Арт-новости

[Хранитель укропа]

31 августа в Калуге будут встречать потомков Льва Толстого

В рамках празднования 190-летия со дня рождения великого писателя в областной центр прибудут советник президента страны в вопросах культуры Владимир Толстой, его супруга Екатерина, занимающая должность директора Музея-усадьбы "Ясная поляна", а также известный журналист Фёкла Толстая.

Программой визита высоких гостей предусмотрены посещение Государственного музея истории космонавтики и осмотр находящегося по соседству здания Инновационного культурного центра.
Кроме того, они в качестве почётных гостей станут участниками церемонии открытия фестиваля "Сердцем хранимые" в память об их знаменитом предке.

[Хранитель укропа]

Фальшивка Березовского и утраченный Левитан. Как с помощью технологий находят подделки

Утраченный шедевр Левитана найден среди пыльных вещей. Поддельный Саврасов попал в коллекцию олигарха Березовского. Истории, достойные детективов, вскрылись благодаря высоким технологиям. Журналист Hi-Tech Mail.Ru посетил крупнейшую в Москве научно-исследовательскую независимую экспертизу и узнал, как

технологии помогают распознать подделку.

Проверьте чердаки и бабушкины сундуки

Полотна, которые попадают на экспертизу, коллекционеры привозят с аукционов Европы, Америки, Австралии — хотят убедиться в подлинности картин. Приходят частные покупатели или продавцы, которые при крупной сделке хотят иметь заключение экспертов на руках. Это рутина для московских экспертов.

Но есть замечательные истории. Молодые ребята нашли среди дедушкиных вещей картину — пыльную, старую, ненужную. Они оказались сознательными и отнесли полотно экспертам в научно-исследовательскую экспертизу имени Третьякова.
Пыльная картина оказалась давно утерянным полотном Левитана, известным только по черно-белым репродукциям в книгах. Стоило оно полмиллиона долларов.

«Стоит ли говорить, как ребята обрадовались? Но бывает и такое — семья уверена, что хранит дорогой шедевр, потому что 50 лет назад так сказал их дедушка. Приносят нам, а оказывается, что дедушка-то погорячился, и картина ничего не стоит», — рассказывает административный директор экспертизы Александр Попов.

Жизнь искусства полна и злой иронии. Во времена СССР в лотерею разыграли картины советских художников. Хорошие, качественные полотна, выросшие в цене к нашему времени. Один коллекционер решил собрать их и нашел список победителей лотереи. Но сохранилось немного.

Сами владельцы или их наследники в большинстве выкинули или отдали старые картины, а вместо них повесили на стены плакаты из ИКЕА. Коллекционер приехал и шокировал неудачливых хозяев — им же оставалось только кусать локти из-за того, что на помойку отправилась вещь дороже квартиры.
В инфракрасном спектре видны слои, нарисованные графитом или карандашом, даже если художник наложил поверх несколько слоев масляной краски. Слева картина в ИК камере, справа обычный вид.

Искусство развивает техника

Вопреки ожиданиям место, где проверяют подлинность шедевров стоимостью в несколько миллионов рублей, не похоже на сверхсекретную лабораторию. От рядового офиса главный кабинет НИНЭ им. П. М. Третьякова отличают доходящие до потолка шкафы с книгами по истории искусства, большой стол с микроскопом в центре и экраны для рентгеновских снимков на стене.

Еще есть комната с дверью-решеткой под сигнализацией. В ней сильнее всего ощущается запах масляной краски. Бумажка на входе сообщает о строгом климат-контроле в помещении — для сохранности нескольких десятков полотен, которые дожидаются здесь экспертизы.
Только в необычном московском офисе есть инфракрасная камера, ультрафиолетовая лампа, микроскопы и анализатор химического состава вещества — оборудование, как из арсенала криминалистов.

Эксперты просвечивают картину и видят холст, на котором написан шедевр. Они сканируют микрослои краски и узнают возраст и состав каждого мазка. Инфракрасной камерой просматривают эскиз, который спустя века сохранил творческие муки художника. Они помогают установить, кто обнаружил на чердаке шедевр за миллионы долларов, а кто купил на европейском аукционе фальшивку.

У вас агитплакат просвечивается!

Одна из стадий экспертизы картины — рентген. На просвете картины виден авторский мазок, первые пробы кисти и стадии переделки произведения. Например, так можно увидеть под пейзажем натюрморт или портрет.

Рентген — способ увидеть невидимые слои живописи. То, как автор строил перспективу и распределял пространство, то, сколько раз он переделывал картину. Так собираются базовые знания об авторе. Или сразу определяется фальшивка.

Эксперты видят за красками холст или то, что выдается за него. Однажды в НИНЭ попал натюрморт Маревны — польской художницы, настоящее имя которой Мария Воробьёва-Стебельская. Хозяин утверждал, что холст древний, а картина — настоящая.

Под рентгеном эксперты увидели надпись «Мир, труд, май!», летящих голубей и худого пионера. Создатель «шедевра» писал картину поверх старого советского агитплаката.
* см. внизу изображения. Слева натюрморт Маревны. Справа советский агитплакат к 1 мая — то, что под рентгеном оказалось холстом.

