"Это было где-нибудь в 61-62 году. Я учился в училище 1905 года с Наташей Хренниковой, дочкой композитора Тихона Николаевича Хренникова, и как то был приглашен на день рождения Наташи в родительскую квартиру. Нас было три или четыре мальчика, отобранных по признакам то ли красоты, то ли талантливости. Дверь открыла красивая, американского такого типа дама и приветливо назвалась Кларой Арнольдовной. Как хорошо, подумал я, редкое имя, легко будет вспомнить, когда придется прощаться. Запомнился огромный рояль, на котором лежали всякие бумаги, книги, ноты и стоял огромный кувшин с домашним грузинским вином, подарок какого-то грузинского композитора. Еще запомнился сам хозяин – улыбчивый, доброжелательный, чью музыку я знал с пяти лет, когда в 1945 году жил с отцом офицером в городке Эберсвальде под Берлином, и куда приехал на гастроли театр Красной армии со спектаклем «Давным-давно». Папа повел меня на спектакль в маленький барочный театр, и все время мне что-то пояснял. Говорил, например, что лошадь, на которой сидела стройная кавалерист-девица не театральная, а из папиной части, и конюх, обряженный гусаром, тоже не артист, а солдат из той же части чтобы лошади было спокойнее. Я запомнил весь спектакль, был влюблен в кавалерист – девицу, даже запомнил фамилию артистки Фетисова. Запомнил я и всю музыку из спектакля, видимо она какое-то время звучала из Электростальского репродуктора.
Словом, мне у Хренниковых было тепло и уютно, да мы еще ополовинили огромную бутыль, посчитав легкое розовое вино лимонадом. Опьянели мы очень быстро и решили, пока не поздно интеллигентно раскланятся. В знак невероятной благодарности за чудный вечер, черт меня дернул за язык, и я выпалил, стоя уже на пороге: «Большое спасибо Вам, Сара Абрамовна». Только начав выговаривать уже имя хозяйки, понял я, что произношу что-то ужасное.
С Тихоном Николаевичем я изредка раскланивался когда, в конце жизни, после смерти Клары Арнольдовны, он переехал ко мне по соседству. Он очень плохо видел. Я называл свою фамилию, он жал мне руку и говорил, что помнит меня, и что Наташа говорила ему, что из меня получился очень хороший художник. Помню, как я обрадовался, когда прочел у Венедикта Ерофеева: «Не трогайте Хренникова, он замечательный мелодист.»

[Тамара]

Сейчас Борис Кочейшвили вовсю готовится к серии юбилейных выставок, которые пройдут в 2010 году. Первая будет, как я уже писала, в галерее А3 в конце марта. Получилось так, что она даже совпала с днем рождения художника. Ведь 1 апреля ему исполняется 70 лет.
Недавно он сам написал текст-программу для первой выставки.

«Ты не знаешь, на что ты способен.
Так узнай, не держи себя за фалды.
Сверни на соседнюю улицу, загляни в незнакомый тупик.
Пробуй неведомого, но и не забывай, не бросай привычного.
В истории многое было сделано для тебя, но большую часть прекрасного ты никогда не увидишь. А если и увидишь, то, скорее всего, это будет лишь фрагмент или осколок.
Существует бесконечное множество вариантов художественного поведения, часть из них если и воспроизводилось когда-либо, то разве что наскальными живописцами, аборигенами, или строителями индийских храмов.

Старайся делать, то, что хочешь, а не только то, что умеешь.
Ведь все равно, что бы ты не делал ,ты остаешься самим собой.»

Я сначала, признаюсь, немного обалдела… «Заявка то громкая, но что из этого выйдет», - думала я. «Трудно ему наверное будет. Всежтаки на пороге 70 летия сил уже не так много, как было когда то, а до выставки осталось всего лишь месяца полтора. А за окном холодная и утомительная Московская зима. Сможет ли Борис найти в себе силы, вдохновенье и некую внутреннюю ярость, чтобы написать много работ, целую выставку работ, – новых, непохожих друг на друга. Сможет ли подняться еще на одну ступеньку вверх по лестнице своего индивидуального рисовального мастерства.
Зря я сомневалась. Прошло недели две, и я вижу уже около десяти больших работ. Очень хороших работ, вполне соответствующих заявленной программе делать новое и неведомое (но всеже, конечно оставаясь самим собой ). Так что, если учесть, что треть выставки будет состоять из шедевров 2009 года, которые еще публика не видела, а скрывать их явно не след, то, думаю, нам придется еще серьезно потрудиться, отбирая лучшие.
Решила выкладывать понемногу новые работы, а то еще не известно, что можно будет увидеть вживую на выставке, а что нет.

1. Интересная работа и забавная вышла история с ее названием. Я ее увидела на второй день после создания, и назвала для себя - «Изобилие», в тот же вечер к Борису заглянул один коллекционер (хорошо, кстати, здешней форумчановской публике известный, но пусть хранит свое инкогнито, молчун ). Ему работа жутко понравилась, и он предложил назвать ее «Соцгербарий» сказав, что ему композиция очень напоминает развалившийся на колосья герб СССР. По моему очень остроумно и похоже.
2. Игра в лапту. Не знаю видно ли на маленькой картинке и-нет качества, но вещь зверски динамичная. У того, который чуть присел и размахнулся прям будто воздух свистит вокруг палки.
3. Натюрморт (большой)