Боголюбов Алексей Петрович - Форум по искусству и инвестициям в искусство

Тютчев · 23.09.2009, 00:00

Боголюбов Алексей Петрович

(1824-1896)

"Моряк-художник"

Встреча с Карлом Брюлловым, определившая творческую судьбу; Академия художеств, каноны видовой перспективной живописи; беседы с Александром Ивановым в Риме и в Париже; годы учения у мастеров французского и немецкого пейзажа, дружба с Коро, Добиньи, музыкальные "четверги" Шумана; работа над пейзажами в Голландии и в Крыму, в Нормандии и на Волге; дружба и сотрудничество с Крамским и передвижниками, совместная борьба с Академией; парижский художественный кружок, забота о молодых русских художниках во Франции; Тургенев, Золя, Виардо, французские музыканты; создание в царской России первого общедоступного музея в память революционера А. Н. Радищева - вот страницы полной контрастов биографии Алексея Петровича Боголюбова, создателя живописной истории русского флота, своеобразного мастера русского и европейского пейзажа. Почти четверть века Боголюбов прожил в Париже, но творческая и общественная жизнь его неразрывными узами связана с судьбами русского искусства.

Алексей Петрович Боголюбов родился 16 марта в 1824 году в селе Померанье, бывшей Новгородской губернии. Отцом его был полковник Петр Гаврилович Боголюбов, ветеран Отечественной войны 1812 года, а матерью - Фекла Александровна Радищева, дочь известного русского революционера-демократа XVIII века А. Н. Радищева.

Читать дальше...

Тютчев · 24.09.2009, 06:10

Награды А.П.Боголюбова

Щетина М.
Саратовский государственный художественный музей имени А.Н.Радищева

А.П. Боголюбов был кавалером многих российских и европейских орденов.
Свою первую награду – орден Святой Анны 3 степени 24-летний лейтенант А.П. Боголюбов получает в 1848 г. Служба его складывалась, по всей видимости, достаточно успешно. Окончив Морской кадетский корпус, четыре года спустя он был назначен адъютантом адмирала А.А. Дурасова, произведен в лейтенанты и вскоре получил свою первую награду. Награда не высокая – в системе иерархи орденов занимала одно из последних мест. Но только на нее мог рассчитывать молодой офицер, недавно начавший службу. А.П. Боголюбов получил ее в максимально короткий срок и одним из первых из своего выпуска. Характерно, что эта первая награда, которая по словам самого А.П. Боголюбова «немало установила его в глазах товарищей», была получена им во многом благодаря именно художественным занятиям – в эти годы им были написаны картины «Приезд Николая I с принцем Оранским в Кронштадт зимой» и «Пароход-фрегат Камчатка». Имеет смысл сразу сказать и о том, что орденские знаки А.П. Боголюбова, хранящиеся в музее, исполнены в виде фрачных орденов. В ХIХ веке возник обычай заменять массивные орденские знаки при ношении их в неофициальной обстановке миниатюрными ювелирными повторениями. Смонтированная на металлической основе связка пришпиливалась к лацкану фрака.

Читать дальше...

В мае 1853 г., последовав совету герцога М. Лейхтенбергского, А.П. Боголюбов решается оставить карьеру морского офицера с тем, чтобы посвятить себя живописи. В том же году по высочайшему повелению он был назначен художником Главного морского штаба. Первая же работа, выполненная им на этой должности – серия из 7 картин на тему Крымской кампании 1853 г. была оценена весьма высоко – орденом Святого Владимира 4-й степени.
С русско-турецкими войнами 2-й половины XIX века связаны и две медали – «В память Восточной (Крымской) войны 1853 – 1856 гг.», и «За русско-турецкую войну 1877-1878 гг.» Каждый раз, прежде чем приступить к работе, А.П. Боголюбов собирал подробные сведения о действиях российского и турецкого флотов, диспозиции судов, долгое время проводил вблизи театра военных действий, на паровом катере ходил на места недавних боевых действий, где видел мачты затонувших броненосцев, проходил минные заграждения, как вспоминал он сам «скрепя сердце, ибо черт его знает, быстрое течение могло и снести их на место, где рассчитывали проход для судов. Но Бог миловал».
На посту художника Главного морского штаба он был удостоен и одной из самых высоких наград Франции – Командорского креста Почетного легиона, который получил благодарность за создание картины «Русская эскадра на Тулонском рейде». Она должна была служить символом дружеских отношений между двумя странами, в условиях сложной международной обстановки тех лет.
За свою жизнь А.П. Боголюбов создал целую галерею картин, представляющую почти полную историю отечественного флота.
Но должность художника Главного морского штаба обязывала выполнять и более практические задачи – составлять виды и очерки берегов, рейдовые входы и выходы и пр. «Работа, пожалуй, и нехитрая, но тут нужна крайняя точность в обводе линий видимых гор, леса или камней», – писал А.П. Боголюбов. Награды за подобные работы, как правило, были не очень высокими – не выше ордена Святого Станислава 2-й степени, полученного им в 1864 г. за составление Атласа берегов Финского залива.
Однако было бы ошибкой считать, что для современников Боголюбова его художественная деятельность ограничивалась только батальной живописью и исполнением поручений морского ведомства. Он был одним из самых популярных художников-маринистов своего времени. Неоднократно и всегда с неизменным успехом участвовал А.П. Боголюбов на международных художественных выставках. Нередко его картины еще до открытия выставок «выдерживали строгую критику европейских художников и прессы и признавались ими замечательными в своем роде». Свидетельством этому служат датский орден Данеброга, бельгийский орден Леопольда, российский орден Святой Анны 2-й степени, офицерский знак французского ордена Почетного легиона, австрийский орден Франца-Иосифа. От последней награды А.П. Боголюбов отказался. По статуту эта награда давала право на баронство, но для этого требовалось заплатить 1000 гульденов за грамоту, « а потому, – со свойственной ему иронией заметил художник, – я счел лучше просто быть Боголюбовым».
Сам А.П. Боголюбов считал главным делом своей жизни создание Радищевского музея в Саратове. И на первый взгляд, основание Радищевского музея в Саратове будет достаточно высоко оценено современниками – орденом Святого Станислава 1-й степени. А спустя несколько лет, 4 января 1891 г. в связи с 50-летием деятельности моряка-художника ему будут пожалованы знаки более высокого ордена – Святой Анны 1-й степени, как бы увенчавшие собой весь творческий путь Боголюбова. И мы увидим, что для современников он был, прежде всего, художником, талантливым живописцем.
Таким образом, награда является не только отражением заслуг человека, она позволяет лучше понять отношение к определенным событиям самих современников.

Тютчев · 24.09.2009, 22:07

Полагаю, что будет не лишним опубликовать в этой теме статью из энциклопедического словаря Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. Статья была написана ещё при жизни художника известным художественным и литературным критиком того времени Чуйко Владимиром Викторовичем.

I

«Боголюбов Алексей Петрович маринист, родился 16 марта 1824 года в Новгородской губернии, воспитывался в Морском корпусе. Еще будучи кадетом, Б. занимался живописью. В 1839 г. начал службу во флоте. В 1849 году был в числе офицеров корабля "Камчатка", на котором отправился на Мадеру герцог Максимилиан Лейхтенбергский. Познакомившись с рисунками Б., герцог посоветовал молодому офицеру посвятить себя искусству. Б. последовал совету герцога и в 1850 году поступил в Академию художеств вольноопределяющимся учеником. Своим художественным образованием он по преимуществу обязан профессору М. П. Воробьеву и Б. П. Виллевальде.

Читать дальше...

За два вида Кронштадтской гавани и за картину "Наводнение в Кронштадтской гавани в 1824 г." был пожалован высочайшими подарками. В 1852 году получил вторую золотую медаль за три картины: "Вид Смольного монастыря с Охты", "Бой брига "Меркурия" с двумя турецкими кораблями" (из турецкой войны 1828 года) и "Отбытие Е. И. В. герцога Максимилиана Лейхтенбергского из Лиссабона". Б. вышел из академии в 1863 г. с первой золотою медалью и тогда же по высочайшему повелению был назначен художником Главного морского штаба. В этом звании он состоит и поныне. Оставив морскую службу, Б. в течение семи лет путешествовал по Европе. В Женеве он пользовался советами знаменитого Калама; в Париже работал в мастерской Изобэ и в течение двух лет учился у известного мариниста Андрея Ахенбаха. В том же 1856 году Б. побывал в Константинополе, на Дунае и в Синопе с целью написать несколько этюдов для картин, заказанных ему императором Николаем Павловичем. По возвращении получил звание академика, а в 1860 г. профессора живописи. Тогда же Б. устроил в залах акад. выставку своих произведений в пользу вдов и сирот художников. На этой выставке особенное внимание публики обратили на себя картины из истории нашего флота, заказанные государем, и в особенности его "Синоп" и "Кермес в Амстердаме" (в настоящее время находится в Эрмитаже). В последующих годах Б. много путешествовал с художественными целями по России. Император Александр Николаевич, оценив труды и талант Б., поручил ему написать в картинах историю флота Петра Великого; этими работами Б. был занят в течение всего прошлого царствования. Последняя турецкая война в ее черноморских и дунайских подвигах точно так же отразились в творчестве нашего мариниста. Кроме этих трудов, Б. по поручению гидрографического департамента морского министерства вместе с капитанами Баженовым и Кроуном плавал по балтийским портам, по Финскому заливу и шхерам для исполнения атласа, изображал берега и промерил места портов и шхерных проходов. Такой же атлас был им выполнен и в Каспийском море под руководством известного гидрографа, капитана Ивашенцова. В 1871 г. Б. написал для православной церкви в Париже несколько фресок. В том же году он уступил академии до 225 этюдов масляными красками и 800 рисунков сетей и акварелей. Последние двадцать лет Б. живет в Париже, только изредка навещая Россию. Благодаря его инициативе в Париже устроилось Общество взаимного вспомоществования русским художникам, которое дает приют и возможность молодым русским художникам работать в общественной мастерской с натуры, без всяких личных затрат. 8 января 1891 г. по почину членов этого общества был отпразднован пятидесятилетний юбилей А. П. Боголюбова: 8-го января 1841 г. Б. окончил морской кадетский корпус с чином мичмана флота. Необходимо также отметить устройство Боголюбовым в городе Саратове музея имени Радищева, которому художник приходится внуком.
Без всякого сомнения, А. П. Боголюбов является одним из первых, талантливейших наших маринистов. Его можно поставить наряду с лучшими европейскими маринистами. Преимущество Б. заключается в том, что он в совершенстве знает русскую природу; едва ли не им первым были воспроизведены в художественных произведениях высокого достоинства берега Волги, Оки, Каспийского и Черного морей, многие береговые местности Финляндии и Финского залива. Его более обширные композиции по части морских сражений также останутся в истории русского пейзажа; некоторые из них, как, напр., морское сражение при Синопе, обнаруживают замечательную силу композиции, прекрасное распределение деталей, великолепный колорит и превосходный рисунок. Картины, выполненные по поручению императоров Николая и Александра II, образуют целую галерею, составляющую почти полную историю нашего военного флота. Эта галерея может считаться одной из очень редких: мы не знаем в Европе ни одного мариниста, деятельность которого представила бы такую цельность, разнообразие и богатство. Впрочем, значение Б. как художника заключается не столько в художественном изображении истории русского флота, сколько вообще в его произведениях, относящихся непосредственно к простому морскому пейзажу. Море и вообще воду, воздушную перспективу Б. знает в совершенстве; своему морскому пейзажу он к тому же придает сильное поэтическое чувство. Он вместе с Лагорио, Айвазовским и другими значительно более молодыми маринистами — Бегровым, Судковским, Орловским, Васильевым — являются главнейшими и, можно сказать, единственными представителями русского морского пейзажа. Все более молодые русские маринисты, посредственно или непосредственно, являются его учениками.

В. Чуйко.

II (дополнение к статье)
живописец; ум. в Париже в 1896 г.»

Об авторе статьи:

«Чуйко Владимир Викторович

(1839-1899) — литературный и художественный критик. Учился в омском кадетском корпусе, потом поступил на физико-математический факультет спб. университета, но курса не окончил. Слушал лекции в Париже, в Сорбонне, преимущественно по философии, истории литературы и сравнительному языкознанию; изучал в Германии и Италии историю искусств, особенно живопись и скульптуру эпохи Возрождения. На литературное поприще Ч. выступил в 1862 г., поместив в "Иллюстрации" обширную статью "Природа и знание"; с 1866 г. сотрудничал в "Женском Вестнике" и "Невском Сборнике", где напечатал несколько статей о новейших английских писателях; в 1867 г. уехал в Париж в качестве корреспондента "СПб. Ведомостей" (В. Ф. Корша); во время франко-прусской войны печатал в "Голосе" и "Биржевых Ведомостях" письма из гарибальдийского лагеря, Женевы и Рима. С 1872 г. Ч. вел критический фельетон в "Голосе", с 1878 г. — в "Новостях", а также принимал участие в "Будильнике" (под псевдонимом Маска). Ряд статей его по истории литературы и искусств напечатаны в "Отечественных Записках", "Вестнике Европы", "Наблюдателе", "Северном Вестнике", "Труде", "Нови", "Вопросах философии и психологии" и др. В 1880-х гг. Ч. предпринял издание серии "Европейские писатели и мыслители" в переводах и извлечениях (Свифт, Боккаччо, Ренан, Кондорсе, Петроний, Дидро, Фихте, Шопенгауэр. и др., всего 21 книжка). Переводил и редактировал переводы Гейне, Бальзака, Тэна, Стендаля, Шайнохи, Льюиса, Брет-Гарта и др. Из оригинальных работ Ч. вышли отдельными изданиями "Современная русская поэзия и ее представители" (СПб., 1885) и объемистая монография "Шекспир, его жизнь и произведения" (СПб., 1889). Это — самая обширная на русском языке книга о Шекспире, написанная живо и литературно.»

Ухтомский · 24.09.2009, 22:49

Именем Боголюбова назван мыс (северо-восточный входной мыс бухты Кетовая) на побережье полуострова Муравьева-Амурского, Уссурийский залив, залив Петра Великого. Назван в 1912 году П. В. Виттенбургом. По нелепой случайности название было нанесено на карту с искажением - мыс Боголюбского.

http://www.vladcity.com/people/people2/bogolubov/

Тютчев · 25.09.2009, 01:41

Первая коллекция

Вспоминая свои выигрыши и проигрыши в Монте-Карло и последующую поездку в Геную в 1881 году, А.П. Боголюбов рассказывал, как под впечатлением старинных стен крепости он написал картину, которую ему сразу удалось продать генуэзцу за 500 франков. На вырученные деньги он «сейчас же купил здесь свадебный старинный ларь XVI века и гобелен того же века, содержание которого, я думаю, и сам чёрт не отгадает».
Это только один из эпизодов приобретения художником разных предметов, которым суждено было стать экспонатами Саратовского государственного музея имени А.Н. Радищева. Сейчас очень сложно определить, какой именно экспонат был первым. Может быть, это были первые работы самого художника, которых он, заканчивая зимовку в годы его морской службы в Ревеле, «заготовил порядочный склад». В это время художнику было 30 лет и он всерьез связывал свою жизнь с живописью.

Читать дальше...

