Арт-новости

[Хранитель укропа]

Война с серостью. Как граффити изменили город нефтяников

360°

В рамках паблик-арт проекта «Сказка о золотых яблоках» серые стены маленького Альметьевска преображаются. На скучных фасадах появляются граффити с отсылками к татарской культуре. Меняются не только стены, но и образ мышления горожан.

Бюджетный художник

Татарский художник Дамир Бозик рисует не на холстах, а на стенах домов. Он работает в импрессионистской технике — пуантилизм: Бозик рисует точками и покрывает стены домов краской из баллончиков, создавая вибрирующие картины.
Он сразу уехал в следующий город обрисовывать стены домов — так у Дамира и проходят дни. В этот раз Бозик покидает Альметьевск с легким сердцем: впервые он создал огромную работу не для кого-то, а для себя и родного города.
"Я рисовал в других городах и странах. В России много где работал: в Москве, в Питере, в Казани, в Набережных Челнах, в Самаре, в Екатеринбурге, в Краснодаре — много, сейчас все не вспомню. А в этом городе… Рисовал, но не такое большое и красивое".
Дамир Бозик..
Читать и смотреть далее - https://360tv.ru/news/tekst/vojna-s-serostju/

[Хранитель укропа]

Полиция Украины задержала похитителя иконы из Киево-Печерской лавры

Полиция Киева задержала похитителя иконы Георгия Победоносца из Киево-Печерской лавры, святыню вернули в храм. Об этом сообщалось на сайте лавры.
Икона была похищена из храма в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость», расположенного на территории Киево-Печерской лавры, 27 сентября.
Злоумышленник был задержан в тот же день при попытке продать реликвию иностранным туристам на территории Верхней Лавры. Икону вернули, однако из-за небрежного к ней отношения она нуждается в реставрации.
По факту кражи возбудили уголовное дело. Вычислить и задержать преступника удалось при помощи записи с камер видеонаблюдения, пишет НСН.

[Хранитель укропа]

Коллекция из небытия. Судьба Якова Перемена и его собрания авангарда

Начнем с рассказа о судьбе одной из крупнейших и цельных в свое время коллекций авангардного искусства, а также истории жизни её создателя Якова Перемена

Иван Толстой
Общественный деятель, меценат, коллекционер, учёный-ассириолог, Яков Абрамович Перемен до недавнего времени был известен, прежде всего, в кругу историков искусства, но несколько лет назад его имя снова оказалось на устах. На этот раз – на устах всех ценителей русского авангарда начала 20-го века. Редчайший случай, когда спустя столетия всплывают крупные и яркие собрания искусства. Правда, потрепанные в бурях прошедших десятилетий. Коллекция из небытия. Обо всем этом рассказывает наш гость – историк искусства и сам коллекционер – Евгений Деменок.

Евгений Деменок: Иногда бывает так, что судьбы коллекций живописи могут служить основой для детективного романа. Вот с коллекцией Якова Перемена произошло то же самое. Коллекция путешествует по миру, из бывшей Российской империи, из Одессы, в Израиль и обратно, через Нью-Йорк, в Киев. Будем надеяться, что работы художников-одесситов, вернувшиеся обратно, останутся в Украине, но пока ещё никто не может предвидеть, что случится с коллекцией дальше.

Яков Перемен – личность интереснейшая, о нем известно достаточно много и в то же время немного. Он был человеком-одиночкой, и при этом страстным коллекционером, исследователем и убеждённым сионистом. Он родился в 1881 г. в Житомире, в семье раввина, получил классическое еврейское образование и диплом раввина, но в конце 1890-х он попадает в Одессу. И этот свободный, эмансипированный дух Одессы становится для всех неким критическим, важным моментом в изменении взглядов. Он начинает увлекаться литературой и живописью, занимается самообразованием и укрепляется в своих сионистских взглядах. Он открывает в Одессе магазин "Культура" на улице Преображенской, 41 (это здание сохранилось), пытается создать некий кружок поэтов, куда привлекает, в т.ч. Эдуарда Багрицкого, к нему приходит дедушка литературы на идише Менделе Мойхер-Сфорим, который тоже жил в Одессе, к нему приходит туда Бялик.

"Иногда бывает так, что судьбы коллекций живописи могут служить основой для детективного романа"

Но поэтического кружка не получается, а получается кружок художников. Он втягивается в новое движение, в Первый одесский авангард – это так называемые одесские "Независимые" художники, объединение, которое существовало с 1916-го по 1919 г. Он начинает приглашать их к себе, начинает дружить с ними и коллекционировать их работы. И не только коллекционировать, а, так как большинство из них было евреями, уговаривать их уехать вместе с ним в Израиль, потому что мечта о возвращении на историческую родину доминировала. Кроме того, он становится одним из учредителей и основателей одесской еврейской "Самообороны" и возглавляет партию "Радикал Поалей Цион", "Рабочие Сиона", радикального ее крыла. Всех тогда очень сильно потряс Кишиневский погром 1903 г., который послужил и основанием для поэмы Бялика "Погром", и для того, чтобы Владимир Жаботинский, полностью ориентированный на русский язык и русскую культуру в своем творчестве, повернулся в сторону еврейскую, в сторону сионистскую. Именно Кишиневский погром сделал из него сиониста. И с Переменом случилось примерно то же самое.

Яков Перемен, Тель-Авив, 1930-е
В 1919-м Яков Перемен пребывает в Эрец-Исраэль, из Одессы в Яффо, на пароходе "Руслан". Это знаменитый рейс, который в Израиле считается классическим, это "Мэйфлауэр" израильский. В конце 1919 г. этот пароход, на котором 600 пассажиров, прибывает в Израиль. А пассажирами его были, например, израильский историк Иосиф Клаузнер, который привез с собой огромную библиотеку. Для того, чтобы привезти его библиотеку, отказали 4 пассажирам. Долго шли дебаты, в конце концов, пришли к выводу, что эта библиотека является крайне важной для молодого будущего государства.

