Арт-новости

[Хранитель укропа]

Японский пенсионер научился рисовать картины в Microsoft Excel

Житель японского города Нагано научился создавать картины с помощью программы для работы с электронными таблицами Microsoft Excel.

Как сообщает издание Sploid, такое хобби 77-летний Тацуо Хориучи приобрел несколько лет назад после выхода на пенсию.
По словам художника, эта идея привлекла его из-за отсутствия необходимости тратить деньги на кисти и краски.
Смотреть - https://www.youtube.com/watch?time_c...&v=OrwBc6PwAcY
Для работы над картинами Хориучи использует версию программы с возможностью создания цветных графиков.
Художник признается, что первые попытки рисовать в Exсel он предпринимал еще в 2000 году, ему понадобилось 10 лет, чтобы научиться создавать работы, которые не стыдно показать публике.

[Хранитель укропа]

Забудьте про «Черный квадрат»: Малевича показали с другой стороны

«Черный квадрат», став иконой ХХ века, заслонил весь размах творческих дерзаний и открытий Казимира Малевича. Когда считающие его незамысловатой вещью, которую может и ребенок повторить, увидят другие грани художника, то, возможно, поймут, что все не просто так. Ведь авангардист, который умел почти всё и блестяще, случайно не дошел бы «до такого». Убедиться в этом можно на выставке «Казимир Малевич. Не только «Черный квадрат» в павильоне «Рабочий и колхозница», где предъявили редкие работы из региональных собраний и частных коллекций, щедро снабдив их научными комментариями.

Павильон-постамент, увенчанный скульптурной композицией Веры Мухиной, скорее всего, пришелся бы Малевичу по вкусу в качестве экспозиционной площадки. Его формы напоминают представленные на выставке архитектоны (объемные супрематические модели) авангардиста. А над оформлением трудились, в частности, его ученики Николай Суетин и Константин Рождественский.

При входе звучат возгласы с апломбом: «Свезли из провинции добра! Нашли чем удивить!». Это тот частый случай, когда надменные комментаторы оказываются, мягко говоря, людьми несведущими. Даже в расцвет творчества автора «Черного квадрата» (1915) не баловали вниманием в столицах, поэтому свои лучшие работы он продавал в Госфонд, который распространял их по провинциальным художественным музеям.
Из нижегородского доставили колоритного «Косаря» (1912), который пробивает на эмоции иконным началом. Здоровый крестьянин с косой взирает на зрителей, словно святой с церковных образов. «Жница» того же года, прибывшая из Астраханской галереи им. Догадина, заполняет все квадратное поле картины и состоит из упругих объемов, из которых солнышко подсвечивает только торс. Гимн сельской труженице. Характерен для Малевича, любившего занятых жатвой барышень. Из Красноярского музея им. Сурикова явились «Дама и рояль» (1914) — попробуй отыскать их на полотне. Малевич к этому времени уже погрузился в период провокации и зауми.

Другое дело «Дети на лужайке» (1908) — однозначный шедевр выставки, с которым таки расстался ГМИИ им. Пушкина (Третьяковка и Русский музей в работах отказали). Вещь настолько чистая и нежная по исполнению, что едва ли находится человек, сумевший пройти мимо. В идиллической картинке силуэтные цветастые фигурки ребятишек напоминают аппликации, наклеенные на плоскостной изумрудный фон. Нарядная гуашь ненавязчиво отсылает к технике вырезанных платьев для кукол.

Работа стилистически перекликается с «патриотическими лубками», которыми Малевич безумно гордился, каждый аккуратно подписывал. Это литографические плакаты и открытки, созданные в Первую мировую. Батальные лубки приковывают внимание не только броской яркостью и мастерскими гротескными изображениями, но и текстами Владимира Маяковского.

По соседству выставочная редкость — флакон одеколона «Северный» (1911). Малевич — автор не только эффектного пузырька в виде ледяной скалы с медведем вместо крышки, но и его рекламы, размещенной в газетах. И это лишний раз доказывает, насколько серьезно художник относился к тексту, тем более сопровождающему его произведения.

— Стиль Малевича, порывающий с общепризнанными литературными и языковыми нормами, при поверхностном знакомстве кажется неуклюжим, безграмотным, варварским, — говорит куратор выставки Александра Шатских. — Читать его сочинения трудно. Но этот труд вознаграждается сторицей. Вникая в насыщенную, плотную, органично-корявую речь Малевича, — по ошеломляющей выразительности она подчас напоминает прозу Андрея Платонова, — невозможно не поддаться совершенно особому ее очарованию, если не сказать магии. Неологизмы и этимологическая свежесть малевичевского словоупотребления, восходящие к поэтике будетлян и заумников, энергия мысли, озаряющая тугую, шероховатую фразу, обнаруживали все ту же креативную мощь, которой столь полно, столь щедро был наделен гениальный инициатор супрематизма.