Полотно помнит каждое прикосновение

У любого художника есть отличительные черты — характер мазка, штриха, маркировки, подписи. Даже обрядовая привычка. Как у Айвазовского — маринист, делая набросок картины, всегда дважды проводил линию горизонта: один штрих графитом поверх другого.
«Если двойной линии горизонта нет, это всегда тревожный звоночек. Так и у каждого художника есть набор характерных черт, из которых за годы изучения формируется эталонная база. По ней сверяемся», — говорит Александр.

Детали первого наброска и состоявшийся эскиз проявляются в инфракрасном спектре, под которым видно графит и карандашные линии. А под ультрафиолетом наоборот можно увидеть то, что лежит на поверхности.

УФ-лампа показывает свежую краску — следы реставрации или заново нанесенную подпись автора. Так что тут вскрывается самый популярный способ подделки — «перелицовка». Мошенник берет картину неизвестного автора, по стилю похожего на известного и дорогого. Он стирает уголок краски с подписью неизвестного автора и рисует поверх нее поддельную подпись известного автора.
Картина помнит каждую манипуляцию или причиненный ей урон.

Под ультрафиолетом эксперты однажды увидели слово из 3-х букв, варварски начерченное гвоздем и зареставрированное. А на обороте картины Коровина на 1миллион долларов нашли выцветшую подпись «Анечке на 5 лет».

Химические эталоны и любимый художник Путина

При проверке фундаментом для определения подлинности картины становится база эталонных данных. Это и жанр, и особенности композиции, которые по умолчанию характерны для художника. Например, на картинах Шишкина вряд ли будет изображен человек, а Айвазовскому не свойственен портрет.

Эталон — это еще и состав красок на картине. База формируется на несомненных подлинниках из музеев. В НИНЭ — целый шкаф папок, в которых собрались данные по эталонным работам. В глаза бросается сразу 2 папки со словом «Клевер» на корешке.
«Это сведения об эталонных работах Юлия Клевера, — поясняет Александр и добавляет. — Кстати, это любимый художник Путина».
Портативный анализатор неорганических химических веществ в краске позволяет узнать время написания картины.
Для определения хим.состава не требуется соскабливать образец краски. Для этого есть портативный рентгенофлуоресцентный анализатор — минихим.лаборатория, внешне напоминает радар «гаишников».

Ультрафиолетом определяются слои краски, нетронутые реставраторами. Затем туда прикладывается анализатор. 30 секунд, и на экранчик выводится таблица Менделеева — список неорганических веществ в составе краски.

Точные данные о составе пигмента дают точное время написания картины. Понятно, что если тот же Клевер жил в 1850-1924 г., то он не мог написать картину красками, созданными в 1961 г. Это точно фальшивка.

Русская критика жестче западной

Оказывается, высокотехнологичные методы проверки полотен — свойство российского антикварного рынка. На Западе это нонсенс. Чуть ли не дурной тон. В Европе принято полагаться на провенанс — летопись жизни и перехода картины из музея в музей или рук частных коллекционеров.
«Западный рынок крайне консервативен, он существует столетия, — объясняет Александр. — Истории картин достаточно прозрачно задокументированы. Но, конечно, за 100 лет владения разными людьми полотно могут подменить».

И всё равно, на технологичные исследования там смотрят свысока. Галеристы говорят, что даже не всегда картины за десятки миллионов долларов проверяются.
Наш антикварный рынок совсем молодой. Он формировался в 90-е годы, когда микроскопы, рентгены и прочая электроника были доступны и активно использовались в реставрации.
Да и полагаться на историю картин в России было бы опрометчиво. Учитывая, как штормило нашу страну в ХХ веке: революция, войны, смена режимов — в таких условиях надежный провенанс не сформируется.

Риск наткнуться на подделку в 90-е был ощутимым. Коллекционерам и искусствоведам надо было на что-то полагаться. В ход пошел высокотехнологичный инструментарий. Тем более, что антикварный рынок наводнен подделками.

Поток фальшивок не кончается

Статистика такова — 60% картин за 8 лет работы поступивших в НИНЭ оказались фальшивками.
Рынок поддельных картин процветает. Фальшивки попадают на престижные аукционы, в семьи олигархов. Поддельного Саврасова за 550 тысяч долларов нашли в коллекции олигарха Березовского. А в 2004 г. на лондонском аукционе за 1,2 миллиона долларов пытались продать картину малоизвестного шведского художника, выдаваемую за Шишкина.
Причины появления подделок две — прибыльно и ненаказуемо.

Цену на картину формируют не древность и не красота полотна, а мода и спрос. Когда-то картины покупали короли и императоры — это было круто, такие картины были дорогими. Сейчас картины покупают музеи и частные коллекционеры — это круто, такие картины сейчас в цене.
Критерий фальшивок, соответственно, тоже один — востребованность картины и её цена. Конечно, чтобы подделать полотно, придется попотеть. Однако усилия окупаются с лихвой и не преследуется. В России нет статьи, наказывающей за изготовление поддельных картин. При попытке напрямую продать картину, человека посадят за мошенничество. Но аферисты не настолько глупы, они всегда ищут посредников.
С 90-х годов высокотехнологичная проверка остается чуть ли не единственным способом экспертизы картин в России именно из-за отсутствия внятного провенанса и ненаказуемости за создание подделки. Пока в подполье орудуют «художники», московская экспертиза продолжает многоэтапную технологическую проверку.