Приплывает Роза Коэн – мать Ицхака Рабина, будущего премьер-министра Израиля, знаменитый танцовщик Барух Агадати, который потом создал в Израиле кинематограф, он был основателем первой киностудии, первого кинотеатра в Израиле, приплывает Иуда Магидович – первый главный архитектор Тель-Авива, которого пригласил Меир Дизенгоф, тоже бывший одессит, и он начал строить первые кварталы Тель-Авива в одесском духе. Многие дома и улицы, которые он спроектировал как архитектор, сохранились, поэтому старый Тель-Авив так напоминает Одессу. Художники Пинхас Литвиновский, Иосиф Константиновский, который был единственным художником, которого уговорил Перемен приехать. Правда, Константиновский потом перебрался в Париж, работал под псевдонимом Констан как художник, да ещЁ и стал романистом. Это был знаменитый пароход, который ознаменовал начало 3-й алии в Израиль. И хотя он приплыл уже в конце 3-й алии, для израильтян он является ее символом.

"Это были первые модернистские работы, которые увидели молодые израильские художники, и они не могли не повлиять на их дальнейшее становление"

Яков Перемен привез с собой коллекцию из почти 240 произведений живописи и графики одесских "Независимых" художников. И именно благодаря тому, что он привез их, казалось бы, в пустыню, в болото, еще не было государства, эти произведения дошли до нашего времени и сохранились. Потому что в Украине они практически все исчезли, были уничтожены, это было не то искусство, которое можно было хранить в музеях, даже в запасниках, и, безусловно, во время чисток, во время борьбы с формалистским искусством все это было потеряно и уничтожено, за исключением единичных работ, сохранившихся в Одессе и в Киеве.

Иван Толстой: Расскажите, пожалуйста, о жизни Якова Перемена в Израиле. Сколько он там прожил? Что с ним случилось дальше? Как он служил? Как зарабатывал себе на хлеб?
Евгений Деменок: Он прожил в Израиле довольно долго, он умер в 1960 г. в Тель-Авиве. Он был движущей силой многих новых инициатив в Израиле. Например, он создал первую в Тель-Авиве художественную галерею на основании своей коллекции, провел первую в Гимназии Герцлия художественную выставку в 1920 г., тоже показав свою коллекцию. В то время в Иерусалиме была уже Академия художеств "Бецалель", скульптор Борис Шац её возглавлял. И у них с Переменом был некий интеллектуальный спор. Перемен считал, что Шац чересчур увлекается иудаикой, а Шац считал, что Перемен чересчур увлекается модерном.

Полотно Исаака Малика, фрагмент
У Перемена была идея привезти новое искусство в Израиль, фактически это были первые работы модернистские, которые увидели молодые израильские художники, и они не могли не повлиять на их дальнейшее становление как художников. Перемен показывал свою коллекцию несколько раз в 1920-е годы, в 1930-м состоялся последний показ, а в 1932 у мэр Тель-Авива обратился к нему с просьбой подарить несколько работ из своей коллекции для создаваемого Тель-Авивского художественного музея, который был создан, в т.ч., и благодаря усилиям Перемена. Но Перемен не хотел дробить коллекцию. Поэтому коллекция хранилась в его собственной квартире на бульваре Ротшильда, куда можно было приходить и смотреть, но, к сожалению, после его смерти она была раздроблена.

Все то, о чем я сейчас рассказал, можно найти в открытых источниках и прочесть, а вот этим летом для меня, интересующегося уже много лет коллекцией Перемена, произошло несколько знаковых событий. В июне этого года к нам во "Всемирный клуб одесситов" в Одессе вдруг пришел внук Перемена Дани со своей женой, и то, что они мне рассказали, стало для меня абсолютным открытием. Я знал, что вовсе не вся коллекция Перемена вернулась в Украину, будучи проданной на аукционе "Сотбис" в 2010 г., часть осталась в Израиле, но то, каким образом коллекция попала на аукцион, является некоей детективной историей.
Несколько месяцев спустя я поехал в Израиль, где встретился с ними снова, и они рассказали мне много нового и о самом Перемене, и о судьбе его коллекции. Во-первых, в 30-е годы Яков Перемен потерял интерес к живописи, он был человеком увлекающимся, и увлекся ассириологией. Он составил ивритско-ассирийский словарь, купил в Германии большую библиотеку текстов об Ассирии и подарил все это Тель-Авивскому университету. Сейчас часть библиотеки, посвященная Ассирии и изучению её, носит его имя.

Сандро Фазини. В кафе, 1915
Иван Толстой: Евгений, я слышал, что Перемен открыл в Израиле и книжный магазин?
Евгений Деменок: Да, он открыл и библиотеку, и книжный магазин, повторяя одесский опыт. Он занимался застройкой, покупал земли для новых переселенцев у арабов, есть даже квартал в Тель-Авиве, который носит его имя. Вторая половина его жизни была посвящена в основном ассирологическим исследованиям. Его коллекция хранилась в его квартире до самой его смерти в 1960 г., после чего была разделена между его детьми. У него было 2 сына и 2 дочери. Младшая дочь родилась уже в Израиле, он назвал ее Атида – "будущее" на иврите. Его псевдоним в одесской "Самообороне" был Атид. И вот старший сын, который был увлеченным нумизматом, сразу продал свою часть коллекции, одну четвертую, и она находится в Израиле. От 3-х остальных детей коллекция постепенно перешла к внукам, которых у Перемена было 7.

Работы вернулись в Украину, где наследие одесских "Независимых" считалось утерянным

И вот Нитца Дрори-Перемен, жена одного из внуков, Дани Перемена, страстно увлеклась этой коллекцией и захотела вернуть имя Перемена и его коллекцию широкой публике. Благодаря ее энергии и страсти в 2002 г. в Тель-Авивском музее прошла выставка, где была показана часть коллекции Перемена. Об этом узнали и в 2006 г., уже в Рамат-Гане, в Музее русского искусства им. Цетлиных (а Цетлины тоже привезли с собой большую коллекцию, в т.ч. портрет Марии Цетлиной работы Серова) состоялась большая выставка из коллекции Перемена, которую помогла готовить Леся Войскун, замечательный израильский искусствовед.

