Похороны Москвы

[Ухтомский]

Сообщение от Тютчев

Видео по теме "Провиантские склады":

http://www.rian.ru/moscow_mm/20081022/153661431.html

http://www.rian.ru/moscow_mm/20081023/153696006.html

http://www.rian.ru/moscow_mm/20081010/152941815.html

Интересно узнать ваше мнение уважаемые форумчане.

Нет сомнения, что проведение реконструкции здания, являющегося историческим памятником, требует не только консультации, но и прямого руководства реставраторов, архитекторов, искусствоведов. Это понятно человеку, но не чиновнику, которому дают "откат".
Чтобы разбудить совесть негодяя, надо дать ему пощечину, говорил Аристотель.
Такой пощечиной распоясавшимся чиновникам может стать широкий общественный резонанс.


Состоялся митинг-концерт "Марш за сохранение Петербурга"

В Петербурге возле Дворца спорта "Юбилейный" в субботу состоялся митинг-концерт "Марш за сохранение Петербурга", сообщает "Эхо Москвы". Участники акции, санкционированной городскими властями, высказались против строительства в центре города небоскреба "Охта-центр". Организаторы предполагали, что митинг соберет до двух тысяч человек, однако, как сообщает Каспаров.Ру со ссылкой на лидера петербургского ОГФ Ольгу Курносову, на площадь возле "Юбилейного" пришли три тысячи митингующих.

В акции приняли участие активисты ОГФ, движения "Солидарность" и партии "Яблоко", представители других общественных организаций, а также музыканты Вадим Курылев, Михаил Борзыкин и Сергей Паращук. На митинге была исполнена песня "Город, проснись и сопротивляйся", специально написанная ими в защиту архитектурного наследия Петербурга.

Основными лозунгами митинга стали: "Сохраним живое сердце Петербурга", "Остановите Газпром-сити", "Отстояли Ленинград – защитим Петербург".

"Марш в защиту Петербурга" проводится уже в третий раз. В прошлом году чиновники не разрешили проведение шествия. В этот раз мероприятие удалось согласовать, однако мэрия города запретила проводить шествие, и организаторы решили провести митинг.

По словам организаторов, легальный статус мероприятия позволил безбоязненно принять в нем участие многим петербуржцам. Кроме того, в начале недели было обнародовано письмо с призывом прийти на марш, подписанное артистом Олегом Басилашвили, писателем Андреем Битовым, музыкантами Борисом Гребенщиковым и Юрием Шевчуком.

При этом до последнего момента было неизвестно, примут ли участие в митинге представители нацболов. Накануне они провели громкую акцию возле офисного здания "Газпрома" в Петербурге. Заблокировав главный вход, они сожгли перед ним полутораметровый макет "Охта-центра". Однако организаторы акции проголосовали против их участия в общем митинге. В частности лидер городского отделения "Яблока" Максим Резник ранее предположил, что "лимоновцы" на митинг не придут, потому что они "заинтересованы не в сохранении исторического наследия Петербурга, а в самопиаре". Как сообщает Каспаров.Ру со ссылкой на лидера петербургских нацболов Андрея Дмитриева, нацболы приняли участие в акции в личном качестве.

10.10.2009 13:30
http://grani.ru/Politics/Russia/activism/m.160464.html

[Ухтомский]

Книга Игоря Шевелева «Московское архитектурное наследие: точка невозврата. 2004-2007». М. 2007, 128 стр.

Это - альбом, посвященный сотням утрат, которые понесла архитектура Москвы всего за несколько последних лет. Разговоры о «Москве, которой нет» уступили место строгому, аргументированному документу. Подготовило его недавно созданное «Московское общество охраны архитектурного наследия» (MAPS), являющееся частью международного объединения по спасению европейского наследия. Там уже подготовили отчеты по положению в Венгрии и Франции, отменили через суд строительство скоростного шоссе через Венето в Италии. Но работу в Москве считают важнейшим и самым масштабным своим проектом именно потому, что, кроме них, ни у кого, кажется, нет сегодня сил и средств для борьбы с московскими властными структурами.

На презентации книги некоторые из инициаторов книги даже оправдывались, почему, мол, они, «англичане суются в московские дела». Да потому и «суются», что считают Москву частью не только европейской, но и человеческой цивилизации. Приводя, кстати, в пример те случаи, когда сами русские ученые спасали культурное наследие, как, например, Голенищев-Кутузов, чью древнеегипетскую коллекцию сегодня можно увидеть в наших музеях.

Читать дальше... 

Действительно, складывается впечатление, что сегодня Россия, как и ее столица, оказались вне истории. Именно поэтому история нас не интересует. Включая собственную историю, вместо нее создается глянцевый муляж и новодел. В этом смысле, архитектура являет собой зримый диагноз общества.

Конечно, однозначно оценить происходящие в Москве перемены невозможно. Учтем, что после чугунного советского режима эпоха капиталистического «хапка» может восприниматься в виде веселой вольницы. Да, разрушены гостиница «Москва» и Военторг, в запустении «дом Гинзбурга» (дом-коммуна Наркомфина), но появилось жить стало лучше, жить стало веселее, восстановлены Иверская, храм Христа Спасителя. Лозунг московской власти: «мы возведем старину лучше прежней», - нуждается, как дзенский коан, в долгом осмыслении, как от удара лопатой по голове. Пожар Манежа и моментальная отстройка новодела – вызывает сомнение: а уж не сами ли и подожгли?!

