Экспертиза художественных ценностей с точки зрения антиквара

[Евгений]

В последние несколько лет экспертиза художественных ценностей стала одной из самых острых проблем на российском антикварном рынке. После того как в 2004 году с торгов Sotheby’s со скандалом была снята поддельная работа Ивана Шишкина, сопровождавшаяся экспертным заключением Третьяковской галереи, а в 2005 году начато громкое дело антикваров Преображенских, также связанное с поддельными произведениями, подтвержденными государственными экспертами, доверие к музейной экспертизе сильно пошатнулось. По сей день решения о том, как изменить годами сложившуюся систему, до конца не принято. На вопросы ответил вице-президент по экспертной деятельности Международной конфедерации антикваров и арт-дилеров Виктор Лебедев.

Читать дальше... 

– Виктор, сейчас на российском антикварном рынке сложилась непростая ситуация с экспертизой художественных ценностей, которую часто называют даже кризисом экспертизы. Что происходит, по вашему мнению?

– В моем понимании у нас экспертизы нет вообще, у нас есть бизнес по выдаче специальных документов. А у бизнеса свои законы, бизнес ищет не истину, а прибыль. Эта ситуация сложилась еще в начале 1990-х годов. В советское время вещи покупали негласно и в основном по рекомендации. Когда же рынок стал стремительно развиваться, появилось много непрофессиональных антикваров, которые не хотели брать на себя ответственность и искали третьих лиц. Так и родился институт музейной экспертизы, то есть коллективной ответственности, а значит, отсутствия ответственности вообще. Это было во многом связано и с экономическим состоянием людей, которые работают в музее, с маленькой государственной зарплатой. Я знаю специалиста в Париже, который приобрел частную инфракрасную установку и работает с музеями и коллекционерами. Человек, который, казалось бы, заинтересован, чтобы к нему обращались как можно больше, ведь это его заработок, говорит – моя помощь не нужна вам в 90% случаев. У нас же все гонятся за прибылью. Экспертизы делаются буквально на все, даже на второстепенные вещи, которые вообще в них не нуждаются. При огромном потоке работ велика и погрешность в определении подлинности. Например, купили три этюда, которые все вместе в 1938 году были на выставке, – на один дали позитивный отзыв, на два – нет. Как такое может быть? Как вообще можно давать экспертизы на этюды? Левитан, скажем, написал огромное количество этюдов, которые по качеству ничем не отличаются от среднего художника.

К сожалению, многие антиквары и коллекционеры продолжают культивировать музейную экспертизу и сейчас, когда понятно, что это тупиковый путь. В итоге получается не экспертиза, а выдача справок. Причем на одном листке вы получаете и искусствоведческое, и технологические исследования. Допустим, эксперт пишет, что подпись фальшива. Почему же тогда никто не показывает снимок, на котором, например, краска затекает в кракелюр? У нас нет отдельных лабораторий, которые проводили бы только технологическую экспертизу. На Западе вы можете получить подробное исследование содержания пигментов, металла, разные снимки – все, что вам нужно. Но никакая технологическая лаборатория не возьмет на себя ответственность говорить о том, подлинное ли это произведение или нет.

– Вы начали говорить про то, как осуществляется экспертиза художественных ценностей в европейских странах. Насколько мне известно, государственная экспертиза там вообще не существует.

– Во всех странах, где развит антикварный рынок, давно поняли, что люди, работающие в государственных учреждениях, не должны заниматься коммерческой экспертизой. Если станет известно, что музейный сотрудник написал экспертизу, его сразу уволят, не разбираясь. Мои лондонские коллеги рассказывают, что, когда музейщики просто заходят в галерею посмотреть, они боятся слово сказать, чтобы кто-нибудь когда-нибудь на них не сослался. Потому что люди занимаются другими вопросами – улучшением, изучением, пополнением государственного собрания. Они занимаются наукой и должны тратить на нее все свое время. Если государственные сотрудники начинают выдавать экспертизы, им не только некогда заниматься наукой, но они нередко начинают развивать лженауку.

– Может быть, тогда в России нужны частные эксперты?

– Лучшие эксперты во всем мире – это сами антиквары. Музейщики – на самом деле только теоретики. В чем им нельзя отказать, так это в умении и возможности работать с архивами, документами, с искусствоведческим материалом. Все что касается практической стороны вопроса, то любой человек, который работает на рынке, рискует каждый день, разбирается намного лучше государственных сотрудников. Когда ты за каждую свою ошибку расплачиваешься немалыми деньгами, ты учишься очень быстро. Но в России сейчас в погоне за деньгами и антиквары далеко не всегда хотят учиться. Многие предпочитают работать посредниками. При этом сами они понятия не имеют, как вообще функционирует мировой антикварный рынок, а удовольствуются быстрой прибылью. В Европе каждый специалист знает всех в мире, работающих в своей узкой области.