После этого эти работы у родственников начал покупать израильский коллекционер Игаль Пресслер. Тут-то и начинается детективная история. Нитца, жена внука, утверждает, что Игаль обещал создать музей Перемена, чтобы работы не были распылены. Как мы знаем, Перемен не хотел дробить свою коллекцию, потому что основной его идеей было привезти новое искусство в Израиль. Тем не менее, эти скупленные у внуков работы через некоторое время после выставки оказались проданными через аукцион "Сотбис". Что было для Нитцы большим ударом. Свою часть они не продали, у них порядка 40 работ сохранилось. То есть на сегодня в Израиле хранится более 100 работ из коллекции Перемена, а 86 работ были проданы 22 апреля 2010 г. на аукционе "Сотбис", и купили их киевские коллекционеры Андрей Адамовский, Александр Сусленский и Борис Фуксман. И они создали фонд "Украинский авангард". Эти работы были показаны в Нью-Йорке, затем в Киеве и потом в Одессе – совершенно замечательная выставка "Они вернулись" состоялась в 2014 г.
Евгений Деменок и Нитца Дрори-Перемен
Для меня было совершеннейшим открытием, что наследники Перемена не знали, что работы будут проданы через аукцион "Сотбис", они думали, что будет создан полноценный музей Перемена. И что лучше – в данном случае не совсем понятно, потому что работы, благодаря этой продаже, вернулись в Украину, в том числе в Одессу, где наследие одесских "Независимых" считалось утерянным.

Я расскажу немного о тех художниках, которые были представлены в этой коллекции. Как я уже говорил, в 1916 г. объединились первые одесские "Независимые". Все это объяснимо, начало прошлого века – это взрыв новейших течений в живописи. Одесситы, в первую очередь евреи, потому что в Одесском художественном училище, начиная с 90-х годов 19-го века ученики иудейского вероисповедания доминировали, их было до 64%, так как далеко не все могли поступить в Санкт-Петербург и Москву, "черта оседлости", все-таки, то заканчивали они свое художественное образование после Одесского художественного училища и рисовальной школы в Мюнхене и в Париже. И так много их было в Париже, что Леся Войскун назвала их "одесскими парижанами" на этой выставке в Рамат-Гане.

Михаил Гершенфельд, который возглавил это объединение, участвовал в "Салоне" Издебского, участвовал в "Салоне Независимых" во Франции. Теофил Фраерман, один из столпов этой коллекции, великолепный художник, он вообще был в жюри Осеннего салона. Приехав в Париж, он настолько быстро сделал себе имя, что сдружился с Матиссом и не только представлял свои работы в Салоне, но и был членом жюри. Амшей Нюренберг (чьим зятем был Юрий Трифонов) приехал в Париж, познакомился с Фраерманом. Нюренберг работал в одной комнате в знаменитом "Улье" с Шагалом, и он пронес дружбу с Шагалом через всю жизнь.

Коллекция Перемена начинает расходиться частями в непонятных направлениях

Исаак Малик, Исаак Ефет-Костини, Сандро Фазини (старший брат Ильи Ильфа), Сигизмунд Олесевич – все они прошли через Париж, и все они привезли в Одессу новые веяния. Каждый вернулся в Одессу по каким-то причинам. Например, Нюренберг начал заболевать туберкулезом, и ему сказали: "Что вы в этом ужасном промозглом Париже делаете? Возвращайтесь в Одессу, там тепло и хорошо". А у Фраермана заболела мать, он вернулся в 1917 г. и уже никогда Одессу не покидал. Все они свои лучшие годы провели в Париже, и в советское время они не могли работать так, как они хотели бы это делать.

Фраерман создал Музей западного и восточного искусства в Одессе, преподавал много лет в Художественном училище, но его в 1940-е годы уволили за формализм, и только уже с началом оттепели он вернулся к своей яркой палитре, которую знали все. Фраерман считается неким столпом одесской художественной школы. Нюренбергу повезло больше, он уехал в Москву, работал в РОСТА вместе с Маяковским, он вообще был "забольшевиком", поэтому для него это возвращение прошло наименее болезненно. Он написал великолепные воспоминания "Одесса – Париж – Москва", где описал всю свою жизнь. А ряд художников, тот же Исаак Малик, вообще оставили живопись, потому что он говорил, что "заниматься в этой стране живописью невозможно", имея в виду Советский Союз. Судьба многих сложилась драматично. Сандро Фазини в 1922 г. уехал в Париж, потому что он мог просто умереть от голода. Есть пара друзей, Фазини и Сигизмунд Олесевич, поляк, дворянин, они были настолько неразлучны, что они уехали во Францию вместе. Но судьба сложилась совершенно по-разному, потому что Фазини в 1942 г. попал в Освенцим и в 1944 г. погиб там. Олесевич дожил до 70-х годов.

И вот всех этих художников работы яркие, необычные, это Первый одесский авангард, все они считались утерянными. И благодаря тому, что нам вернулись они как часть коллекции Перемена, одесситы и киевляне смогли их снова увидеть спустя сто лет. А покупатели обещают, что коллекция будет путешествовать по миру. Очень хочется на это надеяться.

Иван Толстой: А где сейчас можно с этими работами познакомиться? Есть какая-то постоянная экспозиция?
Евгений Деменок: К сожалению, нет. После выставки в Одессе в 2014 г. они хранятся у них в частном порядке, и пока мы их увидеть не можем. Вот такие приключения работ. Нитца рассказала еще 1 детективную историю, связанную с Переменом, с его страстью к коллекционированию. Абель Пан, знаменитый еврейский художник, который учился у Иегуды Пэна, учителя Шагала, потрясенный Кишиневским погромом, поехал туда, сделал ряд набросков и создал большую картину "После погрома". Перемен купил у него эту работу, уже находясь в Израиле.

