Рассказ Владимира Титова

[ранжер]

Представляю ещё одну грань творчества художника Владимира Титова.

В мировой и отечественной практике встречается, хоть и не часто, сочетание одарённости пластической с литературным талантом. Вспомним наших интересных писателей: В.В.Верещагина, В.Г.Перова, И.Е.Репина, К.А.Коровина, И. Я. Гинцбурга, С.С.Голоушева (С.Глаголь), П.А.Нилуса; в наше время – В.Воробьёва, Ю.Купера, В.Пивоварова, М.Кантора.
У одних литературное творчество автономно от их пластической деятельности, у других – органичное дополнение, продолжение основного занятия.
Рассказы В.Титова и его живописные произведения, как мне представляется, структурированы по одному принципу. В основе и того и другого лежит некий парадокс, правда похожая на ложь, приём, который В.Б.Шкловский называл остраннением (от слова странный). Вместе с тем в его картинах и рассказах можно уловить элементы и притчи.

Сам рассказ художника, как мне кажется, вполне уместен на сайте торговцев и покупателей произведений искусства. Здесь кажется не раз в той или иной форме задавался сакраментальный вопрос – что вы покупаете, господа, работу или подпись? В самом деле, почему картина неизвестного автора возрождения приобретённая на аукционе за двадцать тысяч, после публичного высказывания некоторых специалистов по поводу его авторства вдруг приобретает в цене шесть дополнительных нулей? Разве это не та же самая работа?


Владимир Титов

SIGNATURE

Так вышло, что второй месяц я томился в Нью-Йорке бездельем. Никаких дел не было, денег тоже не было. Скука и мука. И тут является сосед с предложением. Говорит: « Был вчера у одной важной дамы, которая знает и любит твои работы, и хотела бы чего-нибудь приобрести. Давай фотографии, завтра буду у неё, покажу, пусть выбирает ».

Читать дальше... 

На следующий день пришёл, сообщает: « Она говорит, что видимо ты, сошёл с ума, что двадцать лет назад ты писал тончайшие лирические картины, а эти, что теперь делаешь, и руки расцарапаешь, и обои на стенках издерёшь. Говорит, что если бы он в духе прежних своих вещей что-нибудь сделал, сразу бы купила ».

У соседа ситуация покруче моей. Постоянного заработка нет, профессии определённой нет, никаких идей тоже пока нет, итог – денег нет! Случайные заработки не спасают. Но есть жена, жаждущая от него деловых мужских поступков, долги за квартиру, полуразбитый, требующий ремонта автомобиль так нужный для этих самых случайных заработков.

- Тит, ты пойми, ведь нам деньги предлагают, и все твои рассуждения о невозможности влезть в старую шкуру - пустая болтовня отъявленного лентяя. Ты ничего не делаешь целыми днями, и написать такую картину тебе вполне можешь.

Так ходил кругами и ныл сосед. Сердце художника дрогнуло, и подлые мысли окутали сознание. Деньги нужны, слов нет, и в старую шкуру не влезть вновь – это тоже верно. Где взять тот самый трепет, что рождал эти лирические настроения, водил юношеской рукой. Но раз дурачьё этого не понимает и требует невозможного, что ж, можно сделать халтуру, за которую перед Богом я отвечать не буду (наивная мысль!), ибо это к творчеству моему отношения не имеет. Так, картинка просто.

За неделю картинка была изготовлена. Трудился я, впрочем, добросовестно, и, можно даже сказать, вдохновенно. Можно ведь всякую работу вдохновенно делать. Заставили тебя, скажем, ямы копать, так ты за это дело с энтузиазмом возьмись, с творческим подходом, вот она тебе работа эта и не в тягость будет.

- Вот, - говорю я соседу, - тебе картина. Своей её считать не могу, имя автора придумай сам, какое тебе нравиться. Хочешь, пусть будет твоей.

Тут, надо сказать, что сосед был человек, что называется, чести, и подобные плутни себе не позволял. Решено было, отнести картину как есть, то есть без подписи.

Вернулся он от важной дамы опять с картиной. И вновь полетели в меня обвинения, требования, уговоры и даже взывания к совести. Картина важной барышне, оказывается, очень понравилась и деньги выложить обещала незамедлительно и не торгуясь, но принять безымянную картину отказывалась.

- Подпись! Нужна подпись! – горячился сосед. Я ему:
- Ну я же сказал, поставь свою и дело с концом.
- Нет, ей нужна твоя картина
- Так картина моя ей нужна или подпись?
- Тит, не выпендривайсяся.
- Да не выпендриваюсь я. Написал вполне достойную вещь и, если у неё глаза не на жопе, она должна это видеть и ценить. Работу ценить, а не чьё-то там авторство, чьё-то имя. И любой Иванов, Петров, Сидоров, Блюменфельд и Приходько ничем не хуже Титова. И ещё раз повторяю, если ей нужна картина, пусть берёт что дают и любуется её достоинствами, а не автографом. Скажи этой дуре, что русские иконы божественной красоты, поразительной духовной силы - от иной невозможно глаз оторвать, – б е з ы м я н н ы! Большинство греческих скульптур – чудо из чудес, уровня которых тщетно стремятся достичь потомки – б е з ы м я н н ы !! Фаюмские портреты, фрески египетских пирамид – б е з ы м я н н ы !!!

Но важная дама в непреклонности своей оказалась тверда, и сосед поставил вопрос ребром. Либо подпись, либо я свинья последняя из самодурства и мании величия готов и детей своих голодными оставить, и друзей предать.

Сердце художника опять дрогнуло и в дождливый вечер, согнувшись, отправился творец клеймить свой труд.

Ну, раз уж не может существовать без подписи так полюбившаяся вам с важной дамой картина, извольте – распишусь.

Взял со стола острейший, как бритва нож для резки бумаги и …. во всю картину полоснул пять букв

Т I Т О V.