Вернуться   Форум по искусству и инвестициям в искусство > Русский форум > Выставки, события

Выставки, события Делимся впечатлениями и обмениваемся мнениями обо всех событиях в мире искусства.

Ответ
 
Опции темы Опции просмотра
Старый 15.01.2011, 13:35 Язык оригинала: Русский       #1
Гуру
 
Аватар для Тютчев
 
Регистрация: 19.09.2008
Сообщений: 5,529
Спасибо: 4,883
Поблагодарили 11,835 раз(а) в 2,947 сообщениях
Записей в дневнике: 8
Репутация: 22524
По умолчанию Осип Эмильевич Мандельштам

Осип Эмильевич Мандельштам.

Биографическая справка

15/01/201110:00

15 января исполняется 120 лет со дня рождения великого русского поэта Осипа Мандельштама

Один из великих русских поэтов XX века Осип Эмильевич Мандельштам родился 15 января (3 января по старому стилю) 1891 г. в Варшаве (Польша) в семье мастера-кожевенника, мелкого торговца. Вскоре после рождения Осипа, его семья переехала в город Павловск недалеко от Петербурга, а затем в 1897 г. - в Петербург.

В 1900 г. Осип Мандельштам поступил в Тенишевское коммерческое училище. Большое влияние на формирование юноши во время учебы оказал преподаватель русской словесности Владимир Гиппиус. В училище Мандельштам начал писать стихи, одновременно увлекшись идеями эсеров.

Сразу же после окончания в 1907 г. училища Осип Мандельштам уехал в Париж, слушал лекции в Сорбонне. Во Франции Мандельштам открыл для себя старофранцузский эпос, поэзию Вийона, Бодлера, Верлена. Познакомился с поэтом Николаем Гумилевым.

В 1909-1910 гг. Мандельштам жил в Берлине, в течение семестра посещал лекции в Гейдельбергском университете, затем отправился в Швейцарию и Италию.

В октябре 1910 г. он вернулся в Петербург. Литературный дебют Мандельштама состоялся в августе 1910 г., когда в журнале "Аполлон" были напечатаны пять его стихотворений. В эти годы он увлекался идеями и творчеством поэтов-символистов, стал частым гостем Вячеслава Иванова, теоретика символизма, у которого собирались талантливые литераторы.
Читать дальше... 

В 1911 г. Осип Мандельштам, желая систематизировать свои знания, поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета. К этому времени он прочно вошел в литературную среду - принадлежал к группе акмеистов (от греческого "акме" - высшая степень чего-либо, цветущая сила), к организованному Николаем Гумилевым "Цеху поэтов", в который входили Анна Ахматова, Сергей Городецкий, Михаил Кузмин и др.

В 1913 г. в издательстве "Акмэ" вышла первая книга Мандельштама "Камень". К этому времени поэт уже отошел от влияния символизма. В эти годы стихи Мандельштама часто печатались в журнале "Аполлон". Молодой поэт завоевывал известность. В декабре 1915 г. вышло второе издание "Камня" (издательство "Гиперборей"), по объему почти втрое больше первого.

В начале 1916 г. на литературном вечере в Петрограде Мандельштам познакомился с Мариной Цветаевой. С этого вечера началась их дружба, своеобразным "поэтическим" итогом которой стало несколько стихотворений, посвященных поэтами друг другу.

1920-е гг. были для Мандельштама временем интенсивной и разнообразной литературной работы. Вышли новые поэтические сборники: "Tristia" (1922), "Вторая книга" (1923), "Камень" (3-е издание, 1923). Стихи поэта печатались в Петрограде, Москве, Берлине.

Мандельштам опубликовал ряд статей по важнейшим проблемам истории, культуры и гуманизма: "Слово и культура", "О природе слова", "Пшеница человеческая" и др. В 1925 г. Мандельштам выпустил автобиографическую книгу "Шум времени". Вышли несколько книг для детей: "Два трамвая", "Примус" (1925), "Шары" (1926). В 1928 г. была опубликована последняя прижизненная книга стихов Мандельштама "Стихотворения", а чуть позже - сборник статей "О поэзии" и повесть "Египетская марка".

Много времени Мандельштам отдавал переводческой работе. В совершенстве владея французским, немецким и английским языками, он брался (нередко в целях заработка) за переводы прозы современных зарубежных писателей. С особой тщательностью относился к стихотворным переводам, проявляя высокое мастерство.

В 1930-е гг., когда началась открытая травля поэта, и печататься становилось все труднее, перевод оставался той отдушиной, где поэт мог сохранить себя. В эти годы он перевел десятки книг.

В 1930 г. Мандельштам посетил Армению. Результатом этой поездки явилась проза "Путешествие в Армению" и стихотворный цикл "Армения", который был лишь частично опубликован в 1933 г.

Осенью 1933 г. Мандельштам написал стихотворную эпиграмму против Сталина "Мы живем, под собою не чуя страны...", за которую в мае 1934 г. был арестован. Его выслали в Чердынь на Северном Урале, где он пробыл две недели, заболел и попал в больницу. Затем был отправлен в Воронеж, где работал в газетах и журналах, на радио. После окончания срока ссылки Мандельштам вернулся в Москву, но здесь ему жить запретили. Поэт жил в Калинине (сейчас город Тверь).

В мае 1938 г. Мандельштама вновь арестовали. Приговор - пять лет лагерей за контрреволюционную деятельность. Этапом был отправлен на Дальний Восток.

Умер Осип Мандельштам 27 декабря 1938 г. в больничном бараке в пересыльном лагере на Второй речке (сейчас в черте города Владивостока).

Имя Осипа Мандельштама оставалось в СССР под запретом около 20 лет.

Жена поэта Надежда Яковлевна Мандельштам и друзья поэта сохранили его стихи, которые в 1960-х гг. стало возможным опубликовать. В настоящее время изданы все произведения Мандельштама.

В 1991 г. в Москве было создано Мандельштамовское общество, целью которого является собирание, сохранение, изучение и популяризация творческого наследия одного из великих русских поэтов XX столетия. С 1992 г. Мандельштамовское общество базируется в Российском государственном гуманитарном университете (РГГУ).

В апреле 1998 г. как совместный проект университета и Мандельштамовского общества был открыт Кабинет мандельштамоведения научной библиотеки РГГУ.