В конце 50-х годов у Перемена эту работу попросили экспонировать в некоем Бессарабском доме. Тогда, после Холокоста, в Израиле создавались в большом количестве дома выходцев из разных частей Европы. И вот выходцы из Бессарабии обратились к нему, сказали, что мы знаем, что у вас есть эта работа, она для нас знаковая, мы бессарабцы, подарите нам эту работу, дайте её на экспонирование. И за это они обещали издать стихи Перемена. А Перемен писал стихи всю жизнь, которые так и не были опубликованы. Он писал и какие-то исторические труды, связанные с историей Израиля и Иерусалима. В общем, обещание свое они не выполнили и ничего не опубликовали, а работа эта все время находилась в этом Бессарабском доме, который сейчас исчез, на его месте спортивный зал. Все это мне рассказала Нитца Дрори-Перемен.
И вдруг совершенно случайно она узнает, что работа выставлена на торги на аукционе директором этого Бессарабского дома. Работа, не принадлежащая ему совершенно! А перед этим работа была на большой выставке Абеля Пана в Иерусалиме, а до этого была показана на выставке коллекции Перемена в Тель-Авиве. И вот эта работа уходит с молотка, какой-то анонимный покупатель по телефону её купил. И где она сейчас – непонятно. Они обратились в суд, но суд решил, что так как эта работа продана с открытых торгов, то вернуть её нет оснований. Нитца проиграла в суде. Таким образом коллекция Перемена начинает расходиться частями в непонятных направлениях. Что будет дальше с работами, может быть, послужит основой для продолжения этого детективного романа. Но я могу сказать, что в Одессе, в Музее современного искусства, где экспонировались эти работы в 2014 г., это была одна из самых лучших выставок, и мы можем с гордостью говорить о том, что был не только московский авангард.

Я в Израиле, после встречи с Нитцей Перемен, заходил к Михаилу Гробману и Ирине Врубель-Голубкиной. Гробман был автором названия "Второй московский авангард". Так вот, у нас есть свой одесский авангард, и этот одесский авангард, эти "Независимые" художники, мы знаем, что их работы сохранились, и где бы они ни были, мы будем следить за их судьбой.

[Хранитель укропа]

Ван Гог: икона агностиков

Александр Генис
Соломон Волков

Александр Генис: Недавно в музее Метрополитен произошло событие локального характера, но очень важное для любителей живописи, особенно для любителей Ван Гога, которых очень много в Нью-Йорке, да и во всем мире. Дело в том, что Нью-Йорк – обладатель богатейшей коллекции Ван Гога в Западном полушарии, нигде нет больше картин Ван Гога, чем в Нью-Йорке. В одном Метрополитен 16 полотен, вернее 18, но две еще не принадлежат Метрополитен, они завещаны этому музею. Увидеть их вместе очень сложно, потому что музей постоянно одалживает эти картины другим музеям, да и у нас висят они в разных отделениях музея.
Вот сейчас кураторы устроили выставку из картин Ван Гога, которые все принадлежат Метрополитен, но впервые стали доступны обозрению сразу. Вкусовой удар, я бы сказал. Можно посмотреть на Ван Гога и внимательно понять его роль в мировом искусстве, потому что Метрополитен – это энциклопедический музей, вы можете сравнивать. Куда бы вы ни пошли, вы все время натыкаетесь на соперников, друзей или кумиров Ван Гога. Тем более, что в основном нью-йоркские работы – это лучшие картины лучшего периода Ван Гога, когда он жил на юге, в Провансе – это самая ценная часть его наследия.

Знаете, Соломон, я однажды поехал в Прованс специально, чтобы посмотреть на вангоговские места, я был в Арле, в Сен-Реми и всюду шёл по следам Ван Гога. Там прочерчена красная линия прямо по дороге, так что видно, где он ходил. В том месте, где Ван Гог писал свои картины, стоят репродукции этих картин. Это очень здорово сделано, вы можете проследить за художником – будто вы идете рядом с ним и заглядываете ему через плечо. Но самих картин Ван Гога в Провансе нет, никто никогда не купил у него ни одной картины. Представьте себе, как бы в Арле хорошо смотрелись картины, которые он там написал. Но нет, ни одной картины там нет. Зато можно смотреть на те пейзажи, которые писал Ван Гог, и сравнивать их с репродукциями. Ведь ничего не изменилось, пейзажи остались такими же, как они были и во времена Ван Гога.

Это земледельческий район, богатые угодья: оливы всюду, виноградники, пшеничные поля, которые ему особенно нравились, и горы, невысокие предальпийские холмы, которые я бы назвал “Альпенята” (не совсем взрослые горы). Но поразительным образом пейзаж этот имеет мало общего с тем, что нарисован. Ты видишь, насколько милый, симпатичный ландшафт на картине превращается в мифическое зрелище. Ты видишь, что сделал Ван Гог с реальностью: он её выпарил, он её сгустил, он придал ей такую интенсивность, что она свернулась – сплошные клубки энергии.

В эти годы Ван Гог там жил с Гогеном. Все знают про то, как он отрезал себе ухо в ссоре с Гогеном – это было в рождественскую ночь, утром Гоген покинул Прованс. А почему они не сошлись? В частности, потому, что были людьми разного характера, Гоген был очень аккуратным, любил порядок, в конце концов был биржевым маклером в своё время, а Ван Гог был богемный человек, всё разбрасывал – это очень Гогена раздражало. Но у них были эстетические разногласия любопытного характера. Гоген считал возможным рисовать не то, что он видит, а то, что воображает, Ван Гог был категорически против этого. Ему нужен был объект. Он менял реальность, но для этого ему нужна была реальность. И именно здесь, по-моему, проходит граница между искусством и современным искусством, Ван Гог был сразу и там, и там – на границе.

Соломон, что для вас Ван Гог?

Соломон Волков: Один из самых любимых художников. Тот человек, которому удалось свое психическое состояние, а оно у него, безусловно, было с годами всё более и более взвинченным, сумел передать так, что с картин его просто хлещет психическая энергия не вполне здорового человека, человека экзальтированного до предела, человека на грани нервного срыва. И ты волей-неволей заряжаешься этим ощущением, глядя на картины Ван Гога, и начинаешь смотреть на окружающий тебя мир с повышенной возбудимостью.

Александр Генис: Акира Куросава поставил фильм "Сны". Один из фрагментов этого фильма переносит героя в мир Ван Гога. Куросава создал декорацию, которая воспроизводит картину Ван Гога, и поставил туда героя. Ведь Куросава сам был прекрасным художником, как многие режиссеры. Глядя на экран, понимаешь, что в этом мире жить нельзя. Ван Гогу это и не удалось. Вселенная его картин слишком интенсивна для того, чтобы существовать в нём нормальному человеку. Ван Гогу очень трудно было быть нормальным человеком.