Обилие документального материала (письма, книги, дневники) позволяет понять, почему литературное творчество Малевича вызывало неприятие современников. Стиль его словесности и сегодня подчас не подается усвоению. Убеждаемся в этом, читая и письма Малевича Элю Лисицкому, Льву Антокольскому. В них Малевич без фальши; такой, каким был на самом деле.

Как он выглядел, можно увидеть на единственной сохранившейся документальной киноленте, впервые показанной в Москве. Художник тут выступает в роли шустрого зазывалы, который загоняет народ на открытие Выставки петроградских художников всех направлений 1918–1923 г. в Академии художеств (май 1923-го). Лица Малевича тут не разглядеть, зато его подробно можно рассмотреть на карандашном портрете, выполненном Владимиром Татлиным в 1912–1913 гг. Не случайно именно здесь, где соединяются 2 титана русского авангарда, ведется разговор о супрематизме, по которому мы лучше всего знаем Малевича.

Из открытий для московского зрителя может стать генеалогическое древо. Согласно ему Малевич никакой не разночинец, а самый настоящий дворянин, род которого восходит к XVI веку. Семья — самый проникновенный сюжет выставки, который раскрывается в основном через письма и фотографии.
— На ваших глазах человек без дипломов, общеобразовательного и художественного, проходит путь становления как художник, — резюмирует Шатских. — Творчество Малевича при его жизни вызывало волну неприятия. Об идеологическом, мировоззренческом отторжении супрематических идей и говорить не приходилось — слишком разительно отличалось исповедуемое художником великое Ничто от оптимистической, «единственно верной» теории марксизма-ленинизма. Да, свобода разрушения для него важна. Но только чтобы расчистить поле и построить на нем что-то новое. И только Малевич смог этого добиться. Общественный темперамент, личностные качества прирожденного лидера выдвинули его в ряды деятелей искусства, с большой энергией приступивших к строительству новой культуры.

[Хранитель укропа]

Обнаружен новый манускрипт с тайным учением Христа

Тексты о секретных беседах Иисуса с апостолом Иаковом были составлены гностиками-коптами в V веке нашей эры, а позже признаны еретическими
Американские историки из Техасского университета в Остине разыскали в архивах Оксфордского университета древний манускрипт, который оказался копией изложения тайного учения родоначальника христианства.
Исследователи полагают, что найденный документ был создан в V или VI веке. Манускрипт начертан на греческом языке и, по мнению ученых, скопирован с одного из более ранних текстов, входивших в библиотеку египетского поселения Наг-Хаммади.
По словам историков, обнаруженный текст дополняет библейский рассказ о жизни Иисуса Христа, рассказывая о беседах, происходивших между Иисусом и одним из его учеников, апостолом Иаковом. В них, пояснил один из авторов исследования, Джеффри Смит, Христос рассказывает Иакову о царстве небесном и о событиях будущего, в том числе и о смерти самого Иакова.
Именно эти беседы, по преданию, позволили Иакову после кончины Спасителя стать хорошим проповедником.

Библиотека Наг-Хаммади была обнаружена в одноименном местечке в Верхнем Египте в 1945 г. Найденные в ней тексты принадлежали так называемым гностикам – представителям одной из ветвей христианства, учение которых позднее было признано еретическим. Рукописи эти, по всей видимости, распространялись коптами – представителями этно-религиозной группы, живущими в Северной Африке и на Блинжнем Востоке.
«Мы никогда не подозревали, что греческие фрагменты Первого Апокалипсиса Иакова сохранились с древности. Но они были, прямо перед нами», – приводит слова Смита сайт Техасского университета.

[Хранитель укропа]

Художник приковал себя к мраморной глыбе ради перформанса и не смог освободиться

Бельгийского художника-акциониста Микеса Поппе, приковавшего себя к мраморному блоку ради перформанса, пришлось освобождать от цепи при помощи циркулярной пилы. Видеозапись произошедшего опубликовала газета The Guardian.

Смотреть - https://www.youtube.com/watch?v=Ej6-DziFASU

Поппе планировал избавиться от цепей самостоятельно при помощи молотка и стамески. Он провел за работой 19 дней — рядом с камнем он ел, умывался, спал и ходил в туалет. Мраморный блок должен был олицетворять историю искусства, от которого художник собирался освободить себя. Поппе заметил, что не считает перформанс провалившимся — он показал, что освободиться от бремени истории невозможно и он будет вечно нести его на себе.

