Армянские художники

[luka77]

Сообщение от Евгений

Агаси,большое спасибо за информацию о художнике,работы отличные.У Акопа Сукиасяна есть сайт,где можно посмотреть ещё работы?(уровень цен на художника напишите)

Евгений, сайта у него нет, и вообще очень мало информации о Художнике в интернете, был выпущен каталог лет 5-7 назад со вступительной статьей Акопа Акопяна. Цены (если покупать в Ереване) пока $1500-2000, основные покупатели - американские галереи и коллекционеры. Фото работ моего поста я взял из галереи "Рослин" (обратите внимание на количество проданных работ, 16 из 19)
http://www.roslin.com/artinfo/artfra...soukiasyan.htm

Художник действительно очень интересный, в т. ч. для инвестирования. Несмотря на возраст работает очень много. К сожалению, за эту поездку не удалось попасть в его мастерскую, надеюсь, в будущем году это исправить.

[Евгений]

Сообщение от vyadem

MacDougall's Auctions 1-2 Dec 10
MacDougall's опубликовал каталог будущих торгов.

Лот 385. SARYAN, MARTIROS (1880-1972)

Landscape, signed and dated 1929, further signed in Armenian, dated and numbered "1237" on the reverse. Oil on cardboard, 49.5 by 70 cm.
150,000-200,000 pounds
Provenance: Collection of Academician Artem Alikhanyan, Yerevan Physics Institute, Armenia.
Private collection, USA.

Exhibited: International Business Forum, Yerevan, Armenia, 1998.
Related Literature: S. Khachatouryan, Martiros Saryan, Samara, Agni, 2003, p. 237 and p. 239.
http://www.macdougallauction.com/?gc...FQtsugodDxCWVQ

[Евгений]

464. NALBANDIAN, DMITRI (1906-1993)

The Farm Girl, signed. Oil on canvas, 117.5 by 95 cm.

30,000-40,000 pounds
http://www.macdougallauction.com/?gc...FQtsugodDxCWVQ

[Евгений]

Александр Генис (Нью-Йорк)

Александр Генис: Сегодня в гостях ''Американского часа'' - Ирина Бахчанян, с которой мы беседуем о первой годовщине со дня смерти Вагрича. Наш разговор сопровождает музыкальный опус, который у нас на Радио ''Свобода'' всегда был связан с ним - это фрагмент из инструментальной сюиты Баха, которая у музыкантов известна под названием ''Шутка Баха''. Друзья часто сокращали длинную фамилию Вагрича и звали его ''Бах''. Свою первую в России книгу Вагрич так и подписал, как ребус: потрет Иоганнна Себастьяна Баха + ''чанян'', то есть получается БАХчанян. Ну а шутить, как всем известно, он умел и любил.



Прежде всего, мы должны открыть небольшой производственный секрет. Хорошо знакомая постоянным слушателям ''Американского часа'' Ирина Савинова, которой мы обязаны многими интересными и неожиданным интервью в нашей программе, известна и под другой фамилией - Бахчанян. Жена, друг и муза Вагрича, сама своеобразный художник, Ирина сегодня, накануне первой годовщины со дня смерти Бахчаняна, расскажет нам о том, как складывается судьба его творческого наследия.

Ира, первый год - самый важный в посмертной судьбе художника. Увы, именно после кончины художника становится ясна его роль в художественном процессе, в истории искусства. Что произошло за этот год с Вагричем?

Ирина Бахчанян: Несмотря на то, что Вагрича самого физически нет, работы его продолжают выставлять. Я знаю, например, что в январе месяце галерея ''Стелла'' выставила его серию карикатур под названием ''Американцы глазами русских''.

Александр Генис: Это не просто серия карикатур, это огромные станковые работы, которые перенесли карикатуры уже в такую, я бы сказал, академическую манеру.

