Коллекционеры

[Евгений]

Русская коллекция Оксфордского музея

Виктор ЛЕОНИДОВ

Оксфорд для историков изобразительного искусства в основном связан с именем Леонида Пастернака. Там наш замечательный импрессионист, отец Бориса Пастернака, жил до 1945 года. Там стараниями дочерей и внучки, Элизабет Пастернак-Слейтер, создан музей Леонида Осиповича. Но о другом фантастическом собрании нашего искусства в этом дивном шекспировском университетском городе, в Музее Эшмола, в России почти ничего не известно.

Это один из самых старых музеев Европы. Его начало отсчитывают от конца ХVII века, когда лорд Элиас Эшмол подарил Оксфордскому университету свою знаменитую коллекцию исторических редкостей. В ее основу легло собрание известного английского коллекционера и археолога Джона Трейдескента. В своих поисках Трейдескент доходил и до российского Поморья - одним из самых ценных экспонатов нынешнего Эшмолского музея являются старинные русские счеты, которые ученый разыскал где-то под Архангельском. Лорд Эшмол очень хотел претворить в жизнь мечты Фрэнсиса Бэкона, который грезил о создании "города-мысли", где бы совмещались собрание древностей, исследовательский институт и образовательный центр. И его мечты осуществились - в настоящее время Музей Эшмола стал одним из самых известных художественных и научных центров Соединенного Королевства.

Читать дальше... 

Здесь, на тихой улице Оксфорда, в большом красивом здании и нашло пристанище одно из лучших собраний русской живописи и графики вне России. Его по завещанию Михаила Брайкевича, умершего в Лондоне в 1940 году, передали близкие мецената.

"Столько было в этом человеке жизненной энергии, такие молодые глаза светились из-под густых седых бровей, так не вяжется мысль о вечном покое с его кипучей натурой", - писали британские газеты после кончины Михаила Васильевича Брайкевича в феврале 1940 года. "Вообще, я несколько остерегаюсь людей со слишком ярко выраженной энергией наступательного и даже насильственного темперамента. А таким именно и предстал передо мной этот милейший южанин, необычайно подвижный и в своем желании поскорее и на свой лад завершить сделку почти не считавшийся с сопротивлением того, против кого он вел наступление...", - так о Брайкевиче отзывался Александр Николаевич Бенуа.

Действительно, энергии Брайкевичу, одному из самых известных коллекционеров Серебряного века и первой волны эмиграции, было не занимать. Инженер, один из лучших выпускников Института путей сообщения, человек, благодаря которому были созданы портовые сооружения в Либаве, дредноут на Николаевской судостроительной верфи и Ейская железная дорога, он был очень популярен в России. И особенно в Одессе, городе, где несколько лет избирался городским головой, в том числе и в страшные годы Гражданской войны. А еще он был товарищем министра промышленности и торговли Временного правительства, участником знаменитой Ясской встречи, когда представители политических партий России и глав местного самоуправления российских регионов, не занятых большевиками, вели переговоры с союзниками о будущем России. М.Брайкевич всегда выступал против любого раздела Российской империи. Неутомимый демократ, редактор и издатель русского журнала "Экономист", выходившего в Англии, он много писал в эмигрантской прессе о необходимости свободы и частной конкуренции в своей стране, которую ему уже так и не довелось увидеть после своего отъезда из России в 1920 году.

И все-таки главной, всепоглощающей страстью жизни Михаила Васильевича было коллекционирование произведений русских художников, в основном круга "Мира искусства". Перед его сумасшедшей энергией собирателя не мог устоять практически никто. "Один из главных доводов, однако, при этой схватке заключался в заверении Брайкевича, что покупает он художественные произведения не сколько для личного удовольствия, сколько для того, чтобы создать целую коллекцию, которую он и предназначал в дар Одессе", - вспоминал А.Н.Бенуа. И действительно, уезжая в эмиграцию, М.Брайкевич, страстно любивший Одессу и долгие годы живший на Черноморской, оставил Новороссийскому университету более сотни картин, которые сегодня являются гордостью Одесского художественного музея. Здесь и портрет Саввы Мамонтова работы великого В.Серова, и знаменитый автопортрет Г.Серебряковой в костюме Пьеро, и "Болотные огни" М.Врубеля. И, конечно, Сомов, его изящные пейзажи, написанные в самом начале ХХ века. Есть здесь и портрет самого Брайкевича и его дочери Татьяны, созданные Константином Андреевичем. Их подарила Одессе другая дочь мецената, Ксения Михайловна Филдинг-Кларк в 1976 году.