[Хранитель укропа]

Застройщики нашли пользу в граффити

Валерия Мозганова

О плюсах появления этого вида искусства на фасадах зданий Business FM рассказала гендиректор компании «Метриум» Наталья Круглова

Известно, что Мосгордума 17 мая приняла закон, согласно которому отныне надписи и наклейки в стиле граффити необходимо согласовывать с властями и горожанами. В противном случае работу должен будет закрасить сам художник или собственник здания. С одной стороны, борьба с художественным хулиганством, с другой — граффити давно уже не синоним вандализма. Хотя однозначного отношения к этому виду искусства нет ни у властей, ни у игроков рынка недвижимости, ни у горожан.

Как отмечает интернет-журнал arch:speech, удачные граффити становятся частью городского имиджа, привлекают туристов, особенно если учесть, что росписью стен занимаются многие звёздные художники — взять хотя бы Бэнкси, недавно ставшего персонажем московского выставочного скандала. Но не все граффити представляют художественную ценность, а неопрятный вид стен сказывается на арендной и продажной стоимости дома. В общем, хорошие граффити — это хорошо, а плохие — плохо, но как одними правилами зарегулировать и те и другие, непонятно.
Пока власти думают, как обезвредить уличных художников, девелоперы, по словам гендиректора компании «Метриум» Натальи Кругловой, вовсю используют плюсы граффити:

Наталья Круглова гендиректор компании «Метриум»: «Появление граффити — их еще называют «муралы», такие большие изображения на фасадах зданий — помогает решать несколько задач. Во-первых, соединение искусства и жилищного строительства привлекает потребителя, привыкшего к типовому, обезличенному жилью. Это еще возможность привлечь внимание широкой общественности и рынка к этому проекту. Во-вторых, это дополнительный канал трансляции идеологии жилого комплекса для потребителя. Например, если это семейный проект, то какие-то изображения, которые обыгрывают эту тему, поддерживают ее, создают дополнительный эмоциональный посыл, который воспринимается потребителем позитивно. Третий момент: сейчас пытаются выбрать уникальный жилой комплекс, и такие элементы импонируют потребителю».

Как отмечает Наталья Круглова, для застройщика это имеет огромный плюс: чем более узнаваем предыдущий проект, тем выше потенциал ликвидности для следующих продаж.

[Хранитель укропа]

Christie’s выставит на торги картину, написанную искусственным интеллектом. Нейросеть Obvious создала портрет вымышленного персонажа

Известный аукционный дом Christie’s в Великобритании выставит на торг и картину, которую написал искуственный интеллект, пишет Коммерсант.
Начальная цена лота составит 10 тысяч долларов. Аукцион запланрован на 23-25 октября.
Картина называется «Портрет Эдмонда Беллами». Написана она была нейросетью Obvious. При обучении в нейросеть загрузили базу данных из 15 тысяч портретов, датирующихся XIV–XX в.
На основе анализа данных искусственный интеллект создал собственное полотно с портретом вымышленного персонажа.
Размер картины – 70 на 70 сантиметров.

[Хранитель укропа]

Пострадавшие шедевры-2
Дмитрий Буткевич — о случаях вандализма

Арт-обозреватель «Коммерсантъ FM» Дмитрий Буткевич продолжает рассказывать о картинах великих художников, подвергшихся атакам вандалов.

Слушать Дмитрия Буткевича: А вот еще несколько историй о музейных вандалах. Про «Джоконду». В декабре 1956 г. в Лувре молодой боливиец по имени Уго Унгаза Вильегас в приступе неожиданной злобы запустил в «Мону Лизу» камнем и повредил левый локоть. Правда, интересно, где он взял камень? С тех пор у левого локтя «Моны Лизы» едва заметная отметина. Вообще, картина становилась объектом нападения несколько раз. Последнее покушение было совершено в 1974 г., когда японский турист бросил в «Джоконду» пузырек с краской. Защитное стекло спасло. После этого случая картину поместили в специальный ящик из пуленепробиваемого стекла. Он заполнен гелием, что позволяет создать идеальную «атмосферу» для сохранности шедевра. Только раз в году реставраторы видят «Джоконду» «вживую», когда осматривают картину.

В 1987 г. в голландском Stedelijk Museum было совершено двойное покушение на работы американского абстракциониста Барнетта Ньюмана. Маньяк порезал ножом картину «Кто боится красного, желтого и голубого III». Его поймали — он отсидел, вышел и снова отправился в музей, где порезал еще одну картину Ньюмана. Как стало известно, причиной его неприязни к абстракционизму стала прочитанная преступником критическая монография о современном искусстве. Специальным постановлением голландских властей маньяку был запрещен доступ во все музеи страны.