В мемуарах «Записки моряка-художника» многие страницы посвящены знакомству Боголюбова с музеями Европы. Первое знакомство состоялось в 1846 году с подачи герцога Максимилиана Лейхтенбергского, супруга Великой княгини Марии Николаевны: «Он посоветовал мне посмотреть музеи Амстердама, Харлема и Роттердама, что я и исполнил. Но по неразвитию, конечно, тупо смотрел на великих мастеров, как Рембрандт, Ван дер Хельст, Якоб Изакс Рейсдаль и прочих. Но меня всё-таки и тогда поразил Франс Гальс, когда увидел в Харлеме его полные жизни произведения. И с тех пор он у меня почему-то стоит выше всех мастеров фламандской школы». В дальнейшем в годы проживания в самых разных городах Европы Боголюбов неизменно дает оценку собранию каждого музея. После Брюссельского музея, по его собственному выражению, «Айвазовский, наш Эрмитаж, Амстердам, Харлем, Брюссель - всё спуталось, начало бродить, кипеть и вышел сумбур, от которого я долго не мог установиться хоть в каком-либо направлении». И далее: «Бродя по церквам, стал я приглядываться к скульптурной древесной резьбе и вскоре сделался её великим поклонником. Много видел я тут хороших картин…».
А вот упоминание о возможном первом экспонате музея. Во всяком случае, это был первый ценный подарок, полученный и сохраненный художником. «Паша Синопа, вспоминает Боголюбов, - просил меня написать портрет его сына, маленького восьмилетнего турчонка. Не будучи вовсе портретистом, но сознавая, что патрон не густо смыслит в живописи, я намалевал какого-то дьяволёнка в красной феске и расшитой куртке, чем остался весьма доволен его отец. Он предложил мне плату, от неё я отказался, но должен был принять в подарок прекрасный ятаган, в рукоятку которого была врезана ценная бирюза».
Во время путешествия по Волге в начале 1860-х годов интерес Боголюбова к сохранению и экспонированию старинных вещей стал реализовываться. «Пошёл я также в Богоявленский монастырь для предварительного осмотра и был поражён безобразием и поруганием над стариной. Храм этот сгорел, а потому всё рушилось и гибло, а что уцелело после пожара, то было свалено в угол и возвышалось горой. Тут я провёл часа 3 времени, раскапывая все эти богатства. Громадные люстры XVII века, паникадила, образа, обгорелые фонари, древние деревянные скульптуры и пр. и пр. - всё это было покрыто слоем густой пыли. Я отобрал образчики всего, велел отвернуть от дверей полупудовый железный замок от храма и всё это перетащил в дом Цесаревича и сделал выставку». О создании музея, следует отметить, он в это время даже не помышлял.
В мемуарах много сюжетов, связанных с фактом дарения. Приведем некоторые из них. Вот великолепные бытовые зарисовки эпизодов с дарами, сделанные Императору во время путешествия семьи Александра II по Волге. В Иванове городская женщина из мещан подарила Императору коробочку в полотенце ручной работы. «Но что было в этой коробочке? Четыре жирных чёрных таракана с провизией сахара и извести на целый год. Таково поверье русское - тварь эта есть признак домового счастья. Но полотенце расшитое было, точно, верх совершенства работы в этом роде как подражание древнему шитью по полотну.
Ну что хотите, чтобы Цесаревич сделал, например, с двумя чижиками в клетке? А нельзя не принять, жертвуют от чистого сердца».
«Записки моряка-художника» позволяют отследить, каким образом складывалась коллекция, составившая основу собрания Саратовского государственного художественного музея имени А.Н. Радищева. Это купленные Боголюбовым и подаренные ему работы русских и западноевропейских художников. Рассказывая о рынке картин в Париже и о знатоке и собирателе западноевропейской живописи Николае Кушелеве, Боголюбов отмечает, что цены на картины французских художников в то время были «баснословно дёшевы. Коро платили по 500 франков, 1000 и 2000. "Утро" Тройона стоила 8000 франков, Добиньи - 1000, "Кромвель" Поля Делароша - 12 тысяч франков, а нынче можно приставлять к ним по два нуля».
Знакомство с Коро позволило Боголюбову успешно сбывать свои работы. Он относился к этому факту легко: «Ну что бы я сделал со всем своим багажом этюдов, если бы дорожил ими, не стараясь заменять новыми? 200 таковых у меня купила Академия наша, 250 я отдал в свой Музей, а тысячи, слава Богу, гуляют по всему свету».
Музейщики любят повторять мысль И. Грабаря о том, что сильная художественная школа неизменно возникает в том городе, где есть художественный музей. Эта мысль применима не только к мастерам Саратовской школы, но и к Боголюбову. Путешествия по Европе, знакомство с европейскими школами живописи в музеях разных стран, возможность выбирать образец для подражания, - все это формирует как творческий почерк самого Боголюбова, так и совершенно точное представление о том, что должно представлять музейное собрание.
И наконец последний толчок. В Дюссельдорфе Боголюбов знакомится с художником Михелисом, превратившим, свою мастерскую «в настоящий музей». Михелис собирался отдать приобретенное в родной город. Также поступил и Боголюбов: «Когда я стал уже со средствами, то начал собирать тоже картины и редкости и, наконец, когда у меня не стало ни жены, ни ребёнка, то постоянно думал и додумался до Саратовского Радищевского музея, где в память моего деда, Александра Радищева, теперь стоит храм со всем моим добром и где будет под той же крышей когда-нибудь Боголюбовская школа».

Надежда Гришина

Два из шедевров подаренных Боголюбовым Саратовскуму музею им. Радищева (картина и рисунок уровня Эрмитажа, муз. им. Пушкина и лучших европейских музеев):
1. Замок Пьерфон 1860 – е Коро Камиль. (1796-1875). 34,8 х 26,7 дерево, масло Дар Боголюбова А.П. год поступления: 1885 г.
2. Дождь. 1870 – е. Коро Камиль 24,26 х 38,5 бумага Дар Боголюбова А.П. год поступления: 1885

Тютчев · 25.09.2009, 02:14

Новое о А.П.Боголюбове

Воронов Ю.
Саратовский государственный университет

Российской и европейской общественности Алексей Петрович Боголюбов известен как выдающийся художник – пейзажист, морской баталист, создавший около трех тысяч произведений живописи.
Неутомимый организатор, реформатор и просветитель на поприще искусства, А.П. Боголюбов положил начало продвижению искусства в народную толщу посредством создания в российской провинции художественного музея и соответствующей школы. Не случайно вслед за Саратовом открылись музеи в Пензе, Самаре, Нижнем Новгороде. В этом смысле провозглашение и реализация идеи нравственного воспитания и образования широких слоев населения посредством искусства по плодотворности своей оказались в определенной степени сопоставимыми с идеей ликвидации крепостничества, страстным глашатаем и первопроходцем которой был великий дед Боголюбова – Александр Николаевич Радищев.
Есть, однако, такие стороны деятельности художника, которые мало известны поколениям ХХ и ХХI века. Будучи человеком высокообразованным, натурой многогранной, он обладал не только даром живописать кистью, но и даром живописать словом. Он оставил нам мемуары, великолепные портреты современников. Не многие знают его обширное эпистолярное наследие, только, пожалуй, искусствоведы, некоторые историки.

Читать дальше...

Малоизвестен мемуарный труд А.П. Боголюбова, вышедший в свет отдельным изданием в Санкт-Петербурге еще при жизни автора (в 1895 г.) под названием «Воспоминания о в Бозе почившем императоре Александре III профессора А.П. Боголюбова». Для Боголюбова было естественным оставить благодарные воспоминания о царствующей особе, он знал Александра III еще Великим Князем и у них на всю жизнь сложились особые отношения, построенные на интересе к искусству. Эти мемуары уникальны. Того, о чем сказано в них о деятеле, занимавшем в России высшее государственное положение, невозможно найти ни в одном современном учебном или научном трактате. Автор мемуаров не ставил перед собой задачи раскрыть все грани этой личности, в поле его зрения прежде всего император как человек, во всех его проявлениях , обусловленных, несомненно, его высоким статусом. Это и понятно, А.П. Боголюбов рассматривает деятельность Александра III через призму своей профессии, через призму отношения последнего к искусству. Это отношение, к слову сказать, на всем протяжении царствования Александра III (1881 – 1894) было позитивным, конструктивным. Напомним, что «добро» на создание музея имени А.Н. Радищева было дано Александром III.
Вот что Алексей Петрович пишет в своей книге, посвященной Александру III: «Я уже старик, жизнь моя, как деятеля и человека, приходит к концу, а потому живешь более воспоминаниями о былом, сильнее чувствуешь потерю тех людей, которых любил сердечно, с полным душевным чувством уважения к их уму и прошлой полезной деятельности.
Принято у нас на Руси говорить про людей, которым улыбнулось счастье, что такой человек «родился в сорочке». Поговорку эту я постоянно применял к себе в течение моей долголетней жизни, нисколько не воображая, имею ли я право, по моим заслугам как художника и человека, считать себя достойным того положения, которое я занимал как в области искусства, так и в обществе. Конечно, без труда и таланта, а также без придатков умственных я был бы не замечен никем; но при этой природной помощи все-таки сознаю, что мною руководили Божий Промысел и счастье. Таким счастьем моей жизни были и те незабвенные минуты и часы, в которые благосклонная судьба ставила меня в близкие, непосредственные сношения с нашим безвременно почившим Монархом»
Суждения мемуариста о многосторонней деятельности императора, связанной со сферой искусства, базируются на конкретных, исторически достоверных фактах. А.П. Боголюбов рассказывает также о намерении Александра III создать музей отечественной живописи: «Он не мог не видеть, какой пробел существует в его столице, не имеющей такого хранилища, где бы в объединенном виде было представлено наше родное искусство… Несомненно, с этою мыслью многие картины приобретал Государь и имея в виду именно будущий музей». Музей, как завещание Александра III, был основан его преемником Николаем II ( теперь это знаменитый Русский музей).
В рамках небольшого очерка невозможно сколько-нибудь обстоятельно рассказать о мемуарном наследии А.П. Боголюбова. Отрадным событием явилось то, что пролежавшие в архивных фондах сто лет «Записки моряка-художника» впервые увидели свет в год 300-летия Российского флота. Они были подготовлены известным знатоком наследия великого живописца Нонной Валерьевной Огаревой и опубликованы с некоторыми сокращениями в 1996 году журналом «Волга». Ею же был создан капитальный труд «Летопись жизни и деятельности художника А.П. Боголюбова» (1988 г.).
Над «Записками» Алексей Петрович трудился около полутора десятка лет. Они были начаты им в Париже в 1881 году и оставались предметом его постоянного внимания до конца жизни. В последние годы он особенно часто возвращался к их продолжению. Так, в 1894 году он пишет главу, посвященную М.М. Антокольскому. В том же году в сентябре заканчивает воспоминания о И.Н. Крамском. К середине 1895 года завершает очерк о Н.Н. Ге, в начале 1996 года дописывает главу, посвященную В.В. Верещагину.
Изумительной теплотой, сердечностью пронизаны воспоминания Алексея Петровича об Иване Сергеевиче Тургеневе, с которым он был дружен многие годы. «Я видел в последний раз Ивана Сергеевича в Бужевале, возвратясь из Питера, пока не поехал в Трепор… «Спасибо, что пришли, Боголюбов, а завтра, пожалуй, и не застали бы». Я что-то хотел сказать, но он проговорил тихо: «Песнь моя спета, с землей все кончено у меня. Остается прощаться с друзьями»… Сжалось мое сердце, глядя на этого гиганта ума, сердца, и слезы стали навертываться у меня на глазах. Тут Иван Сергеевич опять ко мне обратился: «Прощайте, Боголюбов» и протянул мне руку, которую я поцеловал. «Зачем Вы это делаете, – сказал он тихо.– Вы любите людей, и я их старался любить, сколько мог, так любите их всегда, прощайте». Я зарыдал и вышел вон. Такое чувство грусти повторилось со мной в третий раэ, когда я закрывал глаза матери, другой – когда умерла жена, и третий, когда я простился с Иваном Сергеевичем». Эпистолярное, мемуарное наследие столь незаурядного человека достойны полного воскрешения, более глубокого изучения, тем более, что его суждения об искусстве, о писателях и художниках шли из уст профессионала высокого класса.
Глухое умолчание в ХХ столетии о литературном наследии А.П. Боголюбова объяснимо. Его взгляды, отношение к существующим государственным и общественным институтам того времени не совпадало с политическими, идеологическими доктринами прошлого века. В своей многогранной творческой и общественной деятельности А.П. Боголюбов поддерживал связи с представителями самых разных кругов, в том числе придворных и даже с императорами. Будучи подлинным патриотом, придерживаясь в жизни демократических взглядов, он использовал такие связи для поддержки художников, развития русского искусства и народного просвещения. Не будет преувеличением сказать, что в этом смысле он как бы продолжал традицию, восходящую к деятельности великого предтечи – Михаила Васильевича Ломоносова, который прибегал к связям с коронованными особами для помощи российской науке.
Живя за пределами родины, А.П. Боголюбов был ее верным сыном: «Россию люблю и буду всегда любить». Заслуги его, как и И.С. Тургенева, в сближении культур России и стран Европы очень велики. Об этом свидетельствуют, в частности, его многие иностранные ордена. Перефразировав слова С.П. Шевырева, адресованные А.С. Пушкину, можно сказать: «Боголюбов был полномочным послом России на Европейском вече».

Тютчев · 25.09.2009, 17:55

О "Записках моряка-художника"

В год 1996-й, когда Россия отмечает 300-летие основания своего славного регулярного флота, наконец-то увидят свет "Записки моряка-художника" - воспоминания именно моряка и именно художника, замечательного русского человека Алексея Петровича Боголюбова, создателя уникальной по художественной значимости и историческому значению серии картин, воспевающих историю отечественного флота за два века его существования от петровских баталий на Балтике до Морского праздника в Шербурге, в честь Русско-Французского союза в 1896 году.

При жизни, во второй половине XIX века, А.П. Боголюбов был знаменит, признан корифеем русского искусства. В XX веке редко его вспоминали. Читатели "Записок" легко поймут, почему прямолинейное черно-белое советское время его отторгало. И, слава Богу, что к своему концу наш век начинает понемногу воспринимать мир объёмно и многоцветно. Теперь, свободно вздохнув, можно уже не только воздать должное многим явлениям родной истории и забытым её творцам, к которым бесспорно относится и А.П. Боголюбов, но и поучиться на их умении служить Родине, любить людей и готовить будущее России.

Читать дальше...

ранжер · 25.09.2009, 18:44

Замечательно! Обилие материала впечатляет. Количеству уже надлежит переходить в качество. Давайте перейдём от теории к практике. Чувствуется, что Вы глубоко в материале.

Не будете ли так любезны, прокомментировать эту картинку?
Она уже обсуждалась на форуме, но хотелось бы узнать мнение сведущего человека.

Холст, масло, 39Х18,5

Тютчев · 26.09.2009, 03:38

Цитата:

Сообщение от ранжер

Не будете ли так любезны, прокомментировать эту картинку?

ранжер, те авансы, которые были сделаны в мой адрес, заставили меня со всей серьёзностью подойти к поставленному Вами вопросу. Попробую разобраться с этой картинкой. Для начала попытаемся понять, что могло бы нас заставить думать, что это работа Боголюбова? Во-первых, наличие подписи, напоминающей руку Мастера. Во-вторых, некоторая колористическая схожесть с работами художника. В-третьих, подробно прописан такелаж, как это было свойственно именно Боголюбову и его ученику Бегрову.
Теперь подробно по каждому из этих пунктов. Но уже с пристрастием.
Подпись. В нашем случае подпись не очень похожа на подпись Боголюбова. У Алексея Петровича подпись твёрже, увереннее. Эта – какая-то не такая. Но оговорюсь, что сам я не считаю подпись главным элементом в доказательстве подлинности картины. Как отсутствие подписи не доказывает, того, что работа не принадлежит кисти того или иного художника, так и её наличие не может являться безусловным доказательством её подлинности. Мало того, даже наличие фальшивой подписи не доказывает, что работа не была написана мастером, которому она приписывается.
Палитра схожа с палитрой Боголюбова (насколько позволяет судить фотография). Преобладание охры и наличие двух ярких - зелёного и красного – пятен (по центру картинки) , при общей цветовой сдержанности, характерны для этого мастера. Но даже присутствие этих признаков не убеждают в том, что эта работа именно Боголюбова. Дело в том, что общее впечатление от этой работы не соответствует тому впечатлению, которое производят работы Боголюбова. Отсутствует характерная для Боголюбова живописная гармония. Цветовые пятна в своём сочетании не формируют живописной целостности, а распадаются и существуют как бы сами по себе.
Действительно, такелаж прописан по-боголюбовски очень подробно. Но написан небрежно и в сочетании с цветовой разобщённостью, о которой говорилось выше, усиливает впечатление общей дисгармонии этюда.
Если же говорить про композиционное решение, то оно вообще не характерно для Боголюбова. Алексей Петрович, работая над этюдами, всегда стремился к картинности, даже крохотный этюд (при всей его живописной условности) или рисунок – это всегда маленькая картинка с безупречной композицией. На нашей же работе обрублены и корабль, и шлюпка , без какой бы то ни было композиционной обоснованности. Одним словом, впечатление такое, что картинка обрезана или вырезана из другой ,или художник писал, подсматривая натуру в щель забора. Ниже я привёл работу, которая по композиции отдалённо напоминает рассматриваемую нами. Но, поверьте, мне пришлось потрудиться, чтобы найти её, и относится она не к 80-м годам (это годы творческой зрелости художника), как претендующая на боголюбовскую наша картинка, а к 50-м. То есть к самому началу творческого пути художника. Да и то, смотрится она намного выигрышней, чем наша. Что подтверждает то, что художник успешно решал сложные, похожие композиционные задачи ещё на заре своего творчества.
Помимо картинки 50-х гг. я привожу, в доказательство своей правоты ,две работы (близкие по размеру к предложенному Вами этюду), на которых изображён Гавр. И каждая из них, а особенно «Французские пароходы в Гавре», дают настоящее представление о высочайшем мастерстве художника.
Можно предположить, с очень большой натяжкой, что эта работа кого-то из учеников Алексея Петровича Боголюбова. Для самого Боголюбова этюд слишком слаб. Не забывайте, что Боголюбов ещё при жизни был признан не только у себя на Родине (что само по себе не мало), но и среди мэтров французской живописи того времени. Но это уже другая история.