В октябре бразильский художник Вагнер Шварц разделся перед толпой, в которой были дети, и позволил делать с собой все, что угодно.

В апреле француз-акционист Абрахам Пуаншеваль притворился курицей и высидел яйцо.

[Хранитель укропа]

«Меня удивляло, почему на выставки интересных художников не выстраиваются очереди»

Записала Анна Натитник
Старший редактор «Harvard Business Review — Россия»

Я возглавила Третьяковскую галерею чуть меньше трех лет назад — в феврале 2015 года. До этого я несколько лет заведовала отделом зарубежных связей и выставок Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина, затем 12 лет была заместителем гендиректора по выставочной работе и международным связям Музеев Московского кремля и, наконец, руководила Государственным музейно-выставочным центром «РОСИЗО». Все это время я продолжала заниматься кураторской работой — с конца 1980-х координировала и курировала масштабные выставки русского искусства, которые показывались за рубежом.

Я неплохо представляла себе ситуацию в Третьяковской галерее, поскольку всю жизнь тесно с ней сотрудничала. Меня, как и многих, смущали пустые залы в Новой Третьяковке — здании на Крымском Валу, где выставлено русское искусство ХХ века. Меня удивляло, почему на выставки интересных художников не выстраиваются очереди и Третьяковская галерея остается в тени других музеев, в частности Русского и Пушкинского. В целом, было понятно, что галерея нуждается в дополнительном импульсе, поэтому я сразу поставила перед собой задачу создать полноценную программу ее развития.

Дорожная карта
Многие музеи, особенно российские, считают, что могут разработать стратегию сами, но я убеж­дена, что в любом деле нужно апеллировать к опыту профессионалов. Мы объявили международный конкурс, в финал которого вышли три крупных западных компании. Жюри — в его состав входили ведущие специалисты из России, Европы, США — остановило выбор на британской Event Communications, которая создавала программы развития для Британского музея в Лондоне и Политехнического — в Москве.

Над концепцией развития мы трудились вместе: представители Event Communications и AEA Consulting (они работали в связке) приезжали в Москву, встречались с руководителями основных подразделений Третьяковской галереи, устраивали мозговые штурмы. В зале собиралось по 20 человек. Нас пытались растормошить, заставить думать, каким мы хотим видеть музей через 10, 15, 20 лет и что в Третьяковке главное.

Некоторые сотрудники иронизировали: «Устроили тут ролевые игры». Да, нам такой формат работы непривычен, но в результате мы получили лучшую, по оценке Министерства культуры, программу развития из тех, что когда-либо были у российских музеев. Она включает в себя подробную дорожную карту, указывающую, как и в каких направлениях двигаться в ближайшее десятилетие, чтобы сделать музей воплощением национальной художественной идентичности, привлечь в него посетителей и популяризовать русское искусство. Достичь этой цели можно было, проведя масштабную перестройку. Нам пришлось измениться самим, трансформировать выставочные пространства, поменять отношение к посетителям и методы взаимодействия с ними. Но главное, что нам было необходимо, — привлечь дополнительное финансирование.

Финансовый вопрос
Ни один крупный музей не может существовать только на государственные деньги — без поддержки меценатов не обойтись. В 2014 г. отношение федерального финансирования к привлеченному было 66 к 34. В 2016-м оно сравнялось за счет новых спонсоров и роста собственных доходов. Государственная составляющая при этом осталась прежней — соизмеримой с финансированием крупного западного музея. В этом году, хотя у нас нет выставок вроде Айвазовского и Серова, это соотношение составит 45 к 55.

Читать дальше... 

Разрабатывать фандрайзинговую стратегию нам pro bono помогала консалтинговая компания BCG — с ее помощью мы создали, в частности, программы корпоративной и индивидуальной лояльности. Мы понимали, что люди и организации, которые вкладывают деньги в музей, хотели бы получать не только почет и уважение, но и определенные привилегии. Российское законодательство не предполагает налоговых льгот для меценатов, поэтому мы сами искали возможность отблагодарить спонсоров. Для частных лиц мы ввели, например, карточку «Друг Третьяковки», которую можно купить за 2000—100 000 рублей: она позволяет бесплатно и без очереди посещать выставки, получать скидки в музейных кафе, магазинах и дает ряд других преимуществ. Тут у нас возникли затруднения: когда люди пытались пройти с этими карточками мимо огромных очередей, посетители возмущались. Поэтому мы решили сделать для «друзей» отдельный вход. Этот вроде бы простой шаг потребовал массы внутренних согласований и усиления системы безопасности.

