Продам: Нестор Поварнин - рисунки из серии "Насекомые"

[bykinist]

Продаю:

Нестор Поварнин:
Двадцать рисунков из серии "Насекомые", 32 х 46 см., бумага/тушь, 2006 г.


*****

Я в мыслях там, откуда свет исходит
Земного солнца несказанный свет,
Затмившего от взора белый свет, -
И сердце в муках пламенных исходит

Но, смерти на челе неся печать,
Любовную храню от смерти жажду
И, чтоб людей сочувственному плачу

Не обрекать, безмолвия печать
Уста мои сомкнула: я не жажду,
Чтобы другие знали, как я плачу...

******

Это не концепция в чистом виде. И даже не серия графических работ, выполненная Нестором Поварниным в разные периоды жизни и творчества. Это его личное ощущение реальности, преобразованной в образный ряд; созданный им набор символов, с помощью которых можно передать мир, существующий в другом измерении, порой видимом лишь глазом художника.
Работы Нестора стоит рассматривать, прежде всего, как самоценные композиции, без каких-либо довлеющих идейно-логических фундаментов; как импровизацию ради самой импровизации, более того - в них часто проскальзывает тонкий гротескный юмор, иногда переходящий в скрытую иронию, глубоко прочувствованный и осознанный. При взгляде на рисунки создается ощущение, с одной стороны, что художник, беря перо, не знал, что он хотел создать, с другой – очень точно и логично отражал внутреннее состояние в момент творчества. Это подчеркивается и уникальным стилем его рисунков с сопроводительными подписями, выполненными в технике каллиграфии. К середине 2000-х гг. Нестор окончательно отшлифовал собственный линейный стиль рисунка и монохромной живописи черной тушью, изредка подцвеченной красками – несмотря на сложность сюжета, его работы выглядят как оригинальные декоративные стилизации.

Читать дальше... 

Нестор является сторонником компактности, частичного изображения объектов и плоскостных решений, характерных для китайских и японских гравюр на дереве, его произведениям также свойственна тонкость восточных карандашных и чернильных рисунков. В его творчестве монохромная живопись, рожденная в Китае, искусство «сюйбоку» переплетается с витиеватыми орнаментами персидских, индийских, арабских миниатюр. Вместе с тем, в ряде работ проскальзывают отголоски творчества английских художников-прерафаэлитов, Обри Бердслея, японских графиков – Хокусая, Оды, Хиросигэ и др.
Изысканные по рисунку, плоскостные, символичные, несущие на себе печать ретроспективизма и особой мрачной романтики, произведения графического искусства Нестора по стилю можно поставить в ряд с творениями петербургских художников начала ХХ века из объединения «Мир искусства». Однако работам Нестора присуща экспрессивность, даже некоторая «вспененность» формы, словно разрываемой изнутри, не характерная для графиков прошлого.
Нестор пересоздал мир в своей голове, отразив реальность в прихотливо свитых белых линиях на черной поверхности листа или черных - на белой. Вязью орнаментов, узорным чередованием густых теней и белых пятен, сетью мелких точек он создал разнообразие эффектов, сложность и отчетливость рисунка, бесконечность, которую зрителю невозможно постичь ни с первого, ни со второго, ни с тысячного взгляда.
Немаловажной особенностью стал универсализм Нестора. Наряду с живописью и графикой на выставке экспонируются расписная керамика, книжные иллюстрации, эскизы декоративных панно.
Во многих работах центром изображений становятся тени – собственно то эфемерное, что само по себе не существует без реальных предметов. Как по волшебству в них сочетаются педантичная тщательность исполнения и фантастический размах замысла. Доступно ли зрителю разглядеть в этом странном хитросплетении линий только внешний гротеск или же за внешней причудливостью скрыт парадокс смерти всего земного, эфемерности бытия? Парадоксальность художника – не выдуманный конъюнктурный прием для привлечения внимания. Это органическая потребность изливать свою фантазию на бумаге. В часы творчества Нестор живет жизнью своих иллюзорных созданий, не похожих на земные существа.
Эстетика аморальности – наиболее точная характеристика произведений эротического цикла. С одной стороны, в этих работах присутствуют элементы извращенности и гротеска, выраженные в смешении форм человеческого и звериного тела, в подчеркнутом уродстве, в гипертрофированных размерах различных органов. Однако при взгляде на эти рисунки не возникает чувства соблазна, напротив – в утонченности разврата проскальзывает своеобразное желание автора найти красоту и оригинальность в противоестественном.
Нарисованые в разные периоды работы еще полнее раскрывают мрачное отчаяние художника в желании поймать вечно ускользающий мир в хитросплетенную иллюзорную сеть, сотканную из линий и пятен, для того, чтобы ошеломить и вдоволь помучить вечно засыпающих, ни к чему не готовых и не видящих ничего вокруг себя обывателей.
Искусство художника – не только отражение его внутреннего я, это – выражение происходящих или предчувствие грядущих перемен в том времени и пространстве, в котором он живет. В работах Нестора можно прочитать и отголоски мистицизма, и символизм, и кощунство, и сатиру, и порнографию, однако, это не будет достоверно отражать сущность его творчества.
У каждого творца в искусстве свой путь, идя по которому он сознательно или бессознательно отражает в микрокосме своего творчества макрокосм жизни. Порой иллюзия реальности воспринимается острее и ярче, чем сама реальность. Современная интеллектуальная эпоха возрождает интерес к графическому искусству, свободе ассоциаций, индивидуализму. По прошествии ряда лет то, что сейчас кажется бредом, безумием, плодом извращенной фантазии станет явью и займет достойное место в системе визуальных искусств.


От автора:
Я реалист, думаю, с определённой стороны, ничего не выдумываю, такого, что совсем невозможно увидеть. Было удивительно узнать, что мои иероглифы можно перевести с языков вымерших народов Дальнего Востока, и также я был удивлён, поняв, что символы моей графики можно встретить в ведических мифах.
Тем более, что нигде не учился. Многие согласятся, что это странно, да и я соглашусь. Около 10 лет старался работать оригинально и изящно. Это принципы моего творчества, на сегодняшний день. И многим лучше знать правду: я сажусь за стол в 8 утра, и рисую до 13 — 14 часов. И вечером тоже. Это не регулярные занятия, но они не имеют отношения к спонтанным упражнениям вдохновения, скорее напоминают сеансы.
Один рисунок занимает 4-8 часов, есть, конечно картины которые я нарисовал за несколько дней, недель. Я не делаю практически никогда набросков, эскизов.
Многие видят в моих работах демонические, инфернальные образы и спрашивают: «Неужели у вас на душе так мрачно?» Эти вопросы обычно задают женщины, как правило, и редко мужчины. Думаю, что это проблема не женщин, а современного искусства, в котором много синтезированных образов СМИ, и мало сакрального, искренней энергии фантазии. Поэтому, сталкиваясь с энергией моих образов, у некоторых дам наступает катарсис, от дискомфорта природы образа. Или от других переживаний. Хотя признаюсь, что я и в самом деле мрачноват. Ведь столько пришлось отсидеть в помещении за свою жизнь.