[Евгений]

Сообщение от Богатиков

Сразу оговорюсь — я не критик, не художник, я, так сказать, рядовой потребитель. Просто надоело пассивно наблюдать, как губится наше искусство. К примеру, недавно в Москве закончило работу очередное дорогостоящее действо, проходившее под эгидой Министерства культуры и Правительства города – «Московское бьеннале современного искусства». Даже на беглый взгляд – там представлены, как всегда, одни «шедевры». Например полотно Павла Папперштейна «Американский кит и черный квадрат». Что там изображено рассказать трудно, но сделать копию картины школьник младших классов, вооруженный линейкой, циркулем и красками сможет за полчаса. Или же взять творение некоего Й. Шонибаре «Как снести две головы за раз», в виде двух манекенов без голов, целящихся друг в друга из пистолетов. Схожие творения заполняют ставшую уже регулярной выставку «Экспрессия духа». Подобные примеры можно приводить еще долго. Причем, все это усиленно впаривается нам как последнее слово в искусстве. Не даром элита нашей страны давно и справедливо озабочена не только падением нравов, но и профанацией искусства

Уважаемый тов. Богатиков,проснитесь уже не 1962 год...
---------------------------------------
О посещении Первым секретарем ЦК КПСС Н.С.Хрущевым выставки в Манеже 1 декабря 1962. года сохранилось множество воспоминаний.
"Умные мысли" главного коммуняки страны Н.С.Хрущёва...

Читать дальше... 

.....Около картины худ. Фальк.
Н. С. ХРУЩЕВ.— Вот я хотел бы спросить, женаты они или не женаты; а если женаты, то хотел бы спросить, с женой они живут или нет?
Это — извращение, это ненормально.
Во всяком случае, я, Председатель Совета Министров, ни копейки не дал бы, а кто будет брать деньги на этот хлам, того будем наказывать, а печать не поддержит.
Между прочим, группа художников написала мне письмо, и я очень бурно реагировал. А когда посмотрел на факты, на которые ссылаются, я их не поддерживаю.
Сказали, что вот в «Неделе» были, мол, снимки; я видел эти снимки — ничего «страшного» там нет. Так что у меня свое мнение есть, своего горючего достаточно, и мне подбавлять не стоит.
Я бы, например, сказал тем людям, которые увлекаются всякого рода мазней, не рисуют, не создают картины, а буквально мажут их: вы, господа, говорите, что мы, видимо, не доросли до понимания вашего искусства. Нет, мы, наш народ понимаем, что хорошо, а что плохо.
И если эти, с позволения сказать «художники», которые не хотят трудиться для народа и вместе с народом, выразят желание поехать за границу к своим идейным собратьям, то пусть они попросят разрешения на выезд, в тот же день получат паспорта и пусть там развернут, дать им свободу в «свободных» государствах, и пусть они там хоть на головах ходят.
Но у нас покамест такое «творчество» считается неприличным, у нас милиционер задержит.
Или о джазовой музыке. Иные джазы исполняют такое, что нормальному человеку невозможно слушать. И это называется музыкой.
Я в кармане ношу радиоприемник японский, иногда слушаю его — слушаю музыку.
И вот вдруг услышишь джаз, это меня подхватывает так, как когда бывают колики в животе. Что это за музыка? Я сначала думал, что это радиопомехи. Нет, говорят, это музыка.
Я удивлен Шостаковичем. Нам приятно и неприятно сделалось, когда он нас пригласил на завершающий концерт и угостил этим трио, этим содомом; это не совсем приятно слушать.
Может быть, я проявил либерализм — я лениво высказался, потому что они же смотрят. (Веселое оживление.) Потом это разделали, что все были в восхищении. А чего восхищаться? Ведь эти танцы — неприличные танцы. Они говорят, что это новое. Это же не новое, это от негров. Вы посмотрите негритянские танцы и американские — это же вертят определенным местом.
И это, говорят, танцы, Какой же это танец? Черт знает что! Была такая женщина Коган — замечательная женщина, так вот она однажды выразилась так, когда посмотрела эти танцы: 20 лет замужем и не знала, что это фокстрот. (Веселое оживление.)
Я прошу извинить меня, женщины, за эти слова.
Когда приезжали американцы, я им говорил: это вам негры дали. Возьмите наших кубинских друзей, их танцы — это тоже от негров. Но тут говорят: это новое. Фу ты, черт! Это неприлично. Возьмите русский танец — я не знаю, может быть, я руссак и мне это нравится, но возьмите узбекские танцы, туркменские, таджикские, грузинские. Это — танцы...
Они говорят, что это не свобода. Но если там дадут напечатать коммунисту, так душат художников. Есть, конечно, и такие художники коммунисты, как Пикассо. Но у меня тут союз с Иденом. Когда я был в Англии, Иден меня спросил: как Вы относитесь к этой скульптуре (мы там были на одной выставке)?
— Не понимаю.
— Я тоже не понимаю.
— А как к Пикассо?
— Тоже не понимаю.
Тогда, говорит, правильно. (Веселое оживление.)
Ни копейки государственных средств не дадим. Тут уж я, как Председатель Совета Министров, беру всю беду на себя. Поощрять действительное искусство.
А это — искусство, когда картину пишет осел, когда его муха начнет кусать, и чем больше она его кусает, тем он создает «сложнее произведение».
Но некоторые, видимо, стали стыдиться, что мы действительно, может быть, не доросли? Пошли к чертовой матери! Не доросли, что делать!
Пусть судит нас история, а покамест нас история выдвинула, поэтому мы будем творить то, что полезно для нашего народа и для развития искусства.
Вот он накрутил... Вот я был в Америке, видел картину — женщина нарисована.
Я говорю: Боже мой, какой отец, какая мать родила, почему так неуважительно относишься, почему юродство такое?
Сколько есть еще педерастов; так это же отклонение от нормы. Так вот это — педерасты в искусстве.
Не сушите «таланты»; мы готовы дать им разрешение на выезд из нашего государства. Зачем глушить, если это талант? Пусть история оценит.