Ван Гог "Башмаки"
Когда я привожу друзей в Метрополитен, а я обязательно настаиваю на том, чтобы гости Нью-Йорка посетили Метрополитен, я всегда их веду к Ван Гогу, потому что мне кажется, что наша подборка Метрополитен Ван Гога самая представительная. Моя любимая картина там – "Башмаки". Это очень известная картина его, где изображена пара стоптанных туфель, она породила огромное количество интерпретаций. В 2009 г. в Роттердаме была специальная выставка, посвященная именно этой картине. Сами башмаки Ван Гог нашел на парижском блошином рынке, но они ему не подошли, тогда он решил их не носить, а рисовать. Вопрос заключается в том, что это за ботинки? У Хайдеггера, который увидел эту работу еще в 1930-е годы, говорится о том, что это башмаки крестьянки, в них слышен, как поэтически писал Хайдеггер, немой крик земли, которую эта крестьянка топтала много лет. Но у Хайдеггера появились критики, например, Мейер Шапиро, известный искусствовед, который сказал: с чего Хайдеггер взял, что это туфли крестьянки? Это ботинки рабочего, в которых собралась заводская копоть. А Деррида, отец деконструкции, который обозревал те же самые ботинки, начал с того, что спросил: правда ли, что это пара?

На самом деле ботинки и есть ботинки, важно другое, что из них истекает энергия. Для меня Ван Гог – это художник, который рисовал лучевую картину мира.

Соломон Волков: Если проводить параллели между Ван Гогом и литературой, в данном случае русской, то я вижу эти параллели в творчестве двух писателей, которые не перекрещиваются друг с другом странным образом – это с одной стороны Достоевский, читая которого ты ощущаешь эту взвинченную, очень некомфортабельную энергию, а с другой стороны – Андрей Белый. Считается, что Андрей Белый продолжал традиции скорее не Достоевского, а Гоголя. Но тут есть парадокс: я, когда читаю Гоголя, хотя мы знаем, что Гоголь кончил жизнь психически больным человеком, в его произведениях в самых устрашающих, самых фантастических, самых нелепых, самых сюрреалистических я не чувствую взвинченности. Мир Гоголя для меня достаточно упорядоченный мир.

Александр Генис: На самом деле он весьма уютный, несмотря на всех монстров.

Соломон Волков: А мир Андрея Белого для меня очень некомфортабелен, погружаясь в него, я начинаю ощущать себя под влиянием вредного для меня психического поля.

Александр Генис: Ван Гог – апостол экспрессионизма во всех его категориях, вместе с Достоевским, между прочим. Немецкие художники-экспрессионисты вышли из Ван Гога. Но если уж говорить о литературе, то, наверное, ближе всего к нему классик экспрессионизма Кнут Гамсун. "Голод" Кнута Гамсуна – вот книга, которая напоминает живопись Ван Гога. Но и тут все не так просто. Сквозь его картины проступает беда, мы чувствуем, что что-то здесь не так. Но, с другой стороны, мы ощущаем экстатическую радость, глядя на экзальтированные картины Ван Гога. Для того, чтобы понять и оценить эту двойственность, нужно посмотреть на главную картину в каноне Ван Гога и лучшую картину в Нью-Йорке – его "Звездную ночь". Для этого надо выйти из Метрополитена и отправиться на юг Манхэттена, в Музей современного искусства, где с 1941 г. эта картина висит и является гордостью Нью-Йорка.

В Нью-Йорке есть несколько картин, которые стали для города визитными карточками, как вы любите говорить. Это "Жатва" Брейгеля в Метрополитен, это "Портрет Адели" Климта в австрийском музее и, конечно, "Звездная ночь". Причем, именно "Звездная ночь" обладает особой притягательностью. Каждый раз, когда я прихожу в Музей современного искусства, я навещаю эту картину, просто глупо этого не делать. Около неё всегда стоит охранник рядом, чтобы какой-нибудь сумасшедший её не испортил. Около этой картины происходит масса любопытного. Я однажды видел такую сцену: парень встал на колено, достал кольцо и надел его на палец своей любимой девушки. Все вокруг захлопали, конечно. А ведь это произошло не в церкви, не в мэрии, а возле картины Ван Гога, которая освещала своим присутствием эту романтическую сцену. Почему же это происходит?

Сам Ван Гог пугался этой картины, он её боялся, она ему не понравилась, он её ругал. В это время он жил в лечебнице, ему не разрешали вечером и ночью покидать свою комнату. Так что эту ночь он увидел через окно, ему нравились ночные пейзажи, но на этот раз, как он сказал, звезды оказались слишком большими. И эти “слишком большие звезды” породили целую литературу. Существует легенда о том, что он предугадал снимки спиральных галактик, которые выглядели, как эти звезды. Но сам Ван Гог считал, что в этой картине разлита та религиозность, которой ему не хватало всю жизнь, но присутствие которой он всячески отрицал в этой картине. Он говорил, что не возвращается к романтическим представлениям о религии, которые были свойственны его молодым годам. Тем не менее, он что-то такое чувствовал, что и все мы, глядя на ночное небо. Только у Ван Гога небо было ближе, чем у всех нас. Вот поэтому эта картина стала иконой агностиков, она для тех людей, которые жаждут религиозного опыта, но не готовы принять его в церкви. Это даже не экуменический, а первичный религиозный опыт, архэ-опыт. Именно этим эта картина так дорога всем.

Александр Генис: Соломон, нашу музыкальную часть я предлагаю посвятить одной любопытной теме. Кто такой Ван Гог прежде всего? Непризнанный гений. Не было, наверное, в искусстве человека, который обладал бы таким статусом с большим основанием, чем Ван Гог. Он ничего не продал при жизни, был никому не известен, он так и не добился признания, не дожив до него несколько лет, еще чуть-чуть – и он бы стал звездой, кем он и оказался, картины его стоят бешеных денег, мы его все любим, все знаем, и это кумир богемы, потому что каждый богемный художник мечтает стать Ван Гогом. Как с этим обстоит в музыке?