Материал подготовлен на основе информации из открытых источников.

http://rian.ru/spravka/20110115/320737264.html



Тютчев вне форума   Ответить с цитированием
Эти 14 пользователя(ей) сказали Спасибо Тютчев за это полезное сообщение:
Art-Galera (30.01.2011), Flora (29.01.2011), I-V (15.01.2011), lali (15.01.2011), lusyvoronova (15.01.2011), Moriakoff (29.01.2011), qwerty (31.01.2011), Santa (01.08.2011), Tana (16.01.2011), uriart (15.01.2011), Евгений (15.01.2011), Самвел (15.01.2011), Синица (17.01.2011), Ухтомский (15.01.2011)
Старый 15.01.2011, 17:39 Язык оригинала: Русский       #2
Бывалый
 
Аватар для GalARTA
 
Регистрация: 14.01.2011
Адрес: Москва - Севастополь
Сообщений: 268
Спасибо: 357
Поблагодарили 799 раз(а) в 192 сообщениях
Репутация: 1681
По умолчанию малоизвестный факт

Как я совсем недавно узнала, Мандельштам, во время своего пребывания в Крыму, в Феодосии, создал с М.Волошиным литературно-художественное общество "Киммерика". Правда существовало они несколько месяцев и больше в литературной части. Если кому что об этом известно - дайте ссылку.



GalARTA вне форума   Ответить с цитированием
Эти 2 пользователя(ей) сказали Спасибо GalARTA за это полезное сообщение:
lali (15.01.2011), Santa (01.08.2011)
Старый 29.01.2011, 06:24 Язык оригинала: Русский       #3
Гуру
 
Аватар для Тютчев
 
Регистрация: 19.09.2008
Сообщений: 5,529
Спасибо: 4,883
Поблагодарили 11,835 раз(а) в 2,947 сообщениях
Записей в дневнике: 8
Репутация: 22524
По умолчанию статья Мандельштама

Осип Мандельштам



СКРЯБИН И ХРИСТИАНСТВО


Пушкин и Скрябин1 — два превращения одного солнца, два превращения одного сердца. Дважды смерть художника собирала русский народ и зажигала над ним солнце. Они явили пример соборной, русской кончины, умерли полной смертью, как живут полной жизнью; их личность, умирая, расширилась до символа целого народа, и солнце-сердце умирающего остановилось навеки в зените страдания и славы.

Я хочу говорить о смерти Скрябина как о высшем акте его творчества. Мне кажется, смерть художника не следует выключать из цепи его творческих достижений, а рассматривать как последнее заключительное звено. С этой последней христианской точки зрения смерть Скрябина удивительна. Она не только замечательна как сказочный посмертный рост художника в глазах массы, но и служит как бы источником этого творчества, его теологической причиной. Если сорвать покров смерти с этой творческой жизни, она будет свободно вытекать из своей причины — смерти, располагаясь вокруг нее, как вокруг своего солнца, и поглощая его свет.

Пушкина хоронили ночью. Хоронили тайно. Мраморный Исаакий — великолепный саркофаг — так и не дождался солнечного тела поэта. Ночью положили солнце в гроб, и в январскую стужу проскрипели полозья саней, увозивших для отпевания прах поэта.

Я вспоминаю картину пушкинских похорон, чтобы вызвать в вашей памяти образ ночного солнца, образ поздней греческой трагедии, созданной Еврипидом, — видение несчастной Федры.

В роковые часы очищения и бури мы вознесли над собой Скрябина, чье солнце-сердце горит над нами, но — увы! — это не солнце искупления, а солнце вины. Утверждая Скрябина своим символом в час мировой войны, Федра-Россия...

...Время может идти обратно: весь ход новейшей истории, которая со страшной силой повернула от христианства к буддизму и теософии, свидетельствует об этом...


Единства нет! «Миров много, все располагаются в сферах, бог царит над богом». Что это: бред или конец христианства?

Личности нет! «Я» — это преходящее состояние, у тебя много душ и много жизней! Что это: бред или конец христианства?

Времени нет! Христианское лето и счисление в опасности, хрупкий счет годов нашей эры потерян - время мчится обратно с шумом и свистом, как прегражденным поток, — и новый Орфей бросает свою лиру в клокочущую пену: искусства больше нет...

Читать дальше... 
Скрябин следующая после Пушкина ступень русского эллинизма, дальнейшее закономерное раскрытие эллинистической природы русского духа. Огромная ценность Скрябина для России и для христианства обусловлена тем, что он — безумствующий эллин. Через него Эллада породнилась с русскими раскольниками, сожигавшими себя в гробах. Во всяком случае, к ним он гораздо ближе, чем к западным теософам. Его хилиазм — чисто русская жажда спасения; античного в нем то безумие, t которым он выразил эту жажду.


...Христианское искусство всегда действие, основанное на великой идее искупления. Это бесконечно разнообразное в своих проявлениях «подражание Христу», вечное возвращение к единственному творческому акту, положившему начало нашей исторической эры. Христианское искусство свободно. Это в полном смысле слова «искусство ради искусства». Никакая необходимость, даже самая высокая, не омрачает его светлой внутренней свободы, ибо прообраз его, то, чему оно подражает, есть самоискупление мира Христом. Итак, не жертва, не искупление в искусстве, а свободное и радостное подражание Христу — вот краеугольный камень христианской эстетики. Искусство не может быть жертвой, ибо она уже совершилась, не может быть искуплением, ибо мир вместе с художником уже искуплен, — что же остается? Радостное богообщение, как бы игра Отца с детьми, жмурки и прятки духа! Божественная иллюзия искупления, заключающаяся в христианском искусстве, объясняется именно этой игрой с нами Божества, которое позволяет нам блуждать по тропинкам мистерии с тем, чтобы мы как бы от себя напали на искупление, пережив катарсис, искупление в искусстве. Христианские художники — как бы вольноотпущенники идеи искупления, а не рабы и не проповедники. Вся наша двух-тысячелетняя культура благодаря чудесной милости христианства есть отпущение мира на свободу для игры, для духовного веселья, для свободного «подражания Христу».


Христианство стало воплощать совершенно свободное отношение к искусству, чего ни до него, ни после него не сумела сделать никакая человеческая религия.


Питая искусство, отдавая ему свою плоть, предлагая ему в качестве незыблемой метафизической основы реальнейший факт искупления, христианство ничего не требовало взамен. Поэтому христианской культуре не грозит опасность внутреннего оскудения. Она — неиссякаема, бесконечна, так как, торжествуя над временем, снова и снова сгущает благодать в великолепные тучи и проливает их житейским дождем. Нельзя с достаточной силой указать обстоятельство, что своим характером вечной свежести и неувядаемости европейская культура обязана милости христианства в отношении к искусству.


Еще не исследована область христианской динамики — деятельность духа в искусстве как свободное самоутверждение в основной стихии искупления, — в частности музыка.