Ирина Бахчанян: Совершенно верно, они производят довольно монументальное и внушительное впечатление. Их больше сорока, каждая - тридцать на сорок дюймов, то есть, получается внушительная, большущая стена с совершенно безумными имиджами, которые были характерны в то время, когда они появлялись, скажем, в журнале ''Крокодил''.

Читать дальше... 

Александр Генис: Я помню, как это выглядело в Сохо, где эти работы выставлялись впервые. Стояли американцы и смотрели на себя сквозь витрину. Смотреть на это было очень смешно.

Ирина Бахчанян: Не знаю, насколько это им было смешно.

Александр Генис: Мне было смешно смотреть на эту картину.

Ирина Бахчанян: Было забавно, я думаю. А потом состоялась выставка в Государственном Центре современного искусства, куда попали, кстати сказать, работы из собрания коллекционера из Вологды Германа Титова, который оказался очень восприимчивым и очень дружелюбно настроенным по отношению не просто к художникам, а в особенности к таким, как Вагрич. Титов - большой любитель и энтузиаст концептуального искусства вообще, и московского, в особенности. У него есть издательство (очевидно, это его любимая игрушка) и он выпускает книги художников, которые попадают под эту категорию. Только что, я получила экземпляры книжки под названием ''Сочинения Вагрича Бахчаняна''.

Александр Генис: Об этом мы поговорим чуть позже, а пока вернемся к выставкам. Как Вагрич относился к выставкам в принципе?

Ирина Бахчанян: У Вагрича были вообще странные отношения с пиаром как таковым. Он считал, что это не функция художника. Функция художника - придумать идею, где-то ее зафиксировать, совершенно не обязательно в какой технике, и забыть об этом, поставить точку. Идея пришла, она зафиксирована и после этого совершенно не важно, что произойдет - будет она сделана в виде картины, в виде кино, в виде книги, будет ли она напечатана, опубликована. Все равно ему было.

Александр Генис: Интересно. При этом я помню, как Бахчанян, в самом начале жизни в Америке, устроил ''Выставку одного дня''.

Ирина Бахчанян: Сразу же, как только мы приехали в Нью-Йорк, буквально не прошло двух-трех лет, как Вагрич начал заниматься хэппенингами. В то время это было очень модно, приезжали и из Европы художники с аналогичными вступлениями, это висело в воздухе, нужно было это сделать. И он это сделал. В 1978 году он сделал выставку, называлась она ''Тридцать выставок в один день''. Мы начали с галереи на Мэдисон, где-то в Uptown, потом спускались до самого Сохо, фотографировали Вагрича и записывали время, когда он стоял с плакатом на груди, на котором было написано ''Уважай время''.

Александр Генис: То есть, это была выставка-пятиминутка?

Ирина Бахчанян: Да, а то и того меньше. Но мы прошли по тридцати галереям. Кстати, потом было очень забавно наблюдать, что большинства галерей потом нельзя было нигде найти - все пропали.

Александр Генис: Это - Нью-Йорк, здесь все меняется очень быстро. Ира, а какую персональную выставку Вагрича, вы считаете, надо было бы устроить, и как ее надо было бы организовать? Вот если бы директором были вы?

Ирина Бахчанян: Это вопрос очень сложный, потому что я как раз сейчас в процессе сортировки его работ. Я раскладываю из одного угла в другой: в этот угол идут книжки, в этот угол идут фроттажи, в этот угол идут коллажи, и так далее. Потом они сортируются по годам. Важно все это сложить в более или менее логичную систему, и после этого можно будет уже начинать говорить, какая выставка, в какой форме из этого получится.

Александр Генис: Вот об это и поговорим. Как лучше всего показать Вагрича: хронологически или по жанрам?

Ирина Бахчанян: Вы знаете, это, наверное, будет очень зависеть от того, как галерея, сам владелец галереи, или кто это будет устраивать, отнесется к такому творчеству. Моя идея была (а я - экстремистка), выставить по одной работе из каждой серии, которую он делал. Скажем, одну книжку, один фроттаж, одну телефонную книжку, одну скульптуру, одну коробку с картинками, один из его здоровенных отлипов, абстрактных работ. По одной из каждого направления, которыми он увлекался.