А вот наши. В 1997 г. на картине Казимира Малевича «Супрематизм» русский художник Александр Бренер нарисовал знак доллара. Как вы понимаете, он протестовал против коммерциализации искусства. Бренер получил по решению суда 5 месяцев тюремного заключения плюс 5 месяцев условно.

Наконец, моя любимая история. В апреле 2007 г. в музее Милуоки (штат Миннесота, США) посетитель повредил полотно «Триумф Давида» итальянского мастера Оттавио Ваннини, датированное 1640 г. Мужчина, увидев картину, стукнул по ней кулаком, пробив большую дыру; потом, сорвав полотно со стены, начал топтать его ногами. В свое оправдание американец, задержанный на месте преступления, сказал, что «сильно расстроился и рассвирепел при виде Голиафа».

[Хранитель укропа]

Музей готовят к постригу

РПЦ хочет возродить монашескую жизнь в охраняемом ЮНЕСКО заповеднике

Как стало известно “Ъ”, в сентябре комиссия по взаимодействию Русской православной церкви (РПЦ) с музейным сообществом рассмотрит конфликтный вопрос о передаче Вологодской митрополии 5 архитектурных памятников, входящих в состав Кирилло-Белозерского музея-заповедника.
Церковь хочет расширить присутствие в Кирилло-Белозерском монастыре и возродить монашескую жизнь в охраняемом ЮНЕСКО Ферапонтовом монастыре с фресками Дионисия. Музей и эксперты предупреждают об угрозе всемирному наследию, связывая притязания на него церкви с «сугубо имущественными интересами». Союз музеев России предлагает Минкульту внести поправки, гарантирующие сохранение культурных ценностей, в закон о передаче религиозным организациям госимущества.
Обострение имущественных отношений между Вологодской митрополией и руководством Кирилло-Белозерского музея-заповедника фактически совпало с его посещением патриархом Кириллом. Заповедник является особо ценным объектом культурного наследия РФ, на территории которого расположены архитектурные комплексы древнерусских Кирилло-Белозерского и Ферапонтова монастырей.
За день до визита патриарха настоятель прихода храма Нила Сорского села Ферапонтово иеромонах Иоасаф (Вишняков) обратился в Росимущество с просьбой передать в безвозмездное пользование приходу надвратные церкви Ферапонтова монастыря. А 28 июня митрополит Вологодский и Кирилловский Игнатий (Депутатов) направил главе Росимущества аналогичную заявку относительно расположенных в том же монастыре церкви преподобного Мартиниана и Казенной палаты, а также братских келий Кирилло-Белозерского монастыря. Часть его имущественного комплекса (14 объектов недвижимости и 65 предметов музейного фонда), в т.ч. 3 храма, уже передана церкви, там возрождена монашеская обитель. В июне её наместник игумен Анастасий (Додарчук) уведомил гендиректора музея Михаила Шаромазова о намерении принять в пользование расположенные на той же территории крепостные стены бывшего Иоанновского монастыря. Это единственное письмо, в котором представители церкви просят согласия музея, рассказал “Ъ” господин Шаромазов.

Митрополит Игнатий пояснил “Ъ”, что в Кирилло-Белозерской обители «остро стоит вопрос об улучшении и расширении условий для проживания монахов». По данным музея, их число увеличилось перед приездом патриарха с 6 до 16. Объекты в Ферапонтовом монастыре, по словам митрополита, нужны церкви «в контексте полноценного возрождения монастырской жизни». Епархия в 2015 г. зарегистрировала без согласия музея по его адресу в Ферапонтово Архиерейское подворье, при этом владыка Игнатий рассчитывает, «получив необходимые согласования, переоборудовать имеющиеся здания для проживания монахов». По мнению митрополита, передача церкви недвижимости «не скажется на доступе в эти два крупнейших туристических объекта Вологодской области». «Я за то, чтобы туристы и паломники посещали действующие монастыри, чтобы экскурсоводы музея рассказывали об их жизнедеятельности и совершаемых богослужениях»,— заявил он. По статистике, только Ферапонтов монастырь посещают ежегодно 60–70 тыс. человек.

[Хранитель укропа]

Пострадавшие шедевры

Дмитрий Буткевич — о вандализме в музеях

Арт-обозреватель «Коммерсантъ FM» Дмитрий Буткевич рассказывает о самых громких случаях вандализма в сфере искусства.

Слушать Дмитрия Буткевича: Вспомнил о любопытной подборке актов вандализма, совершенных в музеях мира. Начнем сразу с отечественных вандалов.
В 1913 г. в Москве в Третьяковской галерее Абрам Балашов, старообрядец и иконописец, сын промышленника, с криком «Довольно крови! Долой кровь!» порезал картину Репина «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 г». Репин примчался из Финляндии, чтобы самолично реставрировать полотно, но увлекся и решил «улучшить» шедевр, переписав его по-новому. К счастью, пришел Грабарь и всё исправил. А недавнее нападение на многострадальное полотно все наверняка помнят. Житель Воронежа выпил водки, и на него, как он говорит, «накатило». Схватил металлическое ограждение, разбил стекло и повредил полотно. До сих пор реставрируют.