В книге оценивается тяжелое состояние таких памятников архитектуры мирового уровня как барочная церковь св. Климента на Пятницкой улице, авторство которой приписывается Растрелли. Погибают многие деревянные дома столицы. Грозит разрушение центру дизайна «Artplay», который преобразил было фабричные помещения «Красной розы»: сверхдорогая цена на землю в центре исключает культурные объекты, не включенные в прямые интересы властной номенклатуры. Тяжкий урон наносится архитектурному силуэту Москвы. «Фирменная» московская мешанина стилей заменяется «глянцевым фальшаком» нуворишей во власти.

Авторы статей книги далеки от слепого критиканства. Они лишь хотят отделить противоречивые достижения, сложившиеся к нынешнему дню от темных пятен безвкусицы и разорения. Новые небоскребы, вроде «Свиссотеля» или планируемых в Москва-Сити, уже деформируют взгляд на Кремль, пока что являющийся объектом всемирного наследия. Запутанное градостроительное законодательство Москвы является и следствием, и причиной слишком очевидного влияния коррупции на городской вид.

Все учтено лужковским ураганом. Исчезают «фамильные» московские особняки, оставаясь, по сути, лишь там, где были переданы под посольства. Плачевна судьба дворца Разумовского на улице Казакова, где в роскошных интерьерах физкультурники устроили сауну, а потом дворец горел, его разбирали, довели до руин. С другой стороны, усадьба Муравьевых-Апостолов на Старой Басманной, превращенная в музей декабристов, - пример бережного восстановления допожарного деревянного зодчества. А по поводу превращения царицынского садово-паркового ансамбля в новодельный лужковский Эрмитаж - остается только в бессилии развести руками. Вот уж будет памятник нашему времени!

Книга является настоящим иллюстрированным справочником старой московской архитектуре. Приведены сведения об удачной реставрации инвесторами домов Поливанова и Свистунова в Денежном и Гагаринском переулках, вокруг которых в свое время был поднят шум активистами движения «Москва, которой нет», оказавшийся небесполезным. Приведены в «божеский вид» многие храмы, переданные РПЦ. Тут можно назвать церковь Николая Чудотворца на Щепах, церковь Димитрия Солунского на Благуше. На очереди, - кто бы поверил, - храм Василия Блаженного на Красной площади. Отреставрированные фасады скрывают печальное состояние интерьеров, нуждающихся в восстановлении, да вот деньги иссякли.

Перечислены палаты XYII века, ожидающие в запустении, возможно, окончательной своей гибели: от палат князя Пожарского на Большой Лубянке и доктора Ладо в Кривоколенном переулке до палат Казакова на улице Забелина и Киреевского на Остоженке. Тут же указаны уничтоженные в последнее время такие памятники как Университетская типография на Страстном бульваре, палаты художника Пикарта на Софийской набережной.

Москва могла быть одной из столиц европейского модерна рубежа ХХ века, памятником раннего советского конструктивизма, стоявшего на уровне мирового авангарда, но для этого надо поддерживать здания в приемлемом состоянии, а не разбирать, как это произошло с уникальными конструкциями Шухова, или приводить в руинированное состояние для последующего сноса и новодела, как бывший дом-коммуна Наркомфина. Можно вводить фабричные и промышленные зданий в современный городской оборот, как было сделано с фабрикой «Красные текстильщики» на Водоотводном канале, превращенной в бизнес-центр «Голутвинская слобода».

Когда-то в 1920-х годах Вальтер Беньямин заметил необычность московских улиц, - «кажется, русская деревня играет здесь с вами в прятки». Сегодня игра окончена, game over. Гибнет уникальный поселок Сокол, под угрозой исчезновения поселок Донгауэровка. Клубы «Каучук» и имени Русакова, созданные архитектором Мельниковым, находятся в плачевном состоянии, судьба дома самого Мельникова внушает опасения.

Авторы, рассматривая все периоды московской архитектуры, пытаются оценить и нынешний ее уровень, но, описав противоречия, остаются в недоумении. То ли это конструктор «Лего», как основа лужковского стиля, то ли точечные достижения где-нибудь за городом, подальше от начальства. Но общие выводы об архитектурно-строительной ситуации в нынешней Москве настолько недвусмысленны, что кто-то уже определил жанр книги, как «материалы будущего уголовного дела». Возможно, и в международном суде, учитывая двуязычность издания, - на русском и английском языках.

Добавим, что книга посвящена памяти Алексея Комеча (1936-2007), директора института искусствознания, одного из самых принципиальных защитников аутентичной московской архитектуры.

[Ухтомский]

Григорий Ревзин
Машина времени
Юрий Лужков построил Царицыно
XI-XII-MMVII - 11.12.2007


Музей в Царицыне представляет собой комплекс из большого четырехчастного дворца (часть Екатерины Великой, Павла I, общий дворец обоих и парадный дворец, исторически называющийся «Хлебный дом»), более десятка вспомогательных, хозяйственных и парковых сооружений и парка размером более ста гектаров. То есть это императорская резиденция, сопоставимая с дворцами абсолютных монархов в Европе и русской императорской фамилии под Петербургом – Павловском, Гатчиной, Стрельной, Ораниенбаумом. Резиденция, первоначально построенная Василием Баженовым по заказу императрицы, ей не понравилась и была снесена, далее была выстроена по проекту Матвея Казакова (доведена до перекрытий), но вновь не понравилась, была брошена и никогда не достроена. До 1880-х гг. дворец был перекрыт железом, далее крыши сняли, и дворец превратился в руины – в этом состоянии он простоял до 2004 года, когда Министерство культуры РФ передало его Юрию Михайловичу Лужкову в обмен на здание Московской городской думы, бывший музей В. И. Ленина.
По заказу Юрия Михайловича стены дворца отремонтированы, над ним вновь построены крыши (но по первому проекту Казакова, который никогда не бывал реализован), обильно декорированные деталями из фибробетона. Внутри созданы интерьеры в исторических стилях, построено несколько служебных зданий в стиле Баженова, отремонтированы все служебные корпуса, вычищен, отчасти заново спроектирован и насажен парк, на пруду создан комплекс поющих фонтанов, по парку разбросаны избы под названием «Лавка пасечника», у дворца построен стеклянный павильон с неоготическими насечками, а также поставлен памятник Баженову и Казакову работы скульптора Баранова.