Соломон Волков: Вы знаете, жизнь Ван Гога, какой вы ее обрисовали, – идеальная легенда о непризнанном художнике, которая была создана в эпоху романтизма, романтики первые придумали историю о непризнанном художнике, который бросает вызов буржуазному обществу, это общество его отвергает, художник умирает в нищете, а после смерти наступает всеобщее признание, слава и все, что полагается, но сам художник за этим может наблюдать только откуда-то сверху. Такого рода легенды очень нравятся обществу, они составляют значительную часть притягательности. В частности, Ван Гог еще и потому так знаменит и так любим сейчас, что он прожил жизнь идеального отверженного художника, если можно так сказать.

Я сам с некоторым скептицизмом отношусь к такого рода легендам. Всегда вспоминаю потрясающие строки Пушкина на эту тему: "Тьмы низких истин мне дороже нас возвышающий обман". То есть мы все в этом виновны, мы все предпочитаем возвышающий обман тьме низких истин. Раз нас так привлекает такая романтическая судьба отверженного художника, то мы и охотно верим в те судьбы, подлинные или вымышленные, которые нам предлагает история культуры. Но в музыке, скажем, когда-то мне Натан Миронович Мильштейн, замечательный русско-американский скрипач, с которым я выпустил книгу диалогов, говорил: в чем отличие живописи от музыки? В живописи ты можешь нарисовать картину быстро, за час, ничему не учась, все сразу скажут – ты дерьмо, плохой художник, ничего у тебя не получилось. В музыке происходит так: ты учишься 10 или 20 лет, вкалываешь по пять часов в день, выходишь на эстраду, тогда тебе говорят, что ничего из тебя не получится.

Александр Генис: У меня был разговор на эту тему с Бахчаняном, который был богемным художником, конечно, и Ван Гог был и его, и моим кумиром. Это тоже легко понять, потому что Ван Гог столь привлекательная фигура, что когда я учился еще в 8-м классе, то прочитал книгу Ирвинга Стоуна "Жажда жизни". Многие сегодня ругают Ирвинга Стоуна, но тогда она на меня произвела грандиозное впечатление. Я писал выпускное сочинение в 8-м классе, тема называлась так: "Делать жизнь с кого". Это любимые для советской школы словесные инвалиды в качестве тем для сочинений. Вот я и написал: “Как с кого? С Ван Гога". В результате вызывали родителей в школу. Надо было писать про Матросова.

Соломон Волков: Или про Маяковского.

Александр Генис: Ван Гог – фигура, которая легко может поссорить с обществом. Вагрич говорил, что художнику проще сойти с ума, потому что он наедине с холстом – что хочет, то и делает. А у композитора уже нотный стан смиряет.

Соломон Волков: Я всегда в таких случаях говорю о том, что Есенин мог написать предсмертное стихотворение своей кровью, но представить себе композитора, который своей кровью пишет симфонию предсмертную, невозможно – слишком большой труд и слишком много на это нужно крови. Труд композитора, как ни парадоксально это звучит, чисто из практических соображений нуждается в таком профессионализме, который исключает возможность существования непризнанного гения.

Александр Генис: Но ведь бывают и композиторы непризнанные.

Соломон Волков: Фигура, которая в наибольшей степени соответствует стереотипу непризнанного романтического художника, – это Шуберт. Действительно, он умер молодым, при жизни его мало играли, не очень поощряли, не очень хвалили, а после смерти возвели в ранг избранных гениев музыки. Но таких сравнительно немного.

Зато существует огромное количество легенд, уже созданных задним числом именно для того, чтобы творить посмертную биографию по лекалам мифа о романтическом художнике. Это готовая схема, ее только нужно заполнять, и она пользуется неизменно до наших дней успехом у общества. Самая распространенная легенда связана с Моцартом. Во-первых, всем известна история о том, что его якобы отравил Сальери – это полностью дискредитированная на сегодняшний момент версия, никто его не отравлял, он умер от внезапной, до сих пор не очень понятной болезни, с медициной тогда было плохо.

Вторая легенда, которая держится до сих пор упорно. Если вы говорите с неспециалистом, то обязательно о ней услышите: Моцарта похоронили в общей могиле для бедных. Настолько он был непризнанный композитор при жизни, что чуть ли не кинули его тело в какую-то яму, закопали, разошлись и все. Это абсолютнейшая неправда тоже. На венском кладбище существовали четкие правила, согласно которым в одной части хоронили аристократов, в другой неаристократов, к которым и принадлежал Моцарт, там его и похоронили по общепринятым законам того времени.

Александр Генис: Надо сказать, что в Вене вообще были очень строгие ритуалы. Это единственный город, насколько я знаю, где есть музей похорон.

Соломон Волков: Вдобавок, тут тоже есть разночтения, какая была погода в день похорон. Есть версия, по которой в этот день был одновременно дождь и снег, поэтому немного народу пришло хоронить Моцарта. Среди них, кстати, был Сальери, который якобы его отравил. Вряд ли отравитель пошел бы на похороны отравленного им человека. Вдова, например, Моцарта не пришла, что опять-таки задним числом можно понять. Во-первых, не всякая вдова хочет присутствовать на похоронах мужа, в данном случае добавился еще дождь и снег, и она предпочла там не появляться.

Еще одна легенда о том, что он умер в бедности. Моцарт очень хорошо зарабатывал и очень много тратил. Поэтому действительно в момент смерти он был в долгах. Но жена обратилась к императору с просьбой назначить ей пенсию, как вдове уважаемого композитора, и эта просьба была удовлетворена, она получила приличную пенсию. Более того, она начала издавать сочинения Моцарта и просто-напросто разбогатела. Так что и эта версия тоже оказалась легендой. Мы сейчас послушаем то сочинение, с которым связано огромное количество легенд о Моцарте, – это его "Реквием".

Соломон Волков: В наше время появился другой тип непризнанного гения, прямая противоположность – это, наоборот, человек, которого провозглашают все еще при жизни гением, причем дружно. Это тоже очень показательно для нашего времени, когда пресса и специалисты, кураторы в области живописи, музыковеды, торопятся провозгласить любого человека, который появляется с какой-то занимательной идеей, тут же объявить его гением и начать трубить о нем на всех площадях. И мы через такое проходили при нашей жизни много раз.

