Вернуться   Форум по искусству и инвестициям в искусство > Русский форум > Художники, творчество, история

Художники, творчество, история Обсуждение художников, их жизни и творчества, истории создания произведений, любых искусствоведческих вопросов.

Ответ
 
Опции темы Опции просмотра
Старый 08.09.2008, 21:59 Язык оригинала: Русский       #1
Гуру
 
Аватар для LCR
 
Регистрация: 29.04.2008
Адрес: Париж
Сообщений: 6,211
Спасибо: 18,677
Поблагодарили 38,258 раз(а) в 5,446 сообщениях
Репутация: 29878
По умолчанию Воспоминания О. Яковлева о Рогинском

Сейчас мы готовим книгу воспоминаний о Рогинском, которая должна выйти в НЛО.
Совсем недавно я получила расшифровку интервью Олега Яковлева, его взяла моя молодая и очень талантливая подруга Ира Кронрод, и оно мне ужасно нравится. Я думаю, что редактор книги отшлифует такст и сократит, наверное, потому что он очень длинный, но мне хочется дать его в "натуральном виде", пусть это будет поток сознания - он умный, и местами смешной, местами проницательный, в общем читайте, а когда надоест, можете бросить

Я должна объяснить, что местами упоминаемая Нана - это я сама и есть. Дело в том, что Лиана я по паспорту, это мое официальное имя, а так все всегда надывали меня Наной. Да, я наполовину грузинка, наполовину полька (знаю-знаю, сочетание сейчас самое что ни на есть популярное, но уж не взыщите, изменить ничего не могу )


Олег Яковлев
Интервью Ирины Кронрод


ОЯ. Это было много лет назад, лет 20, наверное, и он говорит: «Ты знаешь, мне кажется, что так приятно умирать человеку». Например. Такую вещь не стоит печатать.

ИК. Вы не спросили, что он имел в виду?

Читать дальше... 
ОЯ. Умирать, нет, ну вот этот процесс умирания, когда там ручки-ножки отказывают и так далее, когда душа там как-то парит и покидает тело… Такие вещи не стоит. Вот. Из художников он больше всего любил, как мне кажется, двух. «Похороны в Орнанo» Курбе, ему очень нравилась эта картина, он часто ходил в Лувр, часами разглядывал эту картину. По-моему, это был один из самых любимых его художников. Много персонажей… Такой темноватый в принципе. Миша – человек невеселый был. Хотя в нем проскальзывали какие-то… и анекдоты иногда он рассказывал, но серьезные анекдоты, никогда пошлости я не слышал. И, кстати говоря, я ему очень благодарен, один из первых, наверное, русских рассмотрел Шнабеля. Причем, как раз тот период, который менее удачный у Шнабеля, вот эти тарелки, которые даже в то время отваливались у него уже. Он мне даже какое-то время его навязывал: смотри Шнабель, какая лихость, какой он замечательный, мощный, настоящий американец. Ну вот, а я как-то не очень, помню, наоборот, меня раздражали эти тарелки дурацкие. А потом Шнабель вдруг раскрылся в своих абстрактных работах, потрясающе… Я идиот, что не купил одну работу Шнабеля, которая была давным-давно на FIAC-е, она называется «Мария Каллас», вы ее знаете, наверное, наверняка она висит в каком-то очень хорошем месте, не знаете? Это триптих, огромная работа, во всю эту стену. За 400 000 франков продавали, ну просто смешно, можно было купить, были деньги, идиот. Вот. Что еще добавить-то? Вот я думаю, что два основных было любимых художника – лихой Шнабель и многофигурные композиции, очень удачные, темные, по духу Рогинского, мрачноватые. Хотя я думаю, что этот идиотизм советской жизни, которую он воспевал. Вы знаете наверняка эти большие работы на клеенках, я отдал их Нане и она их недавно реставрировала, с пузырями: «Ты знаешь, Сартр умер. – Ну да, он умер, ну и что?» (Смеется). Пузыри, конечно, придумал не он, пузыри пошли в живописи от Ларионова, от детей. Я видел, кстати, потрясающие рисунки какого-то из царей, по-моему, Александра I, детские рисунки, там какие-то тоже пузыри, он по-французски это писал. «Maman dit….» там что-то такое. Очаровательные. Вот, и он смеялся, когда он показывал эти работы, мы с ним участвовали на одной и той же выставке.

ИК. Какой?

ОЯ. Была галерея Жорж Лавров/George Lavroff. Отвратительная такая француженка, тогда она была хозяйка галереи, при ней был муж Жорж Лавров, редкостный прохиндей.

ИК. Где она находилась?

ОЯ. Она была в очень хорошем месте, она была совсем рядом с Тамплоном, со старым Тамплоном, на той же стороне. Тамплон был во дворе. Это тоже была галерейка во дворе, но гораздо ближе. Рядом была заправочная станция. Там до сих пор висит кирпич «галерея Лавров», года три назад я проходил, она еще висела. Там, по-моему, когда-то было помещение со скорой, но они это переделали. Очень красивая галерея. Но поскольку они жулики, и их репутация была подорвана этими вороваными работами Филонова, четыре акварели, вы знаете.

ИК. Нет.

ОЯ. Ну как? Филонова не может быть на рынке, потому что весь Филонов был передан сестрой в Русский музей. Филонов ничего не продавал, категорически не продавал никому и никогда. Может быть, он кому-то дарил по большой любви. Ему предлагали большие деньги за его работы, но он отказывался. Короче говоря, нет их на рынке. И кто-то подделал четыре акварели Филонова, оставил их в Русском музее, а настоящие работы увез на запад. И предложил чете Лавровых эти работы. А они отдали сразу через дорогу в Бобур. Русские спохватились, был процесс. По-моему, даже не было процесса, по-моему, французы проявили благую волю и передали просто. Цены, по-моему, были по 25 000 франков за акварель.

ИК. Так, а почему вы работали с Лавровыми?

ОЯ. Ну, во-первых, он русский, во-вторых, его прибило сюда к этому берегу, совершенно неожиданно, я не знаю, почему, видимо, у него какие-то были проблемы с Израилем в … А нет, в армии он служил когда-то. Не знаю, почему. Он жуликоватый был парень, я думаю, что у него какие-то были проблемы в Израиле тогда. Как у этого его приятеля, бывшего, Марка Василевского, отвратительного. Ну, про него все говорили, даже Жорж Лавров говорил, что это отвратительный тип. На него достаточно посмотреть, чтобы понять это.

ИК. Хорошо. Значит, вы с Рогинским делали выставку у Лаврова. Вдвоем, или были еще другие?

ОЯ. Были еще другие художники.

ИК. Кто еще там был?

ОЯ. Я посмотрю. У меня, может быть, остался пригласительный билет. И Рогинский выставлял эти огромные работы. И он ходил, хихикал, потирал руки, и ужасно радовался. Его волновал вот этот идиотизм русской жизни. Абажуры эти, всякая эта фигня. Я не знаю, почему. У него все детство… Я не знаю, может, это первые какие-то впечатления - вот розетка и шнур вот этот – почти на всех работах. Тяга к электричеству у него такая необъяснимая.

ИК. Плюс, они приобретают какую-то онтологическую реальность. Такая живая…

ОЯ. Вот стенки вы помните? Старые работы, очень часто, не выключатель, а именно розетки. Иногда даже с вот этими штучками из керамики, которые крепят провода. Они красивые, конечно, мне тоже это нравилось, но не настолько, чтобы в живопись вводить.

ИК. То есть вы считаете, что он к этим своим работам с бульками…

ОЯ. Мне кажется, что Рогинский тяготел к литературе - не написав литературное произведение, он хотел его иллюстрировать. Уже.

ИК. А что бы это было за произведение, если б он написал, что за жанр?

ОЯ. Ну, я думаю, что это было ближе к… может быть, даже к Трифонову. Как ни странно. Которого я не очень люблю. Ну, Трифонов мне не подходит. Он не певец коммуналок. Я не знаю.

ИК. То есть вы бы определили Рогинского как певца коммуналок?

ОЯ. Конечно! Да, безусловно. Нет, я уверен, что у Миши была очень трудная жизнь, масса проблем, и он боролся как-то, хихикал из последних сил. Издевался над тем, что его когда-то унижало и мучило.

ИК. То есть вы считаете, что даже в его парижский период…

ОЯ. Париж никак не отразился в его работах, он же всю жизнь писал Москву. И Мишу я спросил однажды: ну ты хоть раз рисовал Париж, вид Парижа. А он говорит, мне он не интересен, Париж.

ИК. Все-таки у него есть большие пейзажи, например, вид Риволи…

ОЯ. Ну, это какие-то последние работы, может быть, после уже разговора. У него есть какие-то работы, которые немножко даже к Боннару тянутся, чуть-чуть.

ИК. Знаете, замечательно то, что вы упоминаете Боннара, потому что на днях, когда я была на выставке в галерее Шмидт, и там висел Боннар, и у меня просто был шок: кусок Боннара, который абсолютно Рогинский. Абсолютно Рогинский.

