Поддельные картины Ван Гога

[LCR]

Поддельные картины Ван Гога

Покупка японским магнатом страховых компаний Ясуо Гото ван-гоговских «Четырнадцати подсолнухов» на акционе Christie's в 1987 г. за рекордную цену в 40 млн долларов стала причиной огромного скандала.

За всю свою жизнь Ван Гог продал только одну работу, «Красные виноградники», за 400 франков. Папаша Танги продал принадлежавшие ему «Ирисы» за 30 франков. Вскоре после смерти своего брата Тео Ван Гог организовал ретроспективу картин Винсента в своей квартире на Монмартре. Критики, в числе которых Альбер Орье и Октав Мирбо, открыли для себя талант художника, но Тео, который сошел с ума и умер от сифилиса через несколько месяцев, ничего не заработал на все увеличивающейся известности своего брата. Его жена Йоханна получила в наследство 550 живописных работ, несколько сотен рисунков и громадное количество неподписанных и недатированных писем художника, с которым она была знакома в течение пяти дней.

Читать дальше... 

Первым коллекционером Ван Гога стал маршан Амбруаз Воллар, который начал выискивать и приобретать все картины, подаренные художником на протяжении жизни. Он скупил работы Ван Гога у семьи Рулен и у наследников Танги, но ему не удалось купить холсты, принадлежавшие Артуру-Гюставу Раву, хозяину таверны в Овер-сюр-Уаз, который продал портрет своей дочери Аделины и пейзаж «Здание мэрии 14-го июля» в 1890 г. американским покупателям. В 1896 г. – между выставками Гогена и Сезанна - Воллар организовал первую выставку Ван Гога. В 1901 г. состоялась выставка у Бернхайма-младшего, которая вызвала восхищение молодых худложников – Матисса, Дерена, Вламинка...

В 1905 г. была организована большая ретроспектива Ван Гога в музее Стеделик. В 1909 г. «Подсолнухи» были проданы в парижской галерее Друэ за 35000 франков, а 24 февраля «Папаша Танги» достиг на аукционных торгах цены в 20200 франков. Очень скоро стало понятно, что поиски потерянных работ Ван Гога – очень прибыльное дело, и фальсиикаторы принялись за работу. Уже на выставке, состоявшейся в 1928 г., были выставлены еще не просохшие картины ван Гога. Маршан Отто Вакер показал 30 неизвестных работ художника, якобы происходивших из собрания некоего загадочного русского коллкционера.

Жан-Батист де Ля Фалль, автор единственного на сегодняшний день сводного каталога Ван Гога, опубликовал книгу, посвященную поддельным работам художника. Он указал, что фальсифмкаторы выбирают либо известные сюжеты, описанные Ван Гогом в письмах, либо изобретают новые модели «парижского периода».

Клод-Эмиль Шуффенекер, второстепенный художник из Понт-Авена, где он познакомился с Гогеном, стал одним из первых фальсификаторов Ван Гога. Ему помогал его брат Амедэ, брокер и торговец искусством, а также критик и негоциант картин Жюльен Леклер. Сначала Шуффенекер ретушировал подлинники, затем он стал делать с них копии, которые его брат и Леклер представляли Йоханне в качестве оригиналов и предлагали ей обменять их на принадлежавшие ей подлинники. Таким образом эти копии оказались в руках законных наследников, что способствовало тому, что на рынке искусства их признали подлинниками. Очень похоже, что «Подсолнухи», проданные на Christie's японскому коллекционеру, директору фирмы Ясуда, принадлежат к числу «Ван Гогов» такого более чем сомнительного происхождения.