В программе корпоративной лояльности суммы взносов доходят до 6 млн рублей в год. Выделяя нам деньги, компания вкладывается не только в музей, но и в своих сотрудников: дает им возможность бесплатно ходить в Третьяковку, со скидкой покупать абонементы и т. д.

Мы привлекаем спонсоров и на отдельные выставки. Конечно, нужно понимать, что заинтересует ту или иную фирму, фонд или человека. Скажем, организациям, которые поддерживают классическое искусство, мы не станем предлагать «Оттепель». Мы обратимся к тем, кого увлекает этот период, — они захотят поддержать проект и связать с ним свое имя, а потом пригласят сотрудников на закрытый просмотр.

Благодаря спонсорам мы можем реализовать масштабные проекты. Например, бюджет выставки шедевров из Пинакотеки Ватикана был многомиллионным (в рублях). Представьте себе, какова страховая оценка «Положения во гроб» Караваджо, — цифры запредельные! А таких шедевров было 42. Все оплатил фонд Алишера Усманова, с которым мы вновь стали сотрудничать после долгого перерыва. Кроме того, на привлеченные средства мы проводим образовательные, издательские программы, покупаем оборудование, пополняем коллекцию.

Третьяковская галерея зарабатывает и сама — эти деньги в первую очередь идут на надбавку к зарплатам, государственная часть которых невелика: у завотделом, скажем, — 30 тыс. рублей. Способов заработка у музея немного — в основном это продажа билетов, торговля в магазинах, экскурсии, лекции. До моего прихода доходность магазинов была смехотворной. Когда мне показали цифры 2014 года, я попросила посмотреть, не передвинуты ли запятые. Я полностью поменяла команду, ответственную за эту сферу. Новые люди изменили ассортимент, стратегию продаж, и теперь магазины работают иначе. К каждой выставке выпускается линейка сувениров — как недорогих, вроде значков, так и рассчитанных на людей состоятельных — например, платки, которые мы делаем с Radical Chic. Все разлетается как горячие пирожки. Изменилось оборудование магазинов, они полностью переходят на систему открытой выкладки. Раньше этого боялись, думали, посетители будут воровать. Да, воруют, но не больше, чем везде. В итоге без дополнительных капитальных вложений чистая прибыль магазинов уже в первый год работы новой команды увеличилась в 22 раза.

В целом за счет повышения уровня различных сервисов и активного привлечения средств собственный доход музея за 2016—2017 годы вырос на 62%.

Новые отношения с посетителями
Основная задача, которую мы поставили перед собой, затевая трансформацию, — сделать музей для людей, а не для сотрудников или специалистов, не скатываясь при этом в популизм и примитивизацию. Проводить выставочные проекты так, чтобы они апеллировали к образованному, знающему зрителю и одновременно были понятны людям, которые приходят в музей впервые, — настоящее искусство. Мы стали тщательнее работать над текстовым сопровождением выставок, — оно должно быть ярким, емким, доходчивым. Найти нужную форму выражения — задача, над которой мы бьемся. Мы придумали интересный ход с аудиогидами: несколько раз их записывал Вениамин Смехов, и посетители были в восторге. Читать тексты на стенах или слушать аудиогид готовы не все, поэтому мы стараемся больше внимания уделять построению экспозиции. Выставку Серова, например, мы построили так, чтобы у зрителя, который заходит в зал, поневоле вырывался возглас восхищения: он сразу видел все главные работы. Сначала проект экспозиции был замкнутым — мы его полностью разомкнули, наполнили светом, пространством.

Для тех, кто хочет получить дополнительные сведения по теме выставки, мы организуем специальные циклы лекций, круглые столы, философские диспуты. Конечно, часть работы со зрителем, которую мы проводим, Третьяковка выполняла и раньше: у нас были образовательные программы, издательские, детские. Я сделала ставку, с одной стороны, на усложнение, с другой — на популяризацию. Мы стали приглашать ярких спикеров, устраивать серьезные дискуссии. Например, в 2016 году, когда проходила выставка английского портрета из собрания Национальной портретной галереи в Лондоне, мы провели цикл диалогов о современном культурном лидерстве, которые и сейчас можно посмотреть на нашем сайте. В них участвовали люди, изменившие культурный ландшафт в России и в Великобритании: директор Эрмитажа Михаил Пиотровский, режиссер Кирилл Серебренников, директор Королевской академии художеств в Лондоне Тим Марлоу, гендиректор Британского совета сэр Кирон Деван и другие. В то же время мы запустили образовательную программу, которая показывает: то, что сегодня называют классикой, когда-то было авангардом и вызывало отторжение.