ОЯ. Ну вот как-то он, наверное… Но в эти годы мы уже не встречались. Я последний раз видел Мишу, кстати, надо проявить пленку, последний его вернисаж у Алискевича.

ИК. Это в каком году было?

ОЯ. Это было за два года до его смерти.

ИК. А потом уже не встречались?

ОЯ. Потом не встречались, и до этого мы тоже не встречались с ним.

ИК. А когда вы с ним познакомились?

ОЯ. С Рогинским мы познакомились в Москве в 1973 году в ателье, то есть это была маленькая однокомнатная квартира Миши Чернышева. Вот. Я Мише очень благодарен за многие вещи, то есть вот он меня отвел в Библиотеку иностранной литературы, за ручку буквально взял, и отвел: смотри журналы, не будь дураком. Сейчас он всем рассказывает, что он мой учитель, но это неправда: его творчество на моем никак не сказалось, но я ему прощаю из-за этого. И вот он меня познакомил с Рогинским. Я помню, просто как будто это было вчера, он вошел в дверь, такой человек среднего роста, в зеленом плаще, такой застиранный зелененький плащ, а в руках авоська, абсолютно такая же авоська, как на его картинах. По-моему там была бутылка кефира и что-то еще, завернутое в такую серую бумажку, или коричневую бумажку, ну, бумажки помните. Меня как раз обыденность потрясла. Он совершенно не похож… не бород…То есть он бородатый, и пронзительный взгляд у него какой-то чистый, но в то же время твердый, не детский, не наивный взгляд. Он так на меня посмотрел, «Так!»,оценил. -А, привет, Миша! – Привет, привет, так баском. Вы его застали, да?

ИК. Нет, я с Наной познакомилась через две недели после его смерти.

ОЯ. Вот, так немножко набычился. Посмотрел работы Миши, моих работ там не было. Поскольку я не думаю, что он любил других художников. Он был, как мне кажется, и даже не кажется, я глубоко уверен, самодостаточным художником. Кроме Шнабеля, у которого ему хотелось взять вот эту американскую лихость и свободу какую-то. Вот, и вряд ли его интересовали какие-то другие художники. А нет! Хотя он очень хвалил всегда Турецкого, и Злотникова. Вот, это может быть, его какие-то старые друзья, я не знаю ни того, ни другого, только работы. К сожалению, меня удивляло, что он абсолютно равнодушен, может быть, он не знал эти работы, я то люблю, очень люблю, господи, он умер в Париже давным-давно, этот человек, который был на Кафку очень похож, удивительно, с еврейско-армянской фамилией… Как же фамилия-то? Ну, «Наука», вы помните его картину. Он уехал в Польшу в 58 году, а там уехал во Францию, и здесь, по рассказам, он закрытый человек был, он мало общался с другими художниками, которые остались в России, потом, 1958 год, вся переписка перехватывалась, естественно, и никакие письма не доходили наверняка. Вот, он рисовал какие-то работы на огромных рулонах бумаги, длиной чуть ли не в километр. Он ходил там чего-то мазал. Какие-то абстрактные работы, как же его звали, сейчас… Потом у него было бюро переводов, и я его уже в этом качестве узнал. Он был приятель… насколько он был близким приятелем Шелковского, я не знаю, во всяком случае, я его увидел один раз в компании Шелковского. Как же его звали (роется в каталогах).

ИК. А! Господи! Владимир Слепян..

ОЯ. Потрясающий художник.

ИК. Так что Рогинский?

ОЯ. А, ну да, Рогинский, конечно, Сокова он очень любил, ну они старые друзья были.

ИК. Но он любил его, это личная дружба, или искусство?

ОЯ. Я думаю, что искусство, ему нравилась вот эта раскованность, такое безобразие, которое Соков позволял себе, будучи одним из лучших рисовальщиков в Строгановке. Когда я попал в Строганговку, то есть я не учился там, я рассказывал эту историю, но задолго до этого я познакомился с Козлинским, и Козлинский тогда еще был заведующий кафедры рисунка. И когда я попал в Строгановку к Козлинскому, он мне показывал работы Сокова, академические рисунки. Это что-то было невероятное, он рисовал как бог. Ну такая же история, что с Бурлюком произошла. Бурлюк был невероятным рисовальщиком, ушел к самому дикому примитиву, а Соков еще дальше пошел.

ИК. А что Рогинский говорил про Слепяна?

ОЯ. Про Слепяна ничего не говорил, он его не знал. Не видел его работ. Хотя, может, я ошибаюсь, но я никогда не слышал.

ИК. А когда вы первый раз увидели работы Рогинского?

ОЯ. Работы Рогинского я увидел в журнале «Studio International», английский журнал, я не знаю, существует он или нет, в репродукциях. Какой-то чех поехал в Россию и отснял там довольно много художников, вот авангардных, я не знаю, как назвать, нелегальных…

ИК. Нон-конформистских?

ОЯ. Короче говоря, я увидел эти работы, они мне страшно понравились.

ИК. А что там было из Рогинского?

ОЯ. Ну как раз стенки какие-то, двери, что-то в этом роде, насколько я помню.

ИК. То есть работы 60-х годов.

ОЯ. Да, тогда это были черно-белые фотографии, четыре работы на лист. Ну можно найти этот журнал.

ИК. То есть это было еще до вашей личной встречи с ним?

ОЯ. Это было еще до моей встречи с ним, поэтому я так обрадовался, увидев этого художника. Я был в восторге, и я сразу отметил, мне понравилось то, что он идет от поп-арта, и поп-арт абсолютно русский. Ни «Брилла», ни «Кент», ни «Кока-Кола», а вот именно советский быт, самый тошнотворный.

ИК. То есть для вас идея поп-арта, вы ее принимаете, что в русском искусстве был поп-арт.

ОЯ. Ну, коммуналки кто? Рогинский и его, я не знаю, ну, последователь не последователь, последователем его нельзя назвать, Кабаков. Его инсталляции на тему коммуналок. Они очень интересные, для меня ужасно скучно, я люблю живопись, мне трудно ценить такие работы. Потом мне кажется, что Илюша – человек хитрый в отличие от Рогинского, Рогинский до предела искренен в этих работах. Или он говорил что-то, или он набычится, так надуется, и молчит, если ему что-то не нравится. Я думаю, что они такие вот два… Ну, может быть, как раз Злотников. Не Злотников, а Турецкий! Турецкий тоже быт советский, магазины там, перекликался.

ИК. То есть, вот эта идея, которую выдвинул Сапгир, что Рогинский – отец русского поп-арта.

ОЯ. Нет, я не считаю, что он, именно он, я думаю, что и Злотников тоже. Хотя Злотников нет, Злотникова можно причислить к художникам, может быть, не поп-арат, а, господи, как они называются-то? Ну вот, «Опять двойка», «Опять тройка», бытописание с элементами оптимизма.

ИК. Да но просто поп-арт - это как бы определенная реакция на общество, избыточно консьюмерически настроенное, да?

ОЯ, Ну вы знаете, для нас избыточное – это получить какой-нибудь заказ, под какой-нибудь праздник под 1 мая, там дадут баночку крабов и счастливы, зеленый горошек, чтобы сделать салат, я помню, насколько было сложно. Может быть, Вы этого времени не помните. А я помню, как мой папа радовался, он в то время уже был полковником, занимал довольно высокий пост, он был награжден за запуски там всяких спутников, но когда он получал заказ под 1 мая, мама ужасно радовалась. Ах, зеленый горошек! Ах! Представляете, что это такое. Или там банка кабачковой икры! Невероятная радость! Для нас это уже был избыток. Я могу сказать, это к делу не относится. В моем классе было пять детей министров. Это зависело только от месторасположения дома. В то время была какая-то китайская школа, где изучали хинди, не было ни английских, ни французских школ. Во всяком случае, от района все зависело. И вот в нашем классе были нормальные дети, дети пролетариев, дети советских служащих, я, дети пяти министров и плюс там какие-то секретари, еще чего-то там. Большие шишки. Мы были очень дружны, и ходили друг к другу в гости. Я видел, как живут министры. Ира Таранич у нас была, с которой я изучал английский язык, например. Приходила учительница, преподавала английский язык. И я видел, как они живут. Ну, господи, любой инжинерик живет не хуже. Ничего особенного. И на даче, обычная дача, там зеленой краской покрашена, Петр Палыч из какого-то управления их охранял, была машина. Ничего особенного. При всем при том, что папа вкалывал, как папа Карло, и днем, и ночью. Надо сказать, что он мне очень напоминал Петра Первого. Тяжелой индустрией руководил, можете себе представить.

ИК. Так возвращаясь к Рогинскому, когда вы увидели первый раз его работы, они вам страшно понравились.