Чуть позже, в феврале 1914 г., в Лондонской национальной галерее суфражистка Мэри Ричардсон порезала в нескольких местах картину Веласкеса «Венера с зеркалом». Тут все ясно, это был своего рода радикальный перформанс в рамках борьбы против эксплуатации обнаженного женского тела. Ричардсон была приговорена к 6 месяцам тюрьмы. Картина отреставрирована.

Но особенно страдает Рембрандт. Раньше, чем нападение на Репина, 1 января 1911 г. (по старому стилю) в Государственном музее Амстердама картина «Ночной дозор» была повреждена ударами ножа. 14 сентября 1975 г. в амстердамском Рейксмюсеуме бывший школьный учитель, психически нездоровый голландец Вилхелмус де Ринк хлебным ножом нанес 12 порезов рембрандтовскому шедевру. В 1990 г. на картину плеснули кислотой.

В 1977 г. в Штатсгалерее в Касселе облили кислотой несколько работ старых мастеров, в том числе 2 картины Рембрандта.

15 июня 1985 г. в Эрмитаже полотно Рембрандта «Даная» подверглась нападению человека, который облил холст серной кислотой и дважды нанес удары ножом. Им оказался житель Литвы Бронюс Майгис, который объяснил свой поступок политическими мотивами. Майгиса, естественно, посадили в сумасшедший дом. Благодаря усилиям специалистов музея, «Даная» возвращена к жизни. Работы по реставрации закончились через 12 лет, в 1997 г.

[Хранитель укропа]

«Даже один шаг способен сделать многое»

Дмитрий Буткевич — о ярмарке современного искусства в Тегеране

Арт-обозреватель «Ъ FM» Дмитрий Буткевич рассказывает о Teer Art Fair, ярмарке современного искусства в Тегеране, которая состоялась, несмотря на сложную ситуацию в Иране.

Слушать Дмитрия Буткевича:

Вот, что пишет международный куратор Юдит Бенаму-Юэ о посещении Ирана в своем блоге. Интересно.

С 26-го по 30 июня в Тегеране проходила первая в стране ярмарка современного искусства Teer Art Fair. Экономический фон, мягко говоря, недружелюбен: с февраля местная валюта подешевела вдвое, обменники в стране поголовно закрыты, кредитные карты не принимаются. В обществе наблюдаются заметные социальные расслоения (напомню, это мнение французского арт-критика), особенно между военной и религиозной элитами. Стоит посмотреть, пишет критикесса, как беспечно местные женщины повязывают косынки-хиджабы, чтобы понять, насколько это внешне.

Ярмарка открылась на таком вот фоне. Всего 10 галерей на крыше торгового молла; 2 тыс. человек на открытии. Основатели ярмарки — Марьям Мадж, галерея Assar, и Ормоз Эматьян, галерея Dastan Basementgallery, — почти в один голос говорили, что художники должны гармонизировать политику и показывать миру, что «мы не террористы».

Самой эффектной инсталляцией ярмарки Бенаму-Юэ считает композицию северо-иранского 32-летнего художника Хади Алиджани. Это 2 вручную сшитые куклы, изображающей свадьбу, как символ хаоса непонимания, неуверенности в ближайшем даже будущем. Работу выставила галерист Назила Ноебашари (Aaran gallery). В небольшом видеоинтервью галерист говорит о том, что работать на рынке очень трудно, коллекционеры просто боятся покупать, так как непонятно, что будет с их коллекцией уже завтра. Причем понятно, что опасность грозит как со стороны американцев с их бесконечными санкциями, так и со стороны собственных мулл с их бескрайними ограничениями.

На вопрос: «Зачем участвовать в ярмарке?», Ноебашари отвечат так — это возможность сделать заявление; несколько месяцев назад в галерее Aaran прошла групповая выставка с названием Much Point — «Больше точек зрения, больше шагов». Она говорит, что даже один шаг способен сделать многое, начать длинный путь.

[Хранитель укропа]

Ликуют все

Открылась X Ширяевская биеннале

31.08.2018
В селе Ширяево под Самарой проходит X Ширяевская биеннале современного искусства, организованная Средневолжским филиалом Гос. центра современного искусства в составе РОСИЗО. По случаю юбилея куратор Неля Коржова выбрала праздничную тему «Ликование». Вместе с 30 художниками и музыкантами разных стран ликовала Анна Толстова.
Пока корабль с гостями биеннале плыл из Самары в Ширяево, индийская художница Пьяли Гош зачерпнула воды из Волги, смешала её с краской и устроила прямо на борту живописный во всех смыслах слова перформанс, в котором сошлись Запад и Восток, поллоковский дриппинг и индуистские представления о священных реках. Принимая картинные позы, буквально становясь частью рисунка и увлекая за собой пассажиров, она протягивала белую кисейную ленту по всем палубам судна и покрывала ее бесконечным черными узором медитативных мазков и брызг.
После того как все выбрались на сушу, колоссальная полувоздушная река, получившаяся в результате хореографического рисования, была с помощью зрителей принесена к берегу Волги, чтобы культура символически влилась в природу. И хотя Пьяли Гош впервые в Ширяево, она прониклась поэтикой биеннале, располагающей к перформативности, взаимодействию с публикой и местом, к эфемерности жеста, не оставляющего по себе материальных следов.

