Страсть к рисованию зародилась в Алексее еще в юности, а в соединении «с отчаянной веселостью» проявилась в увлечении карикатурой, что едва не привело к отчислению из Корпуса. Не оставляя службы морского офицера, Боголюбов «записался в ученики Академии», где брал уроки у профессоров М.Н.Воробьева, Б.П.Виллевальде, А.П.Брюллова, Ф.А.Бруни, П.В.Басина. В 1853 году Совет Академии художеств удостоил Боголюбова большой золотой медали, звания художника 1-й степени и трехлетней поездки в художественные центры Европы для совершенствования за счет Академии. Уволившись из флота, Боголюбов в чине титулярного советника в звании художника был причислен к Главному Морскому штабу. «Итак, я художник», — сказал о себе Боголюбов. Впереди была жизнь, не без горечи и потерь, но полная событий и впечатлений, встреч и знакомств, замыслов и деяний.
Воспоминания Боголюбова написаны замечательно образно и ярко, почти разговорным языком, с присущей автору искренностью и иронией. Отдельные литературные зарисовки посвящены выдающимся личностям — художнику И.Н.Крамскому, французскому физиологу Клоду Бернару, императору Александру III1.
По духовному завещанию Боголюбова (1896) «Записки» и другие его рукописи были определены на хранение в Рукописный отдел Петербургской публичной библиотеки с тем, чтобы они были изданы по истечении 22 лет. Боголюбовым была отведена сумма в 2 000 рублей, которую Управление библиотеки положило под проценты. На одну часть образовавшегося капитала предполагалось нанять способного литератора, который бы привел в порядок записи — «исправил правописание, сохранив слог и слововыражения» автора, а на другую — издать книгу. Только в 1996 году Н.В.Огарева, посвятившая многие годы изучению жизни и творчества А.П.Боголюбова, опубликовала «Записки моряка-художника» в журнале «Волга» (Саратов), присоединив к ним очерк об И.Н.Крамском. Очерк о Марии Башкирцевой, как и некоторые другие, так и не стал достоянием читающей публики.
О русской художнице, жившей в Париже, современники заговорили после выхода в свет ее «Дневника». И для последующих поколений имя Марии Башкирцевой сохранила, прежде всего, ее «исповедь». Подвергнутый (не без помощи профессионалов) основательному сокращению и редакции, «Дневник» был опубликован Марией Степановной Башкирцевой в 1887 году, через три года после смерти дочери. Книга имела оглушительный успех. Вызывая порой диаметрально противоположные суждения и эмоции, она мало кого оставляла равнодушным. В Париже началась настоящая «башкирцевомания». Издания дневника следовали одно за другим.
В России с отрывками из дневника, в переводе Л.Я.Гуревич, познакомились в начале 1888 года. В 1892 году в журнале «Северный вестник» Гуревич опубликовала весь «Дневник» Башкирцевой, в работе над которым пользовалась советами матери художницы. «Дневник» выдержал несколько переизданий в книжном варианте и имел успех не меньший, чем в Париже. В чувствительных душах наполненная чаяниями и страданиями, душевной и физической болью преждевременно оборвавшаяся жизнь вызывала сопереживание. Марией Башкирцевой восхищались Велимир Хлебников и Валерий Брюсов. Марина Цветаева посвятила ей свою первую книгу стихов… Звучали и иные голоса — говорили «о культе Башкирцевой, о ярмарке женского тщеславия, о раздутой знаменитости».
По словам Боголюбова, толчком к написанию очерка о Башкирцевой стали многочисленные слащавые отзывы о Башкирцевой и ее дневнике, авторы которых дивились «гениальности столь рано погибшего цветка русской интеллигенции». Возмущало, как скоропалительно и вольно идеализировался образ М.Башкирцевой и творился миф о ней. «Нам, жителям Парижа, все это было ужасно пошло, и мы сожалели, что русская публика поверит писателю, что де такова и была Башкирцева», — признавался Алексей Петрович. Близкий друг Марии Башкирцевой Божидар Карагеоргиевич не раз взывал, чтобы кто-нибудь «смыл с ее памяти тот вульгарный грим, которым ее покрыли». Миф продолжал жить.