В древнем мире музыка считалась разрушительной стихией. Эллины боялись флейты и фригийского лада, считая его опасным и соблазнительным, и каждую новую струну кифары Терпандру2 приходилось отвоевывать с великим трудом. Недоверчивое отношение к музыке как к подозрительной и темной стихии было настолько сильно, что государство взяло музыку под свою опеку, объявив ее своей монополией, а музыкальный лад — средством — и образцом для поддержания политического порядка, гражданской гармонии — эвномии. Собственно чистой музыки эллины не знали, — она всецело принадлежит христианству. Горное озеро христианской музыки отстоялось после глубокого переворота, превратившего Элладу в Европу.


Христианство музыки не боялось. С улыбкой говорит христианский мир Дионису: «Что ж, попробуй, вели разорвать меня своим менадам: я весь — цельность, весь — личность, весь — спаянное единство!— До чего сильна в новой музыке эта уверенность в окончательном торжестве личности, цельной и невредимой; она — эта уверенность в личном спасении, — сказал бы я, входит в христианскую музыку обертоном, окрашивая звучность Бетховена в белый мрамор синайской славы.


Голос — это личность. Фортепьяно — это сирена. Разрыв Скрябина с голосом, его великое увлечение сиреной пианизма знаменует утрату христианского ощущения личности, музыкального «я есмь».


Бессловный, странно немотствующий хор Прометея — все та же соблазнительная сирена. Католическая радость Бетховена, синтез Девятой симфонии, сей «белой славы торжество», недоступна Скрябину. В этом смысле он оторвался от христианской музыки, пошел своим собственным путем...


Дух греческой трагедии проснулся в музыке. Музыка совершила круг и вернулась туда, откуда она вышла: снова Федру кличет кормилица, снова Антигона требует погребения и возлияний для милого братнего тела. Что-то случилось с музыкой, какой-то ветер сломал с налету мусикийские камыши, сухие и звонкие. Мы требуем хора, нам наскучил ропот мыслящего тростника... Долго, долго мы играли с музыкой, не подозревая опасности, которая в ней таится, и, пока, — быть может, от скуки — мы придумывали миф, чтобы украсить свое существование, музыка бросила нам миф — не выдуманный, а рожденный, пенорожденный, багрянорожденный, царского происхождения, законный наследник мифов древности, — миф о забытом христианстве...


...Виноградники старого Диониса: мне представляются закрытые глаза и легкая, торжественная маленькая голова, чуть запрокинутая кверху. Эта муза припоминания — легкая Мнемозина, старшая в хороводе. С легкого, хрупкого лица спадает маска забвения, проясняются черты; торжествует память — пусть ценою смерти: умереть значит вспомнить, вспомнить значит умереть... Вспомнить во что бы то ни стало! Побороть забвение — хотя бы это стоило смерти: вот девиз Скрябина, вот героическое устремление его искусства! В том смысле я сказал, что смерть Скрябина это высший акт его творчества, что он проливает на него ослепительный и неожиданный свет...


Битва не окончена — война в полном разгаре. Всякий, кто чувствует себя эллином, и ныне должен быть на страже — как две тысячи лет назад. Мир нельзя эллинизировать раз навсегда, как можно перекрасить дом. Христианский мир — организм, живое тело. Ткани нашего мира обновляются смертью. Приходится бороться с варварством новой жизни, потому что в ней, цветущей, не побеждена смерть! Покуда в мире существует смерть, эллинизм б у д е т творческой силой, потому что христианство эллинизирует смерть... Эллинство, оплодотворенное смертью, и есть христианство. Семя смерти, упав на почву Эллады, чудесно расцвело: наша культура выросла из этого семени, мы ведем летоисчисление с того момента, как его приняла земля Эллады.

Все римское бесплодно, потому что почва Рима камениста, потому что Рим — это Эллада, лишенная благодати.

Искусство Скрябина имеет прямое отношение к той исторической задаче христианства, которую я называю эллинизацией смерти, и через это получает глубокий смысл...

Все это есть — музыка — содержит в себе атомы нашего бытия. Настолько мелос* в чистом виде соответствует единственному чувству личности, таким, как его знала Эллада, настолько гармония характерна для сложного послехристианского ощущения «я». Гармония была своего рода запретным плодом для мира, непричастного к грехопадению. Метафизическая сущность гармонии теснейшим образом связана с христианским пониманием времени. Гармония — это кристаллизировавшаяся вечность, она вся в поперечном разрезе времени, в том разрезе времени, который знает только христианство. Все мистики энергично отвергают вечность во времени, принимая этот поперечный разрез, доступный только праведным, утверждая вечность как сердцевину времени: христианская вечность — это кантовская категория, рассеченная мечом серафима. Центр тяжести скрябинской музыки лежит в гармонии: гармоническая архитектоника и есть сама музыка.

1915-1919

* Мелос (греч.) — песнь.



ПРИМЕЧАНИЯ

1. Александр Николаевич Скрябин (1871/1872-1915) — известный русский композитор и пианист, в 1898-1903 гг. — профессор Московской консерватории; автор «Божественной поэмы» (Третья симфония), «Поэмы экстаза», «Прометея». Статья написана под непосредственным воздействием известия о смерти Скрябина, последовавшей 14 (27) апреля 1915 г.



2. Терпандр — древнегреческий поэт и певец, аккомпанировавший себе на кифаре; глава лесбийской школы кифаредов; самый ранний (VII в. до н. э.) из известных древнегреческих музыкантов, был родом из Антиссы на Лесбосе.
Миниатюры
Нажмите на изображение для увеличения
Название: СКРЯБИН.jpg
Просмотров: 138
Размер:	47.8 Кб
ID:	1111741  




Последний раз редактировалось Тютчев; 29.01.2011 в 06:46.
Тютчев вне форума   Ответить с цитированием
Эти 4 пользователя(ей) сказали Спасибо Тютчев за это полезное сообщение:
Flora (29.01.2011), Santa (01.08.2011), Евгений (30.01.2011), Ухтомский (30.01.2011)
Старый 29.01.2011, 06:41 Язык оригинала: Русский       #4
Гуру
 
Аватар для Тютчев
 
Регистрация: 19.09.2008
Сообщений: 5,529
Спасибо: 4,883
Поблагодарили 11,835 раз(а) в 2,947 сообщениях
Записей в дневнике: 8
Репутация: 22524
По умолчанию

Вот дароносица, как солнце золотое…

Мандельштам О. Э.

Вот дароносица, как солнце золотое,
Повисла в воздухе — великолепный миг.
Здесь должен прозвучать лишь греческий язык:
Взят в руки целый мир, как яблоко простое.