ОЯ. Они мне страшно понравились именно тем, что … я до этого видел, кто-то привез мне, по-моему, в Life была огромная публикация Энди Уорхолла. Это был 64-й год. Я увидел этот Life и понял, что жить по-прежнему уже не могу, надо что-то другое делать. И я начал там что-то клепать, какие-то тряпки приклеивать к холстам, еще чего-то. Все это выбросили уже давным-давно, моя мать. Она очень старалась избавиться от этого мусора: «Ну ты же сейчас взрослый!». Я помню, я пришел из армии, я собирал абсолютно параллельно с Рогинским железнодорожные плакаты и всякие плакаты там по технике безопасности, а также гражданской обороны, и даже познакомился с художником Сорокиным, который рисовал эти плакаты по гражданской обороне. Ну это же гениальные были произведения!

ИК. Рогинский их тоже собирал?

ОЯ. Рогинский их собирал и вдохновлялся этими железнодорожными плакатами, вот эти работы, которые у меня, которые Нана сфотографировала. У него была масса работ, какой-то мужик, который валится под паровоз с выпученными глазами, гениально совершенно! Ну все это по-другому было нарисовано, гораздо более свободно. Но все равно ощущение от этого ужаса оставалось. И я все собирал, мама моя все выбросила, до сих пор ей простить не могу. Позавчера с ней опять поругался немножко… Ох, кошмар.

ИК. И вот вы увидели Рогинского.

ОЯ. И я увидел Рогинского и страшно обрадовался! Ох! У меня был шедевр: Курить в местах, где разрешено! Такой плакат был на довольно толстом картоне. Сильнейшая вещь! Если б Рогинский увидел, я не знаю, он просто заплакал бы от счастья. Причем я рисковал, могли бы посадить на 15 суток, я ходил с клещами, все это выдергивал, станции разные, по-моему, до Петушков я даже доехал. Все-таки. В отличие от Ерофеева. Потрясающе. По парижской дороге, я помню, путешествия совершал. Ну вот, и я как раз обрадовался тому, что он воспевает именно то, что стоит воспевать именно здесь, на нашей советской земле.

ИК. А что стоит воспевать на советской земле?

ОЯ. Ну вот как раз то, что позволяет улыбнуться и позволяет скептически относиться к этому советскому быту. То есть поменять знак абсолютно. Поменять минус на плюс. И Рогинскому это удавалось великолепно. Хотя при том при всем он был очень серьезный. Баском говорил так под нос. Иногда он мне ежика напоминал. Хотя глаза у него конечно, не как у ежика, но как ощетинится!

ИК. После вашей встречи первой вы сразу подружились?

ОЯ. Нет. Нет-нет-нет, мне нечего было ему показать, и как-то он, по-моему, даже меня не заметил.

ИК. А вам не хотелось пойти к нему в мастерскую посмотреть, что он делает?

ОЯ. Я попал к нему в мастерскую, уже когда он был с Наной. Наверное, в 75-76 году, в подвале, где-то недалеко от музея Пушкина у него было ателье, какой-то подвал был, Рогинский тогда простился, я не знаю почему, видимо, хотел отбросить быт, забыть о быте, он носил сапоги кирзовые, какую-то телогрейку, ну тогда телогрейку и я носил, это было модно. Но у него была какая-то такая жуткая телогрейка, вата там торчала, я не знаю... Вот.

ИК. А кто вас туда привел?

ОЯ. Меня? Кто ж привел? Не помню, кто-то из художников, по-моему, Юра Тильман, такой скульптор. Он в Италии живет, я давно его не видел. И была моя жена французская, Доминик. Вот, ну мы упали, конечно. То есть мы сидели, но если б не сидели, мы бы упали.

ИК. Рогинский вам показывал свои работы?

ОЯ. Он показывал старые свои работы. А нет, ну, конечно, я видел в 75-м его работы на выставке, то, что он называл ретро. Но они мне меньше понравились.

ИК. Но он сам к ним неоднозначно относился.

ОЯ. Какое-то тю-тю, сю-сю, я понял, что это не он. Что это такое временное увлечение, что оно уйдет. Это было ясно. Он никак не сочетался ни с Измайловым, ни …как второй-то был художник, чистой воды коммерсанты, портретики рисовали, тю-тю-тю-тю. Даже на их фоне Рогинский выделялся со своими трамваями, но все это какой-то Голландией отдавало с другой стороны.

ИК. А когда вы к нему пришли?

ОЯ. Он нам показывал всякие двери там, выключатели, не выключатели, розетки.

ИК. Он сам что-то комментировал?

ОЯ. Нет, он хихикал. Хихикал, какие-то там штаны на табуретке, я сейчас вспомнил. Меня поразила такая уверенность мазка, бранные слова на некоторых работах, причем точные (смеется), вклиненные в эти работы. Ну замечательно просто, неизгладимое впечатление, как вчера было! Хотя подвал этот… Ну может быть, этот ambience как раз и играл… как раз это нужно было, для того чтобы лучше видеть эти работы.

ИК. А как вы думаете, каков статус текста в его работах? Для чего он вводит слово?

ОЯ. Мы живем, нам наплевать – я думаю так. Мы живем, и нас это радует. Что-то в этом роде. Хотя я говорю, опять-таки подчеркиваю, что в жизни он не был веселым человеком. Я думаю, что как, наверное, лучший художник, я не знаю, как, наверное, любой художник, кроме коммерсантов совсем уж, на протяжении всей своей жизни он рисовал свой автопортрет. Как я пытаюсь нарисовать свой автопортрет, ну, у меня, может быть, много автопортретов, потому что был такой Яковлев, был сякой Яковлев. А Рогинский – более цельный человек, его в детстве, как-то в юности потрясло, он хотел найти что-то хорошее, смешное в этом периоде своей жизни.

ИК. Многие люди реагируют на его живопись очень однозначно, говоря, какой депрессивный художник. Что вы об этом думаете?

ОЯ. Я думаю, такая же ошибка, как с Чеховым. Абсолютно. Чехов тоже хихикал. Мне кажется, что они бы очень подружились, и пожали бы друг другу руки. Я не знаю, любил ли Чехова Рогинский. Вообще надо сказать, что Рогинского никогда за книгой не видел, он никогда не обсуждал прочитанное. Не знаю, читал ил он?

ИК. Про литературу он не говорил?

ОЯ. Никогда. Со мной он никогда не говорил.

ИК. А про живопись?

ОЯ. Про живопись он говорил очень много. Он показывал свои работы, допустим, когда уже мы с ним подружились, я часто приходил, когда они приехали сюда в Париж, они даже какое-то время жили у нас в нашей малогабаритной, даже можно сказать, крошечной двухкомнатной квартире, с двумя собачками, было тесновато, но очень мило. Очаровательные собаки были. Но они как-то не находили места. Потом удалось, благодаря тому что у моей жены была бабушка. И у это бабушки была малюсенькая chambre de bonne, и вот он там стал рисовать полки, они даже там жили. А потом, я не знаю, по-момему, Витя Кульбак им помог прописаться на набережной Сены в Cité des Arts. Причем им повезло, они жили не в этом ужасном здании, а в старом таком французском доме, где несколько квартир переделали под ателье и так далее. И был верхний свет, люк какой-то, как сейчас помню, Нана вязала, Нана зарабатывала деньги сразу, она потрясающая женщина, конечно, я восхищен ее подвигом просто иначе не назову, ее жизни с Рогинским. Она сразу же устроилась куда-то, опять-таки Кульбак ей устроил возможность продавать трикотаж по каким-то образцам, сначала она на руках вязала, потом на вязальной машине, и продавала в какие-то шикарные бутики, Нана, конечно, она рукодельница неимоверная. Вот, и у нее появились какие-то деньги. А Рогинский тогда ничего не продавал. Или случайно. Нет продавал-продавал! У него купил какой-то поляк, у которого я выкупил потом, одну или две работы, сейчас уже не помню, который жил тоже в Cité des Arts, который с огромным уважением относился к работам Рогинского, но у него не было много денег. Я у него выкупил, потому что они у него кончились совсем. А у меня только начались (смеется). Ну и потом, конечно, братья-художники, тот же Кульбак, который любит тю-тю сю-сю.

ИК. И вот эпоха, когда они жили у вас, вы много говорили о живописи.

ОЯ. Мы ничего не говорили, абсолютно, то есть вопросы… У них был трудный отъезд, вся эта мытарня с бумагами, с собачками, что-то вывезти, что-то привезти, какие-то холсты, потом эти работы, которые они вывозили, идти в министерство культуры потом еще унижаться, чтобы штамп какой-то поставили. Они были вымотаны. А я уже себя чувствовал более или менее старым парижанином, я уже мог заказать пива, по-французски сказать. Ну, мы ходили, я им показывал немножко Париж, в кафе заказывал пива, они с ума сходили: какой у него французский язык! Вобщем, ерунда! Нана была жутко озлоблена, она просто ненавидела весь совок, плевалась и расхваливала Париж. Рогинский пытался найти место, он хотел больше всего на свете, как мне казалось, начать рисовать.