– В 2006 Россвязьохранкультура ввела запрет на музейную экспертизу, объявив, что заменит ее частными экспертами, которые получат государственные лицензии. Совсем недавно первые 418 человек получили такие удостоверения. Изменит ли это что-нибудь?

– Когда Россвязьохранкультура инициировала этот процесс, все были за, все понимали, что это необходимо. Но если запрещать государственную экспертизу, то запрещать всем. Почему запретили Третьяковке и Русскому музея, но разрешили Центру Грабаря? В итоге этот запрет просто не работает, а Русский музей экспертизы по-прежнему выдает, только называет их по-другому – консультациями. Понятно, что если ввести частные экспертизы, то это поднимет материальный уровень музейщиков. Но с точки зрения рынка лицензирование бессмысленно. Ведь лицензии выдало то же государство тем же музейным работникам. У них от этого не прибавилось ни знаний, ни денег, чтоб нести материальную ответственность за свои заключения. Искусствовед – это не эксперт, а экспертиза – это не бизнес. Она нужна в небольшом количестве спорных случаев. И для этого должны быть созданы частные структуры. Так что ситуация все равно тупиковая.

– Как такая ситуация отражается на российском антикварном рынке в целом?

– Из-за проблем с экспертизами, а также из-за раздутых скандалов с подделками и таможенных трудностей мы получаем только то, что рынок постепенно перемещается на Запад. Еще 4–5 лет назад русский отдел был только на Christie’s и Sotheby’s, которые проводили аукционы раз в год и с трудом набирали каталоги. Теперь русские торги уже идут по всей Европе. Почему? Да просто дилерам вести сюда русское искусство стало невыгодно, слишком много сложностей. Гораздо проще сдать его на европейский аукцион. Вот поэтому русские продажи в том же Лондоне или Нью-Йорке так взлетели. Среди антикваров даже есть такое фантастическое мнение, что все трудности на российском антикварном рынке организованы по заказу Christie’s и Sotheby’s. Это шутка, конечно, ведь им наши сложности тоже не нужны. Их привлекает динамично развивающийся русский рынок, приносящий немалую выгоду.

– Но ведь как-то надо выходить из этого тупика?

– Не думаю, что сейчас можно что-то резко изменить – требуется время. К сожалению, речь идет не только о принятии каких-то решений, но и о психологии российского покупателя. Доверие к документу идет еще с советского времени, и изменить это непросто.

Не надо думать, что в ситуации с подделками Россия – какое-то исключение. Весь мировой рынок нашпигован неправильными вещами, как булка изюмом. Если я вижу аукцион, на котором 10% ненастоящих вещей, это хороший аукцион. А доходит до 80%. Аукцион не дает гарантии – при огромном количестве работ он просто не может ее обеспечить. Именно поэтому на Западе клиенты крайне редко сами покупают вещи на аукционе. Только если он увлеченный и разбирающийся коллекционер или речь идет об очень серьезных инвестициях в десятки миллионов. Большинство клиентов покупают в галереях: они главные гаранты подлинности. Буквально за соседней дверью с лондонским отделением Sotheby’s расположена галерея старых мастеров, в которой те же работы, что и на аукционе, стоят в два раза дороже. Но она существует уже много лет, именно потому, что является для клиента фильтром, не пропускающим некачественные вещи. Клиенты доверяют галерее, и важнейшую роль здесь играет такое понятие, как репутация. И я думаю, нам тоже надо двигаться в этом направлении. Тогда сам собой произойдет естественный отбор профессионалов, которых можно будет называть экспертами антикварного рынка.