Ширяевская биеннале, возникшая как частная инициатива самарских художников Нели и Романа Коржовых еще в 1999 г., а с 2014 г. ставшая титульным проектом Средневолжского филиала ГЦСИ, который образовался благодаря активности Коржовых, имеет подзаголовок «номадическая»: съехавшиеся со всех концов света арт-кочевники поселяются в Ширяево на 2 недели у местных жителей, чтобы в конце этой экзотической резиденции представить свою работу на 1-дневном «Номадическом шоу» и разъехаться восвояси. Биеннале не обещает славы, денег, монументальных творений и большой аудитории, но в ней всякий раз участвуют какие-нибудь знаменитости. В этом году — Ербосын Мельдибеков, Андрей Кузькин и Московский ансамбль современной музыки, завершивший «Номадическое шоу» выступлением на пристани и давший превосходный концерт американской авангардной музыки в сельском клубе на следующий день. Знаменитый британский куратор Дэвид Эллиотт, приехавший на теоретический симпозиум Ширяевской биеннале, признавался, что нечасто слышит столь замечательное исполнение «Living Room Music» Джона Кейджа.

Однако гораздо важнее, что здесь открыты всем и не готовы делить художников на 1 и 2 сорта, так что американские фрики-маргиналы из Antibody Corporation и Burning Orchid оказались гвоздем программы, и в ширяевском контексте их перформанс «Хохот» из клубного квир-шоу превратился в настоящее биеннальное произведение, отдающееся мамлеевским эхом посреди Жигулевских гор.
А еще здесь стремятся открывать новые имена — все акции, инсталляции и интервенции биеннале обрамил, как единую картину, перформанс молодого московского художника Семена Воронова, кто тонко прочувствовал и тему ликования, трактованного как катарсис, и характер ширяевского ландшафта. В 1-ом акте его абстрактно-балетного действа перформеры поднимались по склону горы с одной стороны села, во 2-ом - отчаянно бросались в пропасть с противоположной горы, чтобы напомнить о том, что искусство не езда по рельсам в заданном направлении, а прыжок в неизвестность.

Сама идея биеннале в деревенской глуши была вызвана эскапистским желанием соскочить с институциональных рельсов и удрать в пространство полной художественной свободы. И Коржовы как кураторы давно выбрали тактику кочевания: делали выставки на остановках общественного транспорта или в здании железнодорожного вокзала, рассчитывая на встречу со случайным зрителем-номадом. Их часто критиковали за аполитичность, критикуют и сейчас за будто бы неуместное в тяжелые времена «ликование», однако этот принципиальный демократизм в отношении художника и зрителя выглядит весьма радикальной политической позицией в современном сословно-иерархическом обществе. За двадцать лет формат ширяевского эксперимента почти не изменился, но, как кажется, изменилась публика — в Самаре сложилось большое сообщество любителей современного искусства, число профессиональных зрителей растет раз от разу.

Правда, в последнее время кочевники тяготеют к оседлости: теперь биеннале не кончается «Номадическим шоу» — в частных домах и клубе Ширяева целый месяц будет идти выставка с документацией проекта. Да и городу нужен оседлый центр современного искусства — несколько лет подряд Средневолжский филиал ГЦСИ занимался реставрацией и приспособлением главного памятника самарского конструктивизма, фабрики-кухни Екатерины Максимовой, под нужды такого центра. Но внезапно политик Александр Хинштейн, до 2016 г. представлявший Самарскую область в Госдуме и выступивший инициатором превращения фабрики-кухни в базу самарского ГЦСИ, предложил сделать в здании отделение какого-нибудь крупного федерального музея, мотивируя это тем, что руководству РОСИЗО оно «явно не нужно». И действительно, за минувший год РОСИЗО, которому подчинили ГЦСИ, фактически заморозил строительство всех зданий филиалов в регионах. Видимо, все это только подтолкнет местное художественное сообщество активнее откочевывать в Москву.

[Хранитель укропа]