Богослужения торжественный зенит,
Свет в круглой храмине под куполом в июле,
Чтоб полной грудью мы вне времени вздохнули
О луговине той, где время не бежит.

И евхаристия, как вечный полдень, длится —
Все причащаются, играют и поют,
И на виду у всех божественный сосуд
Неисчерпаемым веселием струится.
Миниатюры
Нажмите на изображение для увеличения
Название: Осип Эмильевич Мандельштам 1914.jpg
Просмотров: 125
Размер:	162.8 Кб
ID:	1111751  



Тютчев вне форума   Ответить с цитированием
Эти 5 пользователя(ей) сказали Спасибо Тютчев за это полезное сообщение:
Flora (29.01.2011), lusyvoronova (29.01.2011), Santa (01.08.2011), Евгений (29.01.2011), Ухтомский (30.01.2011)
Старый 29.01.2011, 09:03 Язык оригинала: Русский       #5
Гуру
 
Аватар для Самвел
 
Регистрация: 27.08.2008
Адрес: Москва-Шуши.
Сообщений: 4,525
Спасибо: 4,919
Поблагодарили 5,759 раз(а) в 1,470 сообщениях
Записей в дневнике: 2
Репутация: 10306
По умолчанию

Осип Мандельштам. Четвертая проза



---------------------------------------------------------------
"Международное литературное содружество", 1971,Собр. соч. в 3 томах. Т. 2 стр. 177-192.
OCR: Андрей Никитин-Перенский (pdf-mp3-библиотека "ImWerden")
---------------------------------------------------------------



1



Веньямин Федорович Каган подошел к этому делу с мудрой расчетливостью
волхва и одесского ньютона-математика. Вся заговорщицкая деятельность
Веньямина Федоровича покоилась на основе бесконечно-малых. Закон спасения
Веньямин Федорович видел в черепашьих темпах. Он позволял вытряхивать себя
из профессорской коробки, подходил к телефону во всякое время, не зарекался,
не отнекивался, но главным образом старался задержать опасное течение
болезни.
Наличие профессора, да еще математика, в невероятном деле спасения
пятерых жизней путем умопостигаемых, совершенно невесомых интегральных
ходов, именуемых хлопотами, вызывало всеобщее удовлетворение.
Исай Бенедиктович с первых же шагов повел себя так, будто болезнь
заразительна, прилипчива -- вроде скарлатины -- так что и его -- Исая
Бенедиктовича -- могут, чего доброго, расстрелять. Хлопотал Исай
Бенедиктович без всякого толку. Он как бы метался по докторам и умолял о
скорейшей дезинфекции.
Если бы дать Исаю Бенедиктовичу волю, он бы взял такси и носился бы по
Москве наобум, без всякого плана, воображая, что таков ритуал.
Исай Бенедиктович твердил и все время помнил, что в Петербурге у него
осталась жена. Он даже завел себе вроде секретарши -- маленькую, строгую и
очень толковую спутницу-родственницу, которая уже нянчилась с ним -- Исаем
Бенедиктовичем. Короче говоря, обращаясь к разным лицам и в разное время,
Исай Бенедиктович как бы делал себе прививку от расстрела.
Все родственники Исая Бенедиктовича умерли на ореховых еврейских
кроватях. Как турок ездит к черному камню Каабы, так эти петербургские
буржуа, происходящие от раввинов патрицианской крови и прикоснувшись через
переводчика Исая к Анатолю Франсу, паломничали в самые что ни на есть
тургеневские и лермонтовские курорты, подготовляя себя лечением к переходу в
потусторонний мир.
В Петербурге Исай Бенедиктович жил благочестивым французом, кушал свой
потаж, знакомых выбирал безобидных как гренки в бульоне, и ходил, сообразно
профессии, к двум скупщикам переводного барахла.
Исай Бенедиктович был хорош только в самом начале хлопот, когда
происходила мобилизация и, так сказать, боевая тревога. Потом он слинял,
смяк, высунул язык, и сами родственники вскладчину отправили его в
Петербург.
Меня всегда интересовал вопрос, откуда берется у буржуа брезгливость и
так называемая порядочность. Порядочность -- это то, что роднит буржуа с
животным. Многие партийцы отдыхают в обществе буржуа по той же причине,
почему взрослые нуждаются в общении с розовощекими детьми.
Буржуа, конечно, невиннее пролетария, ближе к утробному миру, к
младенцу, котенку, ангелу, херувиму. В России очень мало невинных буржуа, и
это плохо влияет на пищеварение подлинных революционеров. Надо сохранить
буржуазию в ее невинном облике, надо занять ее самодеятельными играми,
баюкать на пульмановских рессорах, заворачивать в конверты белоснежного
железнодорожного сна.


2



Мальчик в козловых сапожках, в плисовой поддевочке, с зачесанными
височками стоит в окружении мамушек, бабушек, нянюшек, а рядом с ним стоит
поваренок или кучеренок -- мальчишка из дворни. И вся эта свора сюсюкающих,
улюлюкающих и пришептывающих архангелов наседает на барчука:
-- Вдарь, Васенька, вдарь!
Сейчас Васенька вдарит, и старые девы, гнусные жабы, подталкивают друг
друга и придерживают паршивого кучеренка:
-- Вдарь, Васенька, вдарь, а мы покуда кучерявого придержим, мы покуда
вокруг попляшем...
Что это? Жанровая картинка по Венецианову? Этюд крепостного живописца?
Нет, это тренировка вихрастого малютки комсомола под руководством
агитмамушек, бабушек, нянюшек, чтобы он, Васенька, топнул, чтобы он,
Васенька, вдарил, а мы покуда чернявого придержим, мы покуда вокруг
попляшем...
-- Вдарь, Васенька, вдарь...


3



Девушка-хромоножка пришла к нам с улицы, длинной, как бестрамвайная
ночь. Она кладет свой костыль в сторону и торопится поскорее сесть, чтобы
быть похожей на всех. Кто эта безмужница? -- Легкая кавалерия...
Мы стреляем друг у друга папиросы и правим свою китайщину, зашифровывая
в животно-трусливые формулы великое, могучее, запретное понятие класса.
Животный страх стучит на машинках, животный страх ведет китайскую правку на
листах клозетной бумаги, строчит доносы, бьет по лежачим, требует казни для
пленников. Как мальчишки топят всенародно котенка на Москва-реке, так наши
взрослые ребята играючи нажимают, на большой перемене масло жмут: -- Эй,
навались, жми, да так, чтобы не видно было того самого, кого жмут, -- таково
освященное правило самосуда.