Другие сомовские портреты Михаила Брайкевича и Татьяны находятся и в собрании Музея Эшмола. Там, куда поступила основная часть собрания мецената. Там не могло не быть Сомова, потому что его искусство, да и его личность были одной из главных забот Брайкевича на протяжении нескольких десятков лет жизни. Константин Андреевич Сомов и умер на руках своего верного друга.

"Дружба наша началась в далекие довоенные годы, крепла с годами и ни разу не нарушилась размолвкой", - вспоминал уже после кончины Сомова Михаил Брайкевич. "...Я помню, с каким волнующим нетерпением я ждал, когда Сомов уходил из своей петербургской гостиной в соседнюю туалетную комнату, где он хранил для себя посвященные природе этюды ранней молодости, часто потому, что они ему самому пришлись особенно по сердцу, для того, чтобы отобрать две-три вещи для меня. И какие это были сокровища! Сомов, с не меньшим правом, чем Серов и Левитан, может считаться тонким поэтом русского пейзажа". В другой статье, написанной еще при жизни любимого художника, Брайкевич по мастерству портрета сравнивал своего любимца только с Левицким.

В коллекции Музея Эшмола хранятся сомовские эскизы костюмов для Анны Павловой и Карсавиной, и фантастические этюды художника на галантные темы куртуазного XVIII столетия, и автопортреты мастера, и портрет Татьяны Брайкевич, дочери своего мецената и друга. А как не упомянуть другой портрет - прекрасно выписанный образ Евгения Михайлова, любимого племянника художника.

... 7 апреля 1931 года Сомов слал сестре очередные строки из Парижа: "Главное событие у нас было приезд моего поклонника в Париж. Я сделал ему мою приватную выставку... Я начал писать портрет его дочери по пастельному этюду, показывал ему материал и не удержался, показал сам портрет, хотя он только промазан. Все это он одобрил и меня этим подбодрил". Другой вариант этого портрета, сделанный маслом, украшает ныне собрание Одесского художественного музея.

Татьяна Брайкевич и стала одной из главных фигур в деле передачи в Оксфорд коллекции отца.

О намерении Михаила Васильевича, жившего с начала 1920-х годов в Голдер Грин - одном из пригородов Лондона, оставить коллекцию одному из музеев Европы было известно давно. "Брайкевич задался целью собрать на чужбине по возможности полный музей русской школы живописи, точнее, той части этой школы, которую принято называть "Миром искусства". Но, мало того, у него снова появилась идея консервирования своего частного собрания в какое-либо более прочное и менее подверженное случайностям учреждение. Все более и более крепло в нем желание, чтобы недостаточно оцененная за пределами России "русская школа" получила подобающее себе место в ряду остального европейского художества", - писал Александр Николаевич Бенуа.

В архиве Музея Эшмола сохранились многочисленные письма Татьяны Брайкевич к хранителям и директору. Все дело в том, что сначала семья мецената передала коллекцию в лондонскую галерею Тейт. Однако в завещании Михаила Брайкевича было четко указано, что условием передачи может служить только постоянная экспозиция работ.

Отдавая должное памяти коллекционера, не можем не отметить, что с точки зрения искусствоведа-профессионала желание это было не слишком грамотным. Дело в том, что большинство работ составляли пастель и гуашь - они очень быстро выцветают. Кроме того, музей - это живой организм, в нем надо все время что-то менять.