1. Антверпен. 1854 Холст на картоне, масло. 32.5 х 40.5 см.
2. Французские пароходы в Гавре. 1880-1890-е Дерево, масло. 41 х 27 см.
3. Гавр. 1880 - 1890 - е Холст, масло. 27 х 41 см.

Тютчев · 27.09.2009, 07:06

Записки моряка - художника

ПОД СЕНЬЮ РАДИЩЕВА

На дороге из Петербурга в Москву

Не торговал мой дед блинами,
В князья не прыгал из хохлов,
Не пел на клиросе с дьячками,
Не ваксил царских сапогов,
И не был беглым он солдатом...

Пушкин

А был Александр Николаевич Радищев, что даёт мне право считать своё происхождение не холопским. Дочь его, Фёкла Александровна Радищева, вышла замуж за моего отца прямо из Смольного монастыря, куда была по сиротству отдана на воспитание вместе со старшей сестрою своею, Анной. Сын же, младший из них, Афанасий Александрович, поступил во Второй корпус, где и окончил воспитание. В 1816 году выпущен офицером в лейб-гвардии Кавалергардский полк.

Отец мой, полковник Пётр Гаврилович Боголюбов, был воспитанником Первого кадетского корпуса. Выпущен в офицеры в 1800 году и совершил тотчас же поход через Кваркон. Потом, в продолжение всей Французской кампании, до 1816 года, оставался в корпусе графа Воронцова. Во Франции, в Нанси, был тяжело ранен. После чего искал более покойной службы и, наконец, находясь на службе, умер от последствий раны, полученной в живот.

1824-1830

Детей у отца и матери было двое: брат Николай Петрович да я. Служба отца была на Санкт-Петербургско-Московском шоссе, где стояла военно-рабочая бригада в несколько батальонов. Он командовал Третьим, расположенным в Чудове, Тосне, Любанн и Померанье, где я и родился марта 16, 1824 года и где моё раннее детство прошло почти бессознательно. Помню, однако, что там был чудный для детского воображения постоялый дом с большим двором, с царскими для проезда комнатами и трактирщица Елизавета Ивановна с дочкой Минушкой, утонувшей в пруду. Рядом был наш дом. Он прилегал к саду Почтовой станции. Тут были качели, куртины со смородиной, земляничные гряды, а в глубине - пруд, где утонула Минушка, и баня. Наш дом был двухэтажный, крестьянский, с большим двором, где ходили журавль, индюки, куры, утка всякая и собаки. Иногда воспитывался тут же медведь.

Читать дальше...

Отец любил животных и был натурой художественной, рисовал недурно, любил картинки по своим средствам, эстампы, гравюры. Чинил часы всем знакомым, точил с ангельским терпением самые тонкие колёса для часового механизма. Строил своими средствами возки, коляски и всем этим делом занимался с крайней любовью. Человек он был добрый и честный, а потому был небогат и по смерти оставил семье небольшие деньжонки, которые наша добрейшая мать сберегла для нас, но не увеличила, ибо, хотя сама она жила бедно и скромно, но это, однако же, не мешало ей помогать ближнему и одолжать всех своих приятелей. О ней я сохранил самые высокие и прелестные воспоминания. И ежели во мне есть что порядочное и доброе, то всё это вскормлено её чутким умом и высокой нравственностью. Ей мы обязаны были первыми нашими знаниями, ибо других учителей до поступления в Корпус у нас не было. Будучи воспитанницею шестого выпуска Смольного монастыря благородной половины, она получила воспитание вполне фундаментальное, хотя не обширное. Прекрасно знала языки, арифметику, историю и географию да Закон Божий. Но эта небольшая программа была в ней подробно разработана и усвоена с редким знанием, а что касается до эстетики и любви к прекрасному, то всё это выработалось познанием литератур уже своим умом и вкусом. Будучи сиротою, мать моя осталась при Институте пенсионеркою, а потом год классною дамою. В это время она познакомилась ближе со старой француженкою, учительницею французского языка, которая имела большое влияние на её развитие. Они вместе читали Дидерота<Дидро.>, Вольтера и так далее.

Сколько памятно мне её лицо, оно было красиво до старости. Прямой нос, прелестные голубо-серые глаза, русые волосы, хороший рост, чудный рот и какая-то неухватимая улыбка доброты делали её миловиднейшей женщиной. Кокетства тут не было, да с кем ей было и кокетничать, живя в Смольном монастыре в кругу старых вдов её пошиба. Скажу, что Вдовий дом этот был уделом вдов заслуженных людей.

Тут-то она себя всецело посвятила нашему воспитанию и, не держа под юбками, говорила о всём, что было прилично нашему возрасту, так что, вступая в жизнь, мы знали всё, но в такой форме, которая доступна умной и нравственной женщине. Не было темы, о которой мы бы не позволяли себе беседовать с матерью. Полная откровенность и внушение доверия к себе было её принципом и нашим нравственным платежом ей за все её ласки и предупреждения. Так что после, когда её не стало, я часто говорил брату: "Да кого из нас она более любила?". И оба, подумавши, отвечали: "Я никогда не замечал, что тебя предпочитала мне".

1831

По смерти отца(1) мы остались сиротами заслуженного человека, что дало право поступить в Пажеский корпус, так и было сделано. Брату скоро подошёл срок поступления в Александровский Царскосельский малолетний корпус, куда его и отвезла мать, поместив в Морскую четвёртую роту. На кроватном билете его значилось "Паж". Но вскоре судьба наша переменилась и, по совету А.А. Кавелина, бывшего воспитателя Александра II, друга отца, нас перевели в Морской, на том де основании, что без средств в гвардии служить плохо. В Морском же корпусе дают математическое образование и директор И.Ф. Крузенштерн - человек учёный и умный. Так мне сказывала об этом мать, и тут показавшая, что она была умная женщина, не погнавшаяся для нас за видной карьерой гвардейского офицера без гроша в кармане с аристократическими аппетитами, к удовлетворению которых юношу невольно тянет богатенькое товарищество.

Читать дальше...

Как выше сказано, мать обучала нас всему, что приличествовало нашему возрасту. Я был всегда очень резов, а потому ей часто приходилось делать мне внушения, но во всё время её деятельной педагогической любви к нам она ни разу меня не высекла и не ударила, что было бы тогда совершенно в духе времени, ибо, приведу для примера, в Александровском малолетнем корпусе меня драли 17 раз да 2 - в Морском. Но об этом скажу ещё впоследствии. Помню, что одним из действительных наказаний её было - привязать меня ниточкой к стулу, дабы укротить мою излишнюю резвость. В подобных случаях я всегда сидел смирнёхонько, не смея порвать мои тяжёлые оковы.

До поступления матери во Вдовий дом мы жили вместе с дядей Афанасием Александровичем в Итальянской усадьбе, в доме Стручкова. Помещение было скромное. Мебель была отцовская, домодельная и по его вкусу. После его смерти она очень поизносилась, так что мать сама купила китайки и обила её своеручно, а я тоже старался помогать ей как умел, так что заслужил её похвалу за соображение в работе и художественном вкусе. Его она во мне видела давно, а потому в праздники никаких других подарков не делала, кроме карандашей, бумаги или красок, так что я был маляром чуть ли не с четырёхлетнего возраста. Рисовать сама она не умела, но всегда видела в рисунке неправильность и могла её указать. В злосчастную годину первой холеры в Петербурге мать увезла нас в деревню, в Кушелевку, что около Лесного института, наняв крестьянскую избу за 25 р. ассигнациями; тут мы пробыли до осени. Смутно помню рассказы про ужасы холеры, этого бича человечества, от кухарки нашей Дарьи.

1) П.Г. Боголюбов скончался 8 июля 1830 г.