Приказчик на Ордынке работницу обвесил -- убей его!
Кассирша обсчиталась на пятак -- убей ее!
Директор сдуру подмахнул чепуху -- убей его!
Мужик припрятал в амбар рожь -- убей его!

К нам ходит девушка, волочась на костыле. Одна нога у нее укороченная,
и грубый башмак-протез напоминает деревянное копыто.
Кто мы такие? Мы школьники, которые не учатся. Мы комсомольская
вольница. Мы бузотеры с разрешения всех святых.
У Филиппа Филиппыча разболелись зубы. Филипп Филиппыч не пришел и не
придет в класс. Наше понятие учебы так же относится к науке, как копыто к
ноге, но это нас не смущает.
Я пришел к вам, мои парнокопытные друзья, стучать деревяшкой в желтом
социалистическом пассаже-комбинате, созданном оголтелой фантазией
лихача-хозяйственника Гибера из элементов шикарной гостиницы на Тверской,
ночного телеграфа или телефонной станции, из мечты о всемирном блаженстве,
воплощаемом как перманентное фойе с буфетом, из непрерывной конторы с
салютующими клерками, из почтово-телеграфной сухости воздуха, от которого
першит в горле.
Здесь непрерывная бухгалтерская ночь под желтым пламенем вокзальных
ламп второго класса. Здесь, как в пушкинской сказке, жида с лягушкой
венчают, то есть происходит непрерывная свадьба козлоногого ферта, мечущего
театральную икру, с парным для него из той же бани нечистым -- московским
редактором-гробовщиком, изготовляющим глазетовые гробы на понедельник,
вторник, среду и четверг. Он саваном бумажным шелестит. Он отворяет жилы
месяцам христианского года, еще хранящим свои пастушески-греческие названия
-- январю, февралю и марту... Он страшный и безграмотный коновал
происшествий, смертей и событий и рад-радешенек, когда брызжет фонтаном
черная лошадиная кровь эпохи.


4



Я поступил на службу в газету "Московский Комсомолец" прямо из
караван-сарая Цекубу. Там было двенадцать пар наушников, почти все
испорченные, и читальный зал, переделанный из церкви, без книг, где спали
улитками на круглых диванчиках.
Меня ненавидела прислуга в Цекубу за мои соломенные корзинки и за то,
что я не профессор.
Днем я ходил смотреть на паводок и твердо верил, что матерные воды
Москва-реки зальют ученую Крапоткинскую набережную и в Цекубу по телефону
вызовут лодку.
По утрам я пил стерилизованные сливки прямо на улице из горлышка
бутылки.
Я брал на профессорских полочках чужое мыло и умывался по ночам, и ни
разу не был пойман.
Туда приезжали люди из Харькова и из Воронежа, и все хотели ехать в
Алма-Ату. Они принимали меня за своего и советовались, какая республика
выгоднее.
Ночью Цекубу запирали, как крепость, и я стучал палкой в окно.
Всякому порядочному человеку звонили в Цекубу по телефону, и прислуга
подавала ему вечером записку, как поминальный листок попу. Там жил писатель
Грин, которому прислуга чистила щеткой платье. Я жил в Цекубу как все, и
никто меня не трогал, пока я сам не съехал в середине лета.
Когда я переезжал на другую квартиру, моя шуба лежала поперек пролетки,
как это бывает у покидающих после долгого пребывания больницу или у
выпущенных из тюрьмы.


5



Дошло до того, что в ремесле словесном я ценю только дикое мясо, только
сумасшедший нарост:

И до самой кости ранено
Все ущелье криком сокола --

вот что мне надо.
Все произведения мировой литературы я делю на разрешенные и написанные
без разрешения. Первые -- это мразь, вторые -- ворованный воздух. Писателям,
которые пишут заранее разрешенные вещи, я хочу плевать в лицо, хочу бить их
палкой по голове и всех посадить за стол в Доме Герцена, поставив перед
каждым стакан полицейского чаю и дав каждому в руки анализ мочи Горнфельда.
Этим писателям я запретил бы вступать в брак и иметь детей. Как могут
они иметь детей -- ведь дети должны за нас продолжить, за нас главнейшее
досказать -- в то время как отцы запроданы рябому черту на три поколения
вперед.
Вот это литературная страничка. У меня нет рукописей, нет записных
книжек, архивов. У меня нет почерка, потому что я никогда не пишу. Я один в
России работаю с голосу, а вокруг густопсовая сволочь пишет. Какой я к черту
писатель! Пошли вон, дураки!
Зато карандашей у меня много и все краденые и разноцветные. Их можно
точить бритвочкой "жиллет".
Пластиночка бритвы жиллет с чуть зазубренным косеньким краем всегда
казалась мне одним из благороднейших изделий стальной промышленности.
Хорошая бритва жиллет режет как трава-осока, гнется, а не ломается в руке --
не то визитная карточка марсианина, не то записка от корректного черта с
просверленной дырочкой в середине.
Пластиночка бритвы жиллет -- изделие мертвого треста, куда входят
пайщиками стаи американских и шведских волков.


7



Я китаец, никто меня не понимает. Халды-балды! Поедем в Алма-Ату, где
ходят люди с изюмными глазами, где ходит перс с глазами как яичница, где
ходит сарт с бараньими глазами.
Халды-балды! Поедем в Азербайджан!
Был у меня покровитель -- нарком Мравьян-Муравьян, муравьиный нарком
земли армянской, этой младшей сестры земли иудейской. Он прислал мне
телеграмму.
Умер мой покровитель -- нарком Мравьян-Муравьян. В муравейнике
эриванском не стало черного наркома. Он уже не приедет в Москву в
международном вагоне, наивный и любопытный, как священник из турецкой
деревни.
Халды-балды! Поедем в Азербайджан!
У меня было письмо к наркому Мравьяну. Я понес его секретарям в
армянский особняк на самой чистой, посольской улице Москвы. Я чуть было не
поехал в Эривань с командировкой от древнего Наркомпроса читать
круглоголовым юношам в бедном монастыре-университете страшный
курс-семинарий.
Если бы я поехал в Эривань, три дня и три ночи я бы сходил на станциях
в большие буфеты и ел бутерброды с черной икрой.
Халды-балды!
Я бы читал по дороге самую лучшую книгу Зощенко и я бы радовался как
татарин, укравший сто рублей.
Халды-балды! Поедем в Азербайджан!
Я бы взял с собой мужество в желтой соломенной корзине с целым ворохом
пахнущего щелоком белья, а моя шуба висела бы на золотом гвозде. И я бы
зышел на вокзале в Эривани с зимней шубой в одной руке и со стариковской
палкой -- моим еврейским посохом -- в другой.