Новая волна интереса к личности Марии Башкирцевой поднялась в 30-е годы ХХ века, когда отмечалось пятидесятилетие со дня ее смерти. Писались пьесы, сочинялись романы, создавался фильм о ее любовной истории с Ги де Мопассаном. Но это во Франции. В России последний раз «Дневник» был издан в 1916 году и до конца века оставался библиографической редкостью. Только в 1990-е годы книга возвратилась из забвения. Немало способствовал возрождению интереса к личности Марии Башкирцевой А.Е.Басманов, подготовивший текст «Дневника», примечания и вступительную статью для издания 1991 года («Молодая гвардия»)2. И, как и сто лет назад, одни восторгались Башкирцевой, другие резко отвергали. И, как прежде, образ Башкирцевой был окутан тайной, а вопросы, относящиеся к ее жизни и творчеству, оставались без ответа.
Автор книги «Подлинная жизнь мадемуазель Башкирцевой» А.Л.Александров3 взял на себя труд и ответственность рассказать читателю о жизни «русской француженки», сокрытой за выхолощенными от имен, дат и многих значительных событий страницами дневника, наполнить «бесплотный, идеализированный до сахаристости» образ реалиями и, наконец, самой жизнью. Ведь она была! Изучив множество материалов, архивных и печатных, посвященных М.Башкирцевой, работу французской исследовательницы Колетты Коснье, обратившейся впервые к подлинному дневнику Башкирцевой, и сам первоисточник, автор, не льстя себя надеждой развенчать вековой миф, поведал «никому не нужную» правду…
Более ста лет назад это пытался сделать Алексей Петрович Боголюбов.
Знакомство Боголюбова с Марией Башкирцевой состоялось в Париже, вероятно, в 1880 году. Боголюбов жил в «столице мира» уже несколько лет, был хорошо известен в художественных кругах и знаком, по словам В.Д.Поленова, «со всеми французскими художниками». В качестве профессора Петербургской Академии художеств и члена ее Совета Боголюбов опекал пенсионеров Академии, много работал творчески, выезжая с товарищами по художеству на этюды в Нормандию и Бретань. На Всемирной Парижской выставке4 Боголюбов исполнял обязанности комиссара русского художественного отдела и, по просьбе великого князя Владимира Александровича, члена жюри. И деятельность Боголюбова по организации выставки, и участие его как экспонента, несмотря на отказ на соискание наград, были высоко оценены — офицерским знаком Почетного легиона и академическим призом «Пальма прима».
Облеченный высочайшим доверием наследника цесаревича (впоследствии императора Александра III), Боголюбов, общаясь с широким кругом лиц, многое делал для пополнения его художественной коллекции. Цесаревич и цесаревна, бывая в Париже, в сопровождении Боголюбова посещали мастерские французских художников и своих соотечественников, «картинные галереи-магазины», «бронзовщиков». В один из приездов, последовав совету Алексея Петровича, наследник осмотрел собрание редкостей А.П.Базилевского, которое и было позднее, в результате длительных переговоров, приобретено Боголюбовым для России, причем с экономией в 500 тысяч франков.