Карлхейнц Штокхаузен
В 1950–70-е годы, когда я учился музыке в Советском Союзе, все время возникали имена, приходящие с Запада, овеянные славой современного гения. К ним, в частности, относился немецкий композитор Карлхейнц Штокхаузен. Кстати, сравнительно недавно отметили его 90-летний юбилей, он до него не дожил и умер в 2007 г. Штокхаузена провозгласили просто мессией современной музыки. Но сейчас как раз, в связи с 90-летием, появилось несколько статей, где констатируется один непреложный факт: этого композитора практически перестали исполнять. В таких случаях мы можем вспомнить замечательную на все века сказку Андерсена "Платье голого короля", когда король шествует, все кричат "ура", а мальчик указывает на короля, провозглашает, что он голый. В данном случае роль такого мальчика сыграла публика, которая перестала ходить на исполнение произведений Штокхаузена, соответственно, его перестали включать в программы.

Сейчас в связи с юбилеем задается вопрос: что же случилось с мэтрами авангарда, которые обладали такой колоссальной, не снившейся композиторам прошлого прижизненной славой, когда каждое их сочинение встречалось критической осанной, и их сочинения навязывались в итоге публике. Это – новая ситуация, когда любой авангардный жест расценивается как жест гения. Мой товарищ нью-йоркский художник Гриша Брускин любит вспоминать в таких случаях об итальянском художнике Мандзони, который догадался первым продавать запечатанные баночки со своими экскрементами, они очень высоко ценились – это тоже рассматривалось как жест гения. Это те свойства современного искусства, к сожалению, которые во многом в определенный период, где-то с 1950-х по 1980-е годы, были ведущими, когда каждый авангардный жест, каким бы он ни был отпугивающим и недоступным для публики, приветствовался как жест гения. Опусы Штокхаузена, мне кажется, относятся к этой категории.

Я предлагаю завершить нашу программу типичным сочинением Штокхаузена, о котором писали вот так, это очень типичное высказывание глубокомысленное о его музыке: "Штокхаузен относится к звуковому событию не столько как к элементу некоей структурной модели, сколько как к самодовлеющей сущности". Это цитата из одного солидного музыковедческого отечественного, кстати, труда. Типичный образец музыковедческого жаргона по поводу авангардных жестов. Таким авангардным жестом является его произведение “Пьеса для фортепиано № 11” 1956 г. Это алеаторика, метод сочинения, при котором звуковая ткань зависит в значительной степени либо от случая, либо воли исполнителя. Конечно, исполнители радуются необычайно, они могли садиться к роялю, тыкать пальцем и изображать все, что им угодно.

Александр Генис: Алеаторика – от латинского корня alea, игорная кость. Это метод сочинения с помощью жребия, Кейдж тоже так делал.

Соломон Волков: Кейдж – это отдельная, очень любопытная фигура в этом плане, мы как-нибудь о нем поговорим. А сейчас я предлагаю послушать эту фортепианную пьесу Штокхаузена.

[Хранитель укропа]

..4 часа назад..

Миша Бесфомильный‎: "Миша Бесфомильный‎ для
"Ценители Старой Русской Иконы"

Иоанн Предтеча 17 в. 31/26 см. Без реставрации. Украли у меня. Если кто видел, отблагодарю."
https://www.facebook.com/photo.php?f...743&type=3 Иоанн Предтеча 17 в. 31/26 см.

[Хранитель укропа]

Библия – памятник цивилизации: в Минске показали 200 уникальных манускриптов

Елизавета Шагалова

В Национальной библиотеке в Минске проходит международная выставка «Беларусь и Библия». Экспозиция объединила веру, культуру и письменность человечества.

На выставке представлены около 200 уникальных древних рукописей. Возраст отдельных манускриптов достигает 5 000 лет, а стоимость экспонатов – несколько миллионов евро.
«Эта выставка не имеет аналогов не только в Беларуси, но и в Европе. Представлены самые редкие экспонаты. Они отражают главный памятник цивилизации – Библию. Про каждый экспонат можно рассказывать часами. Например, таблички второго тысячелетия до нашей эры», – рассказал директор Национальной библиотеки Беларуси Роман Мотульский.
На выставке представлены экспонаты как из частных коллекций, так и государственных. В основном, они приехали из США, Великобритании, Израиля и Южной Кореи. Также много уникальных экземпляров из Беларуси и России. Увидеть древние манускрипты можно будет до 21 октября.

Напомним, ранее художники Москвы и Минска представили в белорусской столице проект «Живопись дружбы».

[Хранитель укропа]

.. конкурент Жостово..

Уральский поднос могут включить в Росреестр народных промыслов

Уральский поднос могут внести в Общероссийский реестр образцов изделий народных промыслов признанного художественного достоинства. В него также может попасть и музей-завод в Нижнем Тагиле.

Решение примет экспертный совет по народным промыслам, утвержденный в сентябре 2018 г. В его состав вошли 15 специалистов, в т.ч. 2 представителей Нижнего Тагила: Сергей Коротченя, занимающийся бурачным промыслом, и директор колледжа прикладного искусства Людмила Павленко, отмечает ТагилСити.ру.
В июне тагильский поднос подарили бывшему мэру Нижнего Тагила Сергею Носову, который был назначен врио главы Магаданской области. Он увез подарок с собой в Магадан.

[Хранитель укропа]

Шито бедными нитками

«Ткань процветания» в «Гараже»

Газета "Коммерсантъ" №178 от 29.09.2018
Открывшаяся в «Гараже» выставка «Ткань процветания» обнаруживает в производстве одежды и в самих вещах всю гамму проблем современного мира — от трудовых прав работников и положения мигрантов до гуманитарных и экологических катастроф. Рассказывает Игорь Гребельников - https://www.kommersant.ru/doc/3757320.

[Хранитель укропа]

«Школа Тициана и полотно Эль Греко выглядят здесь не слишком уместно»

Дмитрий Буткевич — о первом Салоне высокого искусства и дизайна в РГБ

Арт-обозреватель «Коммерсантъ FM» Дмитрий Буткевич рассказывает о Салоне высокого искусства и дизайна-2018, который проходит в Ивановском зале Российской государственной библиотеки.

