В Перми открывается выставка "Русское бедное"

[Allena]

Русского художника отличает способность пережить «пронзительную жалость: к жестянке на пустыре, к затоптанной в грязь папиросной картинке. В этом порыве сочувствия и скрыт смысл «Русского бедного».

На культурной повестке дня в Перми – «Русское бедное» Сергея Гордеева и Марата Гельмана. Выставка еще не открыта, но обозрению доступна. На сайте bednoe.ru выложены качественные фотографии большинства экспонатов, кое-что можно посмотреть и в натуре.
О выставке говорят и гадают, пишут и будут еще писать. Вот только не пойти бы на привычном поводке предвзятости, когда ответы на все вопросы известны заранее. Когда спрашивает себя обозреватель: «Чем берет современное искусство?» – и тут же сам себе отвечает: «Эпатажем. Развенчанием всего и вся. Иронией». О чем тут думать?
А повод стоит размышлений. Впервые в Перми развертывается не ретроспектива произведений современного искусства по типу «выставки достижений». Сергей Гордеев и Марат Гельман предлагают качественную художественную премь-еру. В труднообозримом и очень пестром поле современного искусства они трассировали не названное еще русло художественных поисков и дали ему имя: вот это – «Русское бедное». Так что выставка – это еще и премьера концепции.

Читать дальше... 

О ней бы и хотелось подумать. Просто потому, что интересно. И потому, что дело касается не только современного искусства.
Ключевой вопрос и зерно будущих раздоров – в слове «бедное». Один очень почтенный и вполне образованный человек обиделся на приглашение: «Не пойду. Почему это русское – бедное? Русское искусство не бедное!»
Куратор объясняет, что «бедное» – это о природе материалов, которыми пользуются отобранные им художники. Действительно, материалы специфические: гофрокартон, скотч, резина автомобильных шин, металл и проволока, веревки, жесть, необожженная глина, поролон. И нечто вообще на грани материальности – пыль, пепел…
У такого выбора есть свой эстетический смысл и прицел. Выбор материала – своего рода высказывание о современном мире. Об этом первый сюжет, который развивает выставка.
Уголь или бриллианты? В экспозиции есть скульптурный объект – «Череп». Автор, Владимир Анзельм, родился, кстати, в Перми. Череп из угля – черный, тускло мерцающий антрацитовыми гранями. Это реплика (неважно, сознательная или нет) по поводу нашумевшей работы самого знаменитого и высокооплачиваемого британского художника. Дэмиан Херст сделал череп из платины, сплошь инкрустированный бриллиантами.
Художники, британский и русский, работали с одним первообразом. Череп – сакральный символ, один из древнейших в иконографии, особенно христианской. Первообраз один, но пластически он артикулирован полярно: алмаз и уголь. За этим выбором – глубинное различие в оттенках культурных традиций: католической – с ее высоким стремлением к красоте, и православной – с ее аскетическим спиритуализмом.
Дэмиан Херст создал невероятно напряженную, магнетически сверкающую поверхность, источающую марево блеска, рассеивающую взгляды. Ассоциаций множество. Но внимание перетягивают все же бриллианты. Только и писали: сколько это может стоить? Анзельм делает нечто противоположное. Этот концентрированный в угле сгусток подземной темноты почти засасывает взгляд. Художник обнажает суть, схему, архетип – до скелета скелета.
Известно, что химически уголь и бриллиант – одно и то же. А художественно – чем беднее (прозрачней) материал, тем обнаженней энергия образа. Художник работает на минимуме, где ничего не скроешь за блестящей или виртуозной поверхностью.
За сюжетом об аскетизме «бедного искусства» есть еще один. О том, что делает бедное очень русским.
О жалости к жестянке. В обращении наших художников к «бедному» материалу есть важный мотив. Не эстетический, а скорее метафизический. Кураторы выставки очень точно попали в важную ноту русской культуры, в нервный центр ее проблематики. Имею в виду особенное, от религиозных корней сознания идущее чувство жалости и сострадания ко всему бедному и ветхому, к миру случайных, брошенных человеческих вещей.
Об этом порыве говорит на выставке «Иконос» Валерия Кошлякова. Золотистого цвета спиралевидная конструкция из гофрокартона и проволоки (гальваника) – цитата знаменитой башни Татлина. Она возносит с собой застывший вихрь каких-то жестяных коробочек, осколков, обрезков, трубок. А венчает конструкцию, как солнечный диск, жестяная банка.
О чем свидетельствуют «бедные» вещи, собранные в объектах Ольги и Александра Флоренских? О том, что отличает русского художника и что так точно сформулировал Владимир Набоков: о способности как формотворческий порыв пережить «пронзительную жалость: к жестянке на пустыре, к затоптанной в грязь папиросной картинке <…> – ко всему сору жизни, который путем мгновенной алхимической перегонки, королевского опыта, становится чем-то драгоценным и вечным». В этом порыве сочувствия и скрыт смысл «Русского бедного».
И никакого эпатажа. Выставка русского бедного обещает быть богатой на открытия.

Добавлено через 1 час 2 минуты
Ой! Простите! Это не моя статья! Только что заметила, что автора и источник не поставила. Автор -- филолог Владимир Абашев, статья из Пермской деловой газеты Business Class

[Vladimir]

Сообщение от Allena

Уголь или бриллианты? В экспозиции есть скульптурный объект – «Череп». Автор, Владимир Анзельм, родился, кстати, в Перми. Череп из угля – черный, тускло мерцающий антрацитовыми гранями. Это реплика (неважно, сознательная или нет) по поводу нашумевшей работы самого знаменитого и высокооплачиваемого британского художника. Дэмиан Херст сделал череп из платины, сплошь инкрустированный бриллиантами.

У кого бы спросить, продается ли череп работы Анзельма и сколько он стоит?

Вот фотография другого черепа http://www.kommersant.ru/dark-galler...63150&stpid=21 с той же выставки. По материалу (шмотки покрышек) можно догадаться, что Владимир Козин.