ИК. А у него был какой-то период, когда о не работал?

ОЯ. Ну у меня дома негде было просто работать ему. Как только появилась эта chambre de bonne, он сразу начал рисовать. Я помню, я пришел где-то на третий день, уже на стене была прикноплена работа, и он там рисовал какие-то полки, еще что-то в этом роде. Конечно, их всех ошеломило, как всех нас, изобилие в магазинах и так далее. Я думаю, как раз, что эти полки с неизвестными… бутылки он рисовал, не потому что он уж так любил выпить, он любил расслабиться, пьяницей его назвать никак было нельзя. Я вообще его пьяным не видел никогда. Иногда он был чуть-чуть… хи-хи ха-ха, такой немножко выпивший. Но не более того.

ИК. Вы думаете, что эти полки появились…

ОЯ. Это как реакция. Потому что на этих полках, вы знаете, этот период, когда неизвестно что, какие-то холмы изображены, я думаю, что это такая реакция на изобилие. Как в рассказе Хармса, помните, когда масло кладет на полку, на которой было неизвестно что. Не знаю, читал ли он Хармса. Что я еще хотел сказать? Задавайте вопросы, я исчерпал свой пыл сейчас.

ИК. Вы мне сказали, что вы не уверены, вообще читал ли когда-либо Рогинский что-либо.

ОЯ. Нет-нет, я уверен, что он читал, мы просто никогда не говорили. У Рогинского был прекрасный слог, и он гораздо более плавно излагал свою мысль, чем я сейчас. Видно было, что человек большой, глубокой культуры. Просто мы никогда не говорили о литературе.

ИК. А о чем вы говорили?

ОЯ. О его работах.

ИК. Вы высказывали свое мнение о его работах или, скорее, он говорил о своих работах?

ОЯ. Я иногда спрашивал: Миша, а чем ты вдохновился, там, допустим, рисуя эту картину? Он мне говорил: А, вот я помню там, такая-то была коммуналка, какой-то там я не знаю, Сидор Палыч жил, я к нему зашел, у него тут комод, все почти документально, как он говорил. Как бы фотографии из прошлого.

ИК. То есть он говорил о каких-то таких реальных сценах из жизни, как об источнике вдохновения?

ОЯ. Мы часто говорили о его, наверное, наиболее удачном советском периоде после, наверное… ну, конечно, встреча с Наной это уже другое, но когда он преподавал в Заочном институте культуры, я не знаю как называлось, не помню [ЗНУИ], он очень много взял у художников-любителей. Можно даже сказать причастных к art brut. И несколько его воспитанников они его просто потрясали. Он часто об этом говорил, именно открытостью, близостью к советской теме. В частности, он хвалил Леонова, такого замечательного. Не космонавта. Леонов, потом еще у него был, он даже подарил мне одну работу, но котик ее так описал, что пришлось выбросить.

ИК. Рогинский был в состоянии вести диалог не только с классиками, но и собственными учениками.

ОЯ. Вы знаете, самая лучшая выставка, кстати говоря, о которой мы говорили с Рогинским, случилась при моей жизни в России, в Советском Союзе, это «Слава труду». Не помню, в каком году это было, в 70-каком-то, 72, наверное, год, 71 может быть. Здоровая выставка, причем она полгода, наверное, держалась, ну, потому что народная. Потому что народ рисовал. В Манеже. Весь Манеж. Я не знаю, сколько там было художников: там был Леонов, там были какие-то полковники, причем всегда указывалось, кто нарисовал эту картину – учитель, там не знаю, тракторист, трали-вали. Полковники все рисовали один и тот же натюрморт: стоит коньяк и лимончик порезан на тарелочке. Или тарелочка справа, или тарелочка слева. Или початая уже бутылка коньяка, в рюмочке коньячок, или непочатая, рюмочка ждет, когда нальют. Поразительно! 20, наверное, полковников, рисовали один и тот же натюрморт. Леонов, конечно, потряс своей огромной работой, там не знаю «Будущее колхоза». Вот, и, конечно, это тоже была точка отсчета у Рогинского. Как сказал Глинка, мы только аранжируем музыку, а народ сочиняет. Естественно! Абсолютно. Так и есть. Я абсолютно с Глинкой согласен.

ИК. Но в таком случае все работы Рогинского в Париже, они как бы…

ОЯ. Они народные. Безусловно. Да и Рогинский сам – народный человек, при всем своем уме там, образованности живописной, безусловно. Конечно, он человек народа, безусловно. Я никогда не видел ни снобизма, ни какой-то… Гордыня была, он, конечно, знал цену своим работам, безусловно, он видел свой талант, он видел, чем он отличается, я думаю, что он считал себя, я уверен, наверняка, совершенно правильно, одним из самых выдающихся художников в мировом значении.

ИК. А есть ли что-то, что вы в нем не принимаете как в художнике? Вот вы говорите о шоке, который вы испытали, когда увидели его работы.

ОЯ. Всё принимаю. Он просто как родной мой. Честное слово. Всё принимаю, люблю все работы Рогинского, я не знаю ни одной средненькой работы у Рогинского. Ни одной. Я всегда критически отношусь к живописи, но… Рогинский – мой любимый художник.

ИК. Самый любимый.

ОЯ. Ну не самый любимый, но он как раз в той обойме художников, простите за милитаристское сравнение, в той группе художников, которые мне неимоверно дороги.

ИК. Возвращаясь к теме русского художника на западе, как вам кажется, он нашел свое место?

ОЯ. Нет. Нет. Но он и не старался. Он особо не старался. Последние годы он пытался… но французы его не понимают абсолютно. Французы любят тю-тю сю-сю, что-то такое, вроде интерьерчиков. Вот вроде этих работ, которые я пытаюсь вон предложить. Мне кажется. Я и ориентировался сделать такое тю-тю сю-сю, но с юмором. Потом им эта жизнь непонятна. Русские для них – это водка, балалайка, какой-то пьяный цыган в ресторане. В основном. Им эта жизнь непонятна. Они не знают русских, они особо не интересовались.

ИК. Обратный вопрос. Им непонятна эта жизнь, была ли Рогинскому понятна эта жизнь, французская?

ОЯ. Он не интересовался французской жизнью, насколько мне кажется. По-моему у них появились какие-то с Наной знакомые французы, которые любили даже мишину живопись, или говорили, что любят, что-то покупали. Я не знаю, я не уверен, что они были по-настоящему французы, во-первых. Может, это были люди с каким-то восточным опытом, которые здесь осели просто. Я просто их не видел никогда. Но я помню, что Миша как-то одобрительно о ком-то отзывался, вот какие хорошие люди, та-та-та, ля-ля-ля. Но это как-то быстро кончилось. И потом я не слышал о них. В основном его знакомые были такие же эмигранты, ну не знаю, которые приехали раньше, может быть, позже…


Миниатюры
Нажмите на изображение для увеличения
Название: Bouteilles Oleg.JPG
Просмотров: 438
Размер:	49.0 Кб
ID:	33455   Нажмите на изображение для увеличения
Название: mes bouteilles.JPG
Просмотров: 421
Размер:	44.2 Кб
ID:	33465   Нажмите на изображение для увеличения
Название: Etagère 1.JPG
Просмотров: 456
Размер:	34.4 Кб
ID:	33475   Нажмите на изображение для увеличения
Название: Etagère 2.JPG
Просмотров: 456
Размер:	38.5 Кб
ID:	33485   Нажмите на изображение для увеличения
Название: Etagère 3.JPG
Просмотров: 388
Размер:	37.7 Кб
ID:	33495  

Нажмите на изображение для увеличения
Название: Etagère 4.JPG
Просмотров: 433
Размер:	49.8 Кб
ID:	33505  




Последний раз редактировалось LCR; 08.09.2008 в 22:57.
LCR вне форума   Ответить с цитированием
Эти 23 пользователя(ей) сказали Спасибо LCR за это полезное сообщение:
Allena (09.09.2008), antip (12.01.2009), Art-lover (11.01.2009), dedulya37 (09.09.2008), fross (08.09.2008), Glasha (08.09.2008), iosif (09.09.2008), Jasmin (16.04.2010), KaterinaMN (16.04.2010), luka77 (16.04.2010), lusyvoronova (14.08.2010), nikola (05.04.2010), Ninni (16.04.2010), OlgaV (08.09.2008), ottenki_serogo (01.01.2009), SAH (11.01.2009), Selene (09.09.2008), Евгений (09.09.2008), Кирилл Сызранский (09.09.2008), Люси (16.04.2010), Тамара (16.04.2010), таша (16.04.2010), Тютчев (16.04.2010)
Старый 08.09.2008, 22:38 Язык оригинала: Русский       #2
Гуру
 
Регистрация: 16.06.2008
Сообщений: 3,418
Спасибо: 2,915
Поблагодарили 5,168 раз(а) в 1,142 сообщениях
Репутация: 13013
По умолчанию

А о каких полках с бутылками идет речь, я этих работ нигде не встречала?
Большое спасибо!