Деятельный, общительный человек, имеющий обширные знакомства, Алексей Петрович сумел сделать свой парижский дом культурным центром. Вокруг Боголюбова собирались русские художники и вообще русские, жившие в Париже, близкие к искусству. В его просторной мастерской на рю де Рома, 95, каждый находил то, в чем нуждался, — добрый совет, материальную поддержку, временный кров, приятное общение с художниками, писателями, актерами, певцами, музыкантами. Необычайную популярность приобрели зародившиеся в 1874 году «боголюбовские вторники», на которых бывали И.С.Тургенев, П.В.Анненков, А.К.Толстой, П.В.Жуковский, И.Е.Репин, В.Д.Поленов, К.А.Савицкий, Н.Д.Дмитриев-Оренбургский, Ю.Я.Леман, П.Шиндлер, А.А.Харламов, И.П.Похитонов, А.К.Беггров, французские художники Л.Бонна, Ж.-П.Лоранс, Ж.-Л.Жером. Боголюбов активно содействовал постройке в Париже православного храма Александра Невского (1859–1861), сыгравшего заметную роль в жизни русской колонии во Франции. Возведение собора осуществлялось под руководством друга Боголюбова, архитектора И.В.Штрома, по проекту которого в 1885 году выстроен Радищевский музей в Саратове. Интерьер собора расписывали по рекомендации Боголюбова пенсионеры Академии художеств А.Е.Бейдеман, братья Е.С. и П.С. Сорокины и Ф.А.Бронников. Боголюбов подарил собору две свои картины. В этом соборе отпевали И.С.Тургенева, а спустя год — Марию Башкирцеву.
По инициативе Боголюбова было создано Общество взаимного вспомоществования русских художников в Париже. Общество имело своей целью устройство еженедельных вечеров, образование ссудной кассы и, главное, устройство выставок. Уже в январе 1878 года в его составе насчитывалось более шестидесяти человек. Почти два года пристанищем русских художников была квартира Боголюбова, территорию которой отлично освоили участники «вторников». Художественные выставки Общества имели успех у парижской публики и широко освещались во французской и российской прессе.
Марию Башкирцеву маститому художнику представила Мария Степановна Башкирцева, с которой Боголюбов был знаком ранее. О таланте (и даже гениальности) молодой художницы в то время много говорили и писали. С осени 1877 года она занималась в Академии Родольфа Жулиана — единственной частной академии, куда принимали женщин. У Жулиана не было вступительных экзаменов, ученикам в работе предоставлялась практически полная свобода. К тому же в Академии преподавали такие знаменитости, как Тони Робер-Флери, Гюстав Буланже, Жюль Лефевр. В 1880 году Башкирцева дебютировала в парижском Салоне, где выставлялись произведения Леона Бонна, Эмиля Карлюс-Дюрана, Эрнеста Мейсонье, Александра Кабанеля, Жюля Бастьен-Лепажа, ее кумира и впоследствии друга. Последующие четыре года жюри Салона также принимало ее работы для участия на выставках. Одна из работ Башкирцевой, представленных в Салоне 1883 года, была удостоена «Почетного отзыва». Мария Степановна рассудила, что советы, а, возможно, и покровительство Боголюбова очень пригодятся молодой художнице, несмотря на успешное начало карьеры. Последующие взаимоотношения Боголюбова с семьей Башкирцевых в значительной степени определялись его общением с Марией Степановной. Именно ее образ жизни и мыслей повлиял на отношение к Marie.
Не только ближайшее окружение Боголюбова, но и широкая передовая общественность знали о намерении художника создать в Саратове общедоступный музей на основе собственного собрания предметов искусства и старины. Его идея с течением времени приобретала все большее число сторонников, находила искреннее сочувствие и готовность содействовать.
В 1881 году А.Н.Пыпин поместил в «Вестнике Европы» статью «Радищевский музей А.П.Боголюбова», в которой не только отдавал должное замечательному пожертвованию, но и подчеркивал значимость предприятия Боголюбова для распространения художественного образования в России. К 1883 году вопрос об учреждении музея фактически был решен — получено Высочайшее одобрение, отведено место для постройки на Театральной площади, из городской казны выделены средства на строительство. Коллекция Боголюбова активно пополнялась. Друзья и знакомые дарили ему для будущего музея художественные произведения. Например, на празднике, организованном Обществом вспомоществования по случаю нового, 1883 года (за два года до открытия музея!), Боголюбов получил в подарок от художника Э.К.Липгарта выполненный им портрет И.С.Тургенева с дарственной надписью: «Основателю Саратовского музея господину Боголюбову».