Читать дальше... 

Следует сказать, что с точки зрения искусствоведов, а также и законодательства об охране памятников, которое у нас основано на научных представлениях, а не сегодняшней картине мира, произошел акт вандализма. Подлинный памятник уничтожен, безвозвратно, непоправимо, и добавлю – триумфально. Всей академической России – историкам, искусствоведам, музейщикам – плюнули в лицо, я бы даже сказал – победительно харкнули.
Что тут комментировать, когда такая беда? Следует, вероятно, сказать, что вся эта академическая Россия представляет капитал, являющийся долей процента от того, который контролирует Юрий Михайлович Лужков, и потому с сегодняшних позиций может не учитываться. Кроме того, сердца москвичей, простых посетителей Царицына, проникнуты чувством даже не удовлетворения, а ликующей благодарности мэру, подарившему Москве такое чудо. Знаю, общался. Знаю еще и потому, что до того, как утвердить этот варварский с искусствоведческой точки зрения проект реконструкции, московские власти провели опрос на тему достраивать Царицыно или нет. И проект достройки в историческом духе поддержали почти 90% опрошенных, так что спорить здесь не о чем.

Когда так радикально расходишься с населением и властью в области, где ты специалист, надо переходить на позиции этнографа. Читатель, я поведаю о потрясающих обрядах, принятых у народа под именем «москвичи». Они сегодня, в 2007 году, на полном серьезе построили императорскую резиденцию XVIII века и считают ее музеем. Повторяю, музеем, а не тематическим парком на тему «Екатерина II и ее несчастный сын Павел». Музей основан на презумпции подлинности, более того, они по-прежнему настаивают на том, что Царицыно – это памятник XVIII века (на том основании, что там сохранилось более 50 процентов исторического материала).
К безумию они двигались постепенно. Еще 30 лет назад москвичи были нормальными европейскими людьми со способностью различения прошлого и настоящего. А потом что-то сдвинулось.

Сначала они по фотографиям построили копию храма Христа Спасителя. Это стерло разницу между фальшивкой и подлинной вещью, поскольку копия стала национальной святыней. Потом они снесли гостиницу «Москва» и построили ее заново, считая ее той же гостиницей «Москва». Это убедило их, что в прошлом возможны строительные действия, которые осуществляются в настоящем. Разница между настоящим и прошлым в существенной мере утратилась, однако все же им требовалось, чтобы в прошлом было что-то, что они строят в настоящем – некий артефакт, который создавал бы тождественность двух временных пластов. Наконец, они построили новый дворец XVIII века, которого в XVIII веке не было, и теперь считают его там бывшим. Разница между прошлым и настоящим оказалась утраченной.

Такие коллапсы в сознании не могут быть изолированными, то есть проявляются не только в сумасшествии замысла, но в конкретных чертах нового дворца XVIII века, где принимают характер бытового идиотизма. Например, во дворце есть Тронный зал, посвященный императрице Екатерине Великой, которую Юрий Лужков своей властью посмертно все ж таки прописал во дворце, несмотря на ее категорический прижизненный отказ. Зал двусветный, с золотыми коринфскими колоннами. Поскольку Матвей Казаков не предполагал во дворце двусветного тронного зала, то пришлось сломать перекрытия между первым и вторым этажом, но окна первого этажа оказались маленькими, а второго – большими. Двусветный тронный зал во дворцах XVIII века делается прямо наоборот – с гигантскими окнами первого света и маленькими второго. Так что зал расположен во дворце как бы перевернуто, и с нормальной точки зрения в нем нужно ходить по верху и статую Екатерины Великой вешать к потолку вверх ногами, на манер люстры.

В ряде случаев лужковские мастера (главным архитектором комплекса выступил Михаил Посохин, но это скорее не человек, а организация – Моспроект-2), лишенные способности ориентироваться во времени, путали дворец XVIII века с другими старыми зданиями, которые они видели, но не помнят, в какое время. Например, парадный вход во дворец решен как подъезд с открытым лестничным колодцем, впрочем, отделан очень роскошно, зеркалами и мрамором. Так во дворцах не делали никогда, ни XVIII веке, ни в XIX, так делали в доходных домах XIX века, и странно, что в открытый лестничный колодец они не всадили лифт. Главный зал на третьем этаже дворца решен как готический со стеклянным потолком и тягами-переплетами. Образ, пришедший из архитектуры оранжерей, вокзалов и ресторанов XIX века, только там была чугунная готика, а здесь дубовая, в стиле кабинетов английского частного особняка эпохи Вальтера Скотта, где, однако, никогда не встречались такие тяги и стеклянные потолки, потому что тогда не строили из чугуна. Деревянные тяги, естественно, ведет, вид довольно странный – они все наклоняются в разные стороны. Как бы это такое неосознанное новаторство, возникшее в силу утраты способности различать времена.

Помимо этой прискорбной утраты, лужковские мастера лишились и способности различать подлинную вещь и фальшивку не в историческом только, а в более бытовом смысле. Например, в анфиладе комнат большого дворца спокойно чередуются между собой дубовые и пластиковые порталы, выполненные по одному и тому же противному рисунку. Дубовые панели соседствуют с панелями из ДСП. Великолепные (в ценовой категории) паркеты соединяются со стенами, выкрашенными демократичной зеленой и синей краской с плохой подготовкой подосновы. Мраморные полы встречаются с пластиковыми плинтусами. Качественные зеркала – с зеркальной металлизированной пленкой, наклеенной на стекло, – такие решения используются в привокзальных сортирах.

