В поисках новой скромности

[Тютчев]

В поисках новой скромности

Александра Овчинникова

Фонд развития Политехнического музея объявил конкурс на создание новой концепции современного хранилища искусства. "Известия", в свою очередь, нашли три достойных примера того, как организованы "Музеи XXI века". Один из них, который находится в Японии, так и называется. Другой - американский - использует самые современные технологии. А третий - посвящен нефти, которая останется самым важным сырьем и в XXI, и, возможно, в XXII столетии. Этот музей расположен в Норвегии. Вот что узнала Александра Овчинникова.

Даниэль Бирнбаум - куратор биеннале "Создавая миры". А поскольку каждый музей это тоже в некотором роде мир, "Известия" обратились за комментарием именно к Бирнбауму. Наш собеседник - человек для России не чужой. Он был куратором первых двух Московских биеннале современного искусства.

известия: Какой вы видите концепцию музея XXI века?

даниэль бирнбаум: Это музей, в самой задумке которого отражены те реалии, которые присущи новому веку. О чем идет речь? Сейчас я говорю с позиций европейца, человека, который живет и работает в Германии. В XX веке мы, европейцы, были ограничены в своих представлениях о том, что есть новое искусство. Мы были европоцентричны. То есть считали, что все новое искусство создается в Европе либо в Штатах. Существовали две-три признанные культурные столицы: Париж, Нью-Йорк, для Германии - Кельн.

В 1990-м все это начало меняться. Тогда на Венецианской биеннале впервые были представлены китайские художники. И это стало сенсацией! Выставку долго обсуждали. Все говорили: "Китайское искусство - это что-то новое. Оно прекрасно!" И вот двадцать лет спустя никто не может представить себе крупную международную выставку без того, чтобы на ней не было художников из всех стран мира. Из Индии, Кореи, Японии, Китая, Ближнего Востока, Южной Америки, Африки. Такую тенденцию вы можете наблюдать, например, на биеннале. Однако все это вы не можете увидеть в музеях. Естественно, объединить столь разное искусство в рамках постоянной экспозиции - непростая задача. Музей, который справится с ней, по праву можно назвать музеем XXI века.

и: Каким может быть архитектурное решение для такого музея?

бирнбаум: Главное, чтобы его архитектора не затмила экспонаты залов. Музей - пространство для выставок, для демонстрации произведений искусства. Когда же здание музея само претендует на роль искусства, это, на мой взгляд, проблема. Например, Музей Гуггенхайма в Бильбао, построенный Фрэнком Гери. Я ни в коей мере не хотел бы критиковать этот музей, поскольку он действительно фантастический. И все же... В XXI веке подобные грандиозные, "авторские" архитектурные проекты - не комильфо. Следует найти какую-то новую форму скромности, предусмотрительности в этом вопросе.

и: Стекло, бетон и железо - излюбленные стройматериалы сегодняшних архитекторов. Они по-прежнему актуальны?

бирнбаум: Вовсе не обязательно строить музей из стекла и бетона. Более того, эти материалы действительно устарели. Будущее - за новыми синтетическими и текстильными материалами. Конечно, из текстиля не построишь музей для классического собрания произведений искусства, и он не заменит стеклянную стену. Однако его можно использовать для проецирования цифровых изображений, создания акустических пространств. Самые передовые архитекторы из Европы и Японии работают сейчас над проектами, связанными с использованием текстильных материалов в архитектуре.

и: В XX веке художников и архитекторов вдохновляла техника. Изменилась ли тенденция в XXI веке?

Читать дальше... 

бирнбаум: Да. Теперь вдохновляет природа. И это получило отражение в том числе в поиске новых архитектурных форм. Так, архитекторы био-тек стремятся придать своим конструкциям формы, приближенные к тем, которые можно встретить в природе.

и: Поговорим о "начинке" музея. XXI век - век живописи, скульптуры, мультимедийного искусства, перформанса или?..

бирнбаум: Я думаю, что все эти классические типы классификации для XXI века уже не годятся. Использование высоких технологий в искусстве зачастую приводит к тому, что не всегда можно сказать однозначно: что перед нами? Объект ли это живописи? Перформанса? Или скульптуры? Для искусства XXI века необходима новая классификация.

и: В начале XX века не раз случались попытки "осовременить" наследие старых мастеров. Марсель Дюшан пририсовал в 1919 году усы к репродукции Моны Лизы, братья Чэпмены в 2003 году дополнили облик героев оригинальной гравюры Гойи маской Микки Мауса. Насколько такие "новации" соответствуют духу XXI века?

бирнбаум: По поводу Микки Мауса: я не думаю, что подобное искусство может быть интересным. Разумеется, искусство создается не на пустом месте. Оно рождается из искусства прошлых поколений. При этом есть ряд художников, которые работают с прямыми "цитатами" из произведений своих предшественников, их работы называют апроприацией. Однако чересчур иронично-критические цитаты редко бывают интересными. Это провокация. А провокация - одна из сложнейших форм искусства. Редко кому удается сделать ее по-настоящему интересной.

и: А вот еще такой феномен XX века: перформансы обнаженных художников. Это по-прежнему актуально или в XXI веке нужно искать новые формы самовыражения?

бирнбаум: Авангард - понятие из военной лексики. Оно предполагает постоянное преодоление все новых и новых границ.

и: Кто из художников, на ваш взгляд, может стать выразителем XXI века?

бирнбаум: Этого никто из нас не знает. Но я, как ректор академии (Высшей художественной школы "Штедель" во Франкфурте-на-Майне. - "Известия"), интересуюсь самыми новыми и молодыми художниками. И среди них я бы выделил Томаса Сарацено. Он принимал участие в Биеннале в Венеции в прошлом году. Сарацено работает на стыке между хай-теком и классическими утопическими формами. Архитектурные утопии 1960-х годов он превращает в реальность при помощи новейших материалов и технологий. Он конструирует облака, шары, людей, которые, возможно, умеют летать. Но я даже не знаю, как правильно назвать его. Художник? Инженер? Архитектор? Утопист?

и: Леонардо да Винчи тоже был не только художником.

бирнбаум: Именно! И сейчас много художников, которые пробуют себя в разных сферах. Они интересуются новыми материалами, технологиями. Возможно, когда-нибудь мы вернемся к классическому определению искусства. Искусства как автономной субстанции, которая не несет в себе никаких функций. Лично я не сторонник такой концепции и не работаю над ее воплощением. Однако допускаю, что мы вполне можем к ней вернуться.

http://www.izvestia.ru/culture/article3147207/