[Art Consulting]

Евгений,
Меня, честно говоря, всегда умиляли подобные статьи. Я часто на конференциях пересекаюсь с представителями конфедерации и к сожалению, ни разу я не слышал конструктивную, открытую риторику, всегда тиграм мясо не докладывают. И все время выступают сомнительные личности и говорят о том, что экспертизы нет, все эксперты неучи, оценку никто не делает, аукционам нет доверия, застраховать нельзя....одним словом, все плохо. И все сводится к тому, что.... только мне верьте, я лучше всех все знаю, мое мнение абсолютно не зависимо, я тут примусы починяю и очень скромный.:-) Вы же знаете старую притчу про мальчика, который необоснованно несколько раз звал на помощь.. Почему бы одному из вас господа не взять на себя бразды правления в конфедерации ?:-)

[Евгений]

"Экспертиза художественных ценностей с точки зрения антиквара "
Статья хорошая,в принципе всё правильно.Статья в основном о музейной экспертизе.
Art Consulting ,какое отношение имеете к музейным экспертизам??
------------------------------------------------------------------
Кто такой Виктор Лебедев ? На сайте ARTinvestment.RU : список членов Международной конфедерации антикваров и арт-дилеров по профессиональным секциям http://artinvestment.ru/about/icaad/icaad_members/
Лебедев представляет- Антикварный салон "Русские сезоны".
http://www.ruseasons.ru/
-------------------------------------------------------------------------------

[Art Consulting]

Евгений,
Здесь мне наверно следует извиниться. Я перепутал статью и среагировал на похожий абзац. Мой спич касался выступлений представителей конфедерации, последнее из которых я внимательно выслушал на конференции инвестиции в искусство, в Мариотте. Я прочитал внимательней статью и в принципе она сильно отличается от предыдущих.

Добавлено через 12 минут

Сообщение от Евгений

Дорогой ,Вы о чём??
Тут как по Фрейду..это Ваши планы?

У меня нет подобных планов, но мне всегда хотелось увидеть на стороне Конфедерации инициативных людей, таких, как, например, находятся на данном форуме. А встречаю я, как правило .... ладно, пустое это все. Обидно, что многие проблемы на рынке можно было решить сообща, но для этого у обеих сторон должна быть открытая позиция и желание изменить ситуацию.

[Евгений]

Art Consulting, Пишите больше,у Вас же работают талантливые специалисты,и многих на форуме (70-80%) интересует профессиональный подход к атрибуции живописи,антиквариата. Свежая информация,по вопросам технологических экспертиз (не только живописи,но например металла и т.д.),статьи из зарубежных источников, всего этого очень не хватает.
-----------------------------------------------------------------
А за интервью Виктора Лебедева, Вам надо спасибо сказать ему,он на вашу мельницу воду льёт.

[мистер-у]

Люблю философию.Прекрасная наука,достойная умов человечества.Еще больше люблю применять эту науку на практике.Краткая история экспертизы и атрибуции работы Ю.Клевера-старшего или,как можно заблудиться в трех соснах.Имена и фамилии не разглашаются,дабы не вносить смуту в наши ряды.Догадайтесь сами.В одну инстанцию,которая занимается экспертизой и атрибуцией мною была представлена работа Клевера-зима,больше метра,причем христоматийная.Сомнений в подлинности на первый взгляд не вызывала.Датирована началом 20в.При проведении технологической экспертизы было обнаружено,что подпись нанесена "по сухому" красочному слою.Подпись поздняя.Кракелюры старения красочного слоя и подписи одновременны.Уже душа к такой работе не лежит.Работа возвратная,залог в полном объеме в салоне.Приглашают одну даму из числа уважаемых экспертов для написания атрибуции и она подтверждает авторство художника.Приглашают другую даму,то же очень уважаемую и она не подтверждает,ссылаясь на подпись по "сухому".Меня это еще больше настораживает.И тут рождается в определенных экспертных кругах новая, или хорошо забытая старая версия о том,что Клевер подписывал свои работы только "по сырому" красочному слою. Версия имеет развитие и тот же экспертный совет делает выводы,что Клевер после 1890 г вообще сам не писал,работала студия.Открываем журнал "Антиквариат №3 "за 2005г стр.67 статья Елены Нестеровой "Вокруг Ю.Ю.Клевера.Цитата "За последние годы у Клевера редки были картины,целиком написанные им;обычно работалагруппа менее талантливых художников(Розен,Оболенский и др.)Они подготовляли картину,Клевер же подправлял и подписывал.Подлинный Клевер-большая редкость." "Естественно,что с подобными произведениями,где не только использованные художественные материалы и признаки старения,но и подпись,нанесенная по сырому красочному слою,говорит в пользу авторства Клевера-разобраться невероятно трудно.Используя артельный метод,художник сам плодил своих подражателей и запутывал следы."В настоящее время на Сотби или на Кристи играют три работы Клевера с атрибуцией Ю.Клевер и студия.На Упсале- одна "Осень",ранее продавалась "атрибутирована Клевер".Вопрос из зала? Есть вообще где-нибудь настоящий Клевер? Эксперты в России боятся его работ "как черт ладана".Кстати в салоне "Русские сезоны" висели две работы Клевера с сухими подписями.В арт студии Кентавр я видел несколько лет назад работу Клевера с сухой подписью с заключением Грабаря.Работу я вернул вместе с атрибуцией о подлинности,с деньгами все в порядке,люди порядочные.А вот на душе осадок остался.Не знают или не умеют???Я лично за музейную экспертизу,научно обоснованную и развернутую.А вообще-то заключение на работу должен давать экспертный совет в протокольной форме,один экземпляр прилагать к заключению.Экспертиза на серьезные работы должна иметь продолжительность до полугода,а то и больше.Стоить должна от 5000 до 10000 тыс.у.е. не зависимо от результата.Тогда наверное не будет вопросов.