Я уже говорила, что меня удручали пустые залы на Крымском Валу. Когда десятки тысяч квадратных метров посещает 270 тыс. человек в год — это ненормально. (Для сравнения — в старое здание Третьяковки приходил миллион человек в год.) Я задалась целью привлечь туда посетителей — не для того, чтобы продать больше билетов, а чтобы показать: это тоже Третьяковская галерея, там выставлено потрясающее искусство. Мы ввели один бесплатный день, среду, и это сразу вызвало взрыв посещаемости: в первые месяцы по средам к нам приходило почти в 10 раз больше людей, чем раньше. Постепенно ажиотаж утих: все поняли, что акция не закончится. Мы также продлили время работы музея — с четверга по субботу он закрывается в девять вечера, а не в шесть, как в другие дни.

У нас появилась масса идей, как привлечь внимание к постоянной экспозиции Новой Третьяковки. Некоторые были весьма оригинальными — например, мои коллеги подумали о промороликах. Первый, очень простой, мы выпустили к выставке Серова — он оказался невероятно популярным. Сейчас мы заказываем ролики лучшим компаниям и режиссерам (над роликом к «Оттепели», скажем, работал Алексей Попогребский) и снимаем в них популярных артистов: к примеру, Сергей Шнуров «рекламировал» «Черный квадрат» Малевича. Мы выпустили специальные аудиогиды по коллекции авангарда, в которых впечатлениями от знаменитых полотен делятся Теодор Курентзис, Татьяна Толстая, Рената Литвинова, Евгений Миронов, Андрей Кончаловский и другие известные люди.

Еще одна наша необычная программа — «Интенсив ХХ», мы провели ее с департаментом транспорта Москвы и Московским метрополитеном на станции метро «Парк культуры». Вместо баннеров «Здесь могла быть ваша реклама» повесили щиты с фрагментами полотен русских художников ХХ века, с интересными цитатами, фактами; в вестибюле поставили тантамереску — объемный стенд для фотосъемки; выпустили лимитированную серию карты «Тройка» с картинами. «Экспозиция» отражала 3 этапа: авангард, соцреализм, нонконформизм — и менялась раз в 2 месяца. Это был образовательный проект: можно было зайти на специальный сайт и получить информацию о том или ином художнике или явлении. Важным носителем этой информации был поезд, в каждом вагоне которого рассказывалось об одном из периодов русского искусства ХХ века. Мы устраивали в метро ночные концерты — оркестр Башмета исполнял музыку Стравинского, Шостаковича, Шенберга. «Интенсив ХХ» многое дал Третьяковской галерее: о нашей коллекции узнали 15 млн человек, которые за эти 8 месяцев побывали на станции «Парк культуры».

Сейчас Крымский Вал стал живым пространством. Мы запустили проект «Ваш ХХ век» — каждую неделю по четвергам известные актеры и исполнители читают поэзию, прозу определенного периода прошлого века, играет музыка, проходят лекции. Уже полтора года мы проводим кинопрограммы: первыми показываем лучшие современные фильмы, устраиваем ретроспективы крупнейших режиссеров мира.

Теперь, даже когда на Крымском Валу нет ни одной выставки, залы не пустуют. Пик посещаемости был в прошлом году — 950 тыс. человек, из них 600 тыс. пришли на выставку Айвазовского. Предыдущий рекорд мы поставили в 2015-м: на Серова пришли 485 тыс. человек. В этом году у нас нет выставок, на которые выстраиваются немыслимые очереди, но показатели все равно выше, чем в 2014-м, как минимум вдвое. Если в 2014 году во всех пространствах Третьяковской галереи побывало 1 372 000 человек, то в 2015-м — уже 1 632 000, а в 2016-м — 2 330 000. Этот год даст меньше, чем прошлый, но однозначно больше, чем 2015-й.

Трансформация пространства
Мы задались целью превратить музей из места, где на стенах висят полотна, в территорию, где можно в течение многих часов получать эстетические впечатления от разных видов искусства. Для этого необходимо было трансформировать пространство: изменить внутреннее устройство, что-то реконструировать, отремонтировать, перестроить, модернизировать, переоснастить. Это огромная работа, учитывая количество наших зданий. Согласно новой стратегии, Третьяковская галерея — это не только Лаврушинский переулок и Крымский Вал, это конгломерат, в который входят малые музеи, всегда считавшиеся «обременением», — музеи-квартиры, -дома, -мастерские.