23.09.2009, 00:00	Язык оригинала: Русский #1
Тютчев Гуру Регистрация: 19.09.2008 Сообщений: 5,529 Спасибо: 4,883 Поблагодарили 11,835 раз(а) в 2,947 сообщениях Записей в дневнике: 8 Репутация: 22524	Боголюбов Алексей Петрович Боголюбов Алексей Петрович (1824-1896) "Моряк-художник" Встреча с Карлом Брюлловым, определившая творческую судьбу; Академия художеств, каноны видовой перспективной живописи; беседы с Александром Ивановым в Риме и в Париже; годы учения у мастеров французского и немецкого пейзажа, дружба с Коро, Добиньи, музыкальные "четверги" Шумана; работа над пейзажами в Голландии и в Крыму, в Нормандии и на Волге; дружба и сотрудничество с Крамским и передвижниками, совместная борьба с Академией; парижский художественный кружок, забота о молодых русских художниках во Франции; Тургенев, Золя, Виардо, французские музыканты; создание в царской России первого общедоступного музея в память революционера А. Н. Радищева - вот страницы полной контрастов биографии Алексея Петровича Боголюбова, создателя живописной истории русского флота, своеобразного мастера русского и европейского пейзажа. Почти четверть века Боголюбов прожил в Париже, но творческая и общественная жизнь его неразрывными узами связана с судьбами русского искусства. Алексей Петрович Боголюбов родился 16 марта в 1824 году в селе Померанье, бывшей Новгородской губернии. Отцом его был полковник Петр Гаврилович Боголюбов, ветеран Отечественной войны 1812 года, а матерью - Фекла Александровна Радищева, дочь известного русского революционера-демократа XVIII века А. Н. Радищева. Читать дальше... Отец его всю молодость провел в военных походах и умер в 1830 году от последствий тяжелого ранения, полученного во время Отечественной войны 1812 года. Мать Боголюбова, Фекла Александровна, окончила Смольный и, как вспоминает в "Записках моряка-художника" А. П. Боголюбов, "будучи сиротою, после выпуска осталась при институте пенсионеркою, а потом классною дамою. В это время она познакомилась ближе с старою француженкою... которая имела большое влияние на ее развитие: они вместе читали Дидерота, Вольтера и т. д.". Двух сыновей своих - Николая и Алексея - она с детства воспитывала в уважении к памяти их "крамольного" деда. В 1832 году Алексей Боголюбов был отдан в Александровский малолетний корпус, откуда через два года его перевели в Морской кадетский корпус. Уже тогда Боголюбов обнаружил большую любовь к рисованию. Молодой художник был "...отчаянной веселости и озорного нрава...". "Страсть к рисованию меня тоже губила, - вспоминал он, - ибо я ударялся в часы досуга в карикатуры, что также умножало мои беды". Однажды Боголюбов чуть было не пострадал, нарисовав карикатуру на экзаменационную комиссию. Его простили, но взяли слово, что он не будет рисовать, пока не наденет эполет. В январе 1841 года Боголюбов, имея от роду семнадцать лет, окончил Морской корпус и был выпущен со званием мичмана и с тех пор постоянно ходил в заграничные плавания. С годами любовь к искусству у юного моряка возрастала, чему в значительной степени способствовали продолжительные заграничные плавания, дававшие богатый материал впечатлительному молодому художнику. Сохранилось несколько картин и рисунков Боголюбова периода его морских плаваний в 40-х годах ("Фрегат "Усердный", "Пароход "Камчатка" и др.). Они еще далеки от профессионального мастерства, но в них уже наметилось то глубокое, пытливое начало в изучении натуры и жизни, что так характерно для всей многолетней творческой деятельности художника Боголюбова. Бывая за границей, Боголюбов знакомился с произведениями лучших западноевропейских художников. Так, в 1847 году, плавая в качестве лейтенанта на фрегате "Камчатка", он побывал в Лондоне, где впервые увидел пейзажи Тернера с их приподнятым настроением, с гармоничной красочностью, со стремительно летящими облаками и бурлящей водой. "Гармония красок навсегда запала в мою душу", - пишет Боголюбов в своих "Записках моряка-художника", упоминая о Тернере. В том же году на острове Мадера произошла встреча Боголюбова с Карлом Брюлловым. Об этой встрече Боголюбов рассказывает так: "Брюллов попросил, конечно из вежливости, показать работы, которые были в папке, сделал замечания про рисунки, но, увидев этюды с натуры, сказал: "Эге, да вы, батюшка, краску бойко месите, продолжайте, а главное, рисуйте построже". Этот отзыв великого русского художника подбодрил Боголюбова, и он с еще большей энергией работает, решив посвятить себя целиком искусству. С современной европейской школой живописи Боголюбов познакомился в 1848 году, посетив музеи Амстердама, Гарлема и Роттердама. О живописных работах Боголюбова этого периода дает представление картина "Пароход-фрегат "Камчатка" (1848, Центральный военно-морской музей, Санкт-Петербург). Условность композиции и освещения, наивная пестрота красок делают эту картину похожей на эскиз театральной декорации с прыгающим по волнам игрушечным корабликом. Нет ничего удивительного в том, что молодой художник, внимательный к деталям, но еще очень неопытный и далекий от мастерства, пишет подражательно и испытывает влияние марин Айвазовского, находившегося тогда в зените славы. В конце 1848 года президент Академии художеств герцог Максимилиан Лейхтенбергский совершал на пароходе "Камчатка" путешествие на остров Мадейру. Герцог заинтересовался рисунками молодого лейтенанта и посоветовал ему серьезно заняться живописью. "Заместо того, чтобы быть дюжинным офицером, - говорил он, - будьте лучше хорошим морским художником, знатоком корабля, чего у нас нет в России, а эта специальность лежит в вашем образовании". Впоследствии герцог получил у Николая I разрешение принять Боголюбова в Академию художеств с оставлением его во флоте, ибо художник не имел других средств к существованию, кроме тех, что давала ему морская служба. С осени 1849 года Боголюбов начинает посещать классы Академии художеств. В Академии художеств Боголюбов учится у М. Н. Воробьева и В. П. Виллевальде. Но они не оказали на Боголюбова столь сильного влияния, какое оказал известный художник-маринист, И. К. Айвазовский, хотя он н не был профессором Академии художеств. С Айвазовским Боголюбов познакомился еще до поступления в Академию художеств и стал часто бывать у него на квартире. Насколько сильное впечатление на молодого Боголюбова произвели эффектные картины Айвазовского, можно судить по его воспоминаниям: "... я увидел в первый раз такой блеск красок на холсте, что даже забыл Тернера. Синие, желтые, белые, серые и красные картины просто меня ослепили." Первые самостоятельные картины Боголюбова - два вида Кронштадтской гавани, "Наводнение в Кронштадтской гавани в 1824 году", "Бой брига "Меркурий" с двумя турецкими кораблями", "Вид Смольного монастыря с Большой Охты" и "Отбытие герцога Максимилиана Лейхтенбергского из Лиссабона" - относятся к 1851 году. Три последние были удостоены Малой золотой медали. Тем не менее живопись первых картин Боголюбова суха и однообразна. Полотна наивно перегружены деталями, которые мешают ему передать общее; композиции очень "придуманны", и творческая фантазия с налетом академического романтизма то и дело заменяет художнику строгое профессиональное мастерство и верность натуре. Более всего Боголюбов остается самим собой в рисунках: альбом ранних его набросков, хранящийся в Киевском музее русского искусства, дает представление о живой непосредственности молодого художника, об его остром и юмористическом восприятии действительности. Картины Боголюбова академического периода представляют собой характерные образцы видовой живописи середины прошлого столетия. Но в них уже чувствуется решительное и упорное стремление к изучению натуры и познанию жизни, к передаче правдивого и реального состояния в природе. В 1853 году за три вида Ревеля, исполненных по программе, и за "Вид С.-Петербурга от взморья" Боголюбов получил Большую золотую медаль, дававшую выпускникам Академии право на заграничную командировку. Перспективно-видовые картины, подобные "Катанию на Неве" (1854, Третьяковская галерея), были только одной стороной творчества Боголюбова, ибо еще в Академии проявилась его склонность к другому, батальному виду живописи. К столетию Морского корпуса художник создал одну из первых своих баталий - "Афонское сражение 19 июля 1807 года". Начавшаяся в 1853 году Крымская война дала ему новый материал. Боголюбов издает "Альбом подвигов Черноморского флота в 1853 и в 1854 гг." и получает заказ от Николая I: исполнить семь больших картин из истории Крымской войны. Несмотря на военные действия, Боголюбова, офицера флота, выпускают в отставку и сразу же назначают художником Главного морского штаба. В конце апреля 1854 года Боголюбов отправился за границу. Путь его лежал через Берлин в Дрезден. Он уезжал с твердым намерением учиться в Дюссельдорфе у известного немецкого пейзажиста Андрея Ахенбаха. Но в это время Ахенбах находился в Италии, и Боголюбов поехал в Брюссель и Антверпен. Здесь он подробно знакомился с живописью Рубенса и Ван-Дейка и усердно занимался натурными зарисовками кораблей, имея в - виду царский заказ. Вскоре Боголюбов переехал в Швейцарию, где пользовался советами известного пейзажиста Калама, много путешествовал. Этюды первых лет пенсионерства не были свободны от несколько условного колорита и говорят о том, что Академия дала Боголюбову не многое: чувствуется бедность и условность художественного языка, неумение схватить основное в пейзаже. Цвет воспринимается локально. Таков этюд "Женевское озеро близ замка Шильон" (1854), таков же "Синоп" (1856) - этюд, в котором локализация цвета особенно проявилась: оранжевое небо, синяя вода, а между ними фиолетовая полоса возвышенного берега. Пространство строится также условно. В пейзаже "Замок св. Ангела в Риме" (1859) передний план, выдержанный в коричнево-черных тонах, силуэтом выделяется на светлом втором плане, третий план тонет в голубой дымке. Работы Боголюбова на натуре являются поисками собственного стиля в искусстве. Из Швейцарии Боголюбов едет в Италию, где, переезжая из города в город, с большим прилежанием зарисовывает всевозможные колонны, капители и карнизы дворцов и зданий. Таким образом, доехав до Рима, где уже были его товарищи: Сорокин, Железнов, Максугов, Лагорио, Чернышев, Бронников, Давыдов, Кабанов и целый ряд других русских художников, Боголюбов останавливается там. Весной 1855 года Боголюбов вместе с товарищами по Академии ездил на этюды в Неаполь, Террачино, Палермо, Мессину, Сорренто и через Капри возвратился с ними в Рим. Результатом этого путешествия были картины: "Римская ночь", "Бурный вид о-ва Капри", "Вечер в Неаполе" и другие. "Вид Сорренто" Боголюбов написал с того же места, что и его замечательный предшественник Сильвестр Щедрин. "Дерзость была великая, - вспоминает он, - но я всегда обожал этого мастера и с любовью копировал его этюды в нашей Академии. Дело сначала не шло. Пришлось написать десять этюдов - и только тогда в Риме я мог окончить эту работу". В Риме судьба свела Боголюбова с художником Франсуа, который познакомил его с работами французских пенсионеров академии "Villa Мedici". Это "разом сделало во мне переворот, - пишет Боголюбов, - и я стал вглядываться, как этот народ, выросший в школе Энгра, Руссо, Коро и прочих новых светил, тогда только открывших новую эру французского пейзажа, глядит на натуру". Первая встреча с представителями французской реалистической живописи очень скоро дала свои результаты: Боголюбов "все больше и больше вдавался в простоту линий пейзажа, писал очень мало, но зато чертовски много рисовал и пером и карандашом". Это помогло ему овладеть перспективой. Работа над выполнением царского заказа заставила Боголюбова осенью 1856 года отправиться на Дунай, чтобы написать этюды с натуры для всех боевых морских эпизодов на Черном море. Начав с зарисовок корабельных маневров, уборки парусов и пушечных учений у крепости Исакчи, Боголюбов сделал множество этюдов Константинополя и, наконец, прибыл в Синоп, уже "подготовленный всеми реляциями известного боя". В Синопе Боголюбов пробыл месяц, нарисовал и написал его "со всех сторон". Работать было трудно - война едва отшумела, и обстановка повсюду была еще очень тревожной. Боголюбов едет в Париж, где поступает в школу Кутюра, а затем, познакомившись с известным французским художником-маринистом Евгением Изабе, решает заниматься у него. Пользуясь советами опытного мариниста и работая в его мастерской, Боголюбов постигает "науку живописи" и вместе с тем сближается со многими известными французскими художниками: Орасом Верно, Энгром, Полем Деларош, а позже и с Коро, Добиньи, Руссо, Тройоном. В 1859 году Боголюбов переезжает в Дюссельдорф и начинаем работать под руководством Андрея Ахенбаха. Ахенбах сразу же направляет Боголюбова на этюды в Шевенинген, рекомендует забыть его картины и руководствоваться только своими собственными взглядами на природу. В Дюссельдорфе Боголюбов по Этюдам написал ряд больших картин, среди которых выделялась "Ярмарка в Амстердаме". "Ярмарка в Амстердаме" (Русский музей) - характерная работа Боголюбова, подводящая итог его заграничному пенсионерству. По своему сюжету она еще тяготеет к романтическому пейзажу: борьба лунного света со светом факелов, готический силуэт Гарлемских ворот, остроконечные вышки домов, блеск в окнах и на воде, темные силуэты сонных кораблей. Но эта картина поразила всех своим высоким техническим мастерством исполнения и реалистической убедительностью в решении столь сложной задачи. По этой картине можно судить о том, насколько окреп Боголюбов в рисунке, насколько возросло его мастерство, позволившее ему с реалистической убедительностью решать сложные живописные задачи, правдиво передавать природные и световые эффекты. В этом Боголюбов сумел подняться до уровня современных ему голландских и французских художников, писавших картины на сходные темы. Трезвый реализм Боголюбова удивлял многих западноевропейских мастеров и внушал им доверие к их русскому собрату, замечательному и большому художнику. Не случайно поэтому в мастерской Боголюбова "часто сиживал старик Коро, покуривал свою коротенькую трубку", а художник Добиньи, который очень полюбил Боголюбова, хвалил его работы и менялся с ним этюдами. В конце 1860 года Боголюбов возвратился из заграничной командировки с большим количеством картин и массой необычно свежих и интересных этюдов. И когда Академия художеств устроила выставку этих работ, то стало ясно, что Боголюбов не только ученик Воробьева и не только подражатель Айвазовского, каким был шесть лет назад, а своеобразный, интересный и большой мастер, какого Россия еще не знала. И. Н. Крамской, вспоминая эту выставка писал о Боголюбове: "До 61-го года о нем ничего не было слышно. В 1861 году он л строил большую выставку из всего сделанного им за границей и сразу стал тем Боголюбовым, которого мы знаем: огромная, хорошо усвоенная им европейская техника и некоторое сочинительство пейзажа. Это было положительно прекрасно, особенно для нас, тогда еще мало знакомых с современными европейскими мастерами". Академией художеств Боголюбову было присвоено звание профессора и объявлена благодарность Совета, "так как, - говорилось в постановлении Совета, - до того времени ни один из пенсионеров Академии при возвращении в Россию не привозил такого большого количества отличных этюдов и картин, доказывающих, кроме таланта, особенные труды и старание совершенствоваться". "Выставка моя посещалась бойко, - рассказывал Боголюбов, - и стояла целый месяц. . . Я составил себе имя, которым честно живу и теперь". Александр II купил все картины из истории Крымской войны и "Ярмарку в Амстердаме", щедро оплатив эти работы. В 1861 году Боголюбов был утвержден в звании профессора и получил новый царский заказ - написать историю морских сражений Петра Великого. После закрытия выставки, принесшей ему такой успех, Боголюбов побывал в Москве и, вернувшись в Петербург, вошел в круг художников, группировавшихся вокруг Академии и Общества поощрения художников. По поручению гидрографического департамента морского министерства Боголюбов начал работу над атласом берегов Каспийского моря под руководством известного гидрографа капитана Ивашенцева. В 1864 году такой же атлас Финского залива был выполнен им вместе с капитанами Баженовым и Кроуном. В связи с необходимостью побывать на Каспийском море Боголюбов совместно с братом предпринял в 1861 году путешествие по Волге. Результатом явились иллюстрации к книге Н. П. Боголюбова "Волга от Твери до Астрахани" и этюды волжских городов. Впоследствии они легли в основу нескольких видовых полотен Боголюбова. К этой поездке, вероятно, относится этюд "Закат солнца в Нижнем" (Русский музей). Боголюбов изобразил берег Волги, вдоль которого тянется к городу дорога. По ней идут люди; поднимая столбы пыли, проезжают крестьянские телеги Заходящее солнце окрашивает в красновато-желтые тона небосклон и силуэт далекого города. Колорит этого этюда и его настроение очень напоминают известное полотно Третьяковской галереи "Ипатьевский монастырь близ Костромы", датируемое 1861 годом. В нем снова повторяется тот же мотив вечернего закатного освещения. Вода блестит в желтовато-зеленых лучах заходящего солнца. На высветленном летнем небе резким красноватым силуэтом вырисовываются главы церквей и стены древнего русского города. На опустевшем берегу - женщины, встречающие запоздалую рыбачью лодку. Наибольший интерес для выяснения эволюции пейзажей Боголюбова представляют итальянские этюды, написанные в городе Пизе (Русский музей), датировка которых до сих пор оставалась неясной. Между тем они могут быть датированы абсолютно точно благодаря записям в дневниках художника. Дело в том, что в связи с болезнью жены Боголюбов провел в Италии зиму 1862/63 года. Ощущением грусти, навеваемой обликом осенней природы, проникнуты все пизанские этюды. Они безусловно могут быть названы пейзажами настроения. В них уже угадываются черты пленэрного и интимного начал, которые станут характерны для пейзажных полотен Боголюбова, так контрастно противоположных его видовой и батальной живописи. В 1863 году Боголюбов вторично совершает поездку по Волге и третью, правда непродолжительную, в 1869 году. Результатом этих поездок явился ряд больших картин: "Вид Казани в разлив", "Нижний Новгород с колокольного базара", "Ипатьевский монастырь" н другие, а также огромное количество рисунков. В 1863 году Боголюбов побывал также на Дону и в Крыму. Вернувшись в Петербург, Боголюбов закончил работу над альбомами путешествия и в марте 1864 года представил наследнику 250 рисунков и 25 этюдов. Пора было подумать и об исполнении заказа на морские баталии петровского времени. В 1865 году Боголюбов уехал в Швейцарию, а затем в Дюссельдорф, где в следующем году и приступил к этой работе. Большая часть полотен была создана им тогда же, но весь цикл был завершен только в 1876 году. Второй цикл морских баталий состоит из следующих известных нам картин: "Абордажное дело со шведами в устье Невы 6 мая 1720 г.", "Гренгамское сражение", "Прорыв русского галерного флота через шведский у мыса Ганге-Удд", "Гангутский бой", "Ревельское сражение 2 мая 1780 г.", "Выборгское сражение 22 июня 1790 г.", "Красногорское сражение 22 июня 1790 г.", Картины "Гангутский бой" и "Бой у о. Эзель 24 мая 1719 г." - это вершины батальной живописи Боголюбова. В 50-х годах, воссоздавая историю Крымской войны, Боголюбов многословно и сухо воспроизводил исторически-документальную правду. Теперь он приходит к новым и самостоятельным композиционным решениям, достигает большой смысловой и живописной выразительности. Это ставит его работы на одно из первых мест среди произведений батально-исторического жанра второй половины XIX века. Картины Боголюбова хорошо обдуманы и хорошо нарисованы. Ему чужды преувеличения Айвазовского, чужды и его ошибки. Моряк по профессии, он прекрасно знал корабль и не допускал дилетантских просчетов, изображая мачты и паруса. Еще А. А. Иванов, заметив талант Айвазовского, предугадал те опасности, которые сулил ему легкий успех у публики. Он предсказывал, что молодой художник будет иметь "добрый капитал", и выражал опасения по поводу попыток Айвазовского создавать себе славу газетной шумихой. Впоследствии об этом же писал в своих дневниках Боголюбов. Морские драмы Айвазовского, которые поражают чаше всего внешней красотой и внешними эффектами, Боголюбов резко критиковал. Вторую половину 60-х годов Боголюбов провел в беспрерывных странствиях: 1866 год - путешествие по России, затем - Дюссельдорф, Дания. 1868 год - снова Петербург. В следующем году - третье путешествие по Волге. В 1869 году в Петербурге открылась выставка работ Боголюбова, посвященная памяти профессора А. Бейдемана. После ее закрытия Боголюбов снова путешествует по России, а затем уезжает в Голландию, Бельгию и Германию. Из работ, экспонировавшихся на выставке, следует отметить большую картину "Крушение фрегата "Александр Невский" (1868, Центральный военно-морской музей) и волжские виды. 1870-1871 годы художник проводит в Париже и, получив заказ, занимается росписью русской посольской церкви. К этому времени относится пейзаж "Лес в Вёле" (Третьяковская галерея). В тихой лесной роще - темный заросший пруд, на поверхность которого ложатся легкие тени. Сквозь верхушки деревьев проглядывает серенькое небо. Густая листва кажется погруженной в прозрачную атмосферу. Это "безлюдная" природа, но кажется, что здесь незримо присутствует человек. Тональная живопись этой картины строится на тончайших переходах и сочетаниях зеленого цвета, она роднит этот пленэрный пейзаж с лучшими произведениями барбизонской школы. Боголюбов предстает перед нами в новом качестве - не как автор видовых полотен, исполненных в духе академического романтизма, а как романтик иного - реалистического плана. Элементы нового отношения к пейзажу - интерес к состоянию природы, к ее внутреннему эмоциональному содержанию - угадывались в творчестве Боголюбова уже в начале 60-х годов и особенно в итальянских пейзажах художника, но еще в большей степени они заметны в одном из самых очаровательных по простоте и задушевности пейзажей - "Вёль. Двор фермы. Осень" (Русский музей). Нормандские этюды подготовили художника к созданию картины "Устье Невы" (1872, Третьяковская галерея), которая в творчестве Боголюбова стала этапной. Даже современники хорошо понимали, что "сличая и припоминая виденное уже нами, вышедшее из-под кисти Боголюбова, нельзя не сознаться, что его "Устье Невы" во многом представляет заметный шаг вперед. Прежде всего поражает здесь свобода и простота концепции". Широкая даль Невы, светлые силуэты зданий Петербурга, освещенные суда и песчаная отмель реки, изображенные на этом полотне, полны жизни и правды. Безыскусственность и простота сюжета, глубокая реалистическая убедительность и смелый живописный прием, использованный Боголюбовым, приводят его "к решениям, близким передвижническому пейзажу". Близким, но обособленным. И вот почему. С передвижниками Боголюбова сближала верность принципам реалистического искусства. Но в истории русского пейзажа он, как и Похитонов, который впоследствии тоже преимущественно жил и работал за границей, занимает несколько особое положение. Даже в национальных по теме и содержанию полотнах Боголюбова всегда преобладает пассивно-созерцательное начало. При всей изобразительной достоверности живописный и эмоциональный строй картин Боголюбова имеет мало общего с русским пленэрным пейзажем 70-х годов, в котором в эти годы все более утверждаются мотивы, выражающие социальные настроения русского общества. Идейных позиций передвижников в своем творчестве Боголюбов не разделял. Программа национально-самобытного искусства, воплощающего животрепещущие социальные темы, была ему в целом чужда. Тем не менее, он участвует во всех передвижных выставках, начиная с первой - 1871 года, в следующем году становится одним из самых деятельных, влиятельных членов правления Товарищества и умело использует свое положение, связи и авторитет в официальных кругах для дела художников-передвижников. Боголюбов был вхож к высокопоставленным и царствующим особам. Будучи художником Главного морского штаба, он неоднократно лично представлял царю заказанные ему картины, а впоследствии был приглашен давать уроки живописи наследнику и его жене. Большую роль в сближении с передвижниками сыграл выход Боголюбова в 1873 году из состава Совета консервативной Академии, в который он был избран в 1871 году, и последующая его активная борьба с Академией в 1876 году по вопросу о создании русской Академии в Риме. Глубокую связь, которая существовала между ним и передвижниками, убедительнейшим образом подтверждает история создания Боголюбовым народного музея имени Радищева в Саратове. Прогрессивное начинание Боголюбова было горячо одобрено передвижниками. Ознакомившись с проектом организации саратовского музея, Репин писал Стасову: "Поддержать и развить искусство может только одно: народные музеи, которые следует основать во всех больших городах. Пока их не будет, не будет и настоящего искусства" Первая попытка демократизации искусства была предпринята Товариществом передвижных художественных выставок. Следующий шаг в этом же направлении сделал Боголюбов, основав первый в России общедоступный музей. Мысль о его создании возникла у Боголюбова еще в 50-е годы, в период заграничного пенсионерства. "С тех пор, - писал современник, - на всем, что он приобретал и что ему дарили по части предметов искусства и книг. . . немедленно появлялась метка: "Р. М." (Радищевский музей). Свою художественную коллекцию Боголюбов решил принести в дар Саратову. И не случайно. Вот как он объясняет это в дневниках: "Мысль об учреждении музея и школы в родном моем городе Саратове меня всегда занимала, тем более, что дед мой, известный литератор екатерининского века, был саратовским помещиком и именитым дворянином. . . но. . . независимо от личных чувств, привязанности к родной губернии, во мне созрело убеждение, что именно Саратов, как один из самых важных центральных пунктов нашего края, представляет особенные удобства и удовлетворяет действительным потребностям в затеянном мною предприятии". Создавая музей, Боголюбов хотел "оставить по себе память, возвышая втоптанное в грязь имя деда. С другой стороны, - объяснял он, - я всегда думал, что каждый гражданин в моих условиях обязан все свое имущество отдавать своей родине, дабы возвысить образовательное дело юношества". Много энергии и упорства потребовалось Боголюбову, чтобы преодолеть трудности, связанные с устройством музея в Саратове. Косность и упрямство большей части городского управления затянули дело основания и открытия музея на восемь лег. Много препятствий надо было преодолеть, чтобы добиться высочайшего разрешения на название музея "Радищевским". И еще долго после этого в придворных кругах не могли успокоиться - "на каком основании в Саратове музей назван Радищевским - именем революционера". Боголюбов связал первый музей в провинции с именем своего деда, А. Н. Радищева, автора крамольного "Путешествия из Петербурга в Москву". 29 июня 1885 года состоялось торжественное открытие первого в России провинциального художественного музея. На другой день Радищевский музей был открыт бесплатно для публики. К 10 часам утра у входа собралась многотысячная толпа. В здание впускали по пятьсот-шестьсот посетителей. С 10 часов утра до 3 часов дня в музее побывало 2700 человек, но не все желающие успели осмотреть его в тот же день. Это совершенно небывалое явление в художественной жизни России воочию убеждало, насколько важным и необходимым было начатое Боголюбовым дело. Стоит еще раз напомнить, что в 1885 году Третьяковская галерея была частным собранием, а двери Русского музея открылись для широкой публики тринадцать лет спустя после создания музея в Саратове. После открытия в 1885 году первого провинциального художественного музея, основанного Боголюбовым в Саратове, по всей России прошла волна организации художественных музеев. Вслед за Саратовским музеем возникают музеи в Харькове, Нижнем Новгороде, Пензе и других городах России. Саратовский музей был открыт в 1885 году, Русский музей в Ленинграде был открыт тринадцать лет спустя после Саратовского музея. После открытия музея Боголюбов с еще большей энергией продолжает заботиться о музее и пополнении его коллекции, а также об открытии рисовальной школы при нем. Здесь Боголюбов сталкивается с еще большей косностью "отцов города". Он так и не дождался открытия школы, которое состоялось в феврале 1897 года, спустя три месяца после смерти Боголюбова. Школа носила в честь его название - "Боголюбовское рисовальное училище". Боголюбов завещал любимому своему детищу - музею и рисовальной школе - все свое имущество и капитал в сумме двухсот тысяч рублей. Прогрессивные устремления Боголюбова, преданность его русской культуре определили и общественную позицию Боголюбова во Франции, где он прожил четверть века. Парижский период его жизни начинается с 1873 года. Вынужденный покинуть родину из-за серьезной болезни сердца, художник оставался за границей до конца своих дней. Но почти каждое лето Боголюбов приезжал в Россию. Он сохранил верность родине и жил интересами русского искусства. В парижской мастерской Боголюбова постоянно собирались русские художники. Здесь часто бывали Репин, Поленов, Антокольский, Верещагин, Похитонов и многие другие. Русские художники также постоянно бывали у генерала Татищева и в доме знаменитой певицы Полины Виардо, где слушали превосходную музыку и лучших европейских музыкантов. Боголюбов вспоминает, что там он познакомился с Сен-Сансом, Золя и многими другими представителями французской культуры. "Все шло под эту кровлю высокого художества, - пишет Боголюбов, - считая честью быть у гениальной певицы и музыкантши... Бывали тут и литературные утра, - продолжает он, - организованные И. С. Тургеневым для усиления средств русской учащейся в Париже молодежи, которую он поддерживал, не зная отказа". "Вторники" Боголюбова и "четверги" Тургенева как бы предшествовали организационному сплочению русских художников, последний толчок которому дала русско-турецкая война. "Радостная весть, что Плевна пала, - вспоминал Боголюбов, - нас ободрила, мы порешили в день ее взятия основать в Париже О-во взаимного вспомоществования русских художников. Сейчас собрали картины, рисунки для лотереи, которую здесь же разыграли... написали устав, над которым немало потрудился И. С. Тургенев". Связь Боголюбова с передовым русским искусством не нарушалась и тогда, когда он жил во Франции. Руководимый им русский художественный кружок в Париже не только объединял художников, живших вдали от родины, но и создавал им условия для работы. Предоставляя же приют и помощь молодым художникам, которым Академия отказывала в своем покровительстве, русский художественный кружок тем самым противостоял реакционной Академии и способствовал развитию национального искусства. "Интересы этого кружка были не парижские, а русские вообще", - как говорил М. М. Антокольский. Когда И. К. Репин за границей в 1874 году остался без денег, Боголюбов устраивает ему выгодный заказ, и молодой художник может снова приняться за картину "Садко". Через посредство Боголюбова очень часто получали выгодные заказы Крамской, Савицкий, Поленов и другие. Цены на эти заказы обычно устанавливал сам Боголюбов, выговаривая при этом возможно более выгодные условия для художников. В 1874 году целая плеяда молодых русских художников, пенсионеров Академии художеств, в числе которых были Репин, Поленов, Харламов, Савицкий, Верещагин, Антокольский, Беггров и другие, находит себе приют в Париже у жившего там Боголюбова. Живя во Франции, Боголюбов, как всегда, много" и плодотворно работает. О его пейзажной манере этой поры, кроме упомянутых видов Вёля, дают представление десятки этюдов, хранящихся в Саратовском музее. Один за другим он создает их в живописных уголках Нормандии, Голландии, Швейцарии, Италии. Раньше пейзажи Боголюбова изобиловали деталями - теперь он стремится к обобщенности форм, передает через образы природы свои мысли и чувства, достигает большой выразительности в очень небольших по размеру полотнах. Это придает живым наброскам с натуры характер этюдов-картин. Пейзажи "Суда в гавани Дьепп", "Скалы в Фекане", "Мельница в Вёле", "Прачки в Нанте" полны света и воздуха. Воздух окутывает густую зелень, тугие мачты и паруса. На поверхность воды ложатся отражения с бесконечным разнообразием цветовых оттенков. Близкие по технике исполнения то к барбизонской, то к импрессионистической манере письма, этюды Боголюбова, тем не менее, очень непосредственны и несут на себе печать его индивидуального живописного почерка. Но даже в эти годы, работая по преимуществу над пейзажем, он все же возвращается к изображению баталий и видовых перспектив В 1877 году Боголюбов едет на театр военных действий и тогда же заканчивает работу над картинами "Взрыв турецкого монитора" и "Высадка в Мачин корпуса генерала Циммермана". Полотно "Дело лейтенанта Скрыдлова на Дунае" закончено позднее - в 1881 году. А в конце 70-х-начале 80-х годов Боголюбов создает целый ряд панорамических видов - "Нижний Новгород", "Москва с Хамовнической набережной", "Голицынская больница", "Москва, Волхонка" и др. По сравнению с ранними перспективами они более живописны и сочетают в себе традиции перспективного видового пейзажа, унаследованные художником от Академии, с реалистическими началами его пейзажной живописи с натуры. Живописное дарование Боголюбова наиболее полно раскрылось в пейзажах 80-х годов. Этюд "Ферма в Шамбодуане", передающий прелесть и обаяние ранней осени, и пейзаж осеннего Шевенингена, написанный в сдержанной серебристой гамме, можно назвать шедеврами Боголюбова. Если в его этюдах 70-х годов цвет играл едва ли не самодовлеющую роль, то теперь - это один из пластических элементов, помогающих художнику выразить свои чувства через образ и состояние взволновавшей его природы. Уже в 60-70-е годы современники считали Боголюбова художником, великолепно усвоившим современную европейскую технику живописи и "сочинительство" пейзажа. Но и тогда среди его работ более всего отмечали своеобразно-неповторимые маленькие этюды. Именно в них, и особенно в последний период творчества, в полной мере развернулось реалистическое дарование Боголюбова. Заметим, что во французском искусстве в эти годы ясно наметились тенденции субъективного истолкования действительности. Но Боголюбов остался верен реалистической правде до конца жизни. Даже незадолго до смерти он пишет жизнерадостные, оптимистические пейзажи, покоряющие мягкой лирикой и глубиной содержания. Совсем маленький этюд сохраняет прелесть живого восприятия природы и вместе с тем несет в себе значительность законченного произведения; в этом - одна из отличительных черт пейзажей Боголюбова, которая ставит его на особое место в истории русского пейзажа XIX века. Совершенно по-новому Боголюбов изображает в своих последних полотнах море. Картина "Прибой в Ментоне" (Центральный военно-морской музей) полна суровой правды и совсем лишена эффектных деталей, присущих маринам Айвазовского и Судковского. Грозовое небо затянуто золотящимися по краям тяжелыми, мрачными тучами. Море, отражая последние лучи солнца, сверкает и пенится, подкатываясь к отлогому берегу. На горизонте - едва различимый силуэт одинокой накренившейся мачты. Сопоставление двух могучих стихий - мрачного грозового неба и растревоженного моря - исполнено глубокого драматизма. Не менее значительны и интересны, чем картины и этюды Боголюбова, его рисунки. Это самостоятельная, значительная область в творчестве художника, о размерах которой можно судить хотя бы уже по тому, что только в собраниях Русского музея в Ленинграде и Саратовского художественного музея хранится до двух тысяч его рисунков. Конечно, они далеко не все равноценны. Виртуозность и мастерство, присущие рисункам Боголюбова, пришли к художнику не сразу. Они явились в результате упорной работы в течение десятилетии, благодаря тому что Боголюбов почти не расставался с карандашом, фиксируя свои наблюдения, воспоминания или мысли на всем, что оказывалось у него под рукой: будь то визитная карточка или каталог последней выставки, тетрадь или миниатюрный блокнот. Наряду с путевыми случайными набросками художник создал целый ряд крупных станковых рисунков, к которым он приходил через многочисленные эскизы и наброски. Таковы его "Взрыв монитора", "Дело Шестакова и Дубасова", "Буря", "Крушение судна", а также блестящие отмывки тушью, как "Шевенинген" в Третьяковской галерее, "Венеция", "Барбизон" и другие в собраниях Саранского художественного музея. Кроме этого, Боголюбов много работал над литографией, офортом и росписью фарфора, а также исполнял работы по стенной живописи. Последователь академических правил в своей видовой перспективной живописи даже последних лет, создатель документально точной истории русского военного флота, Боголюбов еще в молодые годы испытал влияние французской и немецкой школ пейзажной живописи. Работая в одном жанре, даже в зрелые годы, он следовал канонам; в другом - пейзажном - выступал как новатор. Эти стороны творчества, совмещаясь на протяжении всей его жизни, имели между собой мало общего. "Сочетание в творчестве Боголюбова двух направлений, - пишет А. А. Федоров-Давыдов, - одного, связанного с традициями Академии художеств, и другого - с реализмом и пленэром, заставляет сопоставить его творчество в какой-то мере с такой же двойственностью искусства В. Д. Поленова". Подобное сосуществование различных интересов встречается в творчестве и некоторых других русских художников. Кроме А. П. Боголюбова и В. Д. Поленова к ним в первую очередь, очевидно, следует отнести И. П. Похитонова. Творческий путь Боголюбова - замечательный пример самоотверженного труда и преданности своему делу, замечательный пример борьбы за овладение высоким живописным мастерством, глубоким реалистическим искусством. Начав работать в период, когда пейзаж еще считался второстепенным жанром, когда процветали пейзажи с эффектным освещением, красивыми замками и развалинами, Боголюбов через свой полувековой творческий путь уверенно пронес и сохранил большое и глубоко реалистическое искусство. Творчество и общественно-художественная деятельность А. П. Боголюбова - интересная, своеобразная страница в истории русской культуры второй половины XIX века, в истории русско-французских связей. Боголюбов А. П. Записки моряка-художника. Специальный номер журнала "Волга", 1996, No 2-3 Андронникова М. Боголюбов. М.: Искусство, 1962 Кожевников Г. И. Алексей Петрович Боголюбов Миниатюры Последний раз редактировалось Тютчев; 24.09.2009 в 06:05.

