Семён Пустовойтов - выдающийся мастер акварели

[Fed]

Поют храмы с картин С. Пустовойтова наперекор забвенью,
хамству, войнам: были, есть, будем...
Александр Шеин
Семён Иванович Пустовойтов (1921, Одесса - 1995, Новгород) окончил Одесское среднее художественное училище. Интересно, что его дипломная работа "Микула Селянович и Вольга" находится в Одесском археологическом музее.
Воевал на новгородской земле и древние храмы Новгорода оказали на него такое сильное впечатление, что в 1951 г. он решил сюда вернуться. Именно здесь он сложился как выдающийся мастер акварели. Пустовойтов С.И. участник Первой всесоюзной выставки акварели в 1965 г. Его первая персональная выставка прошла в 1967 г. в городе его юности- в Одессе.
В этом же году он был награждён медалью за реставрацию успенского собора Троице-Сергиевой Лавры.
Его произведения хранятся в Новгородском музее-заповеднике, в одесских музеях и Санкт-Петербурге. Присвоено было ему звание "Почётного гражданина Новгорода". Прославили его знаменитые акварели, которые он начал писать в 1970-е годы, когда главной темой его творчества стал древний Новгород. Серия акварелей "Великий Новгород" представляет уникальное явление, и лучшие из листов заключают в себе такую энергию, что любимая мысль автора: памятник архитектуры- это судьба народа, его живая история и будущее, становится очевидной.
Романтическая приподнятость, трагедийность- вот что характерно для зрелого стиля С.И.Пустовойтова.

[Fed]

Пока 4 его работы:

[Fed]

Добавляю работы и ссылку, где про Пустовойтова С. много информации
http://artru.info/ar/35267/

[Fed]

На канале "Культура" прошла передача, посвящённая выставке акварелей Пустовойтова в Научно-исследовательском институте реставрации:

http://www.newstube.ru/media/vystavk...a-pustovojtova

"Памятники архитектуры древнего города стали главой темой творчества Семена Пустовойтова. Он не фиксировал древние храмы, а создавал их образы. Многие работы художника оказались не только в различных музеях России и Европы, но и в частных коллекциях. Еще при жизни многие акварели он передал Новгородскому центру культуры «Музыкальные древности». Часть этих произведений представлена на выставке, которая открылась в выставочном зале Научно-исследовательского института реставрации. Рассказывают «Новости культруы».

От сюжетной картины к архитектурному пейзажу, от масляной живописи к акварели – так складывался творческий путь художника Семена Пустовойтова. Его интересовал лишь один пейзаж – виды древнего Новгорода. Этот город стал его второй родиной. Целую серию работ он мог посвятить лишь одному храму. Памятник стал для художника постоянным объектом наблюдения. Семен Пустовойтов мечтал создать тысячу работ, посвященных новгородским храмам. У художника не было мастерской и он писал их с натуры. Непогода не могла его остановить. На некоторых акварелях видны капли дождя, разводы от растаявшего снега, узоры от мороза.

«Его интересовали образы этих храмов в разное время года, в разное время суток, в разное состояние погоды. То есть он видел их трансформирующимися», – поясняет председатель Ассоциации реставраторов Савва Ямщиков.

В Новгороде Семен Пустовойтов оказался во время Великой Отечественной. На войне он был сапером и, получив контузию, попал на лечение в госпиталь, который находился недалеко от разрушенного города. Сначала он писал руины храмов, потом – этапы их реставрации. Многие акварели он приносил другу Владимиру Поветкину, директору Новгородского центра музыкальных ценностей, со словами: «Пригодится». Теперь Поветкин воспринимает это, как завещание художника. «Он в них видел человека, и через состояние храма он пытался изобразить человеческую душу. Поэтому вокруг ничего нет. Только храм, ничего лишнего», – замечает Владимир Поветкин.

Всю жизнь Семен Пустовойтов признавался в любви к Новгороду, и эта любовь оказалась взаимной. В 1994 году художник стал почетным гражданином Великого Новгорода."

[Fed]

"Светлана Иванова, зам. директора музея художественной культуры Новгородской земли: Как никто из художников он прочувствовал древний город наш, его историю через памятники архитектуры. Когда смотришь на них, ты понимаешь, что они живые. Живые и они дышат. И в них вот эта вот вся история, и вся их история, и наша история, новгородцев. Как раз вот через его работы я это и ощущаю. И вот серия акварелей, посвященных Великому Новгороду, как раз и принесла как бы заслуженную славу, имя Семену Ивановичу.

Впервые художник увидел древний Новгород, когда он лежал в руинах. Вокруг еще шли бои, в одном из них, под Старой Руссой, Семен Иванович получил тяжелую контузию. Врачи были уверены: не только рисовать, полноценно жить он никогда уже не сможет. Но воля к жизни взяла свое. И после окончания в родной Одессе художественного училища, Семен Иванович возвращается в город, который полюбил с первой встречи и навсегда.