В том же году Мария Башкирцева подарила А.П.Боголюбову эскиз к так и оставшейся не завершенной картине «Святые жены» (или «Жены-мироносицы»). Картина затем была помещена в часовне, воздвигнутой на могиле М.Башкирцевой. Этот евангельский сюжет глубоко волновал Башкирцеву, работу над картиной она не прекращала до последних дней своей жизни5.
«Сюжет увлекает меня: Мария Магдалина и другая Мария у могилы Христа. Только ничего условного, никакой святости, надо сделать так, как думаешь, что это было, надо чувствовать то, что делаешь», — писала Башкирцева6. И позднее «Это тот момент, когда Иосиф Аримафейский похоронил Христа и гроб завалил камнями; все ушли, наступает ночь, Мария Магдалина и другая Мария одни сидят у гроба. Это один из лучших моментов божественной драмы и один из наименее затронутых. Тут есть величие и простота, что-то страшное, трогательное и человеческое…»7 Осознавая, что времени и сил остается мало, Башкирцева верила, что «сделает это хорошо»: «Пусть это будет посредственною картиной, но зато это будет исполнено всеми другими достоинствами — правдивостью, чувством и движением. Нельзя сделать дурно того, чем полна вся душа…»8
Почему Боголюбову был подарен «рабочий» эскиз, а не какая-либо завершенная работа, и почему именно этот эскиз был передан в коллекцию будущего музея? Возможно, Алексей Петрович сам выбрал его, быть может, это был выбор матери художницы, нередко принимавшей решения за свою дочь. Дар Башкирцевой Боголюбов засвидетельствовал надписью на подрамнике «Саратовскому музею. Мария Башкирцева. 1883. Париж — esquisse les saintes femmes».
В 1883 году произошло еще одно событие, позволившее добавить некоторые штрихи к взаимоотношениям Боголюбова и Башкирцевой — смерть И.С.Тургенева. Более десяти лет узы дружбы связывали Боголюбова и выдающегося писателя. Тургенев — непременный участник «боголюбовских вторников», секретарь Общества взаимного вспомоществования русских художников в Париже, составитель (по просьбе Боголюбова) письма-ультиматума (1880) по поводу бездеятельности городских властей Саратова в отношении устройства Радищевского музея, по словам Боголюбова — «гений-художник», принадлежавший не только России, но и всей Европе.
1 октября на Северном вокзале в Париже провожали на родину тело умершего в Буживале писателя. На церемонии прощания Боголюбов произнес от «русских парижан» необычайно проникновенную речь, полную горечи утраты и восхищения «великим талантом». От Франции выступали Э.Абу и Э.Ренан. Башкирцева была знакома с Тургеневым, присутствовала на траурной церемонии и описала её в своем дневнике. Она упомянула всех выступавших, особо выделив Вырубова (философа-позитивиста, душеприказчика Герцена и его издателя), и не назвала только одного имени — А.П.Боголюбова. Однако имя Боголюбова появилось в дневниковой записи от 17 мая 1884 года: «Я вернулась из Булонского леса и застала Багницкого, который сказал мне, что у художника Боголюбова говорили о Салоне и что кто-то сказал, что моя картина похожа на картины Бастьен-Лепажа». Обвинения подобного рода были не новы для нее. Много раз поверяла она дневнику свою боль и досаду по поводу того, что ее обвиняют в подражании Бастьен-Лепажу и что кисти Бастьен-Лепажа и Робера-Флери «проходятся» по ее холстам. Но в этом случае «обидчики» названы: плохо о ней отзываются «у Боголюбова».
В 1886 году Алексей Петрович переслал эскиз «Святые жены» в саратовский Радищевский музей, торжественное открытие которого состоялось 29 июня 1885 года. В том же году он передал для библиотеки музея каталог посмертной выставки работ М.Башкирцевой, ушедшей из жизни в октябре 1884 года — «Catalogue des oeuvres de M-lle Bashkirtseff. Paris, 1885». Выставка была организована L’Union des Femmes Peintres et Sculpteurs (Обществом женщин-живописцев и скульпторов), членом которого являлась Башкирцева, состоялась в Париже в Palais des Champs-Elysйes в феврале 1885 года. И выставка, и каталог были в большей степени результатом неустанной деятельности Марии Степановны, направленной на увековечение имени дочери.