Сейчас в залах развернута выставка «Царские охоты», и там есть упоительная деталь – головы оленей и кабанов, которые во дворцах XVIII века было принято вешать на стены, висят на щитах, сбитых из недорого паркетного ламината. Как-то из кооперативной закусочной 90-х получилось.

Я понимаю, что это своего рода хозяйственная логика, москвичи и Юрий Михайлович Лужков, как их вождь, просто не могли допустить, чтобы вот стоял в Москве дворец – и в руинах. Но к этой хозяйственности тоже следует относиться этнографически, а не с экономической точки зрения, потому что это какая-то специфическая хозяйственность. Аргументом в пользу реконструкции Царицына было то, что до реконструкции это было страшное дикое загаженное место. Но для того, чтобы содержать в порядке парк и руины, достаточно усилий ста дворников. Для того, чтобы содержать в порядке музей, нужны те же дворники, а еще сотрудники музея, а еще расходы на его отопление, электричество, ремонт, климат и т.д. и т.п. – в десятки раз больше средств. При этом я не могу понять, зачем все это функционирует. Честно сказать, я не очень понимаю, как в этих помещениях проводить выставки – любая подлинная вещь, попадая в них, начинает казаться китайской подделкой. Но даже если забыть об этом, есть ведь и такое обстоятельство. Императорские резиденции – это специфический тип музеев, их экспозиция состоит из них самих. Никому не придет в голову проводить в Версале или Царском Селе выставку современного искусства или чего-либо подобного – там показывают, как все это жило при императорах. Соответственно весь этот музей, сотрудники, электричество и тепло нужны для того, чтобы показывать интерьеры, созданные Юрием Михайловичем Лужковым. В принципе, перед музеем, как это принято говорить, открываются большие перспективы – там сейчас только Тронный зал, а нужно сделать спальню Екатерины, ее кабинет, столовые, комнаты фрейлин и кавалеров, и потом все это поддерживать. Согласитесь, что в такой хозяйственной логике есть нечто маниакальное.

В целом можно сказать, что в этом комплексе соединились три группы мастеров, соответствующие разным периодам царствования Юрия Михайловича. Во-первых, тут есть мощная струя из подземного комплекса на Манежной, струя дешевой кооперативной халтуры, свойственной раннему Юрию Михайловичу. Она особенно характерна для помещений буфета и ресторана, кажется, непосредственно перекочевавших из манежного фастфуда. Во-вторых, тут есть мастера по мрамору и дереву, которые подвизались на строительстве филиала Большого театра и Библиотеки МГУ на Ленгорах. Они сочетают в своей работе фантастически дорогие материалы и очень качественную их обработку с такой немудрящей беспомощностью рисунка, что даже как-то неловко становится. Ну как если бы критиковал выставку детского рисунка из интерната для дефективных – только ее почему-то перевели в мрамор и полудрагоценные камни. И, наконец, есть третья группа, перекочевавшая сюда с реконструкции Большого Кремлевского дворца. Эти феноменально золотят что ни попадя и создают образ самой пестренькой имперской государственности в истории. Думаю, их одолжило Лужкову ХОЗУ президентской администрации, и такое ощущение, что раньше они делали самовары, позумент и парчовые подушечки для орденов, а возможно, и государственные гробы.

Все это вместе, в общем-то, естественное следствие того, что всем специалистам наплевали в рожу – в комплексе остро ощущается отсутствие хотя бы одного человека, который в принципе разбирается в том, как оно бывает во дворцах XVIII века. Вообще, если оценивать это произведение в целом, то оно больше всего напоминает результат мимолетного посещения новым русским заказчиком фильма «Жмурки» Петергофа, когда он посмотрел и решил, что у него все должно быть, как у царей. И действительно типа того и вышло. Ну как бы похоже.

Но в этом «как могли» есть два аспекта. Есть искусствоведческий, но есть и свойство времени, что ли. Понимаете, когда приходишь в это Царицыно, и там сто гектаров парка подстригают и причесывают сто тысяч таджиков, и сотни мастеров чего-то спешно домазывают, дошлифовывают, натягивают люстры, чистят стекла, а фонтаны поют, а по аллеям скачут ученицы школы верховой езды, а еще таджики чистят кареты, и уж и саночки золоченые лебедями завезли, а в «Лавках пасечников» уже какие-то лубочные бородачи конфетки-бараночки раскладывают, а сотни ментов повсюду оглаживают пуза в преддверии спокойной старости, а научные сотрудники чучело медведя пылесосят к приезду господина Грызлова, а фольклорные девки сапоги красные мерят, то чем, спрошу я вас, чем не XVIII век? Чем не крепостное право, не абсолютизм, чем не дикость «бунташного» столетия?
Отчасти в Царицыне изобретена машина времени, позволяющая свободно вернуться в любую точку прошлого и навести там порядок. Но только отчасти. Вряд ли Юрий Михайлович смог бы все это так возродить, если бы мы в некотором смысле и не жили все в том же XVIII веке. Одна условность, что это – музей. Надо как-то это пересмотреть. Надо прямо назвать это дворцом Юрия Михайловича Лужкова, открытым для публики.
http://www.projectclassica.ru/art_jo...007/artj22.htm

[gans]

Неплохая статья Ревзина.

