В своем основном бизнесе Дэвид Нахмад не боится рисковать. Он вкладывает миллионы долларов на валютном рынке и в биржевые товары и делает стотысячные ставки на чемпионатах по нардам в Монте-Карло (в 1996 году он стал чемпионом мира). Но когда речь заходит об искусстве, он превращается в консервативного инвестора. «Мне нравится покупать качество», — говорит Нахмад. Он сторонится таких современных мастеров, как Джефф Кунс и Ричард Принс, чьи работы считает предметами роскоши, которые продаются по завышенным ценам. Он предпочитает классиков, особенно работы, созданные в самый плодотворный период их творчества: например, Моне начиная с 1873 года (поворотный момент для импрессионизма) или Миро начиная с 1924 года (ключевая дата для сюрреализма).
«Моне и Пикассо — это как Microsoft и Coca-Cola. Доходность меньше, чем у современных художников, зато она более стабильна», — говорит Нахмад.
Другая составляющая его стратегии: купить и держать. У большинства арт-дилеров запас картин невелик, от силы несколько десятков. Нахмады, потомки богатого банкира из Сирии, держат буквально целый склад картин. Свои сокровища они хранят в помещении площадью 1400 кв. м в беспошлинной зоне близ женевского аэропорта. Что внутри? «Это секрет», — отвечает Дэвид Нахмад. Но три осведомленных человека говорят, что там хранится от 4500 до 5000 предметов искусства общей стоимостью $3–4 млрд. В их числе 300 работ Пикассо на сумму около $900 млн. Это не самое крупное собрание его работ вне музеев, но только потому, что крупнейшее — у семьи Пикассо.
«Ключевая фигура в этом бизнесе — владелец, — поясняет один нью-йоркский арт-дилер. — Посредники зарабатывают не так много». Нахмады сами устанавливают цены и сами решают, когда продавать.
«Мы продаем только для того, чтобы покупать еще», — говорит 30-летний сын Дэвида Хелли, который управляет галереей в фешенебельном Carlyle Hotel на Мэдисон-авеню в Нью-Йорке. Его двоюродный брат, который по еврейской традиции тоже носит имя Хелли в честь деда Хиллеля, управляет галереей в Лондоне. Поскольку владение предметами искусства само по себе — весьма затратное дело, держаться выбранной стратегии на арт-рынке семье помогает другой бизнес — торговля валютой. Размер своего валютного портфеля Нахмады не разглашают, но источник, близкий к семье, оценивает его в $1 млрд.
Коллекция Нахмадов настолько обширна, что с ними сталкивался всякий, кто имеет дело с импрессионизмом и современным искусством. У некоторых остались не очень хорошие воспоминания. Нахмадов упрекают в том, что они любят менять условия сделок в последний момент и не торопятся платить. Дилер, у которого было несколько сделок с этой семьей, вспоминает случай, когда лондонский племянник Дэвида изменил стоимость картины уже после того, как стороны ударили по рукам. «Они не держат слова», — говорит он. «Ужасно трудно получить от них деньги», — утверждает другой известный арт-дилер, который, как и многие, не хочет критиковать семью публично, опасаясь последствий.
Дэвид считает все претензии несерьезными: «Мы всегда уважаем условия сделки». Его племянник Хелли категорически отрицает, что когда-либо менял ранее оговоренную цену.
Нахмады куда более экспансивны и несдержанны, чем принято на арт-рынке. «Они орут друг на друга прямо в галерее», — рассказывает давний знакомый семьи. На аукционы они приходят с женами и детьми. Мало того что дети иной раз мешают аукционисту, взрослые сами громко спорят друг с другом прямо в ходе торгов.
Влияние Нахмадов на мир искусства дает им возможность оговаривать для себя особые условия. К примеру, стандартный срок внесения платы за покупку на аукционе составляет 30 дней. Но иногда Нахмады платят в установленный срок только 10%. И передают картины для следующих торгов, обещая уплатить остальное после их продажи. Бывало, что долг Нахмадов только перед одним аукционным домом превышал $20 млн.
«Каждый новый сотрудник бухгалтерии спрашивал, что это за люди, почему они не платят? Но козыри всегда у них на руках», — вспоминает бывший сотрудник аукционного дома. Сын Дэвида Хелли утверждает, что время особых договоренностей прошло. «Мы накопили много наличности. Мы продали больше, чем приобрели», — говорит он.