24.09.2009, 06:10	Язык оригинала: Русский #2
Тютчев Гуру Регистрация: 19.09.2008 Сообщений: 5,529 Спасибо: 4,883 Поблагодарили 11,835 раз(а) в 2,947 сообщениях Записей в дневнике: 8 Репутация: 22524	Награды А.П.Боголюбова Щетина М. Саратовский государственный художественный музей имени А.Н.Радищева А.П. Боголюбов был кавалером многих российских и европейских орденов. Свою первую награду – орден Святой Анны 3 степени 24-летний лейтенант А.П. Боголюбов получает в 1848 г. Служба его складывалась, по всей видимости, достаточно успешно. Окончив Морской кадетский корпус, четыре года спустя он был назначен адъютантом адмирала А.А. Дурасова, произведен в лейтенанты и вскоре получил свою первую награду. Награда не высокая – в системе иерархи орденов занимала одно из последних мест. Но только на нее мог рассчитывать молодой офицер, недавно начавший службу. А.П. Боголюбов получил ее в максимально короткий срок и одним из первых из своего выпуска. Характерно, что эта первая награда, которая по словам самого А.П. Боголюбова «немало установила его в глазах товарищей», была получена им во многом благодаря именно художественным занятиям – в эти годы им были написаны картины «Приезд Николая I с принцем Оранским в Кронштадт зимой» и «Пароход-фрегат Камчатка». Имеет смысл сразу сказать и о том, что орденские знаки А.П. Боголюбова, хранящиеся в музее, исполнены в виде фрачных орденов. В ХIХ веке возник обычай заменять массивные орденские знаки при ношении их в неофициальной обстановке миниатюрными ювелирными повторениями. Смонтированная на металлической основе связка пришпиливалась к лацкану фрака. Читать дальше... В мае 1853 г., последовав совету герцога М. Лейхтенбергского, А.П. Боголюбов решается оставить карьеру морского офицера с тем, чтобы посвятить себя живописи. В том же году по высочайшему повелению он был назначен художником Главного морского штаба. Первая же работа, выполненная им на этой должности – серия из 7 картин на тему Крымской кампании 1853 г. была оценена весьма высоко – орденом Святого Владимира 4-й степени. С русско-турецкими войнами 2-й половины XIX века связаны и две медали – «В память Восточной (Крымской) войны 1853 – 1856 гг.», и «За русско-турецкую войну 1877-1878 гг.» Каждый раз, прежде чем приступить к работе, А.П. Боголюбов собирал подробные сведения о действиях российского и турецкого флотов, диспозиции судов, долгое время проводил вблизи театра военных действий, на паровом катере ходил на места недавних боевых действий, где видел мачты затонувших броненосцев, проходил минные заграждения, как вспоминал он сам «скрепя сердце, ибо черт его знает, быстрое течение могло и снести их на место, где рассчитывали проход для судов. Но Бог миловал». На посту художника Главного морского штаба он был удостоен и одной из самых высоких наград Франции – Командорского креста Почетного легиона, который получил благодарность за создание картины «Русская эскадра на Тулонском рейде». Она должна была служить символом дружеских отношений между двумя странами, в условиях сложной международной обстановки тех лет. За свою жизнь А.П. Боголюбов создал целую галерею картин, представляющую почти полную историю отечественного флота. Но должность художника Главного морского штаба обязывала выполнять и более практические задачи – составлять виды и очерки берегов, рейдовые входы и выходы и пр. «Работа, пожалуй, и нехитрая, но тут нужна крайняя точность в обводе линий видимых гор, леса или камней», – писал А.П. Боголюбов. Награды за подобные работы, как правило, были не очень высокими – не выше ордена Святого Станислава 2-й степени, полученного им в 1864 г. за составление Атласа берегов Финского залива. Однако было бы ошибкой считать, что для современников Боголюбова его художественная деятельность ограничивалась только батальной живописью и исполнением поручений морского ведомства. Он был одним из самых популярных художников-маринистов своего времени. Неоднократно и всегда с неизменным успехом участвовал А.П. Боголюбов на международных художественных выставках. Нередко его картины еще до открытия выставок «выдерживали строгую критику европейских художников и прессы и признавались ими замечательными в своем роде». Свидетельством этому служат датский орден Данеброга, бельгийский орден Леопольда, российский орден Святой Анны 2-й степени, офицерский знак французского ордена Почетного легиона, австрийский орден Франца-Иосифа. От последней награды А.П. Боголюбов отказался. По статуту эта награда давала право на баронство, но для этого требовалось заплатить 1000 гульденов за грамоту, « а потому, – со свойственной ему иронией заметил художник, – я счел лучше просто быть Боголюбовым». Сам А.П. Боголюбов считал главным делом своей жизни создание Радищевского музея в Саратове. И на первый взгляд, основание Радищевского музея в Саратове будет достаточно высоко оценено современниками – орденом Святого Станислава 1-й степени. А спустя несколько лет, 4 января 1891 г. в связи с 50-летием деятельности моряка-художника ему будут пожалованы знаки более высокого ордена – Святой Анны 1-й степени, как бы увенчавшие собой весь творческий путь Боголюбова. И мы увидим, что для современников он был, прежде всего, художником, талантливым живописцем. Таким образом, награда является не только отражением заслуг человека, она позволяет лучше понять отношение к определенным событиям самих современников. Миниатюры