Александр Генис: И сколько наберется?

Ирина Бахчанян: На выставку хватит.

Александр Генис: Это действительно экстремистская идея, потому что мне слишком жалко остального. Вот если бы меня спросили, я бы сделал выставку как дом - в каждой комнате был бы другой Бахчанян. В одной комнате - его визуальные работы, в другой - концептуальные работы, которые можно листать, можно трогать, в третьей были бы минималистке работы, в четвертой - какие-нибудь коллажи, в пятой - только обложки. И, по-моему, из этого получилась бы прекрасная выставка. К тому же, ее можно сделать виртуальной. Я знаю, что Вагрич терпеть не мог этого слова, но его искусство, в принципе, подходит для интернета. Это же - идея, а не тяжелые холсты в багетных рамах для академических музеев.

Ирина Бахчанян: Не могу сказать, что разделяю ваш энтузиазм по поводу интернета. Я считаю, что это не совсем то. Потому что впечатление, когда видишь работы прямо живьем, когда на них можно посмотреть, понюхать и потрогать, это совершенно другое. Интернет замечателен как информационное средство - можно поставить маленькие, крошечные иконки каких-то работы и будет какая-то информация присутствовать. Но, не более того.

Александр Генис: То есть, нужна вещь?



Ирина Бахчанян: [/B][/I]Да, в принципе, и рынок это предпочитает всегда.

Александр Генис: Я помню, что в последние годы Вагрич переносил свои ранние коллажи на большие полотна. Например, его замечательную работу ''Лолита'', где Ленин прижимает к груди маленькую девочку.

Ирина Бахчанян: Совершенно верно. Это была дань условиям рынка, он, что говорится, ''прогнулся''.

Александр Генис: На него не похоже.

Ирина Бахчанян: Не хотел делать, страшно ныл и очень переживал на эту тему, но все-таки сделал.

Александр Генис: А я понимаю коллекционера, который хочет не маленькую работку, сделанную для журнала, а большую вещь повесить на стенку - как, скажем, у Комара и Меламида.

Ирина Бахчанян: А что же делать с Клее, что же делать с Куртом Швитерсом, у кого работы совершенно крошечные?

Александр Генис: Именно это мне Вагрич и говорил: ''А Клее куда деть?''.

Ирина Бахчанян: Совершенно верно.

Александр Генис: Ира, одна из последних прижизненных выставок Вагрича состоялась во Владивостоке. Экспозицию, по воле кураторов, составляли три армянина - Сарьян, Налбандян и Бахчанян. Вагрич всегда любил первого, но, в сущности, он ближе был ко второму - оба изображали вождей в разных обличьях. Я знаю, что Вагрич никогда не был в Армении. Как он относился к Армении, как Армения относится к нему?

Ирина Бахчанян: Вагрич никогда открыто никаких манифестов не делал, просто по природе своей он был армянином, и от этого никуда нельзя было деться. Генетически он себя чувствовал армянином и это было заметно во всем его поведении, в абсолютно любых проявлениях. Он всегда оставался армянином — мудрым, саркастичным, немного мистичным. Это все у него было и от этого никуда нельзя было деться. Что же касается этой выставки, то я, конечно, скажу, что армянские пейзажи Сарьяна - совершенно фантастические. И я помню, что Вагрич очень их любил именно из-за цвета, именно из-за чисто живописного элемента.

Александр Генис: Почти абстрактного. А что в Армении о Вагриче думают?

Ирина Бахчанян: В Армении, поскольку он появляется благодаря интернету все чаще и чаще, его начинают принимать за своего, поскольку раньше он все-таки считался русским художником. Вагрич, кстати, очень плохо говорил по-армянски, еле-еле, но теперь они считают, что он - армянский художник и начинают постепенно к нему подъезжать с разных сторон. Это -нормальное явление, так, наверное, и должно быть. Я со своей стороны тоже пытаюсь какие-то навести, скажем так, мосты. Я хочу учредить скромную стипендию для молодых художников, в основном, до 20 лет.