Ирина Савельева (Пустовойтова), дочь художника: В 1951-ом году, когда зарегистрировал брак с мамой в Одессе, вот он сказал, что никакой другой город для дальнейшей жизни не подходит, только Новгород.

Многие из тех, кто знал Семена Ивановича при жизни, вспоминают, что он сам был частью нашего города. Не было, наверное, и одного дня, когда его не видели бы на его улицах с карандашом и блокнотом.

Светлана Иванова: В тюбетейке, всегда с какой-то авоськой или грелкой, с папками, с этюдником он все время ходил. Его можно часто было видеть в городе. Он постоянно работал в городе, постоянно общался, постоянно рисовал.
Дочь Семена Ивановича говорит: отец был настоящим тружеником. Он даже пенсию отказывался оформлять, не признавая право на заслуженный отдых. А если случалось, что он день не писал, говорил: стыдно людей за безделье.

Ирина Савельева (Пустовойтова): В регистратуре больнице он может сказать, 1-ый раз мы его туда привели, можно сказать, силой, что уже пора в 68 лет. И его спрашивают год рождения. А он говорит: да что там возраст, работать надо. И вот этот девиз, символ вот такой жизни его - это именно работа, работа, работа.

И еще одно качество Семена Ивановича подмечали все его окружение: умение общаться с людьми, бескорыстное желание помочь каждому, даже совершенно постороннему человеку, было свойственно ему всю жизнь. Еще при жизни став классиком: его произведения драгоценная часть культурного наследия Новгорода, хранящаяся в музеях и частных коллекциях, - в жизни он так и оставался скромным простым человеком."

[Fed]

Интересны его личные высказывания о творчестве и окружающем, т.к.
будучи человеком отзывчивым, в то же время он был довольно прямолинейным.

"Реквием под скрежет бульдозераОн появился в Новгороде в 1950-е годы и сразу привлек внимание горожан: среднего роста, плотный, с небольшой щеточкой усов на округленном лице и неизменной тюбетейкой на голове летом либо вязаной шапочкой - в холода. Почти всегда на его плече висел ящик с красками и кистями. Таким был художник Семен Иванович Пустовойтов .

Он писал акварелью храмы Новгорода. Писал картины для академических выставок и небольшие картинки-открытки, которые щедро раздаривал всем знакомым. Одна из них висит и у меня дома. Пустовойтов работал непрестанно, жил только творчеством, своим и друзей, когда те нуждались в его содействии.

Храмы в работах Пустовойтова звенят тихим колокольным звоном, плывут в серо-голубое новгородское небо, жалуются, как люди, на нищету и убогость. О напряженной жизни, о состоянии духа художника становится известно из его писем друзьям, в том числе жившим рядом - на соседней улице или на другом берегу Волхова.

"...в понедельник я, хочу не хочу, иду с большой доской писать листовые акварели. Это необходимо, это зов судьбы, и дальше сидеть нельзя: никто уже, кроме меня, не будет писать руины и задворки, храмы и улицы старого Новгорода, стираемые Ниагарским водопадом строек и времени". "Надо, надо работать, пока крышка гроба не грохнула. Все раздражает: краски сохнут, как в сахаре земля, горы бумаг, а писать акварели и "Ледовое побоище" нет и не будет сил. Увы, это не старость..."

"Только нищета должна окружать творца. Я же в Новгороде кантуюсь за юродивого".

"55 лет я отдал битве с нищетой и гнидами, но теперь, когда перед моими глазами только одни храмы Новгорода, необходимо только гореть и пылать, чтобы не было смрада и дыма, зажигая и других примером бескорыстного служения Новгороду". "Я же кроме храмов делать ничего не буду, т.к. именно они являются тем, ради чего можно жить и умереть честно, и никакая сволочь меня не обвинит в том, что я проститутка в искусстве или жульничаю на модной теме. Пусть любой мерзавец на двадцатиградусном морозе потягается со мною писать акварели в метр".

"Сейчас в лихорадке бегаю с этюдником, карандашами по городу, т.к. многие деревянные дома сносятся везде, а Воскресенская слобода вот-вот запоет реквием под скрежет бульдозера и огня. Надо всё успеть зарисовать, ибо гибель старины никого не беспокоит".

"Ещё весной, до поездки Л.И.Брежнева в Париж, возникла идея - альбом мой подарить Франции и Хельсинкам. Но первый альбом был на дешёвой бумаге, и он пошёл в Центральный салон на экспорт. А следующий и угодил во Францию... Вот я и получил 150 руб. за него. Только нищета, только нужда и бесправие рождают истинное искусство, а остальное плодит фальшь. Я счастлив, что мои 20 церквушек уже при моей жизни находятся около Лотрека и Ван Гога, где живут правнуки импрессионистов".