Серьезные перемены коснулись в первую очередь Новой Третьяковки. Если сравнить Крымский Вал образца 2014 и 2015 годов, разница будет огромной. В 2015-м мы впервые открыли внутренний двор, который стал площадкой для показа кино, проведения концертов, детских программ. Годом позже мы его существенно реконструировали с помощью спонсоров. Изменили инфраструктуру вестибюля: открыли кафе и маленький, но очень эффективный в финансовом отношении магазин. Через несколько лет мы планируем полностью реконструировать все здание: в нем ни разу не было капитального ремонта и многие коммуникации и технические конструкции обветшали.

Внутренняя перестройка
Мне часто говорят: вы, наверное, привели с собой большую команду, которая все изменила. Это не так. Людей, пришедших в Третьяковскую галерею со мной или в первый год после моего назначения, можно пересчитать по пальцам одной руки. Я старалась по возможности опираться на старую команду: развивать потенциал сотрудников, у которых за годы работы накопились интересные идеи, но не было шанса их реализовать. Я приветствовала все предложения. Многое из того, что мы делаем, придумали они — это был настоящий всплеск креативности.

Конечно, не обошлось без конфликтов. Музей — консервативная институция, она живет замкнуто. Я предлагала кардинально изменить эту установку и выйти вовне, начать ориентироваться на зрителя. У ряда сотрудников это вызвало отторжение. С некоторыми пришлось расстаться, в частности с руководителями четырех ведущих отделов — с пожилыми дамами, перешагнувшими 80-летний рубеж. Мы понимали: пока мы не сменим руководство, эти отделы будут работать по старинке.

Кадровые перестановки для меня — болезненный процесс. Я надеюсь, что люди, которые не хотят работать по-новому, в конце концов сами поймут: их бездействие на фоне горения других сотрудников выглядит странно — и нужно либо измениться, либо уйти.

Во многих музеях привыкли к размеренной жизни — можно позже прийти, раньше уйти. А у нас теперь вечная гонка: мы одновременно пытаемся двигаться во всех направлениях. Кому-то это не нравится. Но молодым амбициозным сотрудникам такая работа доставляет удовольствие: они видят, как то, что они предлагают, принимается, реализуется и приносит плоды, на которые все рассчитывали. Они трудятся, не считаясь со временем, они всегда доступны, им можно позвонить в 11 вечера, и они ответят. Я еще в советские годы поняла, что возможность увидеть результат труда и услышать слова благодарности — мотивация гораздо более действенная, чем деньги. Хотя, я считаю, за счет доплат у нас приличная средняя зарплата — около 60 тыс. рублей в месяц (зарплата руководства в расчет не идет).

Понимание того, что музей — для зрителей, дается нелегко и обслуживающему персоналу, смотрителям, гардеробщикам. Мы проводим с ними специальные тренинги, которые, я вижу, дают результат.


У нас многое впереди: программа развития рассчитана минимум на 10 лет. Но мы идем с опережением: все показатели (доходность, количество посетителей, выставок и т. д.) превышают запланированные. Абсолютные цифры дохода мы не раскрываем, но ежегодно они увеличиваются на 35—40%.

Нам уже удалось главное — поставить зрителя во главу угла и изменить отношение к Третьяковской галерее со стороны общества, спонсоров, специалистов. Все поняли, что мы делаем важные вещи, и нам в этом надо помогать — не только финансово, потому что мы можем сами находить и даже зарабатывать деньги, но и морально, доверяя нашему профессионализму. Изменилось и наше положение в мире — это отражает ежегодный рейтинг музейной посещаемости, публикуемый The Art Newspaper: мы переместились с 33-го места в мире на 23-е. А выставка Айвазовского заняла 8-е место в ­топ-10 выставок художников XIX века. Это первая выставка российского художника, которая попала в этот международный рейтинг.

[Хранитель укропа]

До и после разгрома: как Хрущев оскорблял художников на выставке в Манеже

Анна Кочарова

Пятьдесят пять лет назад, 5 декабря 1962 года, состоялась выставка в Манеже, которую посетил глава государства Никита Хрущев. Итогом стали не только прозвучавшие оскорбления, но и то, что вся эта история разделила художественную жизнь в СССР на "до" и "после".