Последний раз редактировалось fross; 08.09.2008 в 23:13. Причина: добавлены картины
fross вне форума   Ответить с цитированием
Старый 08.09.2008, 23:19 Язык оригинала: Русский       #3
Гуру
 
Аватар для Glasha
 
Регистрация: 19.05.2008
Сообщений: 2,976
Спасибо: 9,079
Поблагодарили 4,731 раз(а) в 1,133 сообщениях
Репутация: 7675
По умолчанию

Как мне нравятся монохромные, "этажерки"! Я их тоже не видела. Спасибо, Нана, огромное..



Glasha вне форума   Ответить с цитированием
Этот пользователь сказал Спасибо Glasha за это полезное сообщение:
таша (16.04.2010)
Старый 09.09.2008, 10:27 Язык оригинала: Русский       #4
Гуру
 
Аватар для LCR
 
Регистрация: 29.04.2008
Адрес: Париж
Сообщений: 6,211
Спасибо: 18,677
Поблагодарили 38,258 раз(а) в 5,446 сообщениях
Репутация: 29878
По умолчанию

ИК. Но ведь каким-то образом Франция должна была отразиться на Рогинском-человеке, на Рогинском-художнике?

ОЯ. Рогинский хвалил краски. Хотя он работал индустриальными красками в банках, как раз тот цвет… Они быстро сохли, и потом Миша же неимоверно плодовит был, очень много работал. Иногда его работы облазили просто, он чем-то я не знаю грунтовал, какой-то ерундой. Они не успевали высохнуть, и он писал почти по влажному холсту писал вот этими алкидными красками в банках больших. Ему же много красок не нужно было, посмотрите здесь какой колорит. В последние годы он уже писал акриликом… Хотя нет, полки он писал тоже акриликом. Но опять-таки это был акрилик из банок, не из тюбиков. Он всегда покупал краски в москательных товарах. И кисти у него были всегда какие-то такие засохшие, корявые, он, по-моему, их никогда не мыл. Любил, когда они царапают, оставляют какой-то след, фактуру.

Читать дальше... 
ИК. Можно говорить о какой-то эволюции в его творчестве?

ОЯ. Конечно, безусловно, он прошел через массу периодов, я помню его абстрактные работы, хотя он всегда говорил, что он не может нарисовать абстрактную работу. До конца.

ИК. Почему?

ОЯ. Не знаю, такое свойство его головы. Но у него были работы, очень близкие к абстракции. Я не знаю, видели ли вы или нет, у этой сволочи, у Лизы Лавровой, по-моему, остались какие-то работы, там какие-то овощи, фрукты, рельефные у него были работы. Видели, да? они очень абстрактные. Я помню, когда пришел на выставку у Лаврова

ИК. Капустки, морковки?

ОЯ. Да, капусты-морковки. Я помню, у меня сразу не определилось, что это такое. Я говорю, посмотри, ты абстракционист немножко стал? Он говорит, нет, посмотри-посмотри, какая абстракция, я не могу абстракции рисовать. Не хочу, не могу, наконец, не желаю.

ИК. Почему?

ОЯ. Ну, а зачем? Если у него так получается. Но он никогда не изучал абстракцию, откровенно говоря.

ИК. Мне кажется, что это связано даже не с тем, изучал он абстракцию - не изучал, он все-таки смотрел на абстрактных художников. Дело не в этом, а в его, каком-то, так сказать, восприятии мира.

ОЯ. Наверное. Ну, вот я вам говорю, он рисовал свой автопортрет. А поскольку он считал себя достаточно реальным и земным, его творчество земное по сути, он ходил, он не летал, как Кабаков, как не знаю… как Шагал. Он ходил по земле и поэтому, наверное, это все было намного ближе.

ИК. Ходил по земле и касался предметов. У него очень тактильное у каждого предмета такое онтологическое присутствие имеет, да? Как каждый человек, вот опять же.

ОЯ. Он певец табуреток, он певец кастрюль там каких-то, чайников.

ИК. Но также певец людей.

ОЯ. Да, конечно. Замученных каких-то людей с огромными проблемами. У него же все люди с проблемами. Счастливых людей у него нет. Нигде не найдете. Вспомните хоть одну картину, где человек бы улыбался. Может быть, есть, где такие идиоты, вот у меня есть работа, он сделал, Нана ее сфотографировала, совсем дурак, почистил зубы и очень счастлив. Опять эта история с чисткой зубов. У него вылезли все зубы, пришлось заплатить какую-то огромную сумму, чтобы запломбировали, выдрали, новые поставили. Я не знаю, поставили или нет, но улыбка у него не была щербатой.
Я помню, я устроил здесь выставку, когда купили эту квартиру, были пустые стены, такая чистенькая, стерильненькая, все эти лампочки горели, освещение было хорошее, я говорю, Миша, давай тебе устроим выставку здесь квартирную. Причем, у него даже были клиенты какие-то французы, богатенькие буратины, даже галлерист был, значит, развесили мы картины, он привез рулон, свернутый рулон.

ИК. А как он общался с людьми на вернисаже?

ОЯ. Да. чего-то бубнил, бу-бу-бу. Нет, ну люди, которые пришли, они были компетентны. И галеристу очень понравилась эта выставка, но он ничего Мише не предложил. Наверное, он понял, что у него нет клиентов на эти работы. И он как раз, по-моему, ничего и не купил.

ИК. Вы назвали Рогинского монументалистом, почему?

ОЯ. А дело в том, что когда вы смотрите на его фигуры, на тот народ, который изображен, именно народ, потому что все его персонажи они немножко безлики, они не имеют ярко выраженных… хорошо нарисованный нос, глаз, ничего в глазах нет, как правило. Это фигуры, это такая монументальная живопись и вот эта толпа, которую он рисовал, она всегда создает какую-то ситуацию, все понятно; один стоит в такой позе, другой – в такой, третий переживает, ручки там я не знаю…Рогинский всегда эту толпу рисовал, и…

ИК. То есть не толпу, а ситуацию.

ОЯ. Ну, конечно, ну, толпа создает ситуацию в принципе. Впрочем, и ситуация создает толпу.

ИК. Вы знаете, а я совсем по-другому его читаю. Для меня Рогинский – он гуманист.

ОЯ. Конечно, гуманист.

ИК. Гуманист в том смысле, что даже эта толпа, даже эти люди с непрописанными лицами, люди, написанные спиной к зрителю, для меня каждый персонаж – это четкая индивидуальность. Ведь они друг на друга не похожи. Каждый несет свой заряд и свою личность.

ОЯ. Он с уважением относился к этому потрепанному народу, к этому упившемуся, я не знаю, и износившемуся народу.

ИК. Просто у меня ощущение, что вот понятия толпы для Рогинского не существует.

ОЯ. Я наверное, абсолютно неправильно проведу параллель, но он как у Джотто, вы знаете, там тоже фигуры, фигуры, фигуры, у всех одинаковые глазки такие какие-то… китайские там, я не знаю. Вот. И они все похожи у Джотто, абсолютно, и они безликие из-за этого абсолютно. Вот эта вот толпа, в принципе, у них нет каких-то гримас, ничего, все абсолютно с одинаковыми физиономиями. Но эта толпа создает какую-то ситуацию… Ну там, конечно, библейский сюжет есть, который всем ясен. Но нам ясно именно то, что рисовал Рогинский, потому что я, например, жил, я застал вот такое совсем серое советское время.

ИК. Хорошо, но тогда как говорить о творчестве художника вне его жизненной ситуации, вне его эпохи? Вы говорите, мне ясен Рогинский, потому что я жил в России в это время. А я не жила в России в это время, и мне все равно понятно. Почему?

ОЯ. Ну, потому что вы читали книги, потому что вам папа рассказывал.

ИК. Ну, хорошо. А какому-нибудь человеку, который не читал книг, как воспринимать, представьте себе Рогинского в музее через 100 лет. Как его воспринимать, что эта работа скажет человеку, который не жил в этой реальности и не знал ее?

ОЯ. Трудно сказать (смеется). Нет, ну я думаю как раз, что работы Рогинского, они будут толчком к изучению того времени, в котором он жил. Нет, ну здесь есть очень яркая такая, несмотря что на эту тему, здесь потрясающая живопись! Смелая. Мощная живопись. Она заденет, я думаю, через 100 лет, через 200 человека, который будет смотреть на эту картину. Он поинтересуется, кто такой был Рогинский и прочитает ваш труд по этому поводу.

ИК. Может ли его работа задеть человека, который вне анекдотического, вне сюжетного уровня?

ОЯ. Конечно. Человека, который любит живопись.

ИК. Для вас Рогинский, скорее, колорист или скорее график?

