Художник Семен Файбисович

[Евгений]

Один из лучших современных российских художников.(Е.А.)
--------------------------------------------------------------
Родился в Москве 10 февраля 1949 года в семье офицера. С 10-ти лет параллельно с общеобразовательной посещал Краснопресненскую художественную школу. 1966-72 гг. – студент Московского Архитектурного Института.

Читать дальше... 

После его окончания работу в проектных организациях совмещал с занятиями графикой, а затем живописью (с конца 70-х). 1979-1988 гг. – архитектор и дизайнер в Монументальном Комбинате Худфонда СССР. С 1976 года начал выставлять работы в подвалах на Малой Грузинской, где осенью 1985 года они были замечены нью-йоркскими дилерами и коллекционерами. С 1987 года картины начали широко выставляться в США, Западной Европе и СССР (России). Всего за это время было проведено более 20 персональных выставок. В 1995 году приостановил занятия живописью. С конца 90-х выступал с инсталляциями, авторской фотографией и видео-артом. Участвовал в международных Фотобиеннале в Москве (2002, 2004) и Нижнем Новгороде (2002). Лауреат «Серебряной камеры» в номинациях «Архитектура» (2002) и «Лица» (2004). В конце 80-х гг. начал писать прозу. Повести и рассказы опубликованы в журналах «Огонек», «Октябрь», «Знамя», «Литературное обозрение», «Новый мир» и др. В 1997 году за повесть «Дядя Адик», присуждена литературная премия журнала «Знамя». Сборники прозы: «Вещи, о которых не» ЭКСМО 2002, «Невинность» ОГИ 2002, «Рим. Разговор» Время 2005. Роман «История болезни» в шорт-листе премии Андрея Белого за 2002 год. В 1993 году начал выступать как публицист и эссеист. Публикации в газетах «Сегодня», «Общей газете», «МН», «Иностранец», «Вести.ru», журналах «Иностранная литература», «Искусство кино», «Знамя», «Новый мир», «Итоги», «Огонек», «Неприкосновенный запас» и др. В 1999 году в издательстве НЛО вышел сборник статей «Русские новые и неновые», который также попал в шорт-лист премии Андрея Белого за 2000 год. В 2007 году Семен Файбисович возобновил занятия живописью. Живет и работает в Москве.
Картины С.Файбисовича неоднократно участвовали в художественных ярмарках в Чикаго, Кельне, Базеле. Находятся в музейных собраниях Венгрии, Германии, Канады, Польши, России, США, а также в частных коллекциях Германии, Италии, Канады, США, России, Франции, Швейцарии.
-------------------------------------------
Из интервью (апрель.2008г.)
Есть какая-то связь между потрясающими ценами на последних аукционах на ваши старые картины и возвращением к занятиям живописью?

Да нет, конечно. Это все затея 2005 года, когда мертвяк был полный. Пришла идея — я поговорил с Володей Овчаренко, он сказал, что поддержит технологически: нужны были подрамники, печать на больших холстах. Решился я на это два года назад, а аукцион был осенью — первый.

То, что вы прошлой зимой показывали на куликовской выставке «Верю» — сделанная мобильником «как бы мозаика», — начало этой серии?

Это был промежуточный вариант, просто принты, напечатанные на холсте, — красивые, без людей. А потом я к людям вернулся — и понял, что писать надо.

Вы действительно картины с помощью мобильника пишете?

У такой камеры мало возможностей, пикселей, поэтому возникает творческий импульс. Он пытается сочинять, а я уже подхватываю. Получается мозаика с таким шизоидным распадением на фрагменты, и чем больше размер — тем это очевиднее. Это очень органично для концепции нашей сегодняшней жизни, где все шиворот-навыворот, и все торчит. И одновременно напоминает советскую мозаику. Здесь много аллюзий — и психологический портрет, и импрессионизм, и Уорхол, и передвижники, и лихой соцреализм. И опять же элемент бреда — но убедительного.

И виртуозность есть — все здорово так сделано.

А я о чем говорю: все на месте — я никогда так лихо не писал, даже играю с этой лихостью.

Есть такой традиционный миф о бедном несчастном художнике, который честно самовыражается, а после смерти приходит слава, и картины стоят немыслимые деньги…

Так у меня ситуация после смерти. Я умер как художник в нищете в 1995 году. Просто я дожил до следующей жизни и успех этот считаю посмертным.

А вообще, насколько изменяется успех деньгами?

Этот вопрос я для себя решил 20 лет назад. Я же долго не продавал картины: делал, показывал друзьям и ставил к стене. И вдруг появляются покупатели, буквально из рук выхватывают. И я себя тогда уговорил, что это неважно и не будет оказывать на меня влияния. Собственно, мой роман с Америкой так и закончился, когда моя галеристка Филис Кайнд сказала: «Делайте одно и то же», — а я продолжал писать, что мне интересно. Продажи на аукционах приятны, вдохновляют, это эквивалент востребованности, но на то, что и как я делаю, они не влияют. Я столько времени провел в жопе, всю жизнь плевал против ветра, один против всех, и что же — сейчас начну подстраиваться? Я вернулся через 12 лет, ожил не для того, чтобы вычислять, что сколько стоит. Довольно наглая задача не искать нишу, а создавать ее.

Видно, что вам нравится писать, почему же вы лишили себя на столько лет удовольствия?

А уже не было удовольствия. Это сначала сражаешься, бьешься… а потом уже знаешь все, неинтересно. Я Эрику Булатову жаловался, он говорит: «Значит, профессионал».

Вы ведь только большие картины делаете?

Для меня очень важно было и остается дать возможность зрителю войти в работу. Поэтому мои картины всегда проигрывают при воспроизведении в книгах, каталогах…

В компьютере лучше получаются.

Пожалуй, там есть свечение экрана…

А кто купил, вы знаете?

Не всех. «Семейный портрет», диптих — Роман Абрамович купил.

Там ваша жена, ребенок на горшке. А если он портрет своей семьи закажет — напишете?

Никогда в жизни не делал ничего на заказ. И заставить себя коммерческое писать не могу. Просто когда делаешь качественные вещи, это само по себе воспринимается как желание продаться.

Вы ведь все уже делали — писали картины и книги, рисовали, фотографировали…

Кино — единственная не спетая песня. Мое намерение изначальное — выяснение отношений с жизнью, когда ты понимаешь, что существуешь отдельно от нее, с ней сражаешься. Я снимаю то, что меня задело, на мобильник стараюсь зафиксировать это мгновение, момент человеческого эмоционального включения. Мне важно то, что происходит в двух шагах: за сюжетами ходить никуда не надо — просто разуй глаза.