Тут-то и выяснилось, что галерея Тейт, один из богатейших музеев Европы, выполнить главное пожелание Брайкевича не может. Видимо, в то время, когда только закончилась Вторая мировая война, сотрудники галереи просто плохо представляли себе, что по-настоящему означают имена Бакста, Серова, Сомова, Бенуа, Добужинского.

Итак, ныне в собрании музея хранятся такие шедевры из коллекции Брайкевича, как, например, серовские портреты графини Варвары Мусиной-Пушкиной и Елены Ивановны Рерих. А как не упомянуть многочисленные театральные эскизы Льва Бакста, такие его "жемчужины", как зарисовка танцующей Айседоры Дункан и портрет прима-балерины Императорских театров Вирджинии Зуччи. Есть также "Осень" Исаака Левитана и целая серия театральных эскизов Александра Бенуа. Еще в собрании Эшмолского музея хранится его повторный вариант знаменитой картины "Павел I, принимающий парад у Михайловского замка". Бенуа написал это полотно в 1939 году специально для Брайкевича, через тридцать два года после создания основной картины, хранящейся ныне в Русском музее...

Но в коллекции русского искусства в старейшем музее Оксфорда есть картины, рисунки и акварели, связанные не только с именем Брайкевича. Их подарили доктор медицины, русская эмигрантка Татьяна Гурлянд и искусствовед Мари Шамот. Благодаря последней Музей Эшмола имеет сегодня эскизы костюмов, сделанные Иваном Билибиным к постановке оперы Римского-Корсакова "Сказка о царе Салтане", рисунок Павла Федотова, работы Наталии Гончаровой и Михаила Ларионова.

А Татьяна Гурлянд передала в дар музею работы блистательного Василия Шухаева, вернувшегося из Парижа в Москву и чудом не сгинувшего в сталинских лагерях. Еще благодаря этой женщине, красоту которой запечатлел Александр Яковлев (этот портрет также находится в собрании), в Оксфорд попали театральные эскизы Константина Коровина и пейзажи русских деревень, которые так легко и мастерски по памяти писал этот потомок московских купцов-старообрядцев. Ну и одна из главных ценностей дара Гурлянд - рисунок Валентина Серова "Голод".

Несколько работ Бенуа завещала Эшмолскому музею известная на всю Европу меценатка баронесса Шарлотта Бонхэм Картер. Про ее веселый нрав ходили легенды. Она обожала собирать гостей в своем огромном замке на юге Англии, где не было ни одного целого окна. По залам гулял ветер, но баронессе, занятой собиранием искусства, было не до быта. Человек она была, по воспоминаниям знавших ее, очень легкий, и благодаря ей в музеях Англии сегодня хранятся сотни картин.

И два слова о той, благодаря которой мы имеем возможность сегодня рассказать о баснословном собрании Музея Эшмола. О Ларисе Николаевне Салминой-Хаскелл, долгие годы служившей хранительницей русского наследия в самом известном художественном собрании Оксфорда.

Одна из крупнейших специалистов по эпохе Возрождения, работавшая в Эрмитаже, она, не будучи членом КПСС, часто сопровождала выставки Эрмитажа за границу. Иностранные партнеры просто ни с кем другим не хотели иметь дела. Внучка русского офицера, воевавшего в Экспедиционном корпусе во Франции в годы Первой мировой войны, и дочь известного военного, чудом не привлеченного по делу о "заговоре маршалов", пережившая блокаду Ленинграда, Лариса Николаевна в 1965 году вышла замуж за блистательного искусствоведа, автора многих монографий по истории и философии искусства англичанина Франсиса Хаскелла. Они жили и работали в Оксфорде долгие годы. И сегодня Лариса Николаевна продолжает служить - трудно найти другое слово - искусству России. Она подготовила и издала великолепный каталог, посвященный русскому собранию Эшмолского музея.

1.И.Билибин. Эскиз декорации спектакля "Град Китеж". 1928 г.
2.К.Сомов. "Солнечные ванны". 1930 г.
3. А.Бенуа. Эскиз костюма. 1914 г.
4.Н.Гончарова. "Экзотическое дерево"
4.К.Сомов. Портрет Т.Брайкевич