8



Есть прекрасный русский стих, который я не устану твердить в московские
псиные ночи, от которого, как наваждение, рассыпается рогатая нечисть.
Угадайте, друзья, этот стих -- он полозьями пишет по снегу, он ключом
верещит в замке, он морозом стреляет в комнату:
...не расстреливал несчастных по темницам... Вот символ веры, вот
подлинный канон настоящего писателя, смертельного врага литературы.
В Доме Герцена один молочный вегетарианец, филолог с головенкой китайца
-- этакий ходя, хао-хао, шанго-шанго, когда рубят головы, из той породы, что
на цыпочках ходят по кровавой советской земле, некий Митька Благой --
лицейская сволочь, разрешенная большевиками для пользы науки, -- сторожит в
специальном музее веревку удавленника Сережи Есенина.
А я говорю -- к китайцам Благого, в Шанхай его -- к китаезам -- там ему
место! Чем была матушка филология и чем стала... Была вся кровь, вся
непримиримость, а стала псякрев, стала всетерпимость...


9



К числу убийц русских поэтов или кандидатов в эти убийцы прибавилось
тусклое имя Горнфельда. Этот паралитический Дантес, этот дядя Моня с
Бассейной, проповедующий нравственность и государственность, выполнил заказ
совершенно чуждого ему режима, который он воспринимает приблизительно как
несварение желудка.
Погибнуть от Горнфельда так же глупо, как от велосипеда или от клюва
попугая. Но литературный убийца может быть и попугаем. Меня, например, чуть
не убил попка имени его величества короля Альберта и Владимира
Галактионовича Короленко. Я очень рад, что мой убийца жив и в некотором роде
меня пережил. Я кормлю его сахаром и с удовольствием слушаю, как он твердит
из Уленшпигеля: "Пепел стучит в мое сердце", перемежая эту фразу с другой,
не менее красивой: "Нет на свете мук сильнее муки слова"... Человек,
способный назвать свою книгу "Муки слова", рожден с каиновой печатью
литературного убийцы на лбу.
Я только однажды встретился с Горнфельдом в грязной редакции какого-то
безыдейного журнальчика, где толпились, как в буфете Квисисана, какие-то
призрачные фигуры. Тогда еще не было идеологии и некому было жаловаться,
если тебя кто обидит. Когда я вспоминаю то сиротство -- как мы могли тогда
жить! -- крупные слезы наворачиваются на глаза... Кто-то познакомил меня с
двуногим критиком, и я пожал ему Руку.
Дяденька Горнфельд, зачем ты пошел жаловаться в Биржевку, то есть в
Вечернюю Красную Газету, в двадцать девятом советском году? Ты бы лучше
поплакал господину Пропперу в чистый еврейский литературный жилет. Ты бы
лучше поведал свое горе банкиру с ишиасом, кугелем и талесом...


10



У Николая Ивановича есть секретарша -- правда, правдочка, совершенная
белочка, маленький грызунок. Она грызет орешек с каждым посетителем и к
телефону подбегает как очень неопытная молодая мать к больному ребенку.
Один мерзавец мне сказал, что правда по-гречески значит мрия.
Вот эта беляночка -- настоящая правда с большой буквы по-гречески, и
вместе с тем она та другая правда -- та жестокая партийная девственница --
правда-партия...
Секретарша, испуганная и жалостливая, как сестра милосердия, не служит,
а живет в преддверьи к кабинету, в телефонном предбанничке. Бедная Мрия из
проходной комнаты с телефоном и классической газетой!
Эта секретарша отличается от других тем, что сиделкой сидит на пороге
власти, охраняя носителя власти как тяжелобольного.


11



Нет, уж позвольте мне судиться! Уж разрешите занести в протокол!..
Дайте мне, так сказать, приобщить себя к делу. Не отнимайте у меня,
убедительно вас прошу, моего процесса... Судопроизводство еще не кончилось
и, смею вас заверить, никогда не кончится. То, что было прежде, только
увертюра. Сама певица Бозио будет петь в моем процессе. Бородатые студенты в
клетчатых пледах, смешавшись с жандармами в пелеринах, предводительствуемые
козлом регентом, в буйном восторге выводя, как плясовую, вечную память,
вынесут полицейский гроб с останками моего дела из продымленной залы
окружного суда.

Папа, папа, папочка,
Где же твоя мамочка?
Черная оспа
Пошла от Фоспа.
Твоя мама окривела,
Мертвой ниткой шьется дело...

Александр Иванович Герцен!.. Разрешите представиться... Кажется, в
вашем доме... Вы, как хозяин, в некотором роде отвечаете...
Изволили выехать за границу?.. Здесь пока что случилась неприятность...
Александр Иванович! барин! как же быть?! Совершенно не к кому обратиться!


12



На каком-то году моей жизни взрослые мужчины из того племени, которое я
ненавижу всеми своими душевными силами и к которому не хочу и никогда не
буду принадлежать, возымели намерение совершить надо мной коллективно
безобразный и гнусный ритуал. Имя этому ритуалу -- литературное обрезание
или обесчещенье, которое совершается согласно обычаю и календарным
потребностям писательского племени, причем жертва намечается по выбору
старейшин.
Я настаиваю на том, что писательство в том виде, как оно сложилось в
Европе и в особенности в России, несовместимо с почетным званием иудея,
которым я горжусь. Моя кровь, отягощенная наследством овцеводов, патриархов
и царей, бунтует против вороватой цыганщины писательского племени. Еще
ребенком меня похитил скрипучий табор немытых романее и сколько-то лет
проваландал по своим похабным маршрутам, тщетно силясь меня обучить своему
единственному ремеслу, единственному искусству -- краже.
Писательство -- это раса с противным запахом кожи и самыми грязными
способами приготовления пищи. Это раса, кочующая и ночующая на своей
блевотине, изгнанная из городов, преследуемая в деревнях, но везде и всюду
близкая к власти, которая ей отводит место в желтых кварталах, как
проституткам. Ибо литература везде и всюду выполняет одно назначение:
помогает начальникам держать в повиновении солдат и помогает судьям чинить
расправу над обреченными.
Писатель -- это помесь попугая и попа. Он попка в самом высоком
значении этого слова. Он говорит по-французски, если его хозяин француз, но,
проданный в Персию, скажет по-персидски: "попка-дурак" или "попка хочет
сахару". Попугай не имеет возраста, не знает дня и ночи. Если хозяину
надоест, его накрывают черным платком, и это является для литературы
суррогатом ночи.


