— Когда мы начинали объединяться, западные коллеги воспринимали нас как наследников бывшего СССР, то есть Россия +СНГ; и у нас действительно были заявки на вступление из Киева и Прибалтики. Помпезное название немного; но мы решили пока его оставить.
— Вы признаны международным сообществом?
— Да, и очень этим гордимся. Наша конфедерация принята в CINOA, объединяющую национальные союзы арт-дилеров (в ней сейчас 22 страны). В 2011 году мы принимали в Петербурге ежегодный конгресс CINOA, обсуждали проблемы.
— Эти проблемы общие у западных и российских арт-дилеров?
— Где-то они совпадают, где то нет. Например, арт-дилеры всего Евросоюза бьются за то, чтобы минимизировать проценты по авторским выплатам, при перепродаже произведений современных авторов, или их наследникам, или фондам. (По закону так должно быть и в России; на практике, за редчайшим исключением, никто никому ничего не отчисляет.— “Ъ”). CINOA ежегодно заказывает исследование рынка искусства; впервые в этом году мы тоже делаем такое исследование, совместно с Государственным институтом искусствознания.
Обострившаяся конкуренция с аукционными домами — это общая беда. Я как организатор Российского Антикварного салона это не сразу понял. В салонах, например, долго участвовали некоторые наши аукционные дома; мы давали стенды крупным западным домам, Christie’s, MacDougall’s, Dorotheum. Когда мы вступили в CINOA, я на конгрессе в Париже услышал страшные цифры — как упал оборот французских галерей, когда на их рынок пришли с торгами Sotheby’s и Christie’s. Аукционным домам пришлось отказать в стендах; мы прямые конкуренты.
— Скандалы с экспертами портят российским антикварам рынок? Они случаются с неприятной периодичностью.
— Мы вполне осознали проблему с экспертизой после истории с «переделками» западноевропейской живописи в русскую и выхода «Каталогов подделок». В 2008 году при МКААД мы создали сообщество экспертов. Оно никак не формализовано; просто мы провели регулярно проводим среди антикваров опрос — каким людям в каких направлениях старого искусства они доверяют. И сертифицировали их при конфедерации, дали печати. Более половины из четырех десятков наших экспертов — сами антиквары (это французская модель). Они несут этическую и репутационную ответственность; на рынке печать эксперта при МКААД пользуется уважением.
— Последний скандал вокруг картины Бориса Григорьева «В парижском кафе» оказал влияние на арт-рынок? Что грозит ближайшему Антикварному салону? Говорят, ничего не продается.
— О, я сколько живу, столько слышу «ничего не продается». Когда в 1998 году все рухнуло, у нас другие выставки просели на 30–40%, а Антикварный салон — едва на 10%. Я прекрасно помню, что годы, когда выходили «черные» каталоги подделок, были очень плодовитыми. На ближайшем салоне будут все обычные участники, почти никто не сбежал. Сейчас есть тенденция — она глобальная — закрывать галереи в городе, так как стало очень дорого их содержать. Поэтому многие переходят в сеть («цена входа» в интернет наоборот, все время снижается). Но галереям важно время от времени появляться в составе каких-то проектов или ярмарок, поэтому роль последних снова возрастает. Российский Антикварный салон — ярмарка регулярная и демократичная, у нас можно два раза поучаствовать за ту же сумму, что у других один раз. И потом, в выставочном бизнесе есть такое понятие — «лояльность места». С годами стало понятно, что ЦДХ для антикварного салона очень правильное место.
Хотя настроение, конечно, не самое праздничное — очень неприятно, когда конкретную ситуацию с одним экспертом, одним покупателем и одной картиной начинают распространять на все сообщество, всех начинают мазать одной краской.
— А что еще может пошатнуть состояние российского арт-рынка? Все время ходят разговоры, что государство собирается контролировать рынок старого искусства. Это возврат лицензий на антикварную торговлю?
— Нет, это хуже. Возможно, что законодательство будет изменено и в нашей отрасли будет введено обязательное саморегулирование. Согласно закону РФ о саморегулируемых организациях, «под саморегулированием понимается самостоятельная и инициативная деятельность, которая осуществляется субъектами предпринимательской или профессиональной деятельности и содержанием которой являются разработка и установление стандартов и правил указанной деятельности, а также контроль над соблюдением требований указанных стандартов и правил».
Обязательному саморегулированию по закону должны подвергаться организации, несущие особую ответственность. Например, архитекторы. Не может абы кто строить здание; нужно, чтобы процесс контролировали собратья, чтобы было нужное количество профессионалов и техники, и так далее. Когда закон принимали для архитекторов (я сам по образованию архитектор), все сокрушались, что молодые архитектурные бюро по сути лишают возможности начать профессиональную деятельность, они не могут удовлетворить этим требованиям. Но в области архитектуры в этом есть зерно: предполагается, что молодой архитектор вначале работает в мощной команде, набирается опыта, а только потом отделяется.