В отличие от большинства дилеров Нахмады покупают и продают в основном через аукционные дома, перекладывая на их плечи проверку подлинности работ. Они используют аукционы и для того, чтобы поддержать цены на картины, которыми владеют. Например, осенью прошлого года на аукционах Sotheby’s и Christie’s в Лондоне Нахмады потратили $3 млн, купив пять картин итальянского художника Лючио Фонтаны, известного своими одноцветными холстами с прорезями. Но при этом они торговались еще за четыре его картины, чтобы повысить цены. «Это называется защита коллекции. У нас в Швейцарии хранится 100 работ Фонтаны, так что если вы платите на аукционе много денег за одну его картину, другие сто, теоретически, тоже должны подорожать», — объясняет Хелли.
Аукционным домам Нахмады нужнее, чем Нахмадам аукционные дома. Во времена спадов на рынке в начале 1970-х и 1990-х годов Нахмады скупали предметы искусства оптом. На аукционе Sotheby’s, посвященном Кандинскому, в 1971 году Нахмады приобрели половину картин. «Они играют такую же роль, как крупный брокер на фондовом рынке. Чтобы нормально функционировать, рынку нужна такая сила», — говорит арт-дилер из Нью-Йорка Джеффри Дейч.
Многих раздражает, что Нахмады относятся к произведениям искусства как к фьючерсам на нефть. Парижский арт-дилер Даниэль-Анри Канвейлер посвятил жизнь популяризации ранних кубистов и продвижению Пикассо. Нахмады, купившие более 200 работ Пикассо в галерее Канвейлера, действуют как перепродавцы, а не как меценаты. «Некоторые дилеры перед продажей выставляют картины в галереях, где стены обиты красным бархатом, — говорит один уважаемый нью-йоркский дилер. — Нахмады торгуют картинами со склада в Женеве».
Страстью к искусству семью заразил 76-летний брат Дэвида Джузеппе. В 1948 году Нахмады переехали из Сирии в Бейрут, а в 1960-м — перебрались в Милан. Дэвид вспоминает, что его брат, которого называли Джо, полвека назад жил на широкую ногу, катая на «феррари» и «роллс-ройсах» своих гламурных подружек вроде Риты Хейворт. Апартаменты Джо в Риме, Милане, Портофино и Лондоне украшали купленные им картины, в том числе работы Магритта, Леже и Дали. Его 32-летний лондонский племянник Хелли называет Джо эксцентриком и приобретателем: «Если дяде Джо был нужен чемодан, он покупал не один, а двадцать».
Джо мог жить на широкую ногу, играя на финансовых рынках, но в 1963 году ему не повезло, и он остался без денег. Тогда он разрешил младшим братьям Эзре и Дэвиду продать несколько картин из своей коллекции (во второй беседе Дэвид рассказал эту историю иначе: мол, причиной продажи был огромный интерес дилеров к некоторым картином из собрания Джо). Так или иначе арт-рынок в Милане был на подъеме и братья не знали отбоя от покупателей.
Дэвид и Эзра с детства прекрасно говорили по-французски, что пригодилось им в поездках в Париж, где рынок был не так разогрет и где можно было купить работы Пикассо, Шагала и Миро, чтобы продать с маржой в 50–100% в Милане. Дэвид рассказывает, что поначалу продавал картины в рассрочку. Под долговые расписки покупателей он брал в банке кредит, который тратил на приобретение новых картин. «Это как продавать автомобили», — говорит он.
Общительный, говорящий на семи языках, Дэвид быстро вошел в круг таких людей, как Канвейлер и барон Ганс Генрих Тиссен-Борнемиса, миллиардер и коллекционер предметов искусства, покупавший работы Пикассо, Кандинского и итальянского футуриста Джакомо Баллы. Эзра на полтора года старше Дэвида, он часто путешествовал с братом, но, будучи человеком замкнутым, все время держался на вторых ролях.
В 1970-е годы братья расширили географию своих командировок, продавая картины через аукционные дома и галереи в Европе, Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Сан-Паулу и Буэнос-Айресе. Обладая феноменальной памятью, они зарабатывали на разнице в ценах между рынками. Ситуация с ценами на искусство была гораздо менее прозрачной, чем сегодня, так что покупатели в Нью-Йорке были не в курсе недавних сделок в Лондоне или Париже.
«Джо — абсолютный гений, — говорит нью-йокрский дилер Дэвид Нэш, одно время возглавлявший отдел импрессионистов и современного искусства в Sotheby’s. — Ему можно позвонить в три утра, и он вспомнит, сколько он заплатил за картину в таком-то году, в какой валюте и какой был тогда обменный курс».