13



Было два брата Шенье -- презренный младший весь принадлежит литературе,
казненный старший сам ее казнил.
Тюремщики любят читать романы и больше, чем кто-либо, нуждаются в
литературе.
На таком-то году моей жизни бородатые взрослые мужчины в рогатых
меховых шапках занесли надо мной кремневый нож с целью меня оскопить. Судя
по всему, это были священники своего племени: от них пахло луком, романами и
козлятиной.
И все было страшно, как в младенческом сне. Nel mezzo dеl`cammin di
nostra vita -- на середине жизненной дороги я был остановлен в дремучем
советском лесу разбойниками, которые назвались моими судьями. То были старцы
с жилистыми шеями и маленькими гусиными головами, недостойными носить бремя
лет.
Первый и единственный раз в жизни я понадобился литературе, и она меня
мяла, лапала и тискала, и все было страшно, как в младенческом сне.


14



Я несу моральную ответственность за то, что издательство ЗИФ не
договорилось с переводчиками Горнфельдом и Карякиным. Я -- скорняк
драгоценных мехов, едва не задохнувшийся от литературной пушнины, несу
моральную ответственность за то, что внушил петербургскому хаму желание
процитировать как пасквильный анекдот жаркую гоголевскую шубу, сорванную
ночью на площади: плеч старейшего комсомольца -- Акакия Акакиевича. Я срываю
с себя литературную шубу и топчу ее ногами. Я в одном пиджачке в
тридцатиградусный мороз три раза пробегу по бульварным кольцам Москвы. Я
убегу из желтой больницы комсомольского пассажа навстречу смертельной
простуде, лишь бы не видеть двенадцать освещенных иудиных окон похабного
дома на Тверском бульваре, лишь бы не слышать звона сребреников и счета
печатных листов.


15



Уважаемые романее с Тверского бульвара, мы с вами вместе написали
роман, который вам даже не снился. Я очень люблю встречать свое имя в
официальных бумагах, повестках от судебного исполнителя и прочих жестких
документах. Здесь имя звучит вполне объективно: звук, новый для слуха и,
надо сказать, весьма интересный. Мне и самому подчас любопытно: что это я
все не так делаю. Что это за фрукт такой этот Мандельштам, который
столько-то лет должен что-то такое сделать и все, подлец, изворачивается?..
Долго ли он еще будет изворачиваться? Оттого-то мне и годы впрок не идут --
другие с каждым днем все почтеннее а я наоборот -- обратное течение времени.
Я виноват. Двух мнений здесь быть не может. Из виновности не вылезаю. В
неоплатности живу. Изворачиванием спасаюсь. Долго ли мне еще изворачиваться?
Когда приходит жестяная повестка или греческое в своей простоте
напоминание от общественной организации, когда от меня требуют, чтобы я
выдал сообщников, прекратил вороватую деятельность, указал, где беру
фальшивые деньги, и дал расписку о невыезде из предначертанных мне границ, я
моментально соглашаюсь, но тотчас, как ни в чем не бывало, снова начинаю
изворачиваться -- и так без конца.
Во-первых, я откуда-то сбежал, и меня нужно вернуть, водворить,
разыскать и направить. Во-вторых, меня принимают за кого-то другого.
Удостоверить нету сил. В карманах дрянь: прошлогодние шифрованные записки,
телефоны умерших родственников и неизвестно чьи адреса. В-третьих, я
подписал с Вельзевулом или ГИЗ'ом грандиозный, невыполнимый договор на
ватманской бумаге, подмазанной горчицей с перцем -- наждачным порошком, в
котором обязался вернуть в двойном размере все приобретенное, отрыгнуть в
четверном размере все незаконно присвоенное и шестнадцать раз кряду
проделать то невозможное, то немыслимое, то единственное, которое могло бы
меня частично оправдать.
С каждым годом я все прожженнее. Как стальными кондукторскими щипцами,
я весь изрешечен и проштемпелеван собственной фамилией. Когда меня называют
по имени-отчеству, я каждый раз вздрагиваю -- никак не могу привыкнуть --
какая честь! Хоть бы раз Иван Моисеич в жизни кто назвал!.. Эй, Иван, чеши
собак! Мандельштам, чеши собак! Французику -- шер-мэтр, дорогой учитель, а
мне: Мандельштам, чеши собак! Каждому свое.
Я -- стареющий человек -- огрызком сердца чешу господских собак -- и
все им мало, все им мало... С собачьей нежностью глядят на меня глаза
писателей русских и умоляют: подохни! Откуда же эта лакейская злоба, это
холуйское презрение к имени моему? У цыгана хоть лошадь была, а я в одной
персоне и лошадь, и цыган...
Жестяные повесточки под подушечку... Сорок шестой договорчик вместо
венчика и сто тысяч зажженных папиросочек заместо свечечек...


16



Сколько бы я ни трудился, если бы я носил на спине лошадей, если бы
крутил мельничьи жернова, все равно никогда я не стану трудящимся. Мой труд,
в чем бы он ни выражался, воспринимается как озорство, как беззаконие, как
случайность. Но такова моя воля, и я на это согласен. Подписываюсь обеими
руками.
Здесь разный подход: для меня в бублике ценна дырка. А как же быть с
бубличным тестом? Бублик можно слопать, а дырка останется.
Настоящий труд это -- брюссельское кружево, в нем главное -- то на чем
держится узор: воздух, проколы, прогулы.
А ведь мне, братишки, труд впрок не идет, он мне в стаж не
зачитывается.
У нас есть библия труда, но мы ее не ценим. Это рассказы Зощенко.
Единственного человека, который показал нам трудящегося, мы втоптали в
грязь. А я требую памятников для Зощенко по всем городам и местечкам
Советского Союза или по крайней мере, как для дедушки Крылова, в Летнем
Саду.
Вот у кого прогулы дышат, вот у кого брюссельское кружево живет!
Ночью на Ильинке, когда Гум'ы и тресты спят и разговаривают на родном
китайском языке, ночью по Ильинке ходят анекдоты. Ходят Ленин с Троцким в
обнимку, как ни в чем ни бывало. У одного ведрышко и константинопольская
удочка в руке. Ходят два еврея, неразлучные двое -- один вопрошающий, другой
отвечающий, и один все спрашивает, все спрашивает, а другой все крутит, все
крутит, и никак им не разойтись.
Ходит немец-шарманщик с шубертовским леерка-стеном, такой неудачник,
такой шаромыжник... Ich bin arm. Я беден.
Спи, моя милая... Эм-эс-пэ-о...
Вий читает телефонную книгу на Красной площади. Поднимите мне веки...
Дайте Цека...
Ходят армяне из города Эривани с зелеными крашеными селедками. Ich bin
arm -- я беден.
А в Армавире на городском гербе написано: собака лает, ветер носит.