"До", так или иначе, существовало современное искусство. Оно не было официальным, но и не было запрещенным. А вот уже "после" неугодные художники стали подвергаться преследованиям. Одни ушли работать в область дизайна и книжной графики — им просто нужно было хотя бы как-то зарабатывать. Другие стали "тунеядцами", как их определяла тогда официальная система: не будучи членами творческих союзов, эти люди не могли заниматься свободным творчеством. Над каждым нависал дамоклов меч — вполне реальный судебный срок.
Выставку в Манеже, вернее, ту ее часть, где выставлялись авангардисты, монтировали впопыхах — прямо ночью, накануне открытия 1 декабря. Предложение поучаствовать в официальной экспозиции, приуроченной к 30-летию МОСХа, поступило художнику Элию Белютину неожиданно.
Незадолго до Манежа он выставил работы своих учеников в зале на Таганке. Под его руководством работала полуофициальная студия, которую теперь уже принято называть "белютинской", а ее членов — "белютинцами". Его ученики позже писали, что учеба и занятия у Белютина были "окном в мир современного искусства".

Выставку проводили по итогам летних пленэров, в ней также участвовал и Эрнст Неизвестный, формально не входивший в этот круг, но впоследствии ставший главным фигурантом скандала в Манеже. Неизвестного, а также Владимира Янкилевского, Юло Соостера и Юрия Соболева Белютин пригласил для придания выставке большей весомости.

Эта история с Хрущевым со временем обросла легендами, у многих участников появились свои версии случившегося. Это объяснимо: все происходило настолько стремительно, что времени осмыслить и запомнить детали просто не было.

Считается, что выставку на Таганке посетили иностранные журналисты, которые с удивлением открыли для себя, что авангард в СССР существует и развивается. Якобы сразу же появились фотографии и статьи в западной прессе, даже был снят небольшой фильм. Это вроде бы дошло до Хрущева — и вот на высшем уровне было решено пригласить авангардистов в Манеж.

Есть и другая версия такого поспешного приглашения. Якобы авангардисты в Манеже нужны были академикам для того, чтобы показать главе государства и, что называется, заклеймить неугодное искусство. То есть приглашение в Манеж было провокацией, которую художники просто не распознали.
Так или иначе, Белютину позвонил секретарь ЦК Леонид Ильичев. Будучи сам страстным коллекционером искусства, причем не всегда официального, он уговаривал его показать работы своих студийцев. Белютин вроде бы отказывался. Но потом, чуть ли не ночью, в студию приехали сотрудники ЦК, запаковали работы и увезли их в выставочный зал. Ночью же делали развеску — авангардистам отвели три небольших зала на втором этаже Манежа. Делали все быстро, некоторые работы так и не успели повесить. И, что показательно, полного и точного списка работ, которые тогда были выставлены, так и нет.

Хрущева художники ждали с нетерпением. Леонид Рабичев, участник печально известной выставки, вспоминал, что кто-то даже предложил поставить в середину одного из залов кресло: предположили, что Никиту Сергеевича посадят в центре, а художники будут рассказывать ему о своих работах.

Сначала Хрущева и его свиту повели в залы, где висели картины признанных классиков, в том числе Грекова и Дейнеки. По воспоминаниям очевидцев, "слом" произошел на работах Фалька, которые генсеку были непонятны, а значит, и не нравились. Дальше ситуация стала нарастать, как снежный ком.

Эрнст Неизвестный потом говорил, что, ожидая генсека на третьем этаже, он и его коллеги уже слышали "вопли главы государства". Владимир Янкилевский позже писал о том, что, когда Хрущев стал подниматься по лестнице, то все художники начали "вежливо аплодировать, на что Хрущев грубо нас оборвал: "Хватит хлопать, идите, показывайте вашу мазню!"
Под горячую руку попал Эрнст Неизвестный. "Хрущев со всей мощью обрушился на меня", — вспоминал позже скульптор. — Он кричал как резаный, что я проедаю народные деньги". Не понравились генсеку и работы художника Бориса Жутовского, раздражение вызвало полотно Леонида Рабичева.

"Арестовать их! Уничтожить! Расстрелять!" — цитировал Рабичев слова Хрущева. "Происходило то, что невозможно описать словами", — резюмировал художник.

Все присутствовавшие, по свидетельствам очевидцев, находились в состоянии шока. Даже выйдя из Манежа, никто не уходил — все стояли и ждали немедленных арестов. В состоянии страха жили и последующие дни, однако арестов не было, формально никаких репрессивных мер не применяли. Это, как считают многие, и было главным достижением и завоеванием хрущевского правления.

Несколько лет спустя художник Жутовский посещал Хрущева у того на даче — бывший генсек был уже отстранен от власти и вел спокойный и размеренный образ жизни. Жутовский говорил, что Хрущев вроде бы даже извинился и сказал, что "его накрутили". А Эрнст Неизвестный позже сделал знаменитый черно-белый надгробный памятник Хрущеву. Данный факт сам скульптор называл самым невероятным итогом этого скандала.