[Евгений]

Сообщение от мистер-у

При проведении технологической экспертизы было обнаружено,что подпись нанесена "по сухому" красочному слою.Подпись поздняя.Кракелюры старения красочного слоя и подписи одновременны.

Известное, хотя и не решающее, как иногда полагают, значение имеет расположение подписи: лежит ли она под лаком, или нанесена поверх него, то есть, сколь тесно связана она с авторской живописью.

Читать дальше... 

Закрашенные, находящиеся под слоем старого лака подписи и надписи иногда можно обнаружить с помощью инфракрасных лучей. Нужно, однако, еще раз подчеркнуть, что выявление старой подписи, даже находящейся под записью или под другой подписью, отнюдь не всегда свидетельствует о ее подлинности. Преднамеренное легкое закрашивание фальшивой подписи — хорошо известный прием фальсификаторов, рассчитанный на то, что подпись будет «случайно» найдена при промывке живописи и подтвердит «подлинность» картины.
Немаловажным моментом в процессе изучения красочного слоя является определение его сохранности. С чем имеет дело исследователь — с авторской живописью или с ее подобием, воссозданным рукой реставратора; какие участки живописи сохранились нетронутыми, а какие переписаны? Излишне говорить, насколько важно получить правильный ответ на подобные вопросы в ходе, например, атрибуции картины.
Определение сохранности красочного слоя целесообразнее всего начать с его просмотра в свете видимой люминесценции, возбуждаемой ультрафиолетовым излучением. Если картина в свете люминесценции излучает равномерный молочно-голубоватый свет, при котором изображение кажется как бы прикрытым прозрачной папиросной бумагой, можно прийти к выводу, что живопись хорошо сохранилась. Отдельные темные места на фоне люминесценции лаковой поверхности могут свидетельствовать о частичной потертости или утрате лака, о небольших ретушах на местах осыпей и сломов красочного слоя. Участки красочного слоя, подвергшиеся реставрационным записям и тонировкам поверх лака, хорошо видны в свете люминесценции при визуальном осмотре картины и на фотографии в виде темных пятен, показывающих места и площадь записей. Можно различить тонировки и под слоем лака: если последний не очень толст и не слишком разложился, то такие тонировки выглядят значительно бледнее, чем сделанные по лаку.. http://www.art-con.ru/node/288
--------------------------------------------------
А вот мнение эксперта- Петрова В. (подпись по сухому,или поверх лака).
Технология, как анализ крови, только подспорье для диагноста. Технологическая схема – холст, характер грунта, рисунка, палитра, общие приемы построения красочного слоя схожи у очень многих художников, особенно – академистов XIX века, что немецких, что датских, что русских. Рентгенограмма тоже не всегда, без комплекса других исследований, может дать правильный результат. Для картин Левитана, например, характерно несколько типов рентгенограмм. Как и подпись – вот хотя бы у Сурикова почти любая подпись "висит" на лаке. Так что если опираться только на нее, всего нашего Сурикова надо из музеев выносить. Некоторые же художники – например, Куинджи и Василий Верещагин – вообще почти не подписывались, и наличие подписи на каком-нибудь этюде не столько убеждает, сколько настораживает.
http://www.wm-painting.ru/Novosti_mi..._articleid/111

[мистер-у]

Евгений спасибо! Я лично знаком с В.П. , знаю его мнение и очень прислушиваюсь.Поповоду музейных работ вопросов никогда нет и не будет-это эталонные. "Поздняя" подпись лежит по лаку и время ее нанесения можно просчитать,там есть ньюансы и секреты,которые опытные технологи хорошо знают.Клевер был коммерческий художник,он писал работу и сразу же выставлял ее на продажу.Мы ведь говорим об экспертизе работ Клевера.