В области искусства вообще невозможно разработать точные параметры и стандартизировать работу с ними. Антикварное сообщество категорически против жесткой регламентации; мы проводили голосование и большинство тоже против. Открывается поле для чудовищных злоупотреблений; и это не считая огромной бюрократической работы. Кто будет олицетворять контрольный и репрессивный (а он предполагается) аппарат? На какие средства? Переход к обязательному саморегулированию спровоцирует уход в тень огромного количества арт-дилеров, останется на плаву едва ли полсотни тех, кто сможет платить эти немаленькие деньги, а остальные вернутся в тень, из которой не так давно решились выйти. МКААД выступает за саморегулирование, но только на основе репутационных рисков, как принято во всем мире. Это дольше и сложнее, но, безусловно, надежнее.
Арт-рынок с подлинным лицом
Открывается XXXVI Российский антикварный салон
Сегодня вечером в Центральном доме художника открывается весенний Антикварный салон. Одновременно отмечается юбилей главных участников салона, крупнейших московских и петербургских дилеров — Международной конфедерации антикваров и арт-дилеров (МКААД) России и стран СНГ исполняется десять лет. С подробностями — ТАТЬЯНА Ъ-МАРКИНА.
Антикварный салон — единственная российская ярмарка старого искусства, которая неизменно проходит дважды в год уже более пятнадцати лет. Десять лет назад главные участники Антикварного салона создали профессиональное объединение — Международную конфедерацию антикваров и арт-дилеров. За прошедшее десятилетие организация создала при себе объединение экспертов, гильдию оценщиков и смогла придать образу антиквара человеческие черты. Ее членов — их сейчас 52 — можно увидеть в центральной зоне салона, где располагаются крупнейшие галереи двух столиц.
МКААД — это вершина айсберга, огромное тело которого скрыто в водах российского арт-рынка. Зато вершина, как и положено, сверкает белизной. Организация была создана на подъеме рынка, в 2004 году. И с тех пор, невзирая на глобальные международные кризисы (как в 2008 году) или внутренние профессиональные (с поддельными картинами, как в 2007 году и прямо сейчас), двигается по пути цивилизации. Главное — факт признания нашего объединения антикваров международным сообществом: в 2008 году МКААД стала коллективным членом CINOA, которая объединяет 32 организации арт-дилеров из 22 стран. У наших торговцев старым искусством есть кодекс чести, они несут такую же репутационную ответственность перед покупателями и собратьями по цеху, как в Европе и в мире. Другое дело, что репутациям европейских антикваров по 30-50 лет, а то и столетия — есть галереи, которые передаются в одних и тех же семьях из поколения в поколения. Нашим антикварным репутациям десять лет, и держать их незапятнанными гораздо сложнее.
Российскому антиквару не на кого переложить ответственность — российские эксперты (неважно, сертифицированные при МКААД или Минкульте) за свои заключения никаких материальных обязательств не несут. Неправильная атрибуция вещи ущерба им не наносит, разве что репутацию портит. Если, конечно, не удастся доказать, что неверная атрибуция была дана с целью извлечения материальной выгоды, как в деле коллекционера Андрея Васильева против эксперта Елены Баснер, связанном с картиной Бориса Григорьева (см. "Ъ" от 5 февраля). Однако продает картину чаще всего антиквар, и ему приходится выбирать — нести в спорном случае репутационные потери или возвращать деньги.
И даже это не главное. Любая история с подделками немедленно вызывает волну агрессии, направленной в сторону "отвратительного мира арт-бизнеса, где искусство становится предметом торговли", как сказала на суде эксперт Елена Баснер. Достаточно вспомнить, как государственные музеи отказались делать на Российском антикварном салоне выставки, чтобы не мараться о торговлю. Теперь салон показывает выставки из частных коллекций — в этот раз она посвящена русскому авангарду периода Первой мировой войны: лубочные плакаты Казимира Малевича, книги "Война" и "Вселенская война Ъ. Цветная клей" Ольги Розановой и Алексея Крученых.
Непросто складываются отношения МКААД не только с обществом, но и с государством. Оно пока ведет себя корректно (когда принимали новый закон о торговле, на основе которого работают арт-дилеры, даже внесли в него семь поправок из сорока, предложенных антикварами), однако периодически пытается ввести тот или иной способ контроля торговли старым искусством. Последняя идея — ввести в этой отрасли обязательное саморегулирование. О том, чем это грозит антикварному бизнесу, а также об истории МКААД и ее достижениях читайте интервью президента МКААД Василия Бычкова на сайте "Ъ".
http://www.kommersant.ru/doc/2439543
28.03.2014, 08:43
«Влияние МКААД — очень серьезная вещь»
Древовидный вид
Похожие темы