Украшения свободы

Елена Стафьева о выставке «Bvlgari. Очарование женственности. Великолепие римских драгоценностей» в музеях Московского Кремля
31.08.2018
Самая масштабная ювелирная выставка в истории музеев Кремля и самый большой выставочный проект дома Bvlgari — это не просто набор выдающихся исторических украшений и даже не просто развитие стиля Bvlgari. Кураторы запланировали показать историю революции моды и вообще эволюцию женского самосознания на протяжении фактически всего XX века. Как это будет, рассказала директор по наследию дома Bvlgari Лючия Боскаини
Выставки в сегодняшнем мире роскоши превращаются для люксовых компаний в чрезвычайно важный способ представить (или перепредставить) себя и поговорить со своими клиентами о важном и новом — или о старом, но в новом ракурсе. Тут, конечно, хорошо, когда есть что показать, и вот с этим у Bvlgari нет никаких проблем — один из главных мировых ювелирных домов, с историей, похожей не просто на «Сладкую жизнь», но на всего Феллини сразу, с действительно выдающимся собственным архивом и широчайшим современным производством. Всего к нам привезут больше 500 украшений, и это будут исторические вещи вплоть до середины 90-х — из архива Bvlgari и из частных коллекций.
Это, конечно, не первая выставка Bvlgari — только за последние 3 года, например, уже была выставка «Bvlgari и Рим» в мадридском Музее Тиссена-Борнемисы и выставка «Serpenti Form» в римском палаццо Браски, посвященная змеям в модернистском искусстве и, соответственно, в наследии Bvlgari, где змея — центральный образ. Но такого количества украшений и такого концептуального замаха еще не было. В Bvlgari хорошо понимают, что важно показать не просто красоту, но красоту в контексте и что самое интересное — это увидеть, как менялся модный образ, как осмыслялась современность, из чего она складывалась, во что конвертировалась в моде и в ювелирном искусстве. Собственно, ювелирное искусство, как его понимают в Bvlgari, всегда было частью моды. Поэтому их абсолютно уникальный стиль — множество цветных камней, кабошоны, соединение разного золота или золота и металла, как в Tubogas, камней драгоценных и нет и даже чего-то вовсе не драгоценного, как, например, фарфор в коллекции Chandra, определенная брутальность, как в коллекции Parentesi, и, конечно, броскость легендарных змей Serpenti — так отлично монтировался и с гламурными 50-ми, и с сумасшедшими 60-ми, и с хипповыми 70-ми, и с деловыми 80-ми, и со свободными 90-ми.
— Для нас эта выставка стала возможностью поговорить о разных сторонах идентичности Bvlgari. Когда мы составляли ретроспективу, работая с командой музеев Московского Кремля и их директором Еленой Гагариной, мы рассматривали Bvlgari в особой перспективе: как женщины получали больше свободы, в том числе в украшениях. Как с развитием ювелирного искусства Bvlgari украшения становились все подвижней, гибче, как повышались возможности их трансформирования, когда одно украшение можно было разделить на несколько и носить разными способами. Мы проследили эволюцию моды второй половины XX века и то, как в нее вписывались украшения, какого рода отношения между ними возникали. С этой точки зрения история Bvlgari оказалась ужасно интересной, потому что наши вещи действительно попадали в поворотные моменты развития моды, тут возникали реальные связи. Это было по-настоящему захватывающе, и музеи Кремля нас в этом поддержали.
Слово «женственность» в названии выставки указывает не только на красоту, изящество и утонченность, что было бы немного старомодно, но и на то, как менялись типы этой женственности, как от дивы все двигалось буквально к girl next door, от синьоры в манто и бриллиантах — к девушке в джинсах и колье, что уже практически стандарт. Bvlgari носили практически все знаменитые актрисы середины века. А Элизабет Тейлор, к примеру, по-настоящему дружила с братьями Паоло и Николой Булгари, заходила к ним просто так, будучи в Риме, а во время съемок «Клеопатры», когда стало известно об их романе с Ричардом Бёртоном, пряталась в бутике Bvlgari на via dei Condotti от папарацци. Джина Лоллобриджида, большая поклонница изумрудов,— Bvlgari купили драгоценности из коллекции актрисы на аукционе, и теперь ее платиновые серьги с изумрудами покажут в Кремле. Анна Маньяни, чьи украшения наследники недавно продали Bvlgari, и Ингрид Бергман, ради которой Роберто Росселлини ушел от Маньяни, Моника Витти, Анита Экберг, Шарон Стоун — список великих, выдающихся, знатных клиенток марки можно продолжать и продолжать. И в Кремле будет много их фотографий, но это ни в коем случае не парад селебрити в драгоценностях.
— Идея была в том, чтобы показать не только этих знаменитых женщин, но и обычных людей — именно поэтому на афише выставки не известная актриса, а просто модель в исторической съемке, которая выглядит как обычная девушка: она совершенно естественна, не позирует и кадр кажется почти случайно схваченным. Я буквально влюблена в него, он выглядит так, будто сделан только что — а это ранние 70-е, в нем дух беззаботности, и при этом есть то вневременное, что свойственно украшениям Bvlgari. Каждая может увидеть себя в этой девушке. Этот образ помогает понять, как мы хотим говорить о наших украшениях. И, что важно, он дает представление о том, что женщины — совсем не только знаменитости — всегда свободно чувствовали себя в украшениях Bvlgari. Для другого нашего проекта я нашла серию интервью разных женщин, у которых наши украшения были в 60-е, 70-е, 80-е,— и они воспринимали эти вещи как своего рода выражение внимания к ним самим, потому что видели, с каким уважением к их индивидуальности они создавались. В этом фокус кремлевской выставки — а не в том, чтобы просто продемонстрировать красивые камни, собранные в красивые украшения.
