"И пробуждается поэзия во мне..."

[Кирилл Сызранский]

Сообщение от Алексан Давидов

Фиолетовые руки
На эмалевой стене
Полусонно чертят звуки
В звонко-звучной тишине.

С детства в памяти эти строчки - старшая сестра (на 12 лет старше) одно время их декламировала по нескольку раз на день.

А когда во время приездов останавливался в районе Протопоповский/Мира, то обращал внимание на мемориальную доску на доме поэта и удивлялся, что там было отмечено его членство в партии.
Оказалось, что Брюсов был единственным поэтом "серебряного века" состоящим в ВКП(б).
Понятно, что только у него и ещё у Блока из поэтов "серебряного века" есть вышедшие в советский период собрания сочинений и ряд изданий отдельными сборниками.

[Пряник]

Тс-с-с-с-с-с!

Имел красавицу жену,
Шикарный дом, бассейн, прислугу,
Но проболтался как-то другу...
А счастье любит тишину!

[Кирилл Сызранский]

https://m.youtube.com/watch?v=jxYzWP...ature=youtu.be

[Алексан Давидов]

Я входил вместо дикого зверя в клетку,
выжигал свой срок и кликуху гвоздем в бараке,
жил у моря, играл в рулетку,
обедал черт знает с кем во фраке.
С высоты ледника я озирал полмира,
трижды тонул, дважды бывал распорот.
Бросил страну, что меня вскормила.
Из забывших меня можно составить город.
Я слонялся в степях, помнящих вопли гунна,
надевал на себя что сызнова входит в моду,
сеял рожь, покрывал черной толью гумна
и не пил только сухую воду.
Я впустил в свои сны вороненый зрачок конвоя,
жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок.
Позволял своим связкам все звуки, помимо воя;
перешел на шепот. Теперь мне сорок.
Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной.
Только с горем я чувствую солидарность.
Но пока мне рот не забили глиной,
из него раздаваться будет лишь благодарность.

[kron]

Перечитывая Галича А.А.

Стихотворение, посвященное пребыванию в санатории Подмосковья, после тяжелой болезни.
Там пациенты, старики и старухи из областных центров,
принимали его за очень важную богатую персону, чуть ли не генерала.
Галич там все время плохо себя чувствовал и объясняться не было сил и желания.

Баллада о стариках и старухах,
с которыми я вместе жил и лечился в санатории
областного совета профсоюза в 110 км от Москвы


Все завидовали мне: «Эко денег!»
Был загадкой я для старцев и стариц.
Говорили про меня: «Академик!»
Говорили: «Генерал! Иностранец!»

О, бессонниц и снотворных отрава!
Может статься, это вы виноваты,
Что привиделась мне вздорная слава
В полумраке санаторной палаты?

А недуг со мной хитрил поминутно:
То терзал, то отпускал на поруки.
И всё было мне так страшно и трудно,
А труднее всего — были звуки.

Доминошники стучали в запале,
Привалившись к покорябанной пальме.
Старцы в чёсанках с галошами спали
Прямо в холле, как в общественной спальне.

Я неслышно проходил: «Англичанин!»
Я «козла» не забивал: «Академик!»
И звонки мои в Москву обличали:
«Эко денег у него, эко денег!»

И казалось мне, что вздор этот вечен,
Неподвижен, точно солнце в зените…
И когда я говорил: «Добрый вечер!»,
Отвечали старики: «Извините».

И кивали, как глухие глухому,
Улыбались не губами, а краем:
«Мы, мол, вовсе не хотим по-плохому,
Но как надо, извините, не знаем…»

Я твердил им в их мохнатые уши,
В перекурах за сортирною дверью:
«Я такой же, как и вы, только хуже'»
И поддакивали старцы, не веря.

И в кино я не ходил: «Ясно, немец!»
И на танцах не бывал: «Академик!»
И в палатке я купил чай и перец:
«Эко денег у него, эко денег!»

Ну и ладно, и не надо о славе…
Смерть подарит нам бубенчики славы!
А живём мы в этом мире послами
Не имеющей названья державы…
===================================
С удивлением обнаруживаю, как много в текстах эстрады и кино, было заимствованно у Александра Аркадьевича.
Понемногу из разных стихов - тут пара слов, там строчка, здесь удачный оборот.

[egorr99]

Мне думается : я поэт,
Но строчки нянчить не умею.
Они рождаются на свет,
Как мимолётный образ феи.

Я созерцаю красоту,
Что растворяется внезапно.
Мне не запомнить фразу ту
Сегодня, а тем паче завтра.

Явилась взору и--пишу,
Её узор скорей рисуя.
И через раз порой дышу,
Пока слова в стихи тасую.

Боюсь виденье потерять :
Запечатлеть вдруг не успею.
Картин фривольных время вспять
Вернуть, увы, я не умею.

И потому в моих стихах
Рисунки скачут не по нотам.
Забвенья неотступный страх
В минуты те вселяет кто-то.

Что записал--не исправляю.
Зачем виденья искажать?
Я просто вам предоставляю
Картины те дорисовать;

Домыслить то,что не домыслил
И мазануть последний штрих.
Самим дойти до своих истин
И свой, быть может, сложить стих...

[egorr99]

Прикуп* невелик, но приятен.
За пятнадцать кэ.мэ. вёдер пять.
И я бы завтра двинул опять,
Но Мамин настрой непонятен...

А в лесу-то, друзья, благодать!
Не надышишься воздухом--сласть!
Я бродил, не хотелось поддать,
Даже в койку с соседкой упасть.

Просто разговаривал с лесом :
С елями, малиной и клёном.
Всё святое, нет вокруг бесов.
В этом мире кайф немудрёном.

Опят хватит, но снова пойду :
С осенью моей повлюбляться.
Любовь у нас с ней не на беду--
На счастье! Нам в радость встречаться...
*То, что собрал

[Кирилл Сызранский]

Двадцать первое. Ночь. Понедельник.
Очертанья столицы во мгле.
Сочинил же какой-то бездельник,
Что бывает любовь на земле.

И от лености или со скуки
Все поверили, так и живут:
Ждут свиданий, боятся разлуки
И любовные песни поют.

Но иным открывается тайна,
И почиет на них тишина…
Я на это наткнулась случайно
И с тех пор все как будто больна.

1917

Анна Ахматова

[Алексан Давидов]

Образ твой, мучительный и зыбкий,
Я не мог в тумане осязать.
«Господи!» — сказал я по ошибке,
Сам того не думая сказать.

Божье имя, как большая птица,
Вылетело из моей груди!
Впереди густой туман клубится,
И пустая клетка позади...

О. Мандельштам, 1912 г.

[Sevrov7]

Когда я буду умирать
Отмучен и испет
К окошку станет прилетать
Серебряный корвет

Он бело-бережным крылом
Закроет яркий свет
Когда я буду умирать
Отмучен и испет.

Потом придет седая б***ь
Жизнь с гаденьким смешком —
Прощаться.
— Эй, корвет стрелять!
Я с нею незнаком!

Могучим басом рухнет залп
И старый капитан
Меня поднимет на шторм-трап
Влетая в океан!

Роальд Мандельштам , конец 50-х