Нехитрые хитрости

[I-V]

Сообщение от DSF

Вы забываете одну немаловажную вещь. Ван Гог находился на содержании у своего брата. И картины, которые он писал, принадлежали не только ему лично, но и его брату. Все, что он писал, он отсылал брату и брат должен был решать, что оставить, а что нет. Вот цитата из письма от 2 мая 1889: «...Получишь ты их не раньше чем через неделю. В них немало хлама, который лучше уничтожить; я отправил тебе без разбора все, что у меня было, а уж ты сам выбери и сохрани то, что сочтешь стоящим.»

Тео, похоже, многое счёл стоящим - большое ему спасибо!

На самом деле, я не могу без уважения относиться к художникам, которые с полной беспощадностью к себе, своими руками уничтожают неудачные вещи. Но это - палка о двух концах: мне кажется, в наше время люди постепенно приходят к убеждению, что в художнике самое интересное не столько результат его творческой деятельности, сколько сам творческий путь. Даже более того, интересна именно личность художника. Сама его жизнь становится своего рода произведением. И, как следствие, каждый, даже незначительный элемент этой жизни, приобретает непреходящую ценность. Отсюда тот интерес, который вызывают личные вещи художника, любые связанные с его жизнью вещественные свидетельства. Недаром, настоящие ценители готовы сохранять каждый клочок, самую пустячную почеркушку любимого автора, лишь бы через это максимально приблизиться к постижению его личности. Ценным становится буквально всё.

И, конечно, знание того, что автор уничтожал неудачные с его точки зрения вещи, у ценителей вызывает нескрываемую досаду. Утешить может тот факт, что поступая таким образом, художник не изменял себе, а делал лишь то, что было свойственно его натуре.
Один художник помыслить не может, что его неудачные вещи пойдут гулять по свету, другой - со спокойной душой встретит самую дикую свою вещь в чьём-то собрании. Таким образом, он признаёт себя и такого. Пусть неудачный, но это он.

Мне ближе именно такой подход. Из песни слова не выкинешь, а из жизни художника не выкинешь ни одной картины. Как это ни пародоксально, художник сам с интересом может относиться не только к своим картинам, но и к собственной личности. Он МОЖЕТ быть сам себе интересен, и, анализируя свой творческий путь, принимать его во всей совокупности, находясь над схваткой, не занимая какой-либо позиции. Конечно, в таком случае, и для него определённую ценность приобретает каждое собственное произведение. И, продавая его, он не стесняясь берёт деньги, радуясь лишь тому, что это позволит ему и впредь ставить столь интересный эксперимент, как "быть художником".
Вместе с тем, и халтуре здесь места нет.Там, где есть искренняя любовь к искусству, неудачи обычно случайность и, как правило, являются следствием усталости или тому подобных внешних причин.

Во всяком случае, это никак не сравнимо с теми дельцами, которые без всякого интереса к собственному творчеству, валяют по накату картины, сбывая их как пирожки. Их, кстати, легко определить как раз по тому, что неудач у них не бывает вовсе. Всё их "творчество" неудачно по определению и всегда пребывает на одном уровне, где не бывает ни падений, ни взлётов.

Сообщение от DSF

Приведите конкретную цитату, где сказано «о Моне- он пытался бороться с контролем сознания над своими работами, мучился этим, старался писать очень быстро, чтоб разум не успевал контролировать каждый мазок. Той же проблемой занимался и Ван Гог.» Конкретно, в каком письме Ван Гога сказано об этом?

DSF, если позволите мне, то я приведу письмо замечательного живописца и теоретика, члена объединения "Маковец" Льва Фёдоровича Жегина ( 1892 -1969 ):


ИЗ ПИСЕМ ЛЬВА ФЕДОРОВИЧА ЖЕГИНА

Н. И. Харджиеву

Я, кажется, рассказывал Вам, что вероятно в 14 году спрашивал В. Чекрыгина, — трудно ли ему писать? Он отвечал по-разному; — то говорил, что это величайшая боль и мука, в другой раз даже сердился; — как может творчество быть мучительным. Я склоняюсь теперь к последнему. Ведь все это порядка интуиции, — следовательно, чудо. А может ли чудо быть трудным?

7 июля 1962 г.

Из писем И. Н. Ливкину

Творчество — это переход из области бессознательного в сферу сознания. У некоторых этот процесс совершается легко, у других трудно. Вы принадлежите к первым, — я ко вторым.

Сознание мне всегда мешало, Его мне нужно было тем или иным способом усыплять, — „тогда пишу", Чего только я не выдумывал с этой целью! И вот сейчас, Вы думаете — сел за мольберт и пишу, — нет это много сложнее; я представляю себе то, что сейчас, но с зав­трашним числом, — звучит дико? Таким образом, я окунаюсь в вечно изменчивый временный поток. А так как время неразрывно с пространством, такой хитрый путь приводит меня к ощущению пространства в живописи. Это момент, пожалуй, центральный

На самом деле, поставленная Серым проблема, очень важная. Вне всякого сомнения с ней сталкивается масса художников, только надо иметь ввиду, что она, скорее, психологического характера, и является "достоянием" художников в силу свойственного им невротизма