24.09.2009, 22:07	Язык оригинала: Русский #3
Тютчев Гуру Регистрация: 19.09.2008 Сообщений: 5,529 Спасибо: 4,883 Поблагодарили 11,835 раз(а) в 2,947 сообщениях Записей в дневнике: 8 Репутация: 22524	Полагаю, что будет не лишним опубликовать в этой теме статью из энциклопедического словаря Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. Статья была написана ещё при жизни художника известным художественным и литературным критиком того времени Чуйко Владимиром Викторовичем. I «Боголюбов Алексей Петрович маринист, родился 16 марта 1824 года в Новгородской губернии, воспитывался в Морском корпусе. Еще будучи кадетом, Б. занимался живописью. В 1839 г. начал службу во флоте. В 1849 году был в числе офицеров корабля "Камчатка", на котором отправился на Мадеру герцог Максимилиан Лейхтенбергский. Познакомившись с рисунками Б., герцог посоветовал молодому офицеру посвятить себя искусству. Б. последовал совету герцога и в 1850 году поступил в Академию художеств вольноопределяющимся учеником. Своим художественным образованием он по преимуществу обязан профессору М. П. Воробьеву и Б. П. Виллевальде. Читать дальше... За два вида Кронштадтской гавани и за картину "Наводнение в Кронштадтской гавани в 1824 г." был пожалован высочайшими подарками. В 1852 году получил вторую золотую медаль за три картины: "Вид Смольного монастыря с Охты", "Бой брига "Меркурия" с двумя турецкими кораблями" (из турецкой войны 1828 года) и "Отбытие Е. И. В. герцога Максимилиана Лейхтенбергского из Лиссабона". Б. вышел из академии в 1863 г. с первой золотою медалью и тогда же по высочайшему повелению был назначен художником Главного морского штаба. В этом звании он состоит и поныне. Оставив морскую службу, Б. в течение семи лет путешествовал по Европе. В Женеве он пользовался советами знаменитого Калама; в Париже работал в мастерской Изобэ и в течение двух лет учился у известного мариниста Андрея Ахенбаха. В том же 1856 году Б. побывал в Константинополе, на Дунае и в Синопе с целью написать несколько этюдов для картин, заказанных ему императором Николаем Павловичем. По возвращении получил звание академика, а в 1860 г. профессора живописи. Тогда же Б. устроил в залах акад. выставку своих произведений в пользу вдов и сирот художников. На этой выставке особенное внимание публики обратили на себя картины из истории нашего флота, заказанные государем, и в особенности его "Синоп" и "Кермес в Амстердаме" (в настоящее время находится в Эрмитаже). В последующих годах Б. много путешествовал с художественными целями по России. Император Александр Николаевич, оценив труды и талант Б., поручил ему написать в картинах историю флота Петра Великого; этими работами Б. был занят в течение всего прошлого царствования. Последняя турецкая война в ее черноморских и дунайских подвигах точно так же отразились в творчестве нашего мариниста. Кроме этих трудов, Б. по поручению гидрографического департамента морского министерства вместе с капитанами Баженовым и Кроуном плавал по балтийским портам, по Финскому заливу и шхерам для исполнения атласа, изображал берега и промерил места портов и шхерных проходов. Такой же атлас был им выполнен и в Каспийском море под руководством известного гидрографа, капитана Ивашенцова. В 1871 г. Б. написал для православной церкви в Париже несколько фресок. В том же году он уступил академии до 225 этюдов масляными красками и 800 рисунков сетей и акварелей. Последние двадцать лет Б. живет в Париже, только изредка навещая Россию. Благодаря его инициативе в Париже устроилось Общество взаимного вспомоществования русским художникам, которое дает приют и возможность молодым русским художникам работать в общественной мастерской с натуры, без всяких личных затрат. 8 января 1891 г. по почину членов этого общества был отпразднован пятидесятилетний юбилей А. П. Боголюбова: 8-го января 1841 г. Б. окончил морской кадетский корпус с чином мичмана флота. Необходимо также отметить устройство Боголюбовым в городе Саратове музея имени Радищева, которому художник приходится внуком. Без всякого сомнения, А. П. Боголюбов является одним из первых, талантливейших наших маринистов. Его можно поставить наряду с лучшими европейскими маринистами. Преимущество Б. заключается в том, что он в совершенстве знает русскую природу; едва ли не им первым были воспроизведены в художественных произведениях высокого достоинства берега Волги, Оки, Каспийского и Черного морей, многие береговые местности Финляндии и Финского залива. Его более обширные композиции по части морских сражений также останутся в истории русского пейзажа; некоторые из них, как, напр., морское сражение при Синопе, обнаруживают замечательную силу композиции, прекрасное распределение деталей, великолепный колорит и превосходный рисунок. Картины, выполненные по поручению императоров Николая и Александра II, образуют целую галерею, составляющую почти полную историю нашего военного флота. Эта галерея может считаться одной из очень редких: мы не знаем в Европе ни одного мариниста, деятельность которого представила бы такую цельность, разнообразие и богатство. Впрочем, значение Б. как художника заключается не столько в художественном изображении истории русского флота, сколько вообще в его произведениях, относящихся непосредственно к простому морскому пейзажу. Море и вообще воду, воздушную перспективу Б. знает в совершенстве; своему морскому пейзажу он к тому же придает сильное поэтическое чувство. Он вместе с Лагорио, Айвазовским и другими значительно более молодыми маринистами — Бегровым, Судковским, Орловским, Васильевым — являются главнейшими и, можно сказать, единственными представителями русского морского пейзажа. Все более молодые русские маринисты, посредственно или непосредственно, являются его учениками. В. Чуйко. II (дополнение к статье) живописец; ум. в Париже в 1896 г.» Об авторе статьи: «Чуйко Владимир Викторович (1839-1899) — литературный и художественный критик. Учился в омском кадетском корпусе, потом поступил на физико-математический факультет спб. университета, но курса не окончил. Слушал лекции в Париже, в Сорбонне, преимущественно по философии, истории литературы и сравнительному языкознанию; изучал в Германии и Италии историю искусств, особенно живопись и скульптуру эпохи Возрождения. На литературное поприще Ч. выступил в 1862 г., поместив в "Иллюстрации" обширную статью "Природа и знание"; с 1866 г. сотрудничал в "Женском Вестнике" и "Невском Сборнике", где напечатал несколько статей о новейших английских писателях; в 1867 г. уехал в Париж в качестве корреспондента "СПб. Ведомостей" (В. Ф. Корша); во время франко-прусской войны печатал в "Голосе" и "Биржевых Ведомостях" письма из гарибальдийского лагеря, Женевы и Рима. С 1872 г. Ч. вел критический фельетон в "Голосе", с 1878 г. — в "Новостях", а также принимал участие в "Будильнике" (под псевдонимом Маска). Ряд статей его по истории литературы и искусств напечатаны в "Отечественных Записках", "Вестнике Европы", "Наблюдателе", "Северном Вестнике", "Труде", "Нови", "Вопросах философии и психологии" и др. В 1880-х гг. Ч. предпринял издание серии "Европейские писатели и мыслители" в переводах и извлечениях (Свифт, Боккаччо, Ренан, Кондорсе, Петроний, Дидро, Фихте, Шопенгауэр. и др., всего 21 книжка). Переводил и редактировал переводы Гейне, Бальзака, Тэна, Стендаля, Шайнохи, Льюиса, Брет-Гарта и др. Из оригинальных работ Ч. вышли отдельными изданиями "Современная русская поэзия и ее представители" (СПб., 1885) и объемистая монография "Шекспир, его жизнь и произведения" (СПб., 1889). Это — самая обширная на русском языке книга о Шекспире, написанная живо и литературно.» Миниатюры

25.09.2009, 01:41	Язык оригинала: Русский #5
Тютчев Гуру Регистрация: 19.09.2008 Сообщений: 5,529 Спасибо: 4,883 Поблагодарили 11,835 раз(а) в 2,947 сообщениях Записей в дневнике: 8 Репутация: 22524	Первая коллекция Вспоминая свои выигрыши и проигрыши в Монте-Карло и последующую поездку в Геную в 1881 году, А.П. Боголюбов рассказывал, как под впечатлением старинных стен крепости он написал картину, которую ему сразу удалось продать генуэзцу за 500 франков. На вырученные деньги он «сейчас же купил здесь свадебный старинный ларь XVI века и гобелен того же века, содержание которого, я думаю, и сам чёрт не отгадает». Это только один из эпизодов приобретения художником разных предметов, которым суждено было стать экспонатами Саратовского государственного музея имени А.Н. Радищева. Сейчас очень сложно определить, какой именно экспонат был первым. Может быть, это были первые работы самого художника, которых он, заканчивая зимовку в годы его морской службы в Ревеле, «заготовил порядочный склад». В это время художнику было 30 лет и он всерьез связывал свою жизнь с живописью. Читать дальше... В мемуарах «Записки моряка-художника» многие страницы посвящены знакомству Боголюбова с музеями Европы. Первое знакомство состоялось в 1846 году с подачи герцога Максимилиана Лейхтенбергского, супруга Великой княгини Марии Николаевны: «Он посоветовал мне посмотреть музеи Амстердама, Харлема и Роттердама, что я и исполнил. Но по неразвитию, конечно, тупо смотрел на великих мастеров, как Рембрандт, Ван дер Хельст, Якоб Изакс Рейсдаль и прочих. Но меня всё-таки и тогда поразил Франс Гальс, когда увидел в Харлеме его полные жизни произведения. И с тех пор он у меня почему-то стоит выше всех мастеров фламандской школы». В дальнейшем в годы проживания в самых разных городах Европы Боголюбов неизменно дает оценку собранию каждого музея. После Брюссельского музея, по его собственному выражению, «Айвазовский, наш Эрмитаж, Амстердам, Харлем, Брюссель - всё спуталось, начало бродить, кипеть и вышел сумбур, от которого я долго не мог установиться хоть в каком-либо направлении». И далее: «Бродя по церквам, стал я приглядываться к скульптурной древесной резьбе и вскоре сделался её великим поклонником. Много видел я тут хороших картин…». А вот упоминание о возможном первом экспонате музея. Во всяком случае, это был первый ценный подарок, полученный и сохраненный художником. «Паша Синопа, вспоминает Боголюбов, - просил меня написать портрет его сына, маленького восьмилетнего турчонка. Не будучи вовсе портретистом, но сознавая, что патрон не густо смыслит в живописи, я намалевал какого-то дьяволёнка в красной феске и расшитой куртке, чем остался весьма доволен его отец. Он предложил мне плату, от неё я отказался, но должен был принять в подарок прекрасный ятаган, в рукоятку которого была врезана ценная бирюза». Во время путешествия по Волге в начале 1860-х годов интерес Боголюбова к сохранению и экспонированию старинных вещей стал реализовываться. «Пошёл я также в Богоявленский монастырь для предварительного осмотра и был поражён безобразием и поруганием над стариной. Храм этот сгорел, а потому всё рушилось и гибло, а что уцелело после пожара, то было свалено в угол и возвышалось горой. Тут я провёл часа 3 времени, раскапывая все эти богатства. Громадные люстры XVII века, паникадила, образа, обгорелые фонари, древние деревянные скульптуры и пр. и пр. - всё это было покрыто слоем густой пыли. Я отобрал образчики всего, велел отвернуть от дверей полупудовый железный замок от храма и всё это перетащил в дом Цесаревича и сделал выставку». О создании музея, следует отметить, он в это время даже не помышлял. В мемуарах много сюжетов, связанных с фактом дарения. Приведем некоторые из них. Вот великолепные бытовые зарисовки эпизодов с дарами, сделанные Императору во время путешествия семьи Александра II по Волге. В Иванове городская женщина из мещан подарила Императору коробочку в полотенце ручной работы. «Но что было в этой коробочке? Четыре жирных чёрных таракана с провизией сахара и извести на целый год. Таково поверье русское - тварь эта есть признак домового счастья. Но полотенце расшитое было, точно, верх совершенства работы в этом роде как подражание древнему шитью по полотну. Ну что хотите, чтобы Цесаревич сделал, например, с двумя чижиками в клетке? А нельзя не принять, жертвуют от чистого сердца». «Записки моряка-художника» позволяют отследить, каким образом складывалась коллекция, составившая основу собрания Саратовского государственного художественного музея имени А.Н. Радищева. Это купленные Боголюбовым и подаренные ему работы русских и западноевропейских художников. Рассказывая о рынке картин в Париже и о знатоке и собирателе западноевропейской живописи Николае Кушелеве, Боголюбов отмечает, что цены на картины французских художников в то время были «баснословно дёшевы. Коро платили по 500 франков, 1000 и 2000. "Утро" Тройона стоила 8000 франков, Добиньи - 1000, "Кромвель" Поля Делароша - 12 тысяч франков, а нынче можно приставлять к ним по два нуля». Знакомство с Коро позволило Боголюбову успешно сбывать свои работы. Он относился к этому факту легко: «Ну что бы я сделал со всем своим багажом этюдов, если бы дорожил ими, не стараясь заменять новыми? 200 таковых у меня купила Академия наша, 250 я отдал в свой Музей, а тысячи, слава Богу, гуляют по всему свету». Музейщики любят повторять мысль И. Грабаря о том, что сильная художественная школа неизменно возникает в том городе, где есть художественный музей. Эта мысль применима не только к мастерам Саратовской школы, но и к Боголюбову. Путешествия по Европе, знакомство с европейскими школами живописи в музеях разных стран, возможность выбирать образец для подражания, - все это формирует как творческий почерк самого Боголюбова, так и совершенно точное представление о том, что должно представлять музейное собрание. И наконец последний толчок. В Дюссельдорфе Боголюбов знакомится с художником Михелисом, превратившим, свою мастерскую «в настоящий музей». Михелис собирался отдать приобретенное в родной город. Также поступил и Боголюбов: «Когда я стал уже со средствами, то начал собирать тоже картины и редкости и, наконец, когда у меня не стало ни жены, ни ребёнка, то постоянно думал и додумался до Саратовского Радищевского музея, где в память моего деда, Александра Радищева, теперь стоит храм со всем моим добром и где будет под той же крышей когда-нибудь Боголюбовская школа». Надежда Гришина Два из шедевров подаренных Боголюбовым Саратовскуму музею им. Радищева (картина и рисунок уровня Эрмитажа, муз. им. Пушкина и лучших европейских музеев): 1. Замок Пьерфон 1860 – е Коро Камиль. (1796-1875). 34,8 х 26,7 дерево, масло Дар Боголюбова А.П. год поступления: 1885 г. 2. Дождь. 1870 – е. Коро Камиль 24,26 х 38,5 бумага Дар Боголюбова А.П. год поступления: 1885 Миниатюры Последний раз редактировалось Тютчев; 25.09.2009 в 02:47.

