С художником Дмитрием Врубелем (в отличие от блогера) меня познакомили давно и очень неудачно.
Дело происходило на даче в Кратово на свадьбе моего друга. Художник обратился ко мне с предложением: «Дай мне по морде! Дай мне по морде, что я художник! Дай мне по морде, что я еврей! Дай мне по морде, за что хочешь!» Я не мог принять такое предложение, а он был очень настойчив. Со стороны дело выглядело так, что у него агрессивные намерения, и другой мой друг, ныне профессор и доктор наук, человек весьма решительный, быстро подошел к нам и сильно двинул художнику по морде. Тот перелетел через какую-то мебель, упал на землю и застыл с блаженной улыбкой на лице. Тут его мне и представили: «Это Дима Врубель, не волнуйся, он всегда такой».
У каждого критика свои тараканы, и одним из моих личных было желание не только в буквальном, но и в метафорическом смысле никогда не дать по морде художнику Врубелю. Я никогда о нем не писал, ожидая, что он воспримет это как-то по-своему.
Я и сейчас ничего не хочу сказать о художнике, а высказываюсь про блогера. В его словах мне видится известное противоречие. С одной стороны, он предлагает создать из современных художников закрытое сообщество, то есть в некотором смысле секту. И предлагает в сугубо положительном смысле. С другой стороны, академика Лысенко он упрекает в том, что тот обзывал сектантами генетиков. И это в сугубо отрицательном смысле. То есть тут возникает когнитивно-аксиологический диссонанс. Я напоминаю ему академика Лысенко, который называл генетиков сектантами, притом что они сектантами не были. А художники как раз не напоминают генетиков, потому что, по мысли Врубеля, должны образовать своего рода секту. И поэтому я похож на академика Лысенко. Я как-то не могу это уразуметь. Или сходство в том, что я, как и Лысенко, выступаю потому, что хочу иметь собственное мнение. Но это тоже ложное сходство и даже какая-то ахинея, ведь считать, что Лысенко громил генетиков исключительно из желания иметь собственное мнение, можно только по недоразумению. Уверяю Врубеля, там был гораздо более сложный комплекс причин, и достаточно хоть что-нибудь почитать по истории генетики в СССР, чтобы в этом убедиться.
Я пишу все это не из-за того, что получил от блогера по морде в метафорическом смысле и хочу как-то отыграться. Вовсе этого нет, потому что Врубель не по этому делу. Он не дает, а получает. Я обратился к этому эпизоду в теоретическом смысле. Гоголь в эссе про Брюллова задался вопросом, является ли Карл Иванович «гением всеобщим» или все ж таки национальным. Он пришел к выводу, что всеобщим. Пожалуй, признаюсь, что вообще-то я в восторге от того, что делает художник Врубель, мне он кажется эмоционально-остроумным (что страшно редко), очень изобретательным и, вероятно, главное — содержательным по-человечески мастером, он никому не синоним. Я много думал о художнике Врубеле и пришел к выводу, что он гений национальный и в своем поцелуе Брежнева и Хонеккера создал национальный символ большой силы. Но мне никак не удавалось объяснить, что такое сегодня национальный гений, пока вот не выступил блогер.
Я напомню читателю, что
национальную формулу России придумал министр просвещения императора Николая I граф Сергей Семенович Уваров, и звучала она как «православие — самодержавие — народность». Эту формулу многие ругали, однако ж она не то чтобы отменялась, а скорее видоизменялась. В начале прошлого века любое высказывание о специфике России (Бердяев, Ильин, Трубецкой, Лосский и т.д.) разворачивалось в трех координатах:
«русская вера — русская революция —
русский авангард». Объяснялось одно преимущественно через другое, вера определила черты революции и авангарда, революция интерпретировалась через соединение православия и авангарда, русский авангард становился понятен только на пересечении революции и православия.
Сегодняшний художественный процесс трудно описать в этих координатах. Если взять авангард, то он остался, но в специфическом виде. Ощутим привкус какого-то фундаментализма, отношения к идеям авангардистов как к заповедям, данным нам пророками и не обсуждаемым. Я бы назвал это консервативным авангардизмом.
Революция… Ну, предположим, свойственная нашим художественным кругам левизна как-то связана с революцией, но вряд ли с русской. Речь идет скорее о принятии системы ценностей западной интеллигенции: поскольку они в основном левые, то и мы стараемся. А вера — вроде бы точно нет. Процесс Ерофеева — Самодурова был вроде прямо как про это.
Тут как раз я бы хотел обратить внимание на сектантство. То есть на предложение блогера. Сектанты делят мир на своих и чужих, убеждены, что являются носителями истины, а остальные заблуждаются; они полагают, что гонимы за истину. И то, что они страдают, является для них указанием, что истина с ними, иначе чего бы их преследовали? И они желают пострадать, получить по морде — это доказательство, что истина с ними. Получив, они успокаиваются с блаженной улыбкой.
Этот идеал может быть близок художникам, поскольку корреспондирует с романтическим мифом о мастере, которого никто не принимает при жизни, а потом все рыдают горькими слезами и перепродают его за большие деньги. Тут обнаруживаются перспективы сообщества тех, кого никто не понимает, возникают не понимающие тебя единомышленники, которые кем-то не поняты.
И вот этот комплекс черт — деление мира на своих и чужих, ощущение, что ты являешься носителем истины и гонимым за истину, что тебя не любят и постоянно обижают, — это вам ничего не напоминает? Это типичный комплекс представлений среднего православного воцерковленного человека.
Бывают такие священники из офицеров, с опытом боевых действий, с хорошими навыками работы с личным составом (паствой), и это вообще-то, что называется, соль земли, на них стоит русское общество. Но как только возникает тема людей иной веры, национальности, социального положения и гражданства, так выясняется, что все сплотились их обижать, обкрадывать и обманывать, и все потому, что подлинная вера всегда гонима, а русский народ — богоизбранный. Иногда это даже развивается в какую-то истерическую форму вроде «Народного собора», преследовавшего Самодурова и Ерофеева как гонителей православия, но чаще люди держат это в себе и не высказывают. Однако ж в глубине души не сомневаются в том, что так и есть.
Русский патриот почти всегда — существо обиженное, пребывающее в убежденности, что некто собирается сделать ему больно. И даже он склонен форсировать события, как бы жаждет, чтобы ему кто-нибудь дал по морде, и тогда уж можно развернуться во всю ширь таланта.
Это я к тому, чтобы по-другому взглянуть на стремление художников к сектантству. Мне кажется, неверно видеть в этом только стремление как-то отгородиться от общества. Напротив, именно этим качеством они выражают глубинную суть contemporary народной души.
На место «православие — самодержавие — народность», я считаю, надо поставить «сектантство — левизна — консервативный авангардизм». И это и есть национальная формула России, а выражающий ее художник — национальный гений. Ну как Дмитрий Врубель.
Григорий Ревзин
(АртХроника http://www.artchronika.ru/item.asp?id=2083)
31.08.2010, 13:32
Ревзин против Врубеля
Древовидный вид
Похожие темы