Александр Генис: Имени Бахчаняна?



Ирина Бахчанян: [/B][/I]Несомненно. Такая есть организация, называется ''Naregatsi Art Institute'' и с ними мы как раз сейчас работаем над всякими деталями и подробностями. Работы Вагрича находятся уже в Армении - еще до нашего отъезда в эмиграцию он отдал целую серию (как мне жалко было эти работы!), отдал в Музей современного искусства в Ереване, и они там находятся.

Александр Генис: То есть еще в советское время они взяли работы Вагрича? А что это за серия была?

Ирина Бахчанян: Серия абстрактных работ, но очень красивых. Я думаю, что, скорее всего, это были фроттажи, я сейчас уже точно не могу вспомнить. Вагрич в Армении никогда не был, но с большим интересом всегда рассматривал все возможные журналы, книги, всю информацию об Армении. Он с большим интересом и удовольствием слушал армянскую музыку. Кроме того, что он любил классическую музыку, с очень большим интересом и любовью Вагрич относился к армянским композиторам.

Александр Генис: Ира у меня в руке первая посмертная книга Бахчаняна, которая называется ''Сочинения''. Представьте ее, пожалуйста, слушателям - как и кто ее выпустил?

Ирина Бахчанян: Книга ''Сочинения'' была составлена почти полностью при его жизни, он практически все видел и знал, как это будет сделано и, в общем-то, представил себе более или менее конкретно, как это все будет.

Александр Генис: И название тоже его?

Ирина Бахчанян: Название тоже его, и идеи для оформления тоже были его. За мной только стояло дело привести это в какой-то окончательный вид, то есть сделать цифровой формат, сделать иллюстрации, погрузить это все на DVD и отправить. В основном - только отредактировать и собрать это все вместе. Сочинения - с 1-го по 155-е. Первые, наверное, штук тридцать, относятся к 70-м годам, потом идут 80-е, 90-е, и до последнего времени. 155 разных сочинений.

Александр Генис: Надо помнить, что ''Сочинения'' -это именно сочинения, как те, что школе пишут ученики.

Ирина Бахчанян: Да, Вагрич себе представлял, что это как будто по заданию - ты приходишь в школу и тебе говорят: ''Сегодня у нас сочинение на такую-то тему''. И он садился и что-нибудь эдакое писал. Книга вышла в издательстве коллекционера, которого я уже упоминала в первой части нашего интервью, - Германа Титова. Это - бизнесмен, базирующийся в Вологде. У него, помимо своего бизнеса, есть еще совершенно неутолимый интерес и желание продвигать русских художников, и он в одном из издательств, которые ему принадлежат, а их, судя по всему, несколько, издал эту книгу. Книга выглядит очень прилично, с цветными даже иллюстрациями.

Александр Генис: Книга, по-моему, очень красивая, аккуратная и очень в стиле Вагрича. Но содержание этой книги, конечно, совершенно убийственное. Дело в том, что ''Сочинения'', объясню я слушателям, это концептуальная акция в жанре литературы. В молодости мы завали это ''поливом'' - случайное, часто абсурдное сцепление слов по звуку или смыслу. Например, так. Сочинение номер 66 начинается следующим образом:

''Декабрь за окном, зуб на зуб вряд ли попадает, как в сказке о балде, любители Бодлера - цветочного злодея в прозе''.

Ира, как пользоваться этой книгой? Как ее читать?

Ирина Бахчанян: Читатель уже имел перед глазами и Джойса, и Беккета, поэтому я думаю, что он уже научился обращаться с подобного рода текстами. Но нужно читать медленно, внимательно, потому что там действительно, как вы сказали, каждое слово связано с последующим, и дополнительно возникает смысл из-за этой связи, так что нужно читать предельно сосредоточено.