Вероятно, один из двух вариантов «Сада Добиньи» - «одной из моих самых любимых картин» - писал Ван Гог своему брату об этой картине, написанной незадолго до его самоубийства, является подделкой. Из писем художника следует, что он написал только один пейзаж этого парка в Овере. На картине, хранящейся в Базеле, на газоне изображена кошка, на другой, находящейся в Хиросиме, кошки нет. Критик Бенуа Ландэ, считающий, что базельское полотно – подделка, утверждает, что Шуффенекер, который в течение некоторого времени имел доступ к картине, хранящейся в Японии, «подправил» ее, убрав с нее кошку. Он подкрепляет свое мнение цитатой из письма Ван Гога, в котором художник упоминает кошку на картине и даже приводит ее рисунок. Вдова Тео поверила фальсификатору и согласилась с тем, что Ван Гог написал два варианта «Сада Добиньи».

В 1992 г. «Сад в Овере» принес своим владельцам (семья Вальтер), выставившим его не продажу, 200 млн франков. 55 млн из этой суммы были выплачены банкиром Жан-Марком Верном, который стал ее новым обладателем, а 145 млн – французскими налогоплательщиками. Государство, объявившее это произведение национальным достоянием, чтобы запретить вывоз его заграницу, таким образом компенсировало семейству Вальтер недостаточную цену, по которой было продано полотно в результате запрещения вывоза. При этом францзская администрация считала, что государство еще дешево отделалось, так как до этого запрещения эксперты оценивали эту работу в 320 млн франков. В свою очередь, купивший ее банкир обещал, что после его смерти она перейдет в собственность французского государства в счет выплаты налогов на наследство.
Однако вскоре эту картину приписали Шуффенекеру. В 1998 г. наследники Верна выставили эту картину на торги, но покупателей на нее не нашлось. Администрация Музеев Франции, у которой была возможности приобрести эту работу буквально за копейки, воздержалась.

Дело в том, что специалисты обнаружили множество странных деталей. Выбор почти вертикального угла, без линии горизонта, очень необычен для Ван Гога. Вызывают сомнения и жесткие контуры овальных клумб, и употребление пуантеллистической техники, которой художник перестал пользоваться за два года до официального времени создания этой картины. Некоторые эксперты склонны теперь считать, что Шуффенекер написал эту картину, используя принадлежавшие ему две работы – «Сад Добиньи» Ван Гога и «Воспоминания о саде в Эттене» Гогена.

Вторая версия знаменитого портрета доктора Гаше, хранящаяся в Музее Орсэ, о которой в письмах художника нет совершенно никаких упоминаний, вызывает сильные сомнения в авторстве. Жан-Мари Тассе, критик в «Фигаро», которому мы обязаны выявлением несообразностей в «Саду в Овере», уверен, что эта работа поддельная, так же как и автопортрет Ван Гога из собрания Метрополитена в Нью-Йорке.

Тассе и Ландэ утверждают также, что проданные на Christie's «Четырнадцать подсолнухов» являются посредственной копией, изготовленной Шуффенекером на основании двух работ Ван Гога, ныне хранящихся в Лондоне и Амстердаме. Письма, перепись имущества, сведения о проданных Йоханной работах – все подтверждает эту гипотезу. Жюдит Жерар, молодая художница и одна из подружек Гогена, дала показания о том, что видела, как Шуффенекер взял картину Ван Гога, на которой были изображены подсолнухи. В каталоге Ля Фалля указано, что «Четырнадцать подсолнухов» принадлежали Шуффенекеру. Эта картина не была включена в первую перепись, сделанную Йоханной. Но Christie's, опираясь на исследования историков искусства, опубликованные в последние годы, попытался переписать историю и утверждал, что эта картина является частью наследства художника.

Уже в 1993 г. итальянский ученый Антонио де Робертис опубликовал исследование, в котором он пришел к выводу, что эта работа написана не Ван Гогом, а Шуффенекером. Но это мнение осталось незамеченным. Бенуа Ландэ подтвердил, что картина, проданная в Лондоне, - ни что иное, как посредственная копия работы из собрания лондонской Национальоной Галереи, и что в ней присутствует по меньшей мере дюжина совершенно очевидных стилистических ошибок. В то же время, Музей Ван Гога, который провел экспертизу по этой работе, получил от г-на Гото в дар 102 млн на строительство нового крыла.