Он никогда не был доволен своими работами, всё время стремился сделать что-то новое, лучшее. С годами люди привыкли к художнику, полюбили, власти стали проявлять внимание. Через сорок лет после приезда в Новгород, в 1991 году, Семёну Ивановичу Пустовойтову , члену Союза художников СССР, было присвоено звание Почётного гражданина нашего города. Это звание - мирная награда старому фронтовику, участнику боёв под Старой Руссой, отмеченному главной солдатской доблестью - орденом Славы III степени.

На доме №30 по Большой Санкт-Петербургской улице, где до 1995 года проживал заслуженный художник, установлена мемориальная доска. Его творческое наследие нашло приют в Центре музыкальных древностей - у друга художника Владимира Поветкина. В сотнях раздаренных акварелей он живет среди нас.

Ирина САВИНОВА "

[Fed]

«Прибывшая из-за океана картина уже пятый месяц украшает стену дома Сергея Мантейфеля, заботливо защищенную тяжелыми шторами от прямого солнечного света. Это акварель размером 37,5х52 сантиметра, изображающая церковь Рождества Богородицы нашего Антониева монастыря. Для сердца жителя Великого Новгорода наверняка роднее Пикассо, ибо принадлежит она кисти замечательного новгородского (и даже, может быть, самого новгородского) художника Семена Ивановича Пустовойтова .

Жил-был художник один

Пустовойтов был не просто талантливым местным художником, одним из многих, он — явление особого порядка, новгородская легенда второй половины XX века. С 1951 года обитал этот странный живописец-бессребреник в своем любимом городе, где он, казалось, знал всех и каждого и где каждый знал его. Что, впрочем, неудивительно: когда он приехал, Новгород еще только восстанавливал после войны свое население. Всем друзьям, знакомым и малознакомым людям с удивительной щедростью раздаривал Пустовойтов свои акварели. А сюжет тех акварелей всегда был один — Новгородский Храм.
Рисовал художник новгородские церкви и соборы всегда и в любую погоду. Трудно представить себе работу над акварелью, к примеру, в лютый мороз или под проливным дождем, но — как уверяют многие очевидцы — частенько случалось и такое. Была, разумеется, в его биографии и масляная живопись, однако именно акварель обусловила феномен пустовойтовского творчества. В ней Семен Иванович состоялся как художник истинный и неповторимый.
«Неповторимый» — не мое определение: еще академик Лихачев, по свидетельству Владимира Ивановича Поветкина, утверждал, что «работы Пустовойтова скопировать невозможно». Храм у него — не просто архитектурное сооружение или деталь городского пейзажа, художник умел поднять его до уровня образа обобщенного и одухотворенного. Галерея пустовойтовских храмов — это многоликий портрет Новгорода. Не современного и даже не древнего, а сущностный портрет святого города в его трагическом величии.

Пустовойтов совершенно не умел халтурить. Согласно преданию, даже в серию своих работ, изначально обреченную кинорежиссером Салтыковым на сожжение перед камерой, он вложил души не меньше, чем в прочие. И душу эту, как уже упоминалось, он раздавал направо-налево, не скупясь, причем хватило ее не только на весь Новгород, но, как выяснилось, и на самое дальнее зарубежье…
— Где оценить ее, душу, конечно, сумели по достоинству! — съязвил счастливый владелец вожделенной акварели.

Америка сняла эмбарго!

Тут бы Мантейфелю, вообще-то, радоваться следовало, а не иронизировать: оценили б по достоинству творчество художника — век бы ему той акварели не видать.
А началась эта удивительная история минувшим жарким летом, когда позвонил знакомый и сообщил, что в Америке кто-то продает картину Пустовойтова через Интернет.
Чуждый новым технологиям Сергей Борисович тут же позвонил сыну Дмитрию, и тот, наведавшись в сеть, подтвердил существование требуемого сайта и наличие на нем выставленной на продажу акварели.
— Куплена картина была 5 июля, а уже 6 августа появилась в этой квартире, — подытожил Сергей Борисович. — Прислали ее, как я и просил, не скрученную рулоном, а вот в этом большущем твердом конверте. Она оказалась чистенькой, без тех жутких пятен, что показаны в Интернете на снимке.
— Интересно, много еще таких листов по миру гуляет?
— Тысячи! А сколько из них погибло — и подумать страшно!