Александр Генис: Вагрич называл себя ''художником слова''. И действительно эту игру с текстом можно рассматривать как манипуляции с изобразительным материалом, то есть , книгу можно читать с любого места, ее можно читать в любом порядке. И что произойдет при каждом чтении - неизвестно, ибо это - взрывоопасное чтение, не так ли?

Ирина Бахчанян: Не так. Нельзя читать с любого места, потому что у Вагрича как раз все нанизывалось с первого слова. Сначала возникало первое слово – например, ''мороз по коже'' - и после этого начиналось нанизывание. Так что до самого конца слова были все связаны. Некий смысл обязательно присутствовал, поэтому нельзя влезть в этот текст посередине.

Александр Генис: То есть это как бусы или четки?

Ирина Бахчанян: Абсолютно, да. Что справедливо и для любых произведений - их все нужно читать с начала до конца, не только Бахчаняна

Александр Генис: Включая словарь или телефонную книгу?

Ирина Бахчанян: Совершено верно. Кстати, телефонная книга. Вы знаете, я, перед тем, как идти в студию, открыла телефонную книгу, мне нужен был какой-то номер. Дело в том, что это книга еще Вагрича, все записи сделаны им, и, что интересно, на тех страницах, где не хватало имен, - скажем, на букву ''Ж'' очень было мало фамилий, - в пустые места он вписывал свои фразы, которые ему подворачивались под руку в то время. И, смотрите, что я по дороге обнаружила. У него было написано: ''Завтрак на траве забвения''. ''Портрет без сходства'', ''Скелет до мозга костей'', ''Кулик перехожий''. И, самое милое: ''У попа была собака, он ее любил, она съела его рясу, он ее убил''.

Александр Генис: Конечно, Вагрич всегда нарывался на неприятности, особенно с клиром.
Вы знаете, нечто подобное, как мне кажется, делал Веничка Ерофеев в поэме ''Москва-Петушки''. Недавно, в ''Новой газете'' опубликовали записи из дневника Ерофеева, и там есть кое-что похожее на Вагрича. Вот посмотрите, скажем, такое: ''Идешь направо - дурь находит, налево - Брежнев говорит''. Или так: ''Проект постройки газопровода слезоточивого газа''. Вагрич ведь встречался с Ерофеевым?

Ирина Бахчанян: Мы были с Ерофеевым в очень хороших отношениях. В то время, когда мы снимали квартиру на Пушкинской, в самом центре города, наша квартира стала (хотя, не квартира, а комната, скорее) тем местом, куда все заходили по дороге. И Веня Ерофеев был среди среди тех людей, которые нас посещали. Он заходил со своим пожарником, который является, как известно, одним из героев его произведений. Я помню, что однажды у нас была совершенно фантастическая встреча, причем началась она без Вагрича, он в это время был в редакции. Сначала пришел петербургский поэт Сергей Вольф, потом зашел Марамзин, потом - Веня Ерофеев со своим пожарником, потом - Халиф, потом зашел Лёня Губанов, потом - Стацинский. Причем, Стацинский пришел с бутылкой очень плохой водки, и для многих эта водка оказалась совершенно не по зубам - можно было отпить и тут же начинало тебя колотить, потому что она была ни к чему не годная. Когда Вагрич пришел и увидел всю эту компанию, ему просто стало дурно.

Александр Генис: Перечень гостей похож на пьесу Бахчаняна.

Ирина Бахчанян: Да, среди людей, которые туда заходили, был еще актер Смоктуновский.

Александр Генис: Ира, Вагрич очень много работал с книгами. Что значила для него книга как единица его искусства?

Ирина Бахчанян: Это - все армянские корни, армянские гены: Матенадаран. В фильме Параджанова ''Цвет граната'' его любимой сценой была та, где сушат книги. И у него к книге было особое отношение - желание свои разбросанные идеи собрать воедино, чтобы они сохранились в каком-то компактном виде. Книгу он представлял ящиком, куда складывались его мысли.