25.09.2009, 02:14	Язык оригинала: Русский #6
Тютчев Гуру Регистрация: 19.09.2008 Сообщений: 5,529 Спасибо: 4,883 Поблагодарили 11,835 раз(а) в 2,947 сообщениях Записей в дневнике: 8 Репутация: 22524	Новое о А.П.Боголюбове Воронов Ю. Саратовский государственный университет Российской и европейской общественности Алексей Петрович Боголюбов известен как выдающийся художник – пейзажист, морской баталист, создавший около трех тысяч произведений живописи. Неутомимый организатор, реформатор и просветитель на поприще искусства, А.П. Боголюбов положил начало продвижению искусства в народную толщу посредством создания в российской провинции художественного музея и соответствующей школы. Не случайно вслед за Саратовом открылись музеи в Пензе, Самаре, Нижнем Новгороде. В этом смысле провозглашение и реализация идеи нравственного воспитания и образования широких слоев населения посредством искусства по плодотворности своей оказались в определенной степени сопоставимыми с идеей ликвидации крепостничества, страстным глашатаем и первопроходцем которой был великий дед Боголюбова – Александр Николаевич Радищев. Есть, однако, такие стороны деятельности художника, которые мало известны поколениям ХХ и ХХI века. Будучи человеком высокообразованным, натурой многогранной, он обладал не только даром живописать кистью, но и даром живописать словом. Он оставил нам мемуары, великолепные портреты современников. Не многие знают его обширное эпистолярное наследие, только, пожалуй, искусствоведы, некоторые историки. Читать дальше... Малоизвестен мемуарный труд А.П. Боголюбова, вышедший в свет отдельным изданием в Санкт-Петербурге еще при жизни автора (в 1895 г.) под названием «Воспоминания о в Бозе почившем императоре Александре III профессора А.П. Боголюбова». Для Боголюбова было естественным оставить благодарные воспоминания о царствующей особе, он знал Александра III еще Великим Князем и у них на всю жизнь сложились особые отношения, построенные на интересе к искусству. Эти мемуары уникальны. Того, о чем сказано в них о деятеле, занимавшем в России высшее государственное положение, невозможно найти ни в одном современном учебном или научном трактате. Автор мемуаров не ставил перед собой задачи раскрыть все грани этой личности, в поле его зрения прежде всего император как человек, во всех его проявлениях , обусловленных, несомненно, его высоким статусом. Это и понятно, А.П. Боголюбов рассматривает деятельность Александра III через призму своей профессии, через призму отношения последнего к искусству. Это отношение, к слову сказать, на всем протяжении царствования Александра III (1881 – 1894) было позитивным, конструктивным. Напомним, что «добро» на создание музея имени А.Н. Радищева было дано Александром III. Вот что Алексей Петрович пишет в своей книге, посвященной Александру III: «Я уже старик, жизнь моя, как деятеля и человека, приходит к концу, а потому живешь более воспоминаниями о былом, сильнее чувствуешь потерю тех людей, которых любил сердечно, с полным душевным чувством уважения к их уму и прошлой полезной деятельности. Принято у нас на Руси говорить про людей, которым улыбнулось счастье, что такой человек «родился в сорочке». Поговорку эту я постоянно применял к себе в течение моей долголетней жизни, нисколько не воображая, имею ли я право, по моим заслугам как художника и человека, считать себя достойным того положения, которое я занимал как в области искусства, так и в обществе. Конечно, без труда и таланта, а также без придатков умственных я был бы не замечен никем; но при этой природной помощи все-таки сознаю, что мною руководили Божий Промысел и счастье. Таким счастьем моей жизни были и те незабвенные минуты и часы, в которые благосклонная судьба ставила меня в близкие, непосредственные сношения с нашим безвременно почившим Монархом» Суждения мемуариста о многосторонней деятельности императора, связанной со сферой искусства, базируются на конкретных, исторически достоверных фактах. А.П. Боголюбов рассказывает также о намерении Александра III создать музей отечественной живописи: «Он не мог не видеть, какой пробел существует в его столице, не имеющей такого хранилища, где бы в объединенном виде было представлено наше родное искусство… Несомненно, с этою мыслью многие картины приобретал Государь и имея в виду именно будущий музей». Музей, как завещание Александра III, был основан его преемником Николаем II ( теперь это знаменитый Русский музей). В рамках небольшого очерка невозможно сколько-нибудь обстоятельно рассказать о мемуарном наследии А.П. Боголюбова. Отрадным событием явилось то, что пролежавшие в архивных фондах сто лет «Записки моряка-художника» впервые увидели свет в год 300-летия Российского флота. Они были подготовлены известным знатоком наследия великого живописца Нонной Валерьевной Огаревой и опубликованы с некоторыми сокращениями в 1996 году журналом «Волга». Ею же был создан капитальный труд «Летопись жизни и деятельности художника А.П. Боголюбова» (1988 г.). Над «Записками» Алексей Петрович трудился около полутора десятка лет. Они были начаты им в Париже в 1881 году и оставались предметом его постоянного внимания до конца жизни. В последние годы он особенно часто возвращался к их продолжению. Так, в 1894 году он пишет главу, посвященную М.М. Антокольскому. В том же году в сентябре заканчивает воспоминания о И.Н. Крамском. К середине 1895 года завершает очерк о Н.Н. Ге, в начале 1996 года дописывает главу, посвященную В.В. Верещагину. Изумительной теплотой, сердечностью пронизаны воспоминания Алексея Петровича об Иване Сергеевиче Тургеневе, с которым он был дружен многие годы. «Я видел в последний раз Ивана Сергеевича в Бужевале, возвратясь из Питера, пока не поехал в Трепор… «Спасибо, что пришли, Боголюбов, а завтра, пожалуй, и не застали бы». Я что-то хотел сказать, но он проговорил тихо: «Песнь моя спета, с землей все кончено у меня. Остается прощаться с друзьями»… Сжалось мое сердце, глядя на этого гиганта ума, сердца, и слезы стали навертываться у меня на глазах. Тут Иван Сергеевич опять ко мне обратился: «Прощайте, Боголюбов» и протянул мне руку, которую я поцеловал. «Зачем Вы это делаете, – сказал он тихо.– Вы любите людей, и я их старался любить, сколько мог, так любите их всегда, прощайте». Я зарыдал и вышел вон. Такое чувство грусти повторилось со мной в третий раэ, когда я закрывал глаза матери, другой – когда умерла жена, и третий, когда я простился с Иваном Сергеевичем». Эпистолярное, мемуарное наследие столь незаурядного человека достойны полного воскрешения, более глубокого изучения, тем более, что его суждения об искусстве, о писателях и художниках шли из уст профессионала высокого класса. Глухое умолчание в ХХ столетии о литературном наследии А.П. Боголюбова объяснимо. Его взгляды, отношение к существующим государственным и общественным институтам того времени не совпадало с политическими, идеологическими доктринами прошлого века. В своей многогранной творческой и общественной деятельности А.П. Боголюбов поддерживал связи с представителями самых разных кругов, в том числе придворных и даже с императорами. Будучи подлинным патриотом, придерживаясь в жизни демократических взглядов, он использовал такие связи для поддержки художников, развития русского искусства и народного просвещения. Не будет преувеличением сказать, что в этом смысле он как бы продолжал традицию, восходящую к деятельности великого предтечи – Михаила Васильевича Ломоносова, который прибегал к связям с коронованными особами для помощи российской науке. Живя за пределами родины, А.П. Боголюбов был ее верным сыном: «Россию люблю и буду всегда любить». Заслуги его, как и И.С. Тургенева, в сближении культур России и стран Европы очень велики. Об этом свидетельствуют, в частности, его многие иностранные ордена. Перефразировав слова С.П. Шевырева, адресованные А.С. Пушкину, можно сказать: «Боголюбов был полномочным послом России на Европейском вече». Миниатюры

24.09.2009, 22:49	Язык оригинала: Русский #4
Ухтомский Гуру Регистрация: 18.07.2009 Адрес: Москва Сообщений: 1,103 Спасибо: 3,033 Поблагодарили 1,583 раз(а) в 606 сообщениях Записей в дневнике: 6 Репутация: 2562	Именем Боголюбова назван мыс (северо-восточный входной мыс бухты Кетовая) на побережье полуострова Муравьева-Амурского, Уссурийский залив, залив Петра Великого. Назван в 1912 году П. В. Виттенбургом. По нелепой случайности название было нанесено на карту с искажением - мыс Боголюбского. http://www.vladcity.com/people/people2/bogolubov/

25.09.2009, 18:44	Язык оригинала: Русский #8
ранжер Старожил Регистрация: 13.03.2009 Сообщений: 542 Спасибо: 70 Поблагодарили 626 раз(а) в 157 сообщениях Репутация: 1025	Замечательно! Обилие материала впечатляет. Количеству уже надлежит переходить в качество. Давайте перейдём от теории к практике. Чувствуется, что Вы глубоко в материале. Не будете ли так любезны, прокомментировать эту картинку? Она уже обсуждалась на форуме, но хотелось бы узнать мнение сведущего человека. Холст, масло, 39Х18,5 Миниатюры

27.09.2009, 07:06	Язык оригинала: Русский #10
Тютчев Гуру Регистрация: 19.09.2008 Сообщений: 5,529 Спасибо: 4,883 Поблагодарили 11,835 раз(а) в 2,947 сообщениях Записей в дневнике: 8 Репутация: 22524	Записки моряка - художника Записки моряка - художника ПОД СЕНЬЮ РАДИЩЕВА На дороге из Петербурга в Москву Не торговал мой дед блинами, В князья не прыгал из хохлов, Не пел на клиросе с дьячками, Не ваксил царских сапогов, И не был беглым он солдатом... Пушкин А был Александр Николаевич Радищев, что даёт мне право считать своё происхождение не холопским. Дочь его, Фёкла Александровна Радищева, вышла замуж за моего отца прямо из Смольного монастыря, куда была по сиротству отдана на воспитание вместе со старшей сестрою своею, Анной. Сын же, младший из них, Афанасий Александрович, поступил во Второй корпус, где и окончил воспитание. В 1816 году выпущен офицером в лейб-гвардии Кавалергардский полк. Отец мой, полковник Пётр Гаврилович Боголюбов, был воспитанником Первого кадетского корпуса. Выпущен в офицеры в 1800 году и совершил тотчас же поход через Кваркон. Потом, в продолжение всей Французской кампании, до 1816 года, оставался в корпусе графа Воронцова. Во Франции, в Нанси, был тяжело ранен. После чего искал более покойной службы и, наконец, находясь на службе, умер от последствий раны, полученной в живот. 1824-1830 Детей у отца и матери было двое: брат Николай Петрович да я. Служба отца была на Санкт-Петербургско-Московском шоссе, где стояла военно-рабочая бригада в несколько батальонов. Он командовал Третьим, расположенным в Чудове, Тосне, Любанн и Померанье, где я и родился марта 16, 1824 года и где моё раннее детство прошло почти бессознательно. Помню, однако, что там был чудный для детского воображения постоялый дом с большим двором, с царскими для проезда комнатами и трактирщица Елизавета Ивановна с дочкой Минушкой, утонувшей в пруду. Рядом был наш дом. Он прилегал к саду Почтовой станции. Тут были качели, куртины со смородиной, земляничные гряды, а в глубине - пруд, где утонула Минушка, и баня. Наш дом был двухэтажный, крестьянский, с большим двором, где ходили журавль, индюки, куры, утка всякая и собаки. Иногда воспитывался тут же медведь. Читать дальше... Отец любил животных и был натурой художественной, рисовал недурно, любил картинки по своим средствам, эстампы, гравюры. Чинил часы всем знакомым, точил с ангельским терпением самые тонкие колёса для часового механизма. Строил своими средствами возки, коляски и всем этим делом занимался с крайней любовью. Человек он был добрый и честный, а потому был небогат и по смерти оставил семье небольшие деньжонки, которые наша добрейшая мать сберегла для нас, но не увеличила, ибо, хотя сама она жила бедно и скромно, но это, однако же, не мешало ей помогать ближнему и одолжать всех своих приятелей. О ней я сохранил самые высокие и прелестные воспоминания. И ежели во мне есть что порядочное и доброе, то всё это вскормлено её чутким умом и высокой нравственностью. Ей мы обязаны были первыми нашими знаниями, ибо других учителей до поступления в Корпус у нас не было. Будучи воспитанницею шестого выпуска Смольного монастыря благородной половины, она получила воспитание вполне фундаментальное, хотя не обширное. Прекрасно знала языки, арифметику, историю и географию да Закон Божий. Но эта небольшая программа была в ней подробно разработана и усвоена с редким знанием, а что касается до эстетики и любви к прекрасному, то всё это выработалось познанием литератур уже своим умом и вкусом. Будучи сиротою, мать моя осталась при Институте пенсионеркою, а потом год классною дамою. В это время она познакомилась ближе со старой француженкою, учительницею французского языка, которая имела большое влияние на её развитие. Они вместе читали Дидерота<Дидро.>, Вольтера и так далее. Сколько памятно мне её лицо, оно было красиво до старости. Прямой нос, прелестные голубо-серые глаза, русые волосы, хороший рост, чудный рот и какая-то неухватимая улыбка доброты делали её миловиднейшей женщиной. Кокетства тут не было, да с кем ей было и кокетничать, живя в Смольном монастыре в кругу старых вдов её пошиба. Скажу, что Вдовий дом этот был уделом вдов заслуженных людей. Тут-то она себя всецело посвятила нашему воспитанию и, не держа под юбками, говорила о всём, что было прилично нашему возрасту, так что, вступая в жизнь, мы знали всё, но в такой форме, которая доступна умной и нравственной женщине. Не было темы, о которой мы бы не позволяли себе беседовать с матерью. Полная откровенность и внушение доверия к себе было её принципом и нашим нравственным платежом ей за все её ласки и предупреждения. Так что после, когда её не стало, я часто говорил брату: "Да кого из нас она более любила?". И оба, подумавши, отвечали: "Я никогда не замечал, что тебя предпочитала мне". 1831 По смерти отца(1) мы остались сиротами заслуженного человека, что дало право поступить в Пажеский корпус, так и было сделано. Брату скоро подошёл срок поступления в Александровский Царскосельский малолетний корпус, куда его и отвезла мать, поместив в Морскую четвёртую роту. На кроватном билете его значилось "Паж". Но вскоре судьба наша переменилась и, по совету А.А. Кавелина, бывшего воспитателя Александра II, друга отца, нас перевели в Морской, на том де основании, что без средств в гвардии служить плохо. В Морском же корпусе дают математическое образование и директор И.Ф. Крузенштерн - человек учёный и умный. Так мне сказывала об этом мать, и тут показавшая, что она была умная женщина, не погнавшаяся для нас за видной карьерой гвардейского офицера без гроша в кармане с аристократическими аппетитами, к удовлетворению которых юношу невольно тянет богатенькое товарищество. Читать дальше... Как выше сказано, мать обучала нас всему, что приличествовало нашему возрасту. Я был всегда очень резов, а потому ей часто приходилось делать мне внушения, но во всё время её деятельной педагогической любви к нам она ни разу меня не высекла и не ударила, что было бы тогда совершенно в духе времени, ибо, приведу для примера, в Александровском малолетнем корпусе меня драли 17 раз да 2 - в Морском. Но об этом скажу ещё впоследствии. Помню, что одним из действительных наказаний её было - привязать меня ниточкой к стулу, дабы укротить мою излишнюю резвость. В подобных случаях я всегда сидел смирнёхонько, не смея порвать мои тяжёлые оковы. До поступления матери во Вдовий дом мы жили вместе с дядей Афанасием Александровичем в Итальянской усадьбе, в доме Стручкова. Помещение было скромное. Мебель была отцовская, домодельная и по его вкусу. После его смерти она очень поизносилась, так что мать сама купила китайки и обила её своеручно, а я тоже старался помогать ей как умел, так что заслужил её похвалу за соображение в работе и художественном вкусе. Его она во мне видела давно, а потому в праздники никаких других подарков не делала, кроме карандашей, бумаги или красок, так что я был маляром чуть ли не с четырёхлетнего возраста. Рисовать сама она не умела, но всегда видела в рисунке неправильность и могла её указать. В злосчастную годину первой холеры в Петербурге мать увезла нас в деревню, в Кушелевку, что около Лесного института, наняв крестьянскую избу за 25 р. ассигнациями; тут мы пробыли до осени. Смутно помню рассказы про ужасы холеры, этого бича человечества, от кухарки нашей Дарьи. 1) П.Г. Боголюбов скончался 8 июля 1830 г. Миниатюры