Самвел вне форума   Ответить с цитированием
Эти 5 пользователя(ей) сказали Спасибо Самвел за это полезное сообщение:
Flora (29.01.2011), qwerty (31.01.2011), Santa (01.08.2011), Евгений (30.01.2011), Тютчев (29.01.2011)
Старый 29.01.2011, 10:43 Язык оригинала: Русский       #6
Бывалый
 
Регистрация: 29.12.2009
Адрес: ....................
Сообщений: 560
Спасибо: 694
Поблагодарили 1,174 раз(а) в 411 сообщениях
Записей в дневнике: 63
Репутация: 2349
По умолчанию

Один из любимейших моих поэтов.Страшно недооценен,хотя многие его стихи поют в народе...Его стихи настолько точны и проникновенны,что оказывают на меня сильное эмоциональное воздействие,а за умение тонко воспринимать действительность, я его называю "человеком без кожи".
В свое время,по мотивам его произведений,мною выполнены работы : "Что поют часы-кузнечик..." или"...я повис на собственных ресницах..."...
Его цитату:"Сколько бы я ни трудился, если бы я носил на спине лошадей, если бы крутил мельничные жернова,все равно никогда я не стану трудящимся. Мой труд воспринимается как озорство,как беззаконие, как случайность. Но такова моя воля, и я на это согласен ",использую ,в качестве эпиграфа, и к теперешней своей жизни...



Moriakoff вне форума   Ответить с цитированием
Эти 3 пользователя(ей) сказали Спасибо Moriakoff за это полезное сообщение:
Flora (29.01.2011), Santa (01.08.2011), Евгений (30.01.2011)
Старый 29.01.2011, 15:16 Язык оригинала: Русский       #7
Гуру
 
Аватар для Кирилл Сызранский
 
Регистрация: 26.07.2008
Адрес: РФ, Самара
Сообщений: 74,935
Спасибо: 27,789
Поблагодарили 55,128 раз(а) в 24,137 сообщениях
Записей в дневнике: 133
Репутация: 102188
Отправить сообщение для Кирилл Сызранский с помощью Skype™
По умолчанию

Цитата:
Сообщение от Moriakoff Посмотреть сообщение
Страшно недооценен,хотя многие его стихи поют в народе...
Это какие стихи Мандельштама "поют в народе"?



Кирилл Сызранский вне форума   Ответить с цитированием
Старый 29.01.2011, 16:04 Язык оригинала: Русский       #8
Бывалый
 
Регистрация: 29.12.2009
Адрес: ....................
Сообщений: 560
Спасибо: 694
Поблагодарили 1,174 раз(а) в 411 сообщениях
Записей в дневнике: 63
Репутация: 2349
По умолчанию

Цитата:
Сообщение от Кирилл Сызранский Посмотреть сообщение
Это какие стихи Мандельштама "поют в народе"?
Ну...эт-самое,про "город знакомый до слез"...
ЛЕНИНГРАД

Я вернулся в мой город, знакомый до слез,
До прожилок, до детских припухлых желез.

Ты вернулся сюда, так глотай же скорей
Рыбий жир ленинградских речных фонарей,

Узнавай же скорее декабрьский денек,
Где к зловещему дегтю подмешан желток.

Петербург! я еще не хочу умирать!
У тебя телефонов моих номера.

Петербург! У меня еще есть адреса,
По которым найду мертвецов голоса.

Я на лестнице черной живу, и в висок
Ударяет мне вырванный с мясом звонок,

И всю ночь напролет жду гостей дорогих,
Шевеля кандалами цепочек дверных.



Moriakoff вне форума   Ответить с цитированием
Эти 3 пользователя(ей) сказали Спасибо Moriakoff за это полезное сообщение:
Santa (01.08.2011), Евгений (30.01.2011), Тютчев (29.01.2011)
Старый 29.01.2011, 16:09 Язык оригинала: Русский       #9
Гуру
 
Аватар для Кирилл Сызранский
 
Регистрация: 26.07.2008
Адрес: РФ, Самара
Сообщений: 74,935
Спасибо: 27,789
Поблагодарили 55,128 раз(а) в 24,137 сообщениях
Записей в дневнике: 133
Репутация: 102188
Отправить сообщение для Кирилл Сызранский с помощью Skype™
По умолчанию

Цитата:
Сообщение от Moriakoff Посмотреть сообщение
Ну...эт-самое,про "город знакомый до слез"...
В песне "Петербург" заменён "Ленинградом" - раз;
эту песню народ не поёт - два.



Кирилл Сызранский вне форума   Ответить с цитированием
Старый 29.01.2011, 16:24 Язык оригинала: Русский       #10
Бывалый
 
Регистрация: 29.12.2009
Адрес: ....................
Сообщений: 560
Спасибо: 694
Поблагодарили 1,174 раз(а) в 411 сообщениях
Записей в дневнике: 63
Репутация: 2349
По умолчанию

Цитата:
Сообщение от Кирилл Сызранский Посмотреть сообщение
В песне "Петербург" заменён "Ленинградом" - раз;
эту песню народ не поёт - два.
Не придирайтесь к мелочам...Поет и петь будет! Бывало , как грянем за рюмкой чая, и Александра Герцевича и Ленинград!!!



Moriakoff вне форума   Ответить с цитированием
Этот пользователь сказал Спасибо Moriakoff за это полезное сообщение:
Santa (01.08.2011)
Ответ

Опции темы
Опции просмотра

Ваши права в разделе
Вы не можете создавать новые темы
Вы не можете отвечать в темах
Вы не можете прикреплять вложения
Вы не можете редактировать свои сообщения

BB коды Вкл.
Смайлы Вкл.
[IMG] код Вкл.
HTML код Выкл.

Быстрый переход

Похожие темы
Тема Автор Разделы Ответов Последние сообщения
22 января 1873 года родился Осип Эммануилович Браз Артём Художники, творчество, история 2 23.01.2010 00:35
Заключенный УСЛОНа Осип Браз раскатов Художники, творчество, история 15 12.05.2009 15:40





Часовой пояс GMT +3, время: 11:58.
Telegram - Обратная связь - Обработка персональных данных - Архив - Вверх


Powered by vBulletin® Version 3.8.3
Copyright ©2000 - 2024, Jelsoft Enterprises Ltd. Перевод: zCarot