Во время осмотра сатирических рисунков художника Решетникова.
Н. С. ХРУЩЕВ.— Точно так, именно такое произведение. Вот это, говорит, лимон. Так это ребенок свое ... размазал.
ГОЛОС. Решетников рассказывал — автор этого произведения, тут недавно вокруг этого его произведения произошла физическая драка.
— Вот видите, как он восхищается художеством.

В зале произведений молодых художников и скульпторов. Около картины «Геологи».
Н. С. ХРУЩЕВ.— Вот кто заплатил? Вот тот и пусть платит свои деньги, а я не буду платить; государственных денег мы платить не будем. Пусть пишут и пусть продают, но не за счет государства.
ГОЛОС. Что сейчас плохо? Нельзя даже критиковать эти вещи, буквально невозможно критиковать — свист, шум.
Н. С. ХРУЩЕВ.— Надо навести порядок. Что мы вот с этой мазней пойдем в коммунизм? Вот это является мобилизующим духовные силы народа на подвиг? Вот это? Это очень серьезно, это поражение, конечно, и министерства культуры, потому что, кто утверждал эти жюри.

ГОЛОС. Эта картина не куплена.
Н. С. ХРУЩЕВ.— Интересно, кто заказывал, потому что тот, кто заказывал, пусть он и заплатит; пусть он добросовестно выполнит обязательства. Пусть он себе повесит на шею.
Картина должна вдохновлять человека, она должна его возвышать, вдохновлять на подвиг ратный, трудовой. А это что? Вот тянет осел осла, тянется как во времена старые обреченный на казнь.
А вот эта картина? Что они пьют или что делают? — не поймешь. Нельзя так, товарищи. Правительство не имеет права быть аморфным, оно должно проводить определенную политику в интересах народа. Эти скажут, что неправильно судят. Но не нам судить. Покамест народ нас держит, мы будем проводить ту политику, которую народ поддерживает.
Товарищ Ильичев, это, конечно, плохая работа ЦК, плохая работа идеологической комиссии; это плохая работа министерства культуры, а если печать поддерживает — помогите мне найти конкретные факты.