Александр Генис: Интересно при этом, что Вагрич мыслил книгами - какими бы маленькими они ни были. Не зря Мария Васильевна Розанова выпустила его три замечательные миниатюрные книги. Среди них моя любимая - хрестоматия ''Стихи разных лет'', куда входят сочинения самых разных поэтов, которые Вагрич приписал одному автору,

Ирина Бахчанян: Другая книжка называлсь ''Синьяк под глазом''.

Александр Генис: Который состоит сплошь из точек.

Ирина Бахчанян: ''Синьяк под глазом или пуантель-авивская поэма'' - полное название.

Александр Генис: Эти книги очень нравились Довлатову, он ведь сам был автором ''Невидимой книги''.

Ирина Бахчанян: У Вагрича книга часто превращалась в объект. Одна из таких книг, она сейчас находится в Музее Гетти, выглядит так. На обложке наклеена часть металлической коробки из под табака, внутри все страницы покрыты сперва клеем, а потом засыпаны табачной крошкой.

Александр Генис: А мне очень нравились его макеты книг в ненатуральную величину. Одна из них назвалась ''Тихий Дон Кихот''. Ира, что еще нас ждет по части книжной продукции?

Ирина Бахчанян: В издательстве ''Новое литературное обозрение'' ведется работа над последней книжкой Вагрича, куда вошли его последние шутки, всякие смешные фразы. Это книга будет назваться ''Записная книжка Бахчаняна'', тоже с его иллюстрациями, с его оформлением. Рукопись уже находится в издательстве.

Александр Генис: Ира, теперь уже, увы, можно говорить о Вагриче в историческом плане. Какое место занимает его искусство в истории современной культуры? Как он сам относится к этому вопросу? Я ведь помню, что проблема приоритета была для него весьма болезненной. ''Постмодернизм, - говорил Вагрич, - это когда все у меня воруют''. У него даже была такая шутка: ''Приговор: Пригов — вор''. Пригов, надо сказать, фразу оценил и включил в свою книгу.

Ирина Бахчанян: Вы знакомы с творчеством Вагрича, поэтому, наверное, представляете, что определить ему какую-то нишу очень трудно. Он делал какие-то вещи, которые были, прежде всего, интересны ему самому. Он работал над своими собственными задачами, и в его намерения не входило растолкать кого-то локтями, найти себе какое-то место и на этом месте утвердиться. Он совершенно равнодушно относился ко всякому пиару. Конечно, ему приятно было увидеть свои работы напечатанными в каких-то изданиях, или прочесть критическую статью, где он упоминался, но делать ничего для этого он не хотел. Поэтому так трудно сказать, где его место. Вагрич работает в жанре ''Бахчанян''. И я думаю, что нужно так и сделать: отдельно - история искусства, и отдельно — Бахчанян.

Александр Генис: Последний вопрос. Для нас, друзей Вагрича, он был Моцартом - все ему давалось легко и мгновенно, но только вы, Ира, знаете, как Вагрич работал.



Ирина Бахчанян: [/B][/I]Вагрич не работал, Вагрич жил и все время что-то делал. Как только просыпался, он выполнял упражнение - делал картинку, которые он каждый день создавал в течение 15 лет. Это была своего рода зарядка. И дальше начиналось что-нибудь другое: работа со словарем, какие-нибудь наброски, какие-то идеи и все-такое. Так продолжалось круглые сутки - до той поры, пока он не ложился спать. И даже тогда обязательно рядом с кроватью лежали листы бумаги, блокноты и карандаши, потому что посреди ночи он просыпался и что-нибудь опять делал. То есть, это был образ жизни.

Александр Генис: А ему легко все давалось?

Ирина Бахчанян: Ему давалось все легко, потому что он всегда делал только то, что хотел.

[luka77]

Наслаждайтесь красотой, дорогие форумчане!
Практически все работы неизвестны зрителю, так как не экспонировались и не печатались в каталогах Мастера.