Со среды по воскресенье в Москве работает Салон высокого искусства и дизайна-2018. Происходит все действие в Ивановском зале Российской государственной библиотеки. Что приятно, посещение абсолютно свободное, бесплатное, в отличие от прочих немногочисленных наших арт-ярмарок.

Ну что сказать о Салоне по первым впечатлениям? Число «2018» в названии обещает нам продолжение в следующем году. Это важно, ведь Салон первый.

Место проведения показалось мне странным: Ивановский зал РГБ не слишком известен как выставочная площадка и откровенно невелик. Тут хороши бывали камерные выставки, связанные с бумагой — основной специализацией РГБ, здесь показывали карты Севера, сейчас анонсируют проект конца октября «Книги старого дома. Мир детства». Вот это здесь выглядит неплохо: небольшой уютный первый этаж и антресоли второго.

Школа Тициана и полотно Эль Греко выглядят здесь не слишком уместно. А еще есть Ренуар и Клод Моне, Шагал и Пикассо и много наших «парижан» — Экстер, Ларионов, Баранов-Россине, Ланской. Есть и отечественные классики — от Айвазовского до Богданова-Бельского.

Все это перемежается предметами разновременной мебели и прочими декоративно-прикладными изделиями, а также ритуальными масками и скульптурками из Центральной Африки, которые, по моим наблюдениям, в России не только не пользуются спросом, но и даже особого внимания посетителей не привлекают.

О посетителях. В четверг днём, когда я был на выставке, их было немного, человек 20, что комфортно смотрелось в сдавленных интерьерах выставочного зала. Устроители ждут выходных, когда, возможно, народ пойдет бесплатно посмотреть Тициана.

Его, кстати, выставила галерея Maison d’Art из Монте-Карло. А отечественных художников в основном представляла галерея ABA из Нью-Йорка. Не буду перечислять всех участников, назову только известного оператора рынка галерею Le Minotaure из Парижа. Всего здесь 12 участников, при этом3 — Le Minotaure, Vallois с мебелью ар-деко и Lucas Ratton — с африканским искусством занимают объединенный стенд.

[Хранитель укропа]

"Гараж" открывает несколько выставок

Параллельно с выставочными проектами в музее проходят музыкальные выступления, лекции и кинопоказы

МОСКВА, 29 сентября. /ТАСС/. Музей современного искусства "Гараж", расположенный в московском Парке Горького, открывает в субботу сразу несколько новых проектов. Посетители увидят инсталляцию Анри Сала из 38 барабанов, "Современный сад" Дамиана Ортега и "Поэзию и образы" Марселя Бротарса.

Возвращение к истокам

"В третьем и последнем выставочном сезоне нашего юбилейного года [музею исполнилось 10 лет] мы возвращаемся к истокам, погружаясь в то, что составляет самую суть "Гаража" - это художники и их уникальный взгляд на мир. Без них музей никогда бы не стал тем, чем является теперь, в том, что касается предоставления доступа к новым идеям и возможности задавать вопросы. Участников выставок в "Гараже" объединяет любовь к экспериментаторству и острая интуиция", - отметила в преддверии открытия выставок главный куратор музея Кейт Фаул.

Одним из новых проектов стала первая в России персональная выставка бельгийского художника Марселя Бротарса. В экспозицию вошло более 80 работ - от ранних текстов, объектов и фильмов до последних инсталляций художника-новатора. "Эта выставка создана специально для "Гаража" в тесном сотрудничестве с дочерью художника. Экспозиция построена не в хронологическом порядке, а в духе его экспериментов", - рассказала Фаул.

Среди прочего в экспозиции есть инсталляция "Декор", предоставленная фондом V-A-C и никогда ранее не демонстрировавшаяся в России.

Логотип как скульптура и 38 барабанов

The Last Resort Анри Сала стал 6 проектом программы Garage Atrium Commission, в рамках которого художники из разных стран создают свои произведения в атриуме музея. Основой для работы, как рассказала главный куратор "Гаража", стал концерт для кларнета ля мажор Моцарта, написанное композитором за несколько месяцев до смерти. "Художник изменил оригинальный темп произведения, соотнося его с режимами ветра, записанными эмигрантом Джеймсом Беллом в личном дневнике во время путешествия из Англии в Австралию в 1838 г. В музыке появляются бриз, легкий штиль, порывы ветра и шторм", - рассказала Фаул.

Инсталляция состоит из подвешенных к потолку 38 барабанов, к которым прикреплены барабанные палочки. "Палочки приводятся в движение вибрациями от спрятанных внутри барабанов динамиков", - уточнила главный куратор музея. Важный момент - то, что название проекта принципиально звучит как The Last Resort и не переводится на другие языки, такое решение было принято художником, чтобы сохранялась игра слов, присутствующая в оригинале. Если все же перевести название инсталляции на русский язык, то получится "Последнее обращение за помощью".
Еще одна новая выставка расположилась на Площади искусств перед музеем. Это масштабная скульптурная инсталляция "Современный сад" Дамиана Ортеги, подготовленная специально для "Гаража" и ставшая первым персональным проектом мексиканского художника в России. "Дамиан Ортега предается лирическому размышлению на тему наследия модернизма, воплощая его в форме временного парка скульптур. "Современный сад" включает 32 скульптуры, появившиеся из корпоративных логотипов, изначально спроектированных художником в период с 1940-х по 1980-е годы", - рассказала Фаул.

Каждая скульптура - увеличенная трехмерная модель логотипа, изготовленная из фанеры, бетона или металла. "Как и здание "Гаража", так и "Современный сад" предлагает новый язык, который подвластен не столько прочтению, сколько физическому переживанию", - сказала главный куратор музея.
Она добавила, что параллельно с выставками в "Гараже" проходят музыкальные выступления, лекции и кинопоказы. Например, в субботу посетителей музея ждет бесплатный концерт "Студии новой музыки", которая в рамках инсталляции Анри Сала The Last Resort исполнит вторую часть ("Адажио") концерта для кларнета с оркестром ля мажор Моцарта в переложении художника. Кроме того, в музее проводят бесплатные экскурсии для школьников и студентов. Также есть специальные экскурсии для незрячих и слабовидящих посетителей, для глухих и слабослышащих гостей и для посетителей с особенностями интеллектуального развития.