Главная забота сегодняшних ювелиров — сделать украшения частью повседневной жизни. Мы наблюдаем настоящий культ повседневности: ценны не только и не столько особые моменты, но вся жизнь целиком, каждый ее день, совершенно ничем не примечательный, в том числе — вот новая концепция роскоши. Ювелирные компании всячески подчеркивают, что драгоценности — это не что-то исключительное, но радость обычной жизни. Юные девушки носят украшения постоянно — как модный аксессуар, как часть ежедневного аутфита, которая так удачно получается на селфи и так хорошо выглядит в инстаграме. И если смотреть на выставку Bvlgari в этой перспективе, то она позволяет проследить, как складывались и работали разные типы современности. Один из первых таких образов современности на руке у Лючии — часы Serpenti с браслетом Tubogas из желтого золота и стали, которые выглядят настоящим концептуальным украшением самого прогрессивного дизайна.
— Мы это поняли в конце 40-х, после Второй мировой войны, когда представили часы Serpenti на гибком браслете-трубке Tubogas, и это был очень минималистичный и очень модный дизайн. У Bvlgari появился базовый дизайн — без камней, без платины, что было довольно необычно для того времени, но это был очень дизайнерский предмет и в то же время очень функциональный.
Выставка Bvlgari будет устроена в 2-х местах Кремля: в Успенской звоннице и на 1-ом этаже Патриаршего дворца. Любые исторические помещения — испытание для архитекторов и сценографов, а кремлевские тем более. Команда Bvlgari и компания, занимавшаяся строительством выставки, создали нечто вроде black box, в которой зритель теряет чувство реальных размеров этих помещений. Все устроено так, чтобы сфокусировать зрительское внимание на образах, на украшениях, чтобы создать место без измерений.
— Выставка естественным образом разделена на 2 части: в одной мы показываем высокое ювелирное искусство, уникальные украшения, демонстрирующие самые выдающиеся достижения Bvlgari с начала XX века до середины 90-х, всех наших знаменитых клиенток. Вторая часть — это icon items Bvlgari, такие как Serpenti, Bvlgari Bvlgari и прочие, которые и сегодня представляют стиль Bvlgari, но это будут не уникальные украшения, а повторявшиеся регулярно. Разделив так выставку, мы даем зрителям двойной опыт, потому что оформление разных частей будет, конечно, схожим, но и заметно отличным. Для меня как для куратора важно, чтобы дизайн пространства действительно помогал зрителю понять концепцию. Мы хотели, чтобы выставка давала своего рода иммерсивный опыт: там будет проекция, много технологичных штук и очень строгий выбор музыки — мне представляется, что музыка на выставках очень важна, и в данном случае цель в том, чтобы она втягивала и сопровождала зрителя, чтобы она поддерживала драгоценности. Конструкции, на которых будут показаны украшения, сделаны вручную, отдельно для каждого предмета — в общем, это была долгая и сложно организованная работа, все должно действительно создавать «ситуацию мечты», когда вы входите на выставку — и попадаете в другое измерение. Я надеюсь, что, выходя с выставки, посетители скажут: «Это было прекрасно, и я узнал что-то, чего не знал прежде».
Работа департамента наследия Bvlgari — это постоянный поиск украшений, отслеживание аукционов и других возможных продаж, завязывание отношений с клиентами, коллекционерами, подготовка выставок, но еще и постоянная работа в разных архивах, библиотеках и фондах. Часть истории Bvlgari разбросана вне их собственного архива, никогда не знаешь, в каком журнале найдется классная фотография, в какой переписке — недостающая деталь какой-нибудь истории. Результаты этой совокупной работы иногда бывают совершенно замечательными. Например, на московской выставке будет мировая премьера — впервые покажут публике украшения Анны Маньяни, купленные этим летом. Среди них одно кольцо Trombino с бриллиантом больше 25 каратов и другое — объемное с бриллиантовым паве. Случай Анны Маньяни — как раз та самая история эмансипации, отраженной в украшениях, потому что Маньяни все делала сама: обсуждала дизайн, камни и платила за них, это не были подарки от мужчин, в отличие, например, от той же Элизабет Тейлор, которой главные украшения Bvlgari дарил Ричард Бёртон.
— То, что украшения Анны Маньяни теперь хранятся в коллекции Bvlgari,— это большое наше достижение. Они выглядят достаточно классично, но очень связаны с тем, какой особенной она была. Например, кольцо Trombino — камень в нем небезупречный, но очень большой. Само кольцо при этом маленькое, его можно носить только на мизинце — можете вообразить, сколько в ней было шика, чтобы носить такой огромный бриллиант на мизинце. Другое кольцо, очень в стиле 50-х, специально сделано так, чтобы внутри можно было разглядеть ее инициалы.
Кроме всех заслуг и достижений, которые мы увидим на кремлевской выставке, есть одно свойство Bvlgari, самым очевидным образом повлиявшее на сегодняшнюю ювелирную современность. Они первые стали делать откровенно сумасшедшие вещи, такие яркие, броские, с таким количеством цветных камней — их было ни с кем не спутать, они были на грани, перехлестывали через край, но всегда оставались невероятно крутыми. Сегодня мы можем сказать, что это направление, наравне с минимализмом (который тоже есть у Bvlgari), стало важнейшим, если не генеральным, для всей системы украшений. Но если тогда это выражало радость жизни, ее наступившее изобилие, сейчас скорее новую цифровую реальность. И то и другое, впрочем, неплохо.