По словам некоторых экспертов, из семисот произведений, приписываемых Ван Гогу, более ста являются подделками. С целью выяснения аутентичности коллекции, которую получил в наследство Музей Орсэ, научно-исследовательская лаборатория при Администрации Музеев Франции произвела анализ восьми картин Сезанна, восьми картин Вн Гога, восьми копий Гаше-отца и одиннадцати копий Бланш Дерус.
Экспертиза копии «Современной Олимпии» Гаше-отца, которую он одолжил у Сезанна на время исполнения копии, выявила качества фальсификатора доктора Гаше. Сравнительныый радиографический анализ эскиза Сезанна и копии, сделанной доктором Гаше, показал, что техника Гаше была очень примитивна – он рисовал свою модель, прежде чем «раскрасить» ее – и совершенно отлична от техники Сезанна, который на холсте сразу писал. Рентгеновские лучи позволили установить, что Сезанн пользовался только кистями, тогда как Гаше ипользовал и мастихин. Эта экспертиза показала, что копии Гаше мгновенно идентифицируемы.

Предметом другогго исследования были копии произведений Ван Гога, написанные по заказу Гаше художницей Бланш Дерусс для составления каталога принадлежащих ему работ Ван Гога. Это исследование установило, что, чтобы добиться шероховатостей и эффекта рельефа, Бланш Дерусс терла и процарапывала бумагу.

Паоло Кадорин, реставратор в базельском музее, заметил, что некоторые краски на полотнах Ван Гога пожухли. Он констатировал, что по краям работ, защищенным от солнечного света рамами, красная краска гораздо ярче, чем на открытой части картин. Химик Лаборатории Музеев Франции Жан-Поль Лиу, пришел к такому же заключению, анализируя картины «Две девочки» и «Портрет доктора Гаше». Розы, написанные на первой их этих работ, сильно побледнели или вовсе исчезли, а пурпурные тона выцвели и приобрели жухлый бежевый оттенок. На второй работе ветки, которые доктор Гаше держит в руках, голубого цвета, а Ван Гог писал своему брату, что он написал их пурпурными.

Химический анализ некоторых пигментов позволил установить, что для придания особой глубины красному цвету Ван Гог использовал лак герани, содержащий эозин. Этот компонент, к сожалению, разрушающийся от света, присутствует во всех работах, написанных в Овере-сюр-Уаз между маем и июлем 1890 г. Красная краска на акварелях Бланш Дерусс совершенно не изменилась, что доказывает, что доктор Гаше не собирался изготовлять подделки, иначе он бы обеспечил свою копиистку Бланш Дерусс нужными материалами, так как он отлично знал, какие пигменты использует Ван Гог.

Радиографический анализ также позволил установить, что в конце жизни Ван Гог практически исключительно пользовался холстом асиммметричного тканья в 12 х 18 нитей на квадратный сантиметр. Сын Гаше, подписывавший свои копии псевдонимом Луи ван Риссель, использовал холст примерно в 20 х 20 нитей на квадратный сантиметр. Он тоже мог бы закупать свои материалы у поставщика Ван Гога, Тассе и Лота в Париже. Однако нет уверенности, что он знал, откуда поставлялся негрунтованный холст, который присылал Тео. Другие открытия: закончив картину, Ван Гог сушил ее, кладя под кровать на другие холсты. Поэтому на оборотной стороне некоторых картин заметны следы краски от еще не полностью высохших картин, на которые они были положены. Гаше работали у себя на чердаке, на мольберте, и картины сохли в этой же позиции. Это доказывает, что гипотеза о том, что отец и сын Гаше подделывали Ван Гога, не соответствует действительности.

[LCR]

Это типичная газетная статья - написана явно некомпетентным человеком, пристрастная, путаная, кишит неточностями... Теперь вы знаете, как я отношусь к прессе
Но все равно, по-моему, интересно, я об этой истории не знала - или забыла, вот, смотрите:


«Сюд-уэст», 12.01.