Вертикаль занялась культуркой

Губернатор Санкт-Петербурга Валентина Матвиенко санкционирует строительство 403-метровой стеклянной башни компании «Газпром» на Охте. Мэр Москвы Юрий Лужков с энтузиазмом возводит в столице свежие сооружения XVIII–XIX века. Премьер-министр Владимир Путин изучает проблемы российского кинематографа и посещает мастерскую художника-мэтра. Что происходит? У нашей власти появилась своя эстетическая программа?

Культурные люди не согласны с желанием госпожи Матвиенко и господина Миллера украсить прекрасные виды Петербурга 400-метровым объектом, а они, напротив, не согласны с культурными людьми. Я тоже не согласен. Вместе с тем я удивляюсь причудливости поведения своего духа несогласия. По мнению многих, на стезе переосмысления национального достояния госпожа Матвиенко выступает как преемница господина Лужкова. В том смысле, что сначала он изгадил Москву, а теперь она делает то же с Петербургом. Но трезвый ум не может не заметить, что гадят они по-разному. Юрий Михайлович устремлялся к старой Москве, выразившейся, по его ощущению, в отсутствующем храме Христа Спасителя. Он противодействовал появлению в городе чего-нибудь не подходящего к храму, а культурная общественность ругала его ретроградной держимордой, но он не стеснялся. Напротив того, госпожа Матвиенко как трепетная лань, вся устремлена в будущее. Ее тяготит музейная пыль старого Петербурга, она чахнет среди ветшающей мишуры балясин и капителей, мраморная слизь вызывает в ней вредную для здоровья меланхолию. Ее идеал — ракета, молодость, стоящий вертикальный предмет.

То бишь они тянут в совершенно разные стороны, а культурная общественность и там, и тут одна и та же. Возьмем хотя бы меня. В Москве я весь испереживался по вопросу ретроградности градоначальника, а в Питере переживаю прямо в противоположную сторону. Наблюдаю в себе досадную ветреность, но я ведь не одинок. Напротив, вот эта позиция, выглядящая в глазах начальства как «лишь бы поскандалить», свойственна многим культурным людям.

Читать дальше... 

Вот бы им, Лужкову с Матвиенкой, хотеть одного — тогда бы и у меня в воззрениях была целостность. Посмотришь на них — одно ведь и то же, даром что разнополые. А по вкусам такое досадное расхождение. Желание Лужкова не пускать в город современную архитектуру — что это было? Это была программа архитектурного постмодернизма начала 1980-х годов. Тогда в Европе и Америке наступило разочарование в модернизме, показалось, что людям плохо жить в одинаковых коробках и нужно возвращаться к старым улочкам исторического города. Юрий Михайлович реализовывал эту идею с лагом в 15 лет, отчего между ним и профессиональной элитой возникли эстетические расхождения. Теперь о Валентине Ивановне. Ее желание возвести небоскреб с извивами, который демонстрировал бы путь к прогрессу, — это уже программа неомодернизма начала 1990-х. Тогда в Европе и Америке возникло разочарование уже в постмодернизме, показалось, что если создавать современную архитектуру на уровне современной инженерии, то возникнут уникальные вещи, от которых людям уже будет хорошо. Мативенко тоже стала реализовывать эту программу с лагом в 15 лет.

Художественные течения, как все помнят, сначала зарождаются, потом у них случается зрелость, расцвет, потом наступает маньеристическая стадия, потом стиль умирает. Я никогда не мог понять, отчего они себя так ведут. Они ведь неживые. Пока я учился, кругом был социализм, и поэтому представить себе, что это как-то связано с социологией и экономикой, было невозможно за отсутствием таковых. Теперь дело изменилось, но, к сожалению, вместе с социализмом исчез и интерес к подобным предметам. Иначе модели, которая пришла мне в голову, хватило бы на научную школку. Суть идеи проста. Надо только начинать не с зарождения стиля, а с расцвета. Предположим, какой-то стиль расцвел, и рождаются грандиозные творения человеческого гения. По определению они элитарны — художественная элита их производит, элита общества оплачивает. Проблема в том, что стиль в состоянии расцвета норовит себе подчинить все вокруг. И довольно быстро элита обнаруживает, что рядом с ней развился чрезвычайно на нее похожий, выражаясь современным языком, бизнес-класс. Сама-то элита более или менее способна разобраться, где шедевр, а где бизнес-класс, но остальные путают одно с другим. А это означает, что стиль в состоянии расцвета перестает выделять элиту.

Элита отвечает на это резким усложнением художественной системы, так, чтобы массовое не могло за ней угнаться. Так возникает маньеристическая стадия стиля. Сложность языка здесь является пропуском в элитарность. Но это плохо работает, потому что те, от кого элита отделяется, должны как-то отличать простоту от сложности, а это требует элитарных навыков. И тогда элита резко меняет галс. Она выдвигает новый стиль, который трудно имитировать, потому что правила имитации еще не выработаны. Мне страшно нравится это объяснение художественного цикла, но тут есть проблема, которая скрыта в понятии элиты. Предполагается, что элита художественная и элита заказчиков — это одно и то же. Но они могут не только различаться, а даже конкурировать. Лужков и Матвиенко — это случай конкуренции властной и культурной элиты за право определять эстетическую повестку дня. Они сознательно отталкиваются от того, что им навязывает культурная элита, отстаивая право на то, что именно их вкус является определяющим и никто им не указ.

Это возвращение к советской модели, где власть пыталась определять художественный эталон и била им по культурной элите, чтобы та подчинялась. Но советская власть была идеологической, ее вкус определялся нестандартными логиками. Не то теперь. Теперь власть избирает себе в качестве эстетической программы то, что художественная элита выдвигала в качестве актуальной повестки дня 15 лет назад (это как раз время, за которое идея из элитарной превратилась в массовую и дошла даже до Лужкова), после чего лупит этим дежавю по площадям с целью выставить себя законодательницей вкуса.