Похожие темы
Тема	Автор	Разделы	Ответов	Последние сообщения
Алуштинский художник Марьяхин Александр Петрович	Артём	Украинские художники	8	19.11.2010 21:55
Кучменко Виктор Петрович	adelfos_kibotos	Цены, оценка, атрибуция	2	06.07.2009 10:42
Алёхин Андрей Петрович	dedulya37	Выставки, события	12	17.06.2009 22:27
Гау Эдуард Петрович	uriart	Экспертиза	13	01.12.2008 23:19
А.П.Боголюбов (1824-1896). Корабль	John Preston	Цены, оценка, атрибуция	17	24.09.2008 02:46

25.09.2009, 17:55	Язык оригинала: Русский #7
Тютчев Гуру Регистрация: 19.09.2008 Сообщений: 5,529 Спасибо: 4,883 Поблагодарили 11,835 раз(а) в 2,947 сообщениях Записей в дневнике: 8 Репутация: 22524	О "Записках моряка-художника" В год 1996-й, когда Россия отмечает 300-летие основания своего славного регулярного флота, наконец-то увидят свет "Записки моряка-художника" - воспоминания именно моряка и именно художника, замечательного русского человека Алексея Петровича Боголюбова, создателя уникальной по художественной значимости и историческому значению серии картин, воспевающих историю отечественного флота за два века его существования от петровских баталий на Балтике до Морского праздника в Шербурге, в честь Русско-Французского союза в 1896 году. При жизни, во второй половине XIX века, А.П. Боголюбов был знаменит, признан корифеем русского искусства. В XX веке редко его вспоминали. Читатели "Записок" легко поймут, почему прямолинейное черно-белое советское время его отторгало. И, слава Богу, что к своему концу наш век начинает понемногу воспринимать мир объёмно и многоцветно. Теперь, свободно вздохнув, можно уже не только воздать должное многим явлениям родной истории и забытым её творцам, к которым бесспорно относится и А.П. Боголюбов, но и поучиться на их умении служить Родине, любить людей и готовить будущее России. Читать дальше... И ещё - это издание "Записок моряка-художника" дань памяти потомков художнику и общественному деятелю Боголюбову, первому Почётному гражданину Саратова, подарившему городу Радищевский музей - теперь Государственный художественный музей им. А.Н. Радищева и Боголюбовскую рисовальную школу - ныне Саратовское художественное училище. 100 лет хранятся его "Записки моряка-художника" в Петербурге, в Рукописном отделе Петербургской публичной библиотеки. Туда их определил сам Боголюбов по духовному завещанию с оригинальным условием: "2000 р. положить на проценты и документы отдать в СПб. Публичную библиотеку вместе с пакетом, где находятся "Записки моряка-художника". На пакете сделать надпись: "Издать по истечении 22 лет". За это время капитал возрастёт, и тогда Управление библиотеки разделит его пополам, выберет способного литератора, чтобы привести в порядок мои записки, исправить правописание, но сохранить мой слог и слововыражения. После чего на другую половину денег издать оные, предоставить продаже и выручку отдать поровну в мою Школу и музей Радищевский...". (Полностью завещание - замечательный документ - приведён в книге Н.В. Огарёвой "Летопись жизни и деятельности художника А.П. Боголюбова", изданной в Саратове в 1988 году.) Боголюбов несомненно хотел, чтобы его "Записки" были опубликованы. Заботясь о будущем издании своих воспоминаний, Боголюбов как всегда щедро оставил Публичной библиотеке в Петербурге четыре своих рисунка, исполненных тушью и пером, - изящные пейзажные заставки к письмам. На обороте одного из них - марина с баркой под парусом - написал: "На память <тому>, кто будет составлять мои записки, идут эти рисунки" (Р. О., ф. 82, № 13, 14). Но 22 установленных года пришлись уже на послеоктябрьское время. Некому было исполнять волю автора - всё стало государственным. Засургученный холщовый мешок вскрыли, "Записки" заинвентаризировали - 6 довольно толстых тетрадей, которые мы по-сегодняшнему назвали бы общими, стали частью персонального фонда Боголюбова (Р. О., ф. 82, № 1-6). Кроме собственно "Записок", в этом фонде имеются и другие материалы - письма, рисунки и отдельные воспоминания Боголюбова о художниках, "Очерки", из которых мы присоединили к настоящей публикации очерк об И.Н. Крамском. Вероятно, начиная писать "Записки", Боголюбов считал, что забавляется воспоминаниями о прошлом и составляет их только для себя, но потом понял их более широкое назначение. В тексте встречаем замечание: "Так как я пишу это для себя, а ежели когда и будет моя рукопись читаться кем-нибудь, то мы уже давно сгниём в земле и с меня ничего не возьмёшь, а кому угодно, то пусть меня и обругают за ересь. Я этого не боюсь, ибо пишу незлобно, а так, слогом весёлого человека, любящего анекдоты...". И на самом деле, самобытные воспоминания Боголюбова, писанные предельно раскованно, можно сказать разговорно, уснащённые весёлыми случаями, смешными эпизодами, образно, картинно и правдиво поведали нам о многом серьёзном и горестном. В них есть и гневное, и проникновенно трогательное. А подчас - сложится фраза из пронзительно щемящих душу слов и расцветёт психологическим прозрением. Он не стесняет себя общепринятым пониманием, Чаще всего мнения его о людях и о себе, суждения об искусстве и исторических событиях неожиданны, предельно откровенны. Чувство самодостаточности руководит его пером, но порой оборачивается против него самого, принижает масштаб его личности. Литературный автопортрет, с которым читатель познакомится на страницах "Записок", пронизан самоиронией и не совсем совпадает с настоящим Боголюбовым. Вот он пишет: "Учёности глубокой за собой я никогда не признавал...". А ведь он был блестяще, европейски образованным человеком, знавшим несколько языков, гармонично соединившим познания двух фундаментальных, столь разных наук - морской и художественной, приложивший их к деятельности высокого класса. Или читаем: "...Теориями художественными и судьбами искусства считал удручать себя совершенно лишним". Да, пустопорожними теориями он не занимался, но на все движения в искусстве имел своё мнение исторически передовое и применял его практически, твердо зная, что надо делать в государственном масштабе - воспитывать молодёжь профессионально и современно. Профессорствовал, щедро отдавал силы наставничеству, и всё безвозмездно, по велению души. Среди его подопечных были и Репин, и Поленов, и И.И. Шишкин, и В.Д. Орловский, и любимый художник П.М. Третьякова - И.П. Похитонов. Он воспитал морских баталистов - А.К. Беггрова, Н.Н. Гриценко, М.С. Ткаченко. Как государственную акцию он проектировал в крупных, губернских городах России устройство художественных музеев и два десятилетия отдал на организацию общедоступного художественного музея и художественной школы в российской провинции для "воспитания юношества"! Радищевский музей в Саратове был первым. Его примеру последовали Пенза, Самара, Нижние Новгород и другие. А его вклад в установление и развитие русско-европейских художественных связей! Всё это и многое другое по-настоящему является судьбоносной его деятельностью для развития отечественной культуры и искусства, включая и XX век. В его музее и его школе в Саратове выросли мастера мирового уровня, гордость искусства XX века - живописцы В.Э. Борисов-Мусатов, П.В. Кузнецов, скульптор А.Т. Матвеев и десятки других первоклассных художников - А.А. Савинов, П.С. Уткин, Д.Ф. Цаплин, В.М. Юстицкий, гравёры А.И. Кравченко, П.И. Поляков, А.В. Скворцов и многие, многие другие, вплоть до наших дней. Живя в Париже, без устали работая, окружённый друзьями, коллегами, русскими и французами, тосковал Боголюбов по России. Вспоминались ему Нева, "щетинистый московский Кремль", Волга... И 25 декабря 1881 года начал он писать свои "Записки" в доме № 11 по бульвару Клиши, между пляс (площадью) Пигаль и пляс Клиши. В долгие вечера почти 15 лет будет он памятью вглядываться в прошлое, а иногда записывать только что совершившееся, например, кончину И.С. Тургенева, для которого найдутся слова, раскрывающие благородную, умную, любящую, нежную душу самого Боголюбова. Но не суждено будет Боголюбову закончить "Записки". За их пределами останутся последние его 11 лет. Очень жаль. "Записки" завершаются на том, что он с братом поехал в Саратов открывать Радищевский музей. А как это происходило и как он готовил музей к открытию, мы знаем уже из других источников. Не успел рассказать о большом своём друге, гражданской жене, парижанке баронессе Элиз Шивр, которая беззаветно его любила, приняла российское подданство, православие. Она умерла на полгода ранее Боголюбова и завещала Радищевскому музею и школе всё своё состояние - около 100 тысяч рублей. Узнали бы мы и о драматической неудачной попытке вместе с Крамским организовать первый съезд русских художников в 1882 году. Поведал бы он и о своём юбилее - 50-летии деятельности в январе 1891 года. Ведь тогда уже определилось его место в русской культуре. Чествование происходило в Париже и заочно в Саратове. Боголюбов был засыпан телеграммами. Не было, пожалуй, ни одной газеты в Петербурге, Москве, Саратове, Париже, Лондоне, которая бы не откликнулась на это событие. Друзья, русские парижане и французы в знак признания его художественных заслуг преподнесли юбиляру золотую палитру с выгравированными автографами. Эта палитра до 1941 года находилась в Радищевском музее, но была изъята на нужды войны и погибла в её горниле. А может быть, художник А.П. Боголюбов открыл бы нам тайны создания дивных своих маленьких лирических живописных пейзажей и величественных крупных полотен, поражающих красотой композиции. Кто знает... Жизнь А.П. Боголюбова была богата не просто событиями - коренными поворотами, совмещением, казалось бы, несовместимого. Поначалу - как у всех незаурядных морских офицеров. "Лихой господин" - весельчак, кутила, отличный служака, баловень начальства и товарищеской дружбы. Его ждала блестящая карьера моряка. Но в тридцать лет всё меняется. Закончена Академия художеств. Впереди - тяжкий и радостный блистательный путь художника - живописца и рисовальщика, пейзажиста и морского баталиста, путь художественного деятеля. Судьба одарила Боголюбова счастьем любви и дала познать трагедию её скорой потери. Но как бы возместила эту утрату дружеством с такими людьми, как И.С. Тургенев, И.Н. Крамской, царь Александр III. В "Записках" говорится, как его привечали и Николай I, и Александр II, но Александр III, ещё Наследником, был особенно расположен к Боголюбову. Отношения между ними строились на основе интереса к искусству, полного взаимопонимания и доверия. Они были какими-то, если можно так выразиться, равноправными, конечно, с соблюдением этикета. Боголюбов годами мог не исполнять просьбы Александра написать ту или иную картину, мог позволить себе оказывать чете наследников услуги - например, годами безвозмездно руководить занятиями искусством Цесаревны Марии Фёдоровны. В "Записках" эта сторона жизни Боголюбова отражена довольно подробно. Очень интересно читать о том, как Боголюбов мог совместить царскую волю и радищевский вопрос, как он, в сущности, добился легализации имени Радищева. Многое через Боголюбова царь делал для русского искусства и, наоборот, Боголюбов через царя. История создания музея в Аничковом дворце, переросшего потом в Музей Русского искусства Александра III (ныне Государственный Русский музей в Петербурге), не обошлась без участия А.П. Боголюбова. Как и очень многое другое - реорганизация Академии художеств в 1893 году, пополнение Эрмитажных коллекций, снятие запрета с картины И.Е. Репина "Иван Грозный" и т. д. Близость ко Двору не мешала Боголюбову быть активным деятелем оппозиционного Товарищества передвижников. Всеми корнями и помыслами связанный с Россией, последние 25 лет Боголюбов был вынужден жить за её пределами. И только пару летних месяцев проводить на Родине - врачи запугали суровой русской зимой. Но и в Париже он жил для России и русского художества. Природа наделила А.П. Боголюбова многими талантами - общения с людьми, художественным, трудолюбием... И одним из редчайших в России. Он был человек завидной энергии - умной, доброй, пружинистой, дисциплинированной, знающей, куда направлять свои силы. Вот почему ему удавалось воплотить всё задуманное и в творчестве и на общественном поприще. Заслуги Боголюбова на морской службе, в искусстве и как художественного деятеля отмечались и в России, и в Европе. Он имел высший чин действительного тайного советника. Был кавалером русских орденов - нескольких степеней Святого Станислава, Святого Владимира, Святой Анны, награждён датским орденом Данеброга, австрийской Звездой Франца-Иосифа. От титула австрийского барона отмахнулся. Франция отметила его труды сначала Офицерским Крестом Почётного Легиона, затем самым чтимым - Командорским Крестом Почётного Легиона. Когда он умер в Париже в ночь на 7 ноября 1896 года, у гроба его нёс караул с музыкой и знаменем батальон 28-го линейного полка французской армии. Сам А.П. Боголюбов в журнале "Русская старина" (1888, т. 60) под названием "Записки моряка-художника. 1856-1857" напечатал главу, рассказывающую о его поездке на Ближний Восток, в Константинополь и Синоп, для сбора материалов к картинам о Крымской войне. Нельзя сказать, что "Записки" не привлекали специалистов. С рукописью знакомились историки изобразительного искусства, особенно сотрудники Радищевского музея. Ещё до войны Г.И. Кожевников начал перебеливать рукопись. В начале I960-х годов продолжила и завершила эту работу Н.В. Огарёва. Опубликовать удалось совсем малую часть и только в специальных изданиях - об Александре Иванове, И.С. Тургеневе и И.Н. Крамском. Многие частицы "Записок", как словесные иллюстрации, вошли в книгу "Летопись". Журнал "Волга" печатает "Записки моряка-художника" целиком с очень незначительными исключениями, вызванными в основном техническими причинами. Подготовка текста велась по рекомендациям самого автора. "В случае, ежели бы мне не привелось закончить моих записок, то мои заметки черновые должны быть окончанием моего труда, почему их поместить непременно". "Тот, кому будет поручено приводить мои записки в порядок, обязательно должен будет вставить повторения в моих описаниях, но выпустить, что не нужно. Но ежели есть тут мысль не занесённая, то не упускать её, а вставить где можно и где говорится о том же предмете". Рукопись "Записок" объёмна - несколько сотен страниц. Примерно только четверть её - начало - начисто переписана автором, остальное - черновики, много разрозненных и дополняющих, повторяющихся заметок. Чтобы придать стройность повествованию и следовать принятому автором принципу хронологической последовательности, пришлось собирать и составлять общий текст, состыковывать разрозненные части. Учитывая журнальный характер публикации, стыковки не указываются. Для удобства чтения введена хронология - указаны годы перед каждым описываемым периодом и продолжено начатое Боголюбовым разделение текстового потока на абзацы, главы и подглавки, названия которых стилистически соотнесены с авторскими.. При подготовке к изданию безусловно сохранялся "слог" автора, сохранялась и инверсная манера построения фразы. Но в некоторых, совсем редких случаях, когда затруднялось понимание содержания, фраза редактировалась, приводилась в соответствие с правилами русской грамматики. Черновые страницы были засорены летучими словечками, штампиками - "итак", "так точно", "надо отдать справедливость", "в один прекрасный день" и другими. Конечно, их приходилось просто убирать, когда они скапливались поблизости или употреблялись в неуместном сочетании. К примеру, о кончине хорошего человека Боголюбов пишет: "В один прекрасный день... имярек... умер". Разумеется, такие оговорки были сняты. Пришлось отчасти пожертвовать вежливостью XIX века и опускать слова "господин", "профессор", если они повторялись многократно и рядом. При частом наслоении титулов - Великий Князь, Наследник, Цесаревич - выбирался один. Недописанные слова, укороченные имена, фамилии - восстанавливались. В рукописи довольно часто присутствуют названия, отдельные слова, фразы на итальянском, французском, немецком языках. По возможности, если это не нарушало стиля, они переводились. Но иногда сочетание русского слова и иностранного придаёт особую выразительность фразе, и тогда перевод выносился как примечание под строку. Издание "Записок" снабжено комментариями двух типов. Пространные вынесены за основной текст, а малословные под строку. В воспоминаниях Боголюбова упоминаются сотни людей. Для удобства читателя предоставляется указатель имён, конечно, не всех, и с минимальными пояснениями. Некоторые имена остались нераскрытыми, а хрестоматийные - Шекспир, Данте, Пушкин и другие - в указатель не включены. Автор публикации "Записок моряка-художника" благодарит Публичную библиотеку в Петербурге, журнал "Волга", Саратовский музей им. А.Н. Радищева, Московский Центр культуры им. А.П. Боголюбова за предоставленную возможность этим изданием отметить 300-летие русского флота и 100-летие со дня кончины А.П. Боголюбова. Н. Огарёва Миниатюры