Художник Олег Яковлев и его рассказы

[LCR]

Уже давно хотела создать тему о моем большом друге, Олеге Яковлеве. Мне бы очень хотелось озаглавить ее "Выставка Олега Яковлева", и я очень надеюсь, что это будет возможно в скором времени, во всяком случае я прилагаю все старания
Я попросила его сделать свою краткую автобиографию, и он обещал, но совершенно неизвестно, когда он ее напишет - придется пока что обойтись без нее.
Олег родился году в 45-47. Жил в Москве, в 75-м г. уехал в Париж, где с тех пор и проживает-добра наживает.
По-моему, очень хороший художник, и я на 99% уверена, что Фросиньке понравится - она любит всякие кружочки и полосочки

Кроме картин Олег еще пишет короткие истории, которые я очень люблю.

Смотрите картинки - это работы конца 60-х - начала 70-х гг.

[fross]

Люблю, и треугольнички тоже

По-моему я где-то читала, что Яковлев был одним из самых коммерчески успешных наших художников в Париже. Его то ли арабы очень высоко оценили, то ли японцы. Правда?

[LCR]

Нннн-нет, боюсь, что неправда

[fross]

Сообщение от LCR

Нннн-нет, боюсь, что неправда

А жаль.

Напишите нам что-нибудь из его рассказов. Мы про Геру Караваева так и не узнали чем история закончилась или наооборот с чего началась.

[LCR]

Вот вам один рассказ Олега, называется

СТРАННЫЙ СЛУЧАЙ

Один разбогатевший в Америке эмигрант по фамилии Еврейцер как-то раз поехал в Европу посмотреть Париж и Эйфелеву башню. Он перелетел океан на самолете, от аэродрома до отеля доехал на автобусе, а оттуда до башни решил добраться на метро. Еврейцер вышел из вагона на станции «Трокадеро», прошел по коридору, поднялся по ступенькам и ОКАЗАЛСЯ НА ПЛОЩАДИ ДЗЕРЖИНСКОГО В МОСКВЕ. «Ой!» - подумал Еврейцер, и тело его стало ватным. Но это была Москва, что подтверждалось толстой мороженщицей, газетным киоском с «Экономической газетой» и фотографиями актрисы Чуриковой и актера Моргунова. «Ой!» - сказал Еврейцер, и сказал бы что-нибудь еще непременно, но тут на него налетела какая-то баба с огромной задницей и пластмассовой детской ванной и заорала : «Ну, чего встал-то, слепой, что ли?» А шедший за ней небритый мужчина в пыльном пиджаке со скрученными в трубочку лацканами высморкался на тротуар, да так, что Еврейцера чуть не вытошнило. Подбежал мальчик с нахальными глазками и, протянув ладошку, заныл: «Чуингам, чуингам!» В ужасе Еврейцер бросился в метро и оказался на станции «Трокадеро», где у турникетов стоял темнокожий ажан, а из фотоавтомата слышался смех. Поняв, что он в Париже, Еврейцер толкнул дверь, поднялся по лестнице, и снова оказался НА ПЛОЩАДИ ДЗЕРЖИНСКОГО прямо напротив КГБ (и никакого намека на Эйфелеву башню). «Бог мой!» - воскликнул Еврейцер, кинулся вниз, и снова выбежал к турникетам станции «Трокадеро». Ажан уже ушел, и теперь на его месте стояла не то японка, не то китаянка, и рылась в сумочке. А из фотоавтомата неслось какое-то хрюканье. «Все это мне кажется» - решил, успокоясь, Еврейцер, - «ведь на самом деле я в Париже, ведь приехал-то я в Париж, и ездил я в Париж...»
Он в третий раз понялся по ступеням и в третий раз вышел на площадь Дзержинского. Тут к нему подошел человек в штатском с веселой хитринкой в глазах и произнес: «Что это вы – то туда, то сюда? А покажите-ка мне ваши документики-ка!..»
На этом ставлю точку, так как об Еврейцере больше никаких сведений не имею.


Я нешла его автобиографию в журнале "Искусство Ленинграда" за март 1991 г., помещаю ее и приложении.

[qwerty]

LCR, текст - супер, есть еще обэриуты!

[LCR]

Мне очень приятно, что вам нравится!

Помещу еще 2, но потом - все, а то никто мою книжку покупать не будет, когда я ее издам

АНДРЮШКА

Андрюшка получил однокомнатную квартиру в старом, но хорошо отремонтированном доме на Песчаной улице. Он так долго ждал ее, копил деньги на мягкую и удобную мебель, уже купил занавеску на окно. Он будет жить как хочет, принимать друзей, приводить сколько угодно девушек и никто, никто ничего сказать ему не сможет, потому что квартира – его.
Но квартира почему-то оказалась какой-то волшебной. Например, хочет Андрюшка пойти в туалет, выходит в коридор, откроет дверь, а там – кухня, откроет другую – а там – ванная, откроет третью, а там снова либо кухня, либо ванная, а туалета как будто и не было вовсе... Или, например, захочет Андрюшка пойти на кухню чай себе вскипятить, откроет дверь – там туалет, откроет другую – ванная, перекрестится Андрюшка, откроет третью, а там снова туалет. Или, например, захочет Андрюшка принять ванну, ну, в общем, то же самое происходит.
Маялся так Андрюшка – этот вихрастый любимец всей бригады, долго, а потом придумал, как жить, пользуясь коммунальными удобствами (за которые, между прочим, платить все равно приходится). Говорит он себе: «Пойду-ка я помоюсь», а сам раз и на кухню, и в холодильник, и ей уже некуда деться, а когда хочется ему помыться, то он должен сказать себе: «Хорошо бы пожрать что-нибудь...», и вмиг оказыватся в ванной, и так далее. Короче говоря, у Андрюшки эти понятия поменялись местами, и из-за этого вне дома с ним происходило немало всяких презабавнейших историй. Например, такая. Приходит он как-то в ресторан «Юность» и заказывает «Пописать и покакать», - официантка в крик. Милиция, Андрюшку в шею. Протокол. Хулиган. Раз, и без летнего отпуска остался... Вот так-то! Хоть смейся теперь, а хоть плачь.

[LCR]

О ВРЕДЕ КУРЕНИЯ

Лев Толстой резво, несмотря на возраст, катил по тропинке на велосипеде. Чирикали воробьи. Ласково светило солнце. Весело потренькивали спицы. Простую домотканую рубаху пузырило, борода развевалась на ветру.
Вернувшись с прогулки и сказав несколько слов фонографу – новому Эдисонову чуду, Толстой выпил стакан водки, крякнул и, изломав коробок спичек, раскурил сигару. Раскурил и тотчас же скрылся в клубах синего дыма.
Лев Николаевич не вышел ни к обеду, ни к ужину, ни к завтраку. Его хватились, стали искать, да так и не нашли...

[qwerty]

LCR, Ну, это - Хармс, один в один, причем, не хуже!!! Вы знаете, мы можем пообсуждать издание этой книжки.

[fross]

А когда книжку ждать? И сколько будет экземпляров? А сколько подписных? Рисунки Рогинского? Правильно?