Это забавная ситуация. До известной степени это абсурдно, это все равно как если бы Валентина Матвиенко одевалась по моде 15-летней давности, а всех дам, одетых в коллекции этого года, травили собаками, чтобы показать, кто тут законодатель моды. Но абсурд не означает невозможности. За последние полгода Владимир Путин раскритиковал «Горе от ума» в постановке Галины Волчек, встрял в проблемы кинематографа, пришел к господину Глазунову, а также справил свой день рождения с писателями. Вертикаль занялась культуркой, я думаю, описанный механизм будет действовать не только в архитектуре.

Это ценный ресурс. У Орхана Памука в книге «Стамбул. Город воспоминаний» есть рассказ о турецких художниках-авангардистах. Они увлекались Парижской школой, пробовали и импрессионизм, и фовизм, и кубизм, и хотели передать с помощью этих течений свои турецкие смыслы. Их судьба грустна. Турки их не ценят, потому что не понимают французских аллюзий, европейцы их не ценят, потому что не понимают турецкого подтекста и считают глубоко вторичными. Вообще-то, когда смотришь в Третьяковке залы художников-шестидесятников и дальше, видишь то же самое — вторичную школу, пытающуюся выразить языком «авиньонских девиц» ценности русской бани. Но судьба русских художников совсем не та, что у турок. Их покупали западные коллекционеры, хранили диссиденты, и теперь они наше национальное достояние.

Их вытянул Хрущев, когда пришел на выставку «ХХХ лет МОСХ» в Манеж в 1962 году. Художник Леонид Рабичев так описывает эту сцену. Hикита Сергеевич входит, молчит пару минут, затем громко, с ненавистью говорит: «Говно!» Подумав, добавляет: «Пидарасы!» Стоящий рядом с Рабичевым Суслов кричит: «Задушить!» «Арестовать их! Уничтожить! Расстрелять!» — кричат другие члены правительства (Шелепин, Мазуров, Фурцева). Хрущев подходит к автопортрету Бориса Жутовского. «Hа два года на лесозаготовки», — приказывает он. Вдруг кто-то обращает внимание на художника Алексея Колли и кричит: «Вот живой педераст!» Члены правительства окружают его и кричат: «Живой педераст! Живой педераст!» Неприятно, конечно. Но какой эффект! Когда глава государства так орет на художника, сразу ясно, что это серьезный мастер, что он за свободу.

Раньше нельзя было и мечтать, чтобы Владимир Владимирович пришел на выставку и наорал на художников: «Посадки где? В сортире замочу! Обрежу!», хотя это невероятно повысило бы капитализацию искусства. Теперь ситуация изменилась. У власти появилась своя эстетическая повестка дня. Надо бы научиться с ней работать.

http://www.artchronika.ru/item.asp?id=1735

И еще почитать http://www.archi.ru/events/news/jour...id=3&fl=1&sl=2

[Allena]

«По старым бульварам московским».

c 19 по 29 ноября Москва

Владимир Качанов – художник с редким отношением к жизни. Не равнодушным. «Мы в ежедневной суете ходим по городу и не замечаем его, а неудобства жизни в старых, неблагоустроенных домах помогают смириться с разрушением города, с исчезновением Красоты. Но человек, увидев Красоту, уже не позволит ее уничтожить, - считает Качанов. - Уметь увидеть красоту города и показать ее людям – в этом предназначение художника». В 1994 году «неспокойный» художник устроил персональную выставку в Центральном доме художника под названием «Москва уходящая», где призывал к сохранению облика города. В буклете к выставке он писал: «В 1987 году бульвар вырубили, кому-то не понравились старинные ясеневые аллеи. Посадили молодые клены. Наверное, лет через пятьдесят – сто (если эти клены выживут) бульвар снова будет иметь свою душу, новое лицо, но ведь мы живем сегодня… Сохранять надо не только исторический памятник, но и ландшафт, в котором этот памятник находится. А если позволять кому-то без сердца махать топором, то уже сегодня не будет ни Летнего сада, ни Аллеи Керн, ни московских бульваров. Вот и вслед за Рождественским бульваром по плану должны были «реконструировать» Петровский, Страстной, Цветной… Деревья на сруб уже были помечены. Неравнодушным москвичам удалось поднять общественность, появились статьи в газетах. Нам удалось тогда спасти тополя на Цветном, на Страстном бульварах…»

Читать дальше... 

Увы, прошло не так много времени, а уже нет ни спасенных тогда тополей на Цветном, ни лип на Яузском… Да и за любимый художником Рождественский бульвар принялись вновь. С 1994-го Качанов в основном выставлялся за рубежом (Германия, Франция). Но вернулся. И вновь не остался равнодушен. В сентябре 2009 года при поддержке проекта «Москва, которой нет» вышел своеобразный альбом-дневник художника «Москва уходящая. Бульвары» (http://moskva.kotoroy.net/book_four/). Теперь выставка. И она тоже посвящена не шедеврам архитектуры, а старым московским бульварам и простым уютным дворикам, которые следует сохранять и беречь. Ведь ни в одном городе нет ничего похожего на московские бульвары. Этюды из коллекции художника, написанные более чем за сорок лет и представленные на выставке, раскрывают удивительное своеобразие Старой Москвы.


В рамках выставки пройдет цикл вечеров, посвященных московским бульварам и организованных историко-культурологическим проектом «Москва, которой нет». Ежедневно известные москвоведы, историки, писатели и журналисты будут устраивать импровизированные виртуальные прогулки, где расскажут о своей Москве, о своих любимых бульварах:


20 ноября в 19.00 - Гоголевский бульвар, Александр Усольцев (проект «Прогулки по Москве»).