ОЯ. Колорист. Нет, конечно, в первую очередь, он живописец. Графики как таковой, кроме вот книги, которую он оформил… я написал какие-то рассказики в свое время, ему очень понравилось, он решил их проиллюстрировать. Розанова, жена Синявского, она очень тянула-тянула, и потом все это сдохло все это дело. К сожалению. Сейчас Нана собирается ее печатать, я отдал ей эти иллюстрации.

ИК. Что это за книга должна была быть?

ОЯ. Это такие дурацкие рассказы, тоже из советского быта, конечно, они близки по своей теме к Хармсу, потому что Хармс меня потряс также как и Рогинский. Я прочитал в первый раз… То есть я читал то, что было опубликовано в «Литературной газете», маленькие такие фрагментики тогда, но какое-то немецкое издательство, университетское, в свое время издало более полное, такой том с предисловием по-английски.

ИК. Значит, рассказы были ваши, а иллюстрации Рогинского?

ОЯ. Да, там рассказики такие, стишочки. И мне кажется, что его как раз задела советская тематика этих рассказов. Я и в стихах, и в прозе стараюсь придерживаться предельного реализма. Ну, конечно, я там фантазирую, но…я черпаю какие-то бытовые ситуации, потому что я тоже вырос в коммуналках. Но они не были такие мрачные, потому что у нас всегда были очень хорошие соседи.

ИК. Это вы предложили ему?

ОЯ. Ничего, нет, это он предложил.

ИК. Чтобы сделать такой совместный проект. И как вы работали, как это происходило?

ОЯ. Я ему дал тексты, и он их проиллюстрировал, вот и все.

ИК. Вы это как-то обсуждали между собой?

ОЯ. Ничего не обсуждали абсолютно. Зачем я буду обсуждать работы мэтра? (смеется) Я не имею права.

ИК. Вы думаете, у него как бы трагическое ощущение мира было?

ОЯ. НУ, трагикомедия, конечно. Ха-ха хи-хи. Всегда же так, садомазохизм, трагедия. Садо-мазо такое. Нарочно еще добавить. А может, без этих трагедий он не мог писать. Может быть, ему нужна была именно такая-то советская ужасная среда, серо-буро-малиновая.

ИК. Но в таком случае, эмигрировать, ехать за границу…

ОЯ. А он все взял с собой, все-все, весь свой багаж культурный он увез в своей голове там, в сердце.

ИК. То есть вы считаете, что эмиграция не меняла ничего.

ОЯ. Нет, конечно, она добавила, он часто ходил по музеям, у него был какой-то день, по-моему, понедельник, по-моему, в понедельник он ходил по музеям, по выставкам и так далее. Я иногда его встречал в каких-то галерейках. Но он плевался почти всегда, когда мы говорили: «Боже мой, боже, какое дерьмо, боже!»

ИК. Ну на современное искусство.

ОЯ. Надо сказать, что за все время, что я здесь живу уже 30 лет, я не знаю, может у меня какие-то задранные критерии, немножко такой себялюбец, я Рогинского любил, еще кое-кого, но меня мало кто радует. Счастье, что он нашел Алискевича, это не самая, конечно, выдающаяся галерея, она где-то на отшибе, и не модная. И туда мало кто ходит и вообще ходил, но Алискевич понимал в живописи и от всего сердца поддерживал Рогинского, и по-моему там даже чего-то продавал.

ИК. А у вас много работ Рогинского, вы их покупали или он вам дарил. Как это происходило?

ОЯ. Не-не-не. Я во-первых, никогда не позволял себе дарить, я знал, что Рогинскому каждая копейка нужна, я тогда уже довольно крепко стоял на ногах, более того, был нуворишем. Нет, мы с Рогинским часто ходили в кабаки, я его угощал и так далее, и так далее. Никогда не забуду, у меня заболела жена, Доминик, у нее поехала крыша, и я избрал люксотерапию. Я попробовал к психиатрам, она закрывалась, невозможно. И я подумал: Ну, надо ее расшевелить, водить по ресторанам... И вот как раз Рогинский появился. Я говорю, Миш, пойдем в хороший кабак, денег много и гульнем. И я как нувориш, не помню, что мы ели, но что-то очень дорогое, принесли карту, я посмотрел на цены и выбрал вино за 2 000 франков бутылка, это дорого было. За 2000 франков можно было месяц жить вот так. И принесли бутылку, значит, официант попытался… я говорю: поставьте на стол. Миша взял бутылку, налил себе в фужер для воды полный, взял так, значит, за Дошу, за здоровье (Доша – это моя жена, Доминик), зажмурился –буль-буль-буль-буль -и все осушил. Зажмурился. Он ожидал, что это крепенькое. Но мне очень понравилось это, по-русски, здорово.

ИК. Вы говорите, он не был любителем вина, да?

ОЯ. Я не знаю, нет, он, по-моему пил иногда, в кафе пару раз, может быть, он заказывал. Не знаю, почему, Côte du Rhône, самое такое пролетарское Cote du Rhône иногда пил. Но вообще, конечно, он любил крепенькое, водочку. Водку, насколько помню, он пил белую, всякие желтые с травками – это буржуазные излишества для него были. Он всячески истреблял эту буржуазность.

ИК. А возвращаясь к работам, которые вы купили у Рогинского.

ОЯ. Я покупал у него работы и выкупил у двух или трех людей, работы, которые он продал раньше. Потому что некоторые люди покупали работы, потому что я их покупал. Я для них был немножко авторитетом. Потом они повисели у них на стенках. И они поняли, что это им не подходит. Может, жены не приняли, люди не приняли. Кроме вот этого поляка. Я не помню, то ли он критик искусства, очень хороший поляк. Он старше был Рогинского, во всяком случае выглядел намного старше.

ИК. Расскажите пожалуйста про картины, которые вы купили. Люди, которые это слушают, не видят то, что висит у вас на стенках.

ОЯ. Я купил серию железнодорожную, транспорт. Потом купил эти пожары, когда горят чайники, горит электроплитка, они все прекрасно репродуцированы профессиональным фотографом, который был неделю назад. У Наны есть изумительные фотографии. Потом я купил много полок, которые мне очень нравились и всегда нравятся за… загадки, кроме бутылок, конечно. Бутылки мне тоже разноцветные какие-то, бутылки, которых и в природе-то не существует – желтые, красные. Может, потому что я люблю бутылки, не знаю (смеется), меня они трогали очень эти работы. Вот этого офицера я очень люблю.

ИК. Офицер под мостом?

ОЯ. Офицер под мостом. Нет, ну дело в том, что у меня папа был военный, и когда я был маленький, мы очень много путешествовали по гарнизонам, отец преподавал баллистику, он был артиллерист. И я помню, когда мы переехали в Москву, меня поразило то, что огромное количество штатских, ходят в пальто, шапках каких-то, без формы. Что это такое! Я спросил: пап, а почему они форму не носят? Он, говорит, ты знаешь, а они не военные. Меня это потрясло. Я мечтал, конечно, быть моряком.

ИК. Какая первая работа, которую вы купили у Рогинского?

ОЯ. Я сразу несколько купил. Поезда, с зубными щетками, офицера, чайник, работ десять я, наверное, сразу купил.

ИК. А чем вы руководствовались в выборе работ?

ОЯ. Нравится-не нравится. Мне они нравились, я их и купил. Я совершенно не предполагал, что Рогинский будет стоить миллионы. Просто нравится, замечательный художник. Я не торговался ни с одним из художников, у которых я покупал, никогда. Я считаю, это унизительно – или я покупаю. Или я не покупаю. Рогинский мне продал это все по очень божеской цене, и потом я рад был, что у них появились деньги, хотя я думаю, в то время Нана работала как сумасшедшая. И у них уже были какие-то средства, для того, чтобы жить нормально. Во всяком случае, от Рогинского я никогда не слышал, что есть не на что. Он таких жалоб не допускал.

ИК. Это вообще ему не свойственно было.

ОЯ. Да, мне кажется, что чем меньше денег, тем лучше даже было для него.

ИК. Вы бывали у него в мастерской на Place des Fêtes?

ОЯ. На Place des Fêtes никогда не был. Он меня приглашал много раз, когда мы встречались, но у меня другие дела были уже, какие-то неприятности с налогами, мрачный период, потом я пил как сумасшедший, каждый третий день напивался как скотина, рожа у меня была красная, какой-то упадок сил вообще. Пытался чего-то рисовать. Потом я в Берлин уехал, потом Кёльн. В то время мы с Рогинским не встречались. Я всегда испытывал к нему симпатию и радовался его успехом, когда узнал, что у Миши будет выставка в Третьяковке, когда она сбылась, я прыгал до потолка. Это счастье, что это случилось при его жизни. Потом его оценили очень многие художники.

ИК. Вы думаете, что его ценят?

ОЯ. Знатоки живописи, конечно, его ценят, безусловно, считают его одним из самых. Может быть, самым выдающимся в России. Нана его считает самым выдающимся, я согласен с ней. Я уж пусть останусь на втором (смеется). Я шучу, конечно..