Гудящее слово «Новгород»

Однако радость от встречи с акварелью объяснялась не одними только ее художественными достоинствами: для Сергея Борисовича она — еще и драгоценное напоминание о талантливом человеке, с которым он лично был знаком. Причем «знаком» — слабо сказано.
— Я знал его с 1951 года, с первых же дней его пребывания в Новгороде, — вспоминает Мантейфель. — Приехав сюда, он сразу отправился в музей. Там познакомился с моим отцом, Борисом Константиновичем, и уже вместе они пришли к нам домой, в Никитский корпус, где мы тогда жили. И с этого момента он стал приходить к нам постоянно как человек, сразу ставший родным, ожидаемым, любимым, которого всегда хотелось и видеть, и слышать.
— Можно ли сказать, что вы дружили?
— Думаю, да. Хотя за четыре с половиной десятилетия и размолвки случались, без этого не бывает. Семен Иванович был старше меня на 16 лет, он ведь и войну прошел.

Помнится, в одной из статей, посвященных художнику, обнаружил я следующий пассаж: «В годы войны Семен Иванович Пустовойтов оказался на новгородской земле. Это была первая встреча с древним Новгородом. Памятники архитектуры этого города произвели на С.И. Пустовойтова такое сильное впечатление, что после учебы он решил сюда вернуться». Сразу вопрос возник, даже два. Во-первых, какой такой архитектурой в Новгороде времен войны можно было «впечатлиться», если вся эта архитектура начисто была сметена артобстрелами и бомбежками? И, во-вторых, на каком этапе войны Пустовойтов мог в Новгороде побывать? В освобождении города он, как известно, не участвовал, после освобождения действующим частям входить в город не было смысла. Остается, правда, еще период до освобождения, но посетить Новгород тогда он мог бы только в качестве военнопленного, а такого эпизода в биографии художника тоже вроде бы не было.
— Ерунда это всё, — прокомментировал Сергей Борисович, — чушь и бред! Семен Иванович, по его же свидетельству, «прополз по-пластунски» от Москвы до Холма, но в Новгороде до 1951 года, конечно, не бывал. В 44-м он был страшно, чудовищно контужен, потерял всё: зрение, дар речи, слух, память — живой труп! В госпитале под Калининым его сочли безнадежным и перевезли в родную Одессу, в дом для умалишенных под названием «Слободка». Но спустя года два, когда все уже окончательно уверовали, что он пожизненно обречен на бессознательное прозябание, к нему вдруг всё вернулось: и речь, и слух, и зрение, и память, и способность мыслить. Он закончил художественное училище, в которое поступил еще до войны, и только после этого впервые приехал в Новгород.

— Что же его сюда так влекло, если не помянутые «впечатления об архитектуре»?
— Впечатления другие были, еще отроческие: по книгам о русской истории, по былинам. Кстати, и дипломной работой его стал большой холст «Вольга и Микула Селянинович» по былинному сюжету. А потом однажды как внутренний голос какой-то позвал, как колокол прозвучало в голове «гудящее слово «Новгород». Я точно помню эту фразу из его письма.

Писем этих у Сергея Борисовича — целый архив, драгоценный не только содержанием своим, но и оформлением. Из одних только конвертов можно было бы устроить выставку, посвященную особому жанру пустовойтовского творчества — своеобразной почтовой графике. На каждом конверте пером или шариковой ручкой нарисован новгородский храм, каждый конверт — неповторимое, единственное в своем роде произведение искусства.» Алексей ГЕОРГИЕВ

Сергей Борисович МАНТЕЙФЕЛЬ — новгородец как минимум в третьем поколении: дед его, подполковник Константин Эрнестович Мантейфель, еще в позапрошлом столетии служил здесь, в 85-м Выборгском пехотном полку.
Вырос в семье русских интеллигентов: мать Антонина Михайловна — художница, отец Борис Константинович — ученый с широчайшим кругом интересов (метеоролог, археолог, реставратор, орнитолог, краевед и т.д.), член 32 научных обществ. Оба родителя начали работать в Новгородском музее еще до войны. Когда она началась, вместе с сослуживцами подготовили к эвакуации и сопровождали последний эшелон с музейными сокровищами, чудом вырвавшийся из осажденного города.
После трех голодных лет эвакуации семилетний Сергей Мантейфель вернулся в Новгород. Жизнь с родителями в разрушенном кремле сделала его свидетелем послевоенного возрождения музея. Трудился в нем он и сам — по сей день в экспозиции древнерусского искусства и в главном иконостасе Софийского собора можно видеть отреставрированные им иконы.

[Fed]

Реальность и художественное её воплощение:
1-3 - Церковь Иоанна Богослова на Витке (в Радковицах) 14 в.

[Fed]

Знаменский Собор 17 в.

[Fed]

Церковь Симеона Богоприимца 15 в.

Росписи в храме, не фрески, они нарисованы темперой. Всего на стенах церкви изображено 400 святых- своеобразный календарь.