21 ноября в 19.00 - Никитский бульвар, Александр Фролов (краевед, журналист).

22 ноября в 19.00 - Тверской бульвар, Денис Ромодин (проект «СовАрх»).

23 ноября в 19.00 – Страстной и Петровский бульвары, Александр Можаев (краевед, проект «Архнадзор»).

25 ноября в 19.00 - Рождественский бульвар, Никита Брусиловский (краевед, историк).

26 ноября в 19.00 - Сретенский бульвар, Рустам Рахматуллин (журналист, писатель, лауреат премии «Большая книга»).

27 ноября в 19.00 - Чистопрудный бульвар, Александр Усольцев (проект «Прогулки по Москве»).

28 ноября в 12.00 - Покровский и Яузский бульвар, Сергей Брель (поэт, кинодраматург, краевед).

29 ноября в 19.00 – «Абсурдный феномен московского бульвара», Алексей Митрофанов (писатель, автор серии книг о Москве).

Выставка работает с 19-го по 29 ноября с 12.00 до 20.00. Вход свободный (вход на лекции платный).

Адрес: Москва, Воротниковский пер., д. 12.

»» Галерея "Дом Нащокина"
Адрес: город Москва, Воротниковский переулок, 12
Проезд: Ст. м. "Маяковская"
Телефоны: (495) 699-11-78, 699-47-74

[Тютчев]

Защитники московского архитектурно-исторического памятника почувствовали угрозу

("The New York Times", США)

15/12/200912:33

Художники и активисты движения за охрану исторических памятников в возмущении: премьер-министр Владимир Путин подписал указ, допускающий, по мнению критиков, снос архитектурно-исторического памятника советской эпохи — Центрального дома художника (ЦДХ).

Среди прочего в здании находятся полотна художников XX века из коллекции Третьяковской галереи (в том числе Малевича и Кандинского, а также мастеров школы социалистического реализма). Ценный участок при ЦДХ расположен вблизи Москвы-реки напротив парка имени Горького и занимает двадцать три гектара. Миллиардерша и жена мэра Москвы Юрия Лужкова Елена Батурина, сделавшая своё состояние на операциях с недвижимостью, давно точит на него зубы.

В прошлом году Батурина обнародовала свой проект, заказанный ею у Нормана Фостера (Norman Foster). Внешне здание напоминает дискотечный зеркальный шар, порезанный на ломтики, как апельсин («апельсином» его в народе и называют).

Читать дальше... 

Указ, подписанный Путиным, датирован 28 ноября, хотя известно о нём стало только в декабре. Ни Путин, ни Батурина, ни кто-либо из государственных чиновников документ не прокомментировали.
Директор музея архитектуры имени Щусева Давид Саркисян, ранее боровшийся против сноса десятков зданий в Москве, сказал в телефонном интервью, что уверен: за происходящим стоят интриги и чьи-то финансовые интересы.
«Они поделили территорию и деньги между собой», — сказал Саркисян.

На первый взгляд, Центральный дом художника — это очередной пример никому не нужного наследия советской эпохи. Построен он был в 1980 году, к московской Олимпиаде, и сейчас занимает особое место в сердцах интеллектуалов, помнящих, какие там показывали особенные фильмы, какие давали концерты и сколько бесчисленных музейных экспонатов там хранится. ЦДХ посещает почти два миллиона человек в год. В декабре, например, на проходившую там книжную ярмарку, пришло несколько десятков тысяч посетителей.

Как Саркисян, так и ведущие московские архитекторы, в их числе — Евгений Асс, заверяют, что здание, хотя оно и не имеет официального статуса памятника, вполне можно отреставрировать, а не уничтожать.
Территория вокруг ЦДХ знаменита тем, что на ней в постсоветскую эпоху разместили памятники государственным деятелям — от Сталина до Брежнева и Феликса Дзержинского (основателя советской тайной полиции; этот памятник сбросили с пьедестала возле здания КГБ после неудавшегося путча в августе 1991 года). Памятники теперь составляют художественную композицию, выстроившись вокруг мемориала в честь жертв ГУЛага.

В путинском указе содержатся призывы к «интегрированному развитию» города муниципальным правительством и к строительству здания, которое Москва должна будет передать федеральному правительству под Третьяковскую галерею.

В документе, о котором критики проекта говорят, что он составлен очень хитроумно и с большой тщательностью, не указаны даты строительства и даже ни словом не упомянут снос. Однако, по словам директора ЦДХ Василия Бычкова, на самом деле указ представляет собой «зелёный свет» желающим снести здание.
Батурина позиционировала свой «апельсиновый» проект как многоцелевой комплекс с гостиницей, пространством для предприятий розничной сети, ресторанами и уголком под музей.

Сотрудники Третьяковской галереи и Конфедерации союзов художников, которой принадлежат оставшиеся сорок процентов площади здания и права на аренду занимаемой им земли, были в шоке. Спустя несколько месяцев, после нескольких встреч с представителями властных структур, они высказались в поддержку проекта, отметив, что наконец-то получат столь необходимые им ультрасовременные помещения, которые построят рядом с существующим зданием, а его потом снесут.

Защитники Центрального дома художника подписывали прошения, проводили акции протеста и дружно посещали слушания, организованные муниципальными властями Москвы для принятия во внимание общественного мнения.
Была надежда, что сносы московских зданий прекратятся с финансовым кризисом. Но в декабре московская деловая газета «Коммерсант» сообщила, что Батурина недавно посетила заседание правительства, на котором поднимался вопрос о ЦДХ. Влиятельный архитектурный критик и сотрудник «Коммерсанта» Григорий Ревзин на прошлой неделе, давая интервью в эфире радио «Свобода», заявил, что Путин обожает работы Фостера.