Тринадцатого декабря 2003 г. картина, под названием «Пахари», приписываемая Ван-Гогу и выставленная на аукцион в Портэ (регион Жиронды) с начальной ценой в 2 млн. евро, была снята с торгов. Четверо потенциальных покупателей уже подтвердили свои намерения. Но лаконичный отзыв музея Ван-Гога в Амстердаме, в котором оспаривалось авторство художника, был подхвачен всеми СМИ и послужил причиной отмены торгов. Французская юстиция отказалась вынести решение в этом конфликте собственника картины с амстердамским музеем, признав себя некомпетентной, поэтому хозяин работы решил пойти на риск – картина будет выставлена на аукцион в ближайшие недели.

Читать дальше... 

Положительные результаты экспертиз

С того самого дня 1991 года, когда он раскопал эту картину на блошином рынке в Монтрей (пригород Парижа – это полудикий блошиный рынок , где продается масса краденых вещей, он совсем не похож на благообразный и очень дорогой – что немешает ему кишеть подделками - «официальный» блошиный рынок в Клиньянкуре), Пьер Лямперёр предпочитал оставаться в тени – надо полагать, из боязни, что к нему будут подступаться всякие жулики. «Я всегда верил в эту картину. Терять мне нечего. Теперь я буду защищать мою картину открыто» - говорит этот пятидесятилетний бывший охранник одного из парижских музеев. Он покинул столицу и обосновался в регионе Бордо, где он скромно живет, выполняя разные мелкие работы.

Он провел большую документальную работу. Все - и корреспонденция Ван-Гога, и инвентарь его произведений, и полиметрологическое изучение использованных пигментов, и физико-химический анализ красочного слоя картины, и многочисленные экспертизы, проведенные историками искусства, лабораториями и известными техническими специалистами, - подтверждает его гипотезу. Нет ни одного элемента, который бы запретил считать эту картину, хранящуюся в банковском сейфе, одним из 700 произведений Ван-Гога. Время создания этого масла на доске совпадает с периодом жизни Ван-Гога, использованные красители и связующие вещества характерны для его творчества. Подпись «Винсент» проставлена по сырому и значит, современна живописи.

Номер 276

В 2007 г. Пьер Лямперёр произвел экспертизу в лаборатории, оборудованной оптическими инструментами, способными просветить красочный слой. Эта техника позволяет выявить невидимые глазу детали. При экспертизе на оборотной тороне «Пахарей» проступил порядковый номер в кавычках, проставленный карандашом. «При проектировании увеличенного изображения этого номера на экран, отчетливо видны цифры, это номер 276» - утверждает Лямперёр – «может быть, этот номер как раз и является недостающим звеном, как это открыл Бенуа Ляндэ, известный, но не всеми признаваемый специалист по Ван-Гогу».

В чем же открытие Ляндэ? Он произвел документальный анализ и нашел в одном из инвентарных списков произведений Ван-Гога слово «пахари» за номером 276. В регистрах маршанов Танги и Дюран-Рюэля, которым работы Ван-Гога были переданы на хранение в 1890 г., после его самоубийства, также фигурирует надпись «панно». Это последние упоминания этой картины, после них – более чем вековой пробел. Музей Ван-Гога признает, что картина, фигурирующая под номером 276, «не может быть определена с точностью». Однако до этого, специалисты музея утверждали, что две другие работ ы Ван-Гога могут соответствовать этим «Пахарям». Бенуа Ляндэ не согласен: персонажи, написанные на этих двух работах, находящихся в американских музеях, не пашут, а копают.

Лаконичные отзывы

Картина, находящеаяся в собственности Пьера Лямперёра, принадлежит к голландскому периоду Ваг-Гога. Она была написана в 1883 или 1884 г. в регионе Дрента, куда художник приехал, чтобы познакомиться с крестьянскими полевыми работами. В своих письмах он часто писал, что хочет изучить плуги. Он рассказывал, что наблюдает за трудом пахарей. Вскоре он отправил своему брату Тео в Париж посылку с тремя маленькими панно и девятью акварелями. Дополнительный штрих: копаясь в архивах музея Ван-Гога, Лямперёр нашел подготовительные рисунки к сцене с пахарями. На них изображены две лошадиные головы, совершенно сходные с изображенными на интересующей нас работе. После обнаружения порядкового номера 276 Пьер Лямперёр обратился в музей с просьбой произвести сравнительный анализ почерка этого номера и других номеров, проставленных при составлении инвентарного списка Бонгера. На этот раз музей ему попросту не ответил. Однако в течение пятнадцати лет эксперты музея не скупились на лаконичные, но всегда отрицательные отзывы - «подделка, сделанная довольно ловким художником», «слишком короткий и недостаточно сильный мазок» - о картине, которую они видели в течение всего одного дня.

