[iside]

Вот сижу читаю Екатерину Деготь, к которой в последнее время прониклась большим уважением и почтением, а она пишет следующее:

После линейки была дана команда «вольно» и было предложено осмотреть выставку поздних работ Марка Ротко, которой музей очень гордится. Все магазины Tate заставлены чашками в соответствующую полосочку — темно-красного цвета, цвета запекшейся крови (такое у позднего Ротко было видение мира). Выставка как выставка, но посетители явно делились на две группы: просто посетители и те, кто недавно побывал на выставке Кабакова в Москве. Первые ходили с восхищенным видом, а вторые с несколько растерянным (это не моя выдумка, я кое-кого спросила). Дело в том, что после кабаковских персонажей типа Шарля Розенталя ни одну выставку «поздних работ», особенно таких пафосных, смотреть без смеха невозможно. Длинная череда темно-серых стен с абсолютно одинаковыми — и по размеру, и по цвету — абстрактными картинами, излучающими немыслимую и ни на чем не основанную духовную претензию. Это, конечно, чистой воды Шарль Розенталь, если не Васисуалий Лоханкин.

Все-таки нельзя забывать, что изначально абстрактное искусство задумывалось как грандиозное надувательство, как грубый отказ дать обывателю картинку с голой теткой. Тем-то и велик Малевич, что у него это очень откровенно. Когда этот момент надувательства начинают тщательно камуфлировать, а VIP-обыватель подыгрывает и с умным видом утверждает, что только и мечтал о темно-красных полосочках и никакая голая баба ему не нужна, — это все достойно пера Даниила Хармса. Или Кабакова.

Отсюда