Директору Центрального дома художника Бычкову также принадлежит компания «Экспо-парк», арендующая помещения в здании для проведения различных массовых мероприятий. Он написал нам письмо по электронной почте, в котором пообещал продолжить борьбу, но уже другими методами.

Опыт «показал, что организовывать борьбу в России бессмысленно», — писал Бычков. — «Мы хотим привлечь международное сообщество художников. Говорить будем не с политической точки зрения, а с этической, профессиональной и с точки зрения искусства».

http://inosmi.ru/social/20091215/157020253.html

[Тютчев]

Митинг против сноса ЦДХ пройдет у входа в ЦПКиО имени Горького

19/12/200908:53

МОСКВА, 19 дек - РИА Новости. Санкционированный митинг против сноса Центрального дома художника пройдет в воскресенье у входа Центрального парка культуры и отдыха им. Горького, сообщили РИА Новости организаторы, движение "Право на город".

В нем планируется участие московских архитекторов и художников, а также представителей оппозиционных политических организаций. "Митинг пройдет под лозунгами "Руки прочь от Центрального дома художника!" и "Это - не наш Генплан!"

На взгляд организаторов, "Генплан-2025 лишает Москву не только будущего, но и прошлого - в плане намечены перспективы уничтожения 360 памятников архитектуры, истории и культуры, не только отдельные здания, но и целые улицы, площади и кварталы".

Читать дальше... 

Застройка территории на Крымском валу неоднократно становилась поводом для широких дискуссий.

Информация о возможном сносе Центрального дома художников (построен в 1962 - 1964 годах по проекту Николая Сукояня и Юрия Шевердяева), появилась в прессе после того, как в 2008 году на выставке в Каннах был представлен проект комплекса "Апельсин", который разработал прославленный британский архитектор сэр Норман Фостер. Представители российских СМИ, освещавших выставку, а вместе с ними - руководство Третьяковской галереи и Международной конфедерации союзов художников, с удивлением обнаружили, что "Апельсин" должен стоять на месте ЦДХ.

Тогда дирекция музея выступила с критикой проекта Фостера, согласно которому в здании должны были располагаться не только выставочные залы, но еще и торговые помещения, офисы и жилые апартаменты.

Протест вызвало и желание московских властей избавиться от здания ЦДХ, крупнейшей выставочной площадки в центре города. В ответ на эту инициативу столичного руководства был создан Общественный совет по культурным центрам, который возглавил директор ЦДХ Василий Бычков. Вошло в него несколько десятков видных деятелей культуры, выступающих против сноса здания на Крымском валу, которое попытались даже, невзирая на довольно унылый внешний вид, объявить его памятником архитектуры.

Однако процесс подготовки проекта освоения территории шел своим чередом, и в августе 2008 года представители Третьяковки и конфедерации художников разработали для строителей технические задание, предполагавшие, что на Крымском валу должно появиться два новых, отдельно стоящих музейных здания. При этом обе организации выдвигали одно условие: здание ЦДХ может быть освобождено только после того, как новые помещения будут полностью готовы.

Вторая волна дискуссии поднялась после проведения общественных слушаний в феврале прошлого (2008) года, в ходе которых был обнародован проект застройки, вызвавший бурный протест жителей окружающих домов и других жителей Москвы. Не понравился план и Третьяковской галерее, внезапно обнаружившей себя в непосредственной близости к Садовому кольцу.

Доработанный проект, впрочем, так и не был представлен. Разговоры о возможном сносе ЦДХ затихли сами собой, тем более, что разразился кризис, и еще в июле 2009 года директор Третьяковки не была уверена, что проект вообще может быть осуществлен.

Вместе с тем, в декабре 2009 года было обнародовано распоряжение правительства РФ номер 1796-р, по которому Третьяковская галерея на Крымском валу получит новое здание, после чего музей освободит занимаемые им площади в Центральном доме художника (ЦДХ). После того, как новое здание для музея будет построено и введено в эксплуатацию, оно в двухмесячный срок должно быть передано в федеральную собственность. Затем 38,826 тысячи квадратных метров (приблизительно 60% общей площади), которые занимает сейчас в ЦДХ Третьяковская галерея, перейдут в собственность Москвы.

Таким образом, снос ЦДХ снова из категории слухов перешел в разряд достаточно реального события в будущем - после получения мэрией столицы федеральных площадей в Центральном доме художника здание может быть разобрано, а на его месте - реализован новый проект.

Митинг начнется в 15.45 (мск).

http://www.rian.ru/moscow/20091219/200203653.html

[Кирилл Сызранский]

Сообщение от Тютчев

митинг против сноса Центрального дома художника пройдет в воскресенье у входа Центрального парка культуры и отдыха им. Горького

О! Репортаж потом Тютчев разместит, хорошо!

[Тамара]

Спасибо за сообщение! Мы обязательно придем!
(хоть толку наверное и нету никакого, деньги то уже поделены небось, но надо же хоть как-то свою гражданскую позицию выражать... хоть померзнем за правду...)

Решили пойти с детьми, (заодно в Третьяковку сходим...)
Объявляем конкурс на детский плакат в защиту Дома художников
Мой вариант "Дяденьки, снесите лучше Кремлевский дворец съездов!"
Предложения принимаются до 12.00 20.12.09

[Тютчев]

Сообщение от Тамара

Объявляем конкурс на детский плакат в защиту Дома художников
Мой вариант "Дяденьки, снесите лучше дворец съездов!"

Тамара, Вы поосторожней, пожалуйста, дяденьки могут заодно и Кремль снести! Это у них быстро делается...