Продать картину Ван-Гога без одобрения амстердамского музея трудно. В то же время, музей возражает, чтобы высказанные им мнения принимались за экспертизу, очевидно, из страха судебных процессов. Уже неоднократно этот музей был вынужден убирать из экспозиции полотна, оказавшиеся поддельными. Пьер Лямперёр тоже не сдается и настаивает на своем: «Все сходится – цвет, мазки, фактура... Эта картина написана Ван-Гогом!». Он не боится, что музей может воспрепятствовать продаже картины: «Либо они не высказываются, и стало быть, дают молчаливое согласие, либо они подают в суд, а в таком случае им придется подробно ответить на мои аогументы, Но ведь именно об этом я безуспешно просих их в течение многих лет».

[Meister]

так и не понял ) он настоящий или нет? )

[Кирилл Сызранский]

Сообщение от LCR

Продать картину Ван-Гога без одобрения амстердамского музея трудно. В то же время, музей возражает, чтобы высказанные им мнения принимались за экспертизу, очевидно, из страха судебных процессов

То, кто купит, будет считать, что настоящий.

[Meister]

стремно ему будет покупать, если цену продавец рыночную выкатит...

[Станиславский]

Кстати, у меня тоже есть поддельный Ван Гог

[papaveri]

Станиславский, у Вас не Ван Гог, а Ван Гохг ( на подрамнике ), китаец какой-то наверное...)))

[LCR]

Не так давно была издана книга историка искусства Бенуа Ландэ, уже в течение многих лет находящегося в конфликте с экспертами Музея Ван-Гога, «Винсент до Ван-Гога» («Vincent avant Van Gogh, l'affaire Marijnissen» , издательство «les Impressions Nouvelles»). В ней рассказывается о том, что к нему обратился с просьбой помочь один коллекционер из Бреды, владелец большого количества картин, которые он считал произведениями Ван-Гога.

Читать дальше... 

Ландэ пишет, что мать Ван-Гога, Анна Корнелия Картентус Вен-Гог, совершенно не занималась наследием своего свна после его смерти.
Когда в 1889 г. семья Ван-Гога переехала из Бреды, по некоторым источникам, все наследие художника было упаковано в ящики и передано на хранение местному плотнику по имени Адрианус Шраувен. Сам Винсент Ван-Гог жил в это время сначала в Париже, а потом в Арле и совершенно не интересовался судьбой своих ранних работ.
После смерти Винсента и Тео возникли разные сложности с завещаниями, а тем временем работы, хранившиеся в Бреде, куда-то исчезли. Вдова Тео Иоханна Ван-Гог – Бонгер вспомнила об их существовании только в 1904 г., узнав, что Шраувен продал их за символический гульден одному старьевщику, которого звали Иоханнес Куврёр, а немного позже его сын продал тому же Иоханнесу Куврёру несколько картин Ван-Гога за 128 гульденов – имя Ван-Гога начинало становиться известным.
Работы, изображавшие обнаженных, Куврёр уничтожил, так как его жена отказалась хранить у себя такие непристойные вещи. Все же остальные произведения он распродал за копейки. Всего там было около 500 произведений: 60 холстов на подрамниках, 150 холстов без подрамника, 100 рисунков пером и от ста до двухсот рисунков мелками.

Иоханна Ван-Гог – Бонгер попыталась выкупить у Куврёра эти произведения, но безуспешно. В конце концов эти работы очутились у Адриануса Мариниссена, художника-любителя и штатного сотрудника налоговой службы Нидерландов.