На первом чистом листе книги Боголюбов оставил надпись «Саратовскому музею от Г-жи Башкирцовой 23 февраля 1885 года» и рисунок (пером и черной тушью), изображающий женщину, стоящую опершись на тумбу с вазой с экзотическим растением. На шмуцтитуле закрепил визитную карточку «Madame Bash-kirtseff et toute sa famille» и пригласительный билет на выставку на свое имя от Общества. Книга была подарена в день открытия выставки для узкого круга «избранных». Для широкой публики выставка начала свою работу 24 февраля. Этот уникальный экземпляр каталога хранится по сей день в библиотеке музея9.
Каталог состоит из предисловия, которое было написано по просьбе матери художницы известным поэтом и прозаиком Франсуа Коппе; нескольких мелодраматических текстов, посвященных Марии Башкирцевой, за подписями «Une amie», «Saint-Amant» и «Paul Deschanel»; поэтических произведений Э.Дюкро, Р.Сузи и Ж.Гайяра в память о ней; отзывов о ее личности и творчестве, опубликованных в прессе, и собственно «каталога» (100 живописных работ, 6 пастелей, 35 рисунков и 5 скульптур). Под номерами 60, 61 и 93 значатся projet, esquisse и йtude pour le tableau «Les Saintes Femmes»10. Каталог также включает выдержки из дневника мадемуазель Башкирцевой и более двадцати воспроизведений ее живописных, графических и скульптурных работ.
С каталогом Боголюбов передал в музей подаренные тогда же Марией Степановной две фотографии дочери. Мария очень любила сниматься, хотя и признавалась: «Мои фотографические портреты никогда не передадут меня, в них недостает красок, а моя свежесть, моя бесподобная белизна составляет мою главную красоту»11. На одной фотографии Мария изображена сидящей в кресле (опубликована), на другой, большего размера — стоящей у небольшого деревянного столика с опущенными вниз руками (кисти сложены в замок). Последняя выполнена в Парижском фотографическом ателье Benque C° на Rue Boissy d’Anglais и является, вероятно, редкой.
Каждый год в день смерти Марии, 31 октября, Мария Степановна устраивала в Париже панихиду, о чем неизменно извещала все газеты Петербурга, Москвы и Парижа. Наверное, Алексей Петрович, как и многие другие известные лица, получал приглашения на панихиду, так как и после смерти дочери Мария Степановна продолжала искать встреч и расположения Боголюбова. Но каждая последующая попытка только усиливала обратный эффект. Наконец «холод стал моим уделом по отношению к Башкирцевым», — признавался Боголюбов. В дни празднования Боголюбовым в Париже в январе 1891 года 50-летнего юбилея художественно-творческой деятельности в числе многочисленных телеграмм и писем пришло поздравление от Марии Степановны Башкирцевой, оставшееся без ответа:
«Многоуважаемый Алексей Петрович, позвольте и мне с тысячами людей всей России поздравить Вас с юбилеем и пожелать Вам всего лучшего, а главное, праздновать еще и через 25 лет и быть здоровым. Я Вам послала депешу, но по журналам ошиблась числом, а частных известий я не имела. Примите и мой маленький презент к большому празднику. Всегда преданный Вам и вечный товарищ всех артистов М.Башкирцева.
Если Элиза12 помнит обо мне, то поклонитесь ей очень».
А.П.Боголюбов, безусловно, имел право на свой «беспристрастный взгляд» на людей, которых знал, и события, участником которых был. А читатель, для которого писался очерк, имеет право его прочесть.
Ирина Жукова.
http://www.nasledie-rus.ru/podshivka/8315.php
03.10.2009, 23:42
Линейный вид
Похожие темы