В 1980-е годы братья не упустили случая воспользоваться спекулятивной лихорадкой в Японии. Таким клиентам, как Fuji Television Gallery в Токио, они продавали картины оптом. Нахмады сделали в Японии столько денег, что, когда в 1989-м разразился кризис, они продолжили скупать подешевевшие картины, существенно пополнив свою коллекцию.
Со временем Джо Нахмад стал более замкнут. Он оставался холостяком и жил в Марбелье, Париже и Монте-Карло, переложив часть работы на братьев и посредников. Дэвид утверждает, что у Джо проблемы со здоровьем и он отошел от дел, но источники, близкие к семье, говорят, что решающее слово по-прежнему за старшим братом. О нем рассказывают много историй, в основном про то, что он не любит платить. Арт-дилер из Лондона Айвор Брака вспоминает, как за завтраком в парижском Les Deux Magots Джо съел 14 круассанов. Когда официант спросил у Джо, сколько он съел, тот ответил «два или три». Джо никогда не оставляет чаевых, говорит его лондонский племянник Хелли.
Единственная подробная статья о Нахмадах была опубликована в 1994 году в журнале ArtNews. В ней утверждалось, что у Джо были проблемы с законом. В 1957 году он был арестован в Италии и приговорен к уплате штрафа после того, как у него нашли краденые деньги на сумму $70 000. А в 1961 году итальянская налоговая служба обвинила его в том, что он не уплатил налог со сделок на фондовом рынке объемом $92 млн.
Джо дал Forbes краткое интервью в связи с публикацией в ArtNews. По его словам, краденые деньги он неблагоразумно принял как оплату сделки. И его не арестовывали, а просто допросили, сняв впоследствии все обвинения. Расследования в Италии по подозрению в уклонении от уплаты налогов вообще не было, утверждает Джо.
В последнее время у семьи не было никаких проблем с законом, если не считать иска в связи с сексуальными домогательствами, поданного в 2005 году сотрудницей галереи Хелли Нахмада на Манхэттене. Нахмады уладили дело до суда. Стороны договорились не комментировать эту тему.
За последнее десятилетие, пока старшие сыновья Эзры и Дэвида подрастали и учились азам семейного бизнеса, авторитет Нахмадов серьезно вырос. Сын Дэвида управляет спроектированной архитектором Питером Марино галереей на Манхэттене, его двоюродный брат руководит галереей площадью 560 кв. м в фешенебельном районе Лондона Мейфэр.
Семья довольно дружна, но без трений не обходится. «Моему сыну нравится публичность, мне нет», — говорит Дэвид. Ему также не понравилось, когда лондонский племянник купил 50 картин современного британского художника Дэмиена Херста. По мнению Дэвида, астрономические цены на картины Херста — сугубо спекулятивное явление. Но Хелли проигнорировал мнение дяди и прилично заработал. За пять лет он получил в результате сделки с работами Херста 500%-ную прибыль. Племянник Дэвида, выпускник престижной лондонской школы St. Paul’s, чувствует себя на современном арт-рынке как рыба в воде.
Сын Дэвида — совсем другое дело. В 1997 году он бросил искусствоведческие курсы Christie’s. Его манеры вызывающи, он завсегдатай ночных клубов и приятель таких звезд, как Дэвид Блейн и Джонни Депп. «Я бизнесмен. Я продаю множество картин многим коллекционерам, и последние несколько лет мы бьем все рекорды продаж», — утверждает он.
Арт-дилер с Манхэттена Джек Тилтон участвовал в сделках с нью-йоркским Хелли и сейчас ведет с ним переговоры о собранных Нахмадами картинах Моне. «Сделок по ним практически нет. Слишком мало продавцов», — отмечает Тилтон.
Нахмадам прекрасно известен закон спроса и предложения. «Предметов искусства слишком мало по сравнению с числом желающих их приобрести», — резюмирует философию семьи Дэвид Нахмад.
Даже если из-за глобального экономического кризиса арт-рынок понесет потери, собрание семьи будет расти в цене — в этом он уверен. Если цены упадут, он будет покупать. «Многие покупают золото и кладут его в сейф, — говорит он. — Я предпочитаю золоту искусство»
.......
05.05.2013, 10:53
Арт бизнес семьи Нахмад: Искусство сделки
Линейный вид
Похожие темы