ИК. Если бы вы писали о нем книгу, вот как бы вы ее себе представили, что бы вы считали необходимым рассказать о Рогинском?

ОЯ. Вы знаете, я боюсь, что я бы не писал книгу о Рогинском, потому что я не умею задавать так вопросы как вы, так точно. Но что-то бы написал. Но у меня есть стихотворение:
Знатный шляхтич, пан Рогинский
Раз с супругою гулял.
Из-за мыслей невеселых
Сигареты потерял.
Дорогая, в этот час
Не купить мне Gauloises.
Молвил громко пан Рогинский,
возвещая тем экстаз…

Что-то в этом роде

ИК. Вы ему читали это стихотворение?

ОЯ. Нет, ему я не читал, Нанке я читал,. А может быть, читал. Ну это шутка. Но он хорошо относился к моей литературе, хотя бы потому что захотел иллюстрировать книжку.

ИК. Ну опять же, что бы было важно сказать, упомянуть о Рогинском?

ОЯ. Не хватает его очень. Честное слово.

ИК. Еще один вопрос, который я хотела задать. Можно ли творчество Рогинского привязать к какому-либо движению, направлению в искусстве 20 века, в искусстве вообще?

ОЯ….Ну, такой постсоцреализм, я думаю. Левый МОСХ там что-то проскальзывает иногда, не то, конечно, абсолютно. Рогинский – гора Джомолунгма. Ну, конечно, есть, даже там Попкова там, наверное, можно взять с его разрешенным кубизмом, дозволенным. Рогинский наиболее глубоко в эту тему вошел, безо всякого юродства. У Рогинского есть юмор, но у него никогда не было никакого издевательства над этими людьми, которых он рисовал. Он их не считал дураками. Конечно, те работы, спичечные коробки, горящие чайники, они ближе всего к поп-арту. Русский поп-арт, причем Миша клялся и божился, многократно он это делал, хотя я его не спрашивал никогда: Так действительно ты отец русского поп-арта?, никогда я не задавал этот вопрос. Потому что это было и без того очевидно и понятно, он всегда говорил, что я никогда не видел поп-артистов до…

ИК. А как он сам относился к этому заявлению?

ОЯ. К поп-арту? Я помню я купил… сколько у меня было… пять Уорхоллов, я купил цветочки Уорхолла, и он говорит: да он же кокетничал, кокетка! К нему он относился негативно. Из поп-артистов кого он любил-то? наверно, никого.

ИК. А Лихтенштейна?

ОЯ. Лихтенштейна Нана терпеть не может. Не знаю, почему. Я что-то не помню, чтобы он хвалил поп-артистов. Страшно далеко они ушли от народа.

ИК. Я хотела еще с вами поговорить, через вас самого, через ваше видение, ситуация русского художника на западе.

ОЯ. Сахара. Ужасная Сахара. Миша не хотел делать карьеры здесь, он быстро как-то понял, что не подходит и махнул на них рукой. Ну, потом у него был Алискевич, который к нему прекрасно относился. Я думаю, что стоит взять интервью у Алискевича. Я думаю, что Рогинский – постсоцреалист.

ИК. Вы думаете, что-нибудь принципиально бы изменилось, если бы Рогинский не уехал?

ОЯ. Я думаю, что он бы рисовал бы так как… Нет. Ну может быть, полок не было бы. А может быть, были бы пустые, я не знаю. Или наоборот, может быть, бы какими-нибудь диковинными товарами все это уставил. Не думаю, откровенно говоря. Но в Париже есть очень хорошее свойство, здесь очень хорошо работать. Я проклинаю Париж. Я его терпеть не могу, откровенно говоря, как, наверное, и Рогинский. Такой гнусный, буржуазный, туристический город. Сердечных отношений здесь практически не с кем завести, на мой взгляд, это мой личный опыт. Миша, конечно, на парижскую жизнь никак не реагировал. Кроме, может быть, вот последних боннаров там и так далее. Даже эти натюрморты с ножницами, которые я видел последние, ну совсем простые, с чайником там, ,ну да, это написано в сто раз лучше Моранди, посильнее чем этот самый Фауст Гете.

ИК. Да. Абсолютный лаконизм в живописи, да?

ОЯ. Гениально написано. А вот эти огромные картины, они более реалистические, там ситуации, муж кушает там я не знаю, какой-то суп, сынишка двоечник.

ИК. А эта серия обедов?

ОЯ. Да, гениально просто, потрясающе. Он себя не исчерпал вот в этой теме. Если б он остался жив здесь, это другое дело. Тогда ,наверное, может быть, он бы приблизился к французской жизни. Ему бы просто надоело эти коммуналки рисовать. Он бы стал клошаров каких-то рисовать, еще чего-то. Ему нравилось рисовать бездомных людей, людей с проблемами.
Ну вообще надо сказать, что Рогинский и Соков они очень близки друг к другу. Вот сейчас я понял это окончательно.

ИК. Именно в творчестве?

ОЯ. Да. Соков тоже черпал вдохновение из российской жизни, из газет, там у него какие-то передовицы иногда просто видны, очень жалко было продавать, у меня много было Сокова. Но что делать, кушать-то надо. Да потом мне некому оставлять все это дело. Надо все продать при жизни в хорошие руки.

ИК. А скажите, то, что Рогинский продолжает писать на Западе русскую тематику, это что, это форма выражения ностальгии или?

ОЯ. Ностальгии? Он никогда… хотя нет, я помню, он первый раз поехал в Москву, поработал там, потом вернулся с бульварами, у него были такие большие холсты. И там маленькие такие фрагментики каких-то бульваров, потрясающе по колориту, так написано, снег такой голубой, гениально! Нет, он великолепный колорист, изумительный, был… когда хотел.

ИК. А что были времена, когда не хотел?

ОЯ. Нет, ну иногда он берет две-три краски и создает что-то…другое. А иногда у него такой цвет, что любуешься: господи! Импрессионист какой-то.

ИК. У вас есть какая-нибудь любимая работа в его творчестве? Которую вы увидели и сказали: Почему я ее не написал?!

ОЯ. А не-не-не, я такого никогда не мог написать. Я знаю свое место, мне достаточно. Дай бог нарисовать хотя бы треть того, что я задумал. Нет, ну Рогинский – настоящий живописец, он жил этим и только. И когда он вернулся из Москвы, появилась эта серия с маленькими фотографиями, доска почета.

ИК. Доска почета, но с другой стороны, это как бы такая картина в картине, минивыставка. Там внутри одной картины собственная выставка.

ОЯ. Да-да-да, совершенно верно, какие-то рожицы, те-тете. Всякие родные и любимые сразу идут на ум. Ну, я помню эти коммуналки, так все это и было. Массовые такие портретики. В деревнях особенно любили карточки так вот: Вася в армии, тетя Маша в гробу. Вся жизнь представлена. А в середине, как правило, там какая-нибудь свадебная фотография, головка к головке.

ИК. Мозаика человеческой жизни.

ОЯ. Да, не ну как икона просто. Хотя это все происходило невольно, просто за стекло засовывали фотографии, и все. Так и есть. Ну вот, вы напомнили, как раз была выставка у Алискевича давным-давно, но уже Рогинского здесь русские заметили, я помню, какой-то мужик с камерой снимал, меня это очень обрадовало. В России, конечно, живет масса почитателей, но, к сожалению, не все почитатели имеют деньги. А для Рогинского важно было все-таки продавать в свою среду картины, потому что ему хотелось, чтобы те люди, которые достойны его картин, покупали его работы, не какой-то там нувориш.
Миниатюры
Нажмите на изображение для увеличения
Название: Oleg brossez.jpg
Просмотров: 389
Размер:	20.7 Кб
ID:	33975   Нажмите на изображение для увеличения
Название: Oleg SNCF.JPG
Просмотров: 397
Размер:	71.5 Кб
ID:	33985   Нажмите на изображение для увеличения
Название: Oleg officier.JPG
Просмотров: 379
Размер:	79.0 Кб
ID:	33995   Нажмите на изображение для увеличения
Название: Nathalie locomotive.JPG
Просмотров: 346
Размер:	37.1 Кб
ID:	34005   Нажмите на изображение для увеличения
Название: Paris-NY.JPG
Просмотров: 349
Размер:	57.5 Кб
ID:	34015  

Нажмите на изображение для увеличения
Название: SNCF vous.JPG
Просмотров: 376
Размер:	65.8 Кб
ID:	34025   Нажмите на изображение для увеличения
Название: Petite locomotive.JPG
Просмотров: 387
Размер:	37.4 Кб
ID:	34035   Нажмите на изображение для увеличения
Название: Tout va bien maman.JPG
Просмотров: 398
Размер:	50.6 Кб
ID:	34045   Нажмите на изображение для увеличения
Название: 4.Franchement.JPG
Просмотров: 384
Размер:	79.8 Кб
ID:	34055   Нажмите на изображение для увеличения
Название: 8.ça.peut.aller.JPG
Просмотров: 362
Размер:	50.8 Кб
ID:	34065  