"В самые трудные дни для искусства честная беспримесная палитра Бажбеука была маяком для колеблющихся, для блудных и слабых, которые знали, что в Тифлисе бесшумно живет Бажбеук-Меликян, а значит, существует, здравствует настоящее искусство. Отвергнутый социалистическим реализмом, в одиночестве, ничего не брал, не просил, только давал, отдавал всего себя, все, что было Богом дано ему. Он воспротивился людям, себе, Богу только потому, что они не такие, какими представлял их он, и казнил себя из-за этого. Сегодня со стен музеев десятками глаз на нас смотрят люди снов Бажбеука-Меликяна, наивные фокусники и акробаты… И в этих многочисленных глазах мы продолжаем видеть одну пару темных, добрых неизменных глаз".

Агаси Айвазян


Редкостное своеобразие и "пленительная сладость" творчества Александра Бажбеук-Меликова до сих пор еще не оценена по достоинству. Его, подобно Пиросмани, Ван Гогу, Модильяни, признали лишь после смерти, но это признание пока что сумбурно и поверхностно. Он прославлен, но не понят. В нем зачастую видят всего лишь экзотичность и чуть ли не гаремную "восточность". Между тем, А. Бажбеук-Меликов один из самых смелых и ярких художников-романтиков нашего века. Сверкающая фантазия и поэтическая образность художника, его дивное изобразительное мастерство имели своей основой глубокую, убежденную человечность, которой пронизана вся история армянской культуры. А что может быть ценнее человечности для противоречивого и драматического искусства нашей эпохи?

Александр Каменский

[luka77]

По подсчетам членов семьи он создал около двух тысяч полотен, из которых осталось примерно двести. Остальные он уничтожил со всей беспощадностью. В год его кончины, оставалось 110 работ.

[dedulya37]

luka77,

Класс ! Спасибо !

[Игорь Гурьев]

Вот это да!

[Евгений]

Налбандян Д. А.(1906–1993) НА ДАЧЕ (1949)
Холст / масло 54 x 67 см
Подпись внизу холста
900 000 — 1 200 000 р.
ЛOT 16 http://www.shishkin-gallery.ru/aucti...16.html#bottom
-------------------------------------------
Русское искусство
Четверг, 25 ноября в 19:30
Коллекция аукциона http://www.shishkin-gallery.ru/aucti...125_page1.html

[Евгений]

Интересная информация на сайте ARTinvestment.RU
--------------------------------------------------------------
Влиятельный дилер Ларри Гагосян (Larry Gagosian), открывший десять галерей в столицах мира искусства, штурмует виртуальный арт-рынок. Совместно с главой Google Эриком Шмидтом (Eric Schmidt), богатой наследницей Дашей Жуковой, основателем Twitter Джеком Дорси (Jack Dorsey) и другими тяжеловесами он оказал поддержку проекту Art.sy, призванному расширить доступ коллекционеров к искусству.
Руководит сайтом 24-летний предприниматель Картер Кливленд (Carter Cleveland), который взял за образец музыкальный ресурс Pandora.com. Последний создает списки произведений, опираясь на вкусовые предпочтения пользователя, и предоставляет ему возможность покупать музыку онлайн. Эта технология, по словам Кливленда, вполне может способствовать расширению арт-рынка, а также помочь дилерам узнать больше о вкусах и потребностях собирателей.
Исполнительным директором Art.sy стал Себастьян Куилич (Sebastian Cwilich), бывший топ-менеджер Christie’s. Он основал департамент, занимающийся частными продажами, а также руководил коммерческими операциями принадлежащей аукционному дому галереи Haunch of Venison.
Art.sy собирается проводить закрытые вечеринки для нью-йоркских коллекционеров. Первую из них на следующей неделе организует галерея Haunch of Venison.
Материал подготовила Юлия Максимова, AI
Фото :Ларри Гагосян и Даша Жукова
Источник: artinfo.com