[Хранитель укропа]

Женщина передала институту акварель Гитлера стоимостью 75 центов

Именно за такую цену открытку купил её отец на блошином рынке. Однако аукционные дома Голландии не захотели выставлять её на торги.

На акварели изображена венская улица. Об этом рассказывает издание «Интерфакс». Посмотреть акварель - https://www.5-tv.ru/news/167911/

Имя женщины не раскрывается. Известно, что открытка досталась ей от отца, который купил её совершенно случайно за 75 центов. Уже дома он заметил, что на акварели стоит подпись Адольфа Гитлера.
В Институте, куда женщина передала открытку, отметили, что до начала Первой Мировой войны Гитлер зарабатывал деньги подобными рисунками. Всего он создал 2-3 тысячи таких акварелей.

[Хранитель укропа]

В бедре статуи Христа в Испании нашли "капсулу времени" 1777 года

Уникальная находка в Испании: во время реставрации в замке Санта-Агуэда в "бедре" статуи Иисуса Христа было обнаружено послание от священника, датированное XVIII веком.

Как сообщает портал Science Alert, его автор — капеллан кафедрального собора в Бурго-де-Осме Хоакин Мингес. Письмо было написано в 1777 году. Как сказали бы наши современники, видимо, он хотел оставить так называемую капсулу времени.
Священник рассказал о создателе этой статуи — скульпторе Мануэле Бале, а также описал быт своего времени.
В частности, он пишет: "Суд находится в Мадриде, для новостей есть Почта и Газета, действует инквизиция, не терпящая прегрешений против Церкви Господней".
Кроме того, в письме перечисляются самые распространенные болезни (малярия и брюшной тиф) и основные развлечения местных жителей (карты, игры с мячом), а также дается общее описание эпохи, передает РИА Новости.

[Хранитель укропа]

Портрет балерины кисти Коровина продан с аукциона за 100 тыс. фунтов

Работы художников Константина Коровина, Михаила Ларионова, Николая Рериха и Александра Дейнеки ушли с молотка на торгах Bonhams в Лондоне, сообщили "Интерфаксу" в пресс-службе аукционного дома.

"На торгах русского искусства Bonhams в среду было продано 57% лотов на общую сумму в 656,9 тыс. фунтов", - сказали "Интерфаксу" в Bonhams в среду.
Топ-лотом стала работа кисти Константина Коровина - портрет балерины Иоланды Лакка, ученицы Матильды Кшесинской и Любови Егоровой. С Кшесинской балерина дружила и вела активную переписку. Портрет в импрессионистической манере перекликается с ранними работами мастера. Эту работу Коровин создал в 1935 году в Париже. Полотно было продано за 100 тыс. фунтов.

За 87,5 тыс. фунтов была приобретена работа Михаила Ларионова "Натюрморт с капустой" 1898 года. Он был также создан в Париже и находился в американской частной коллекции.

Тройку топ-лотов замыкает работа Николая Рериха "Святыни и твердыни" 1925 года. Она ушла с молотка за 56,2 тыс. фунтов. Эксперты отмечают, что полотно происходит из частной калифорнийской коллекции.
"Левый марш" Александра Дейнеки 1918 года был создан по мотивам стихотворения Владимира Маяковского по заказу Литературного музея. Эскиз к этой картине ушёл с молотка за 31,3 тыс. фунтов. На нем изображено шествие революционеров по Петроградскому Дворцовому мосту под развевающимися флагами.

Работа Константина Вялова "Сцена в доках" почти в 4 раза превысила эстимейт. При оценке в 4-6 тыс фунтов она была приобретена за 16,3 тыс. фунтов.

Более чем в два раза превысила эстимейт работа русского живописца Рихарда-Карла Зоммера "Остановка для молитвы". При оценке в 7-9 ты.с фунтов она была продана за 17,5 тыс. фунтов.

Неделя "русских торгов" проходит в Лондоне с 27 ноября, ее топ-лотами являются работы Наталии Гончаровой, Николая Фешина, Александра Дейнеки и Фаберже.

[Хранитель укропа]

Выставку Хаяо Миядзаки в Москве перенесли на 2018 год

Выставка культового японского режиссёра-аниматора Хаяо Миядзаки, которая должна была пройти в галерее на Солянке в декабре, переносится на 2018 год.

"Друзья, к сожалению, Хаяо Миядзаки не сможет принять участие в выставке в связи с загруженностью в собственном проекте. Выставка "4+1. От Хаяо Миядзаки до современных японских художников" переносится на следующий год", - сообщили журналистам в пресс-службе музея в среду.