LCR вне форума   Ответить с цитированием
Эти 17 пользователя(ей) сказали Спасибо LCR за это полезное сообщение:
antip (12.01.2009), Art-lover (11.01.2009), dedulya37 (09.09.2008), Glasha (09.09.2008), Jasmin (16.04.2010), luka77 (16.04.2010), lusyvoronova (14.08.2010), Ninni (16.04.2010), SAH (16.04.2010), Selene (09.09.2008), Yaya (06.05.2009), Евгений (03.12.2009), Кирилл Сызранский (09.09.2008), Люси (16.04.2010), Тамара (16.04.2010), таша (16.04.2010), Тютчев (16.04.2010)
Старый 09.09.2008, 15:33 Язык оригинала: Русский       #5
Гуру
 
Аватар для Glasha
 
Регистрация: 19.05.2008
Сообщений: 2,976
Спасибо: 9,079
Поблагодарили 4,731 раз(а) в 1,133 сообщениях
Репутация: 7675
По умолчанию

Нана, получается, что Этажерки (искренне сразившие меня , особенно, с перчатками, да нет, все, что Вы показали )) -первые работы, написанные в Париже? Цветные бутылки - этого же времени, раз Вы поставили их рядом?
Интересно, впервые увидев работу Рогинского, помимо шока,удивления, открытия, было ощущение "как родной", но что-то сдержало меня от этого определения, когда писала, и тут у Яковлева -"он просто как родной мой". Значит, неслучайное ощущение .
И кстати, интересно, действительно, любил ли он Чехова?
Да, а работал ли он на бумаге, есть ли графические работы?




Последний раз редактировалось Glasha; 09.09.2008 в 16:01.
Glasha вне форума   Ответить с цитированием
Старый 09.09.2008, 16:34 Язык оригинала: Русский       #6
Гуру
 
Аватар для LCR
 
Регистрация: 29.04.2008
Адрес: Париж
Сообщений: 6,211
Спасибо: 18,677
Поблагодарили 38,258 раз(а) в 5,446 сообщениях
Репутация: 29878
По умолчанию

Цитата:
Сообщение от Gala Посмотреть сообщение
Нана, получается, что Этажерки (искренне сразившие меня , особенно, с перчатками, да нет, все, что Вы показали )) -первые работы, написанные в Париже? Цветные бутылки - этого же времени, раз Вы поставили их рядом?
Интересно, впервые увидев работу Рогинского, помимо шока,удивления, открытия, было ощущение "как родной", но что-то сдержало меня от этого определения, когда писала, и тут у Яковлева -"он просто как родной мой". Значит, неслучайное ощущение .
И кстати, интересно, действительно, любил ли он Чехова?
Да, а работал ли он на бумаге, есть ли графические работы?

Самые первые работы в Париже - довольно яркие бутылки (1978-78 гг.) Два работы - одна из коллекции Олега, одну я выкупила у поляка, о котором он упоминает в иньервью, Обе они написаны акрилом на картоне, размеры - 74 х 104 и 75,5 х 106.
Потом появились полки с бутылками, а потом - как говорит Олег, "с холмами", то есть совсем неконкретные, все более монохромные.
Все эти полки написаны акрилом на бумаге, но должна признаться, что мне трудно считать их графикой, для меня это живопись на бумаге, а графики у Рогинского практически нет, только рабочая.
.
После полок появились работы, которые я показала на персональной выставке в ГЦСИ в 2005 г. на Бьеннале - пейзажи и интерьеры (там были и 2 полки из тех, что я вывесила), они сделали маленький каталог.

Розовая полка 109 х 75,5, голубая 145 х 111, размеров третьей полки я не помню и не знаю, где она находится - я ее разыскиваю, последняя 107 х 150.

Вот еще две, первая 102 х 71, вторая 72 х 92, третья из собрания М. Ершова - 100 х 71.

Чехова он любил, но Гоголя - еще больше.
Миниатюры
Нажмите на изображение для увеличения
Название: Etagère 4.jpg
Просмотров: 374
Размер:	26.5 Кб
ID:	34185   Нажмите на изображение для увеличения
Название: Etagère 5.jpg
Просмотров: 335
Размер:	47.1 Кб
ID:	34195   Нажмите на изображение для увеличения
Название: Etagère Erchov.JPG
Просмотров: 349
Размер:	19.0 Кб
ID:	34205  



LCR вне форума   Ответить с цитированием
Эти 11 пользователя(ей) сказали Спасибо LCR за это полезное сообщение:
Glasha (09.09.2008), iosif (09.09.2008), Jasmin (16.04.2010), luka77 (16.04.2010), lusyvoronova (14.08.2010), Ninni (16.04.2010), Кирилл Сызранский (09.09.2008), Люси (16.04.2010), Тамара (16.04.2010), таша (16.04.2010), Тютчев (16.04.2010)
Старый 11.01.2009, 22:52 Язык оригинала: Русский       #7
Гуру
 
Аватар для LCR
 
Регистрация: 29.04.2008
Адрес: Париж
Сообщений: 6,211
Спасибо: 18,677
Поблагодарили 38,258 раз(а) в 5,446 сообщениях
Репутация: 29878
По умолчанию

Мне сообщили, что книга с воспоминаниями о Мише пошла в верстку, так что начинайте экономить деньги, дамы и господа, скоро она должна появиться в продаже



LCR вне форума   Ответить с цитированием
Эти 11 пользователя(ей) сказали Спасибо LCR за это полезное сообщение:
antip (12.01.2009), Art-lover (11.01.2009), dedulya37 (12.01.2009), fross (11.01.2009), Glasha (11.01.2009), Jasmin (16.04.2010), luka77 (16.04.2010), Кирилл Сызранский (11.01.2009), Люси (16.04.2010), Тамара (16.04.2010), таша (16.04.2010)
Старый 11.01.2009, 23:08 Язык оригинала: Русский       #8
Гуру
 
Аватар для Кирилл Сызранский
 
Регистрация: 26.07.2008
Адрес: РФ, Самара
Сообщений: 74,938
Спасибо: 27,789
Поблагодарили 55,129 раз(а) в 24,138 сообщениях
Записей в дневнике: 133
Репутация: 102189
Отправить сообщение для Кирилл Сызранский с помощью Skype™
По умолчанию

Цитата:
Сообщение от LCR Посмотреть сообщение
так что начинайте экономить деньги
Много денег экономить?
Сколько иллюстраций? Где печатают?
Сейчас прикиним, если ответите, сколько нужно "закроить"...



Кирилл Сызранский вне форума   Ответить с цитированием
Старый 11.01.2009, 23:13 Язык оригинала: Русский       #9
Гуру
 
Аватар для LCR
 
Регистрация: 29.04.2008
Адрес: Париж
Сообщений: 6,211
Спасибо: 18,677
Поблагодарили 38,258 раз(а) в 5,446 сообщениях
Репутация: 29878
По умолчанию

Точно не знаю, но думаю, что немного

Эту книжку издаю не я, а издательство НЛО (она в какой-то серии), там только 16 иллюстраций, и все черно-белые, это текстовая книга.



LCR вне форума   Ответить с цитированием
Эти 4 пользователя(ей) сказали Спасибо LCR за это полезное сообщение:
Glasha (09.11.2009), Кирилл Сызранский (11.01.2009), Люси (16.04.2010), таша (16.04.2010)
Старый 11.01.2009, 23:16 Язык оригинала: Русский       #10
Гуру
 
Аватар для Кирилл Сызранский
 
Регистрация: 26.07.2008
Адрес: РФ, Самара
Сообщений: 74,938
Спасибо: 27,789
Поблагодарили 55,129 раз(а) в 24,138 сообщениях
Записей в дневнике: 133
Репутация: 102189
Отправить сообщение для Кирилл Сызранский с помощью Skype™
По умолчанию

LCR, понял, спасибо.



Кирилл Сызранский вне форума   Ответить с цитированием
Ответ

Метки
нонконформисты, рогинский, яковлев

Опции темы
Опции просмотра

Ваши права в разделе
Вы не можете создавать новые темы
Вы не можете отвечать в темах
Вы не можете прикреплять вложения
Вы не можете редактировать свои сообщения

BB коды Вкл.
Смайлы Вкл.
[IMG] код Вкл.
HTML код Выкл.

Быстрый переход

Похожие темы
Тема Автор Разделы Ответов Последние сообщения
Продам: Работы Александра Яковлева SergeiSK Продам 7 06.12.2014 22:15
Воспоминания Плавинского Allena Художники, творчество, история 13 08.09.2008 21:41





Часовой пояс GMT +3, время: 13:29.
Telegram - Обратная связь - Обработка персональных данных - Архив - Вверх


Powered by vBulletin® Version 3.8.3
Copyright ©2000 - 2024, Jelsoft Enterprises Ltd. Перевод: zCarot