В 1947 г., как раз в тот период, когда мир экспертов по искусству раздирали ссоры по поводу атрибуции картин Ван-Гога, и когда судебный процесс над фальсификатором Вермеера Ван Мейгереном выставил экспертов в самом невыгодном свете, Мариниссен обратился в музей Стеделик.

Он сообщил о том, что в его владении находится более 250 работ Ван-Гога – рисунков, акварелей, эскизов – и историку искусства Хансу Йаффе. Однако Йаффе был под впечатлением всех недавних скандалов, связанных с появлением на рынке поддельных Ван-Гогов, происходящих из коллекции Пру и из галереи Отто Вакера (некоторые из них были также аутентифицированы самыми видными экспертами 30-х гг., которым впоследствии пришлось отказаться от своего мнения). Все это привело к тому, что Йаффе занял чрезвычейно осторожную позицию.

Директор Стеделика Вим Сандберг предложил обратиться к специалисту по подделкам Мауритцу фон Данцигу, чтобы он посмотрел некоторые работы из коллекции Маринисена.

Фон Данциг сообщил Мариниссену о том, что работы эти с большой степенью вероятности принадлежат кисти Ван-Гога, но запросил у него сведения и происхождении 237 произведений, находящихся в собственности Мариниссена, причем сделал это в довольно агрессивной форме.

В 1948 г. Мариниссен неожиданно получил письмо от Фон Данцига, в котором тот уведомлял его, что большое число работ, представленных на экспертизу, не могли быть созданы Ван-Гогом, и что подписи на них, скорее всего, фальшивые.

Важнейшую роль в отказе музея Стеделик признать эти работы произведениями Ван-Гога сыграл его племянник, сын его братаТео, которого звали, как его дядю, Винсент Ван-Гог: сотрудники музея боялись, что признание ими работ, входящих в коллекцию Мариниссена, подлинниками рассердит племянника, и что он заберет из музея, где они находились на хранении, работы из своей собственной коллекции.

Мариниссан продолжал бороться за то, чтобы работы из его коллекции были признаны оригиналами, и упрекал премянника Ван-Гога в том, что тот шантажировал экспертов музея. Кроме того, он утверждал, что этот племянник потребовал, чтобы Мариниссен безвозмездно возвратил эти работы семье Ван-Гога.
Через 34 года Йаффе признал, что в числе представленных ему работ из коллекции Маринисена, была целая серия подлинников Ван-Гога.

Коллекция Мариниссена была забыта до 1978 г., когда немецкий психиатр и любитель эивописи доктор Георг Клуссман захотел ее купить.
Он попытался добиться аутентификации этих работ и в 1983 г. встретился с Йаффе, который опять признал, что в колекции было немало подлинных Ван-Гогов, но что руководители музея Стеделик, плохо знающие ранний период Ван-Гога, предпочли не высказываться об их подлинности.

Клуссман написал книгу об этой коллекции, но продолжить свои изыскания он не смог – в 1996 г.он умер в возрасте 44 лет, через несколько месяцев после самого Мариниссена, продавшего перед смертью часть своей коллекции.

Во всяком случае, музей Ван-Гога, созданный по инициативе его племянника, не захотел признать эти работы, в то же время не отказываясь от мысли наложить на них при случае руку.

Сам Ландэ совершенно убежден, что работы из коллекции Мариниссена являются подлинниками Ван-Гога.

[K-Maler]

Сообщение от LCR

брав с нее кошку. Он подкрепляет свое мнение цитатой из письма Ван Гога, в котором художник упоминает кошку на картине и даже приводит ее рисунок.

На Ван-Гога больше похож вариант с кошкой: там еще и куст нарисован как-то с "сумашедшинкой", он как-то покатился вдруг вниз и слева большие кусты так же точно темным подрисованы. А кошку он подрисовал в конце для того, может быть, чтобы уравновесить верхнюю горизонталь, ведь он все- таки учился и чувство композиции у него было. Там где "без кошки" куст никакой...