Насколько динамична художественная жизнь Одессы? И вообще, существует ли она сегодня

[Nora]

– Безусловно, существует. Открываются галереи, художники чувствуют такое возбуждение и подъем… Знаете, как колышется наша экономическая жизнь, сейчас какой-то упадок, но всё равно картины пишутся, появляются новые имена. И более среднее поколение – в Киеве они появляются, и здесь… Нет-нет-нет, я думаю, что выставки в галерее Дымчука, выставка в Морской галерее – всё это, по-моему, свидетельствует о жизни искусства. Всё в порядке, по крайней мере, в отношении воли, свободы, мне кажется…Те критерии, по которым для нас это было важно, – безусловно соблюдены.

(Полное интервью одесского художника Валерия Басанца)

[Fed]

Жаль, что рекламируемый сайт останавливается системой безопасности- "Имеет плохую репутацию".
Нельзя ли статью тут разместить?

[Nora]

Довольно странно, это сайт респектабельного журнала Art Ukraine/

Размещаю полный текст.


Художник Валерий Басанец: «Постоянная сосредоточенность только на себе гасит рецепторы, которые у нас есть»


Новое интервью в рамках проекта Евгения Голубовского и Евгения Деменка "Смутная алчба"



– Есть такое понятие, как самооценка. В художественной жизни Одессы как вам видится ваше место – в первой десятке, в первой пятерке?

– Это провокативный вопрос. Давно, может быть, уже лет 20 назад, в Доме ученых как-то мы собирались, шёл разговор, посвящённый искусству, Одессе. Этот период был очень такой выразительный. Был Егоров. Был ли там Хрущ – не помню, дело не в этом. И там выступали, вспоминали Сашу Ануфриева, вспоминали тот период. И вот я помню, как я сказал – почему-то у меня тезис такой был. Я тогда сказал, что я боюсь ошибиться в самооценке, мне лучше быть менее, нежели чтоб потом разочарование наступило. Что-то такое. Я сомневаюсь в правильности этой оценки, но вот эта регламентация на первый-второй-третий мне тяжело дается, честно говоря.

– Насколько динамична художественная жизнь Одессы? И вообще, существует ли она сегодня?

– Безусловно, существует. Открываются галереи, художники чувствуют такое возбуждение и подъем… Знаете, как колышется наша экономическая жизнь, сейчас какой-то упадок, но всё равно картины пишутся, появляются новые имена. И более среднее поколение – в Киеве они появляются, и здесь… Нет-нет-нет, я думаю, что выставки в галерее Дымчука, выставка в Морской галерее – всё это, по-моему, свидетельствует о жизни искусства. Всё в порядке, по крайней мере, в отношении воли, свободы, мне кажется…Те критерии, по которым для нас это было важно, – безусловно соблюдены.

– Каждый век сформулировал какие-то художественные направления. Конец 19-го – импрессионизм, 20-й – тут и кубизм, и сюрреализм, и абстрактное искусство… Какое из направлений лично на вас повлияло?

– На меня повлиял художник Яковлев. Я так прямо скажу: не направление, а Володя Яковлев. Именно с идеей абстрактного искусства он пришел. Я тут, кстати, в журнале «Музейный провулок» написал про него. Немного больше бы написать, но так это… Потому что, в принципе, когда я прикоснулся к абстрактному искусству, я понял: это есть настоящее дело для художника. Потому что полотно – это искусственное, штучное, это другой мир, ну, об этом писал, говорил и Пикассо, и другие. Но абстракция даёт абсолютную, мне кажется, грамоту. Но по тому, как ты определяешь качество абстрактной работы, я думаю, можно судить и об уровне понимания художником произведения искусства.

Читать дальше... 

– Были ли у вас учителя? Не в школьном понимании, а как мастера, как художники. Вы уже назвали москвича Яковлева, а одесситы?

– Не могу назвать конкретно. Из одесских могу сказать только – Стрельников, Ануфриев… Ну и, безусловно, Егоров тоже. Но Егоров не как скорее живописец, а как человек и художник, принесший понимание назначения и сути творчества. Ну да, по сути, это мессианство в какой-то мере.

– Сегодня одесские искусствоведы называют Егорова и Хруща классиками одесской школы. Во-первых, согласны ли вы с этим, а во-вторых, кого бы вы ещё назвали из одесских художников?

– Я согласен. Егоров и Хрущ действительно этого заслужили. Они очень противоположные. Просто удивительно – по концепции и по отношению к жизни и к искусству. Вообще, Одесса – город молодой, молодое искусство. Но есть и трудноуловимое сочетание искусственной среды с природной средой. Плюс, конечно, тут люди, тут интернациональность, возможно, которая обеспечивала такой вот взлёт искусства. А назвать я мог бы многих: Люда Ястреб, Люсик Межберг - так, так, так. Они очень разные, очень характерные, для Одессы просто прекрасные.

- Как бы вы объяснили, что такое современное искусство, что такое актуальное искусство?

– У меня есть претензии к этому названию «актуальное». Потому что 20-30 лет назад, когда к нам попадали в руки журналы, мы, по сути вот это актуальное искусство видели. Оно, видимо, давно уже присутствует в западном мире. Там есть на это спрос, есть, видимо, выставочная деятельность. И сама выставка в Морской галерее по сути своей перекликается и с советскими выставками. Там тоже было актуальное искусство.

– Соцреализм?

– Да. И мечтою тех художников было поразить чем-то. Он мог поразить у себя в квартире, повесить собрание коллекционера какого-то. Или темой, или какой-то необыкновенной композицией… Но актуальной она была в разрезе того времени. Это актуально, возможно, в разрезе нынешнего времени. Не знаю, был бы я молодым, – может быть, я бы тоже какой-то период своего творчества посвятил бы этому. Не могу сказать.

– Является ли Одесса художественной провинцией? Является ли Украина художественной провинцией? Если да, то где центр?

– В границах Украины можно говорить, может быть, а в границах чего-то большего мне трудно говорить. Потому что никуда от этого не денешься. Понимаете, годы… Мы не будем говорить, все 70 лет, мы будем говорить, допустим, в конце 20-х годов искусство тут развивалось на иных основах, на иных парадигмах, на ином уровне. А то искусство, западное, оно осваивало всё-таки не изобразительные способы, и вообще, там оно постоянно было в движении. Просто у нас тут громадная незаполненная ниша осталась. И то, что мы сейчас делаем, в какой-то мере общество принимает и не говорит, что это устарело, это уже было. Потому что в этом есть потребность, и я думаю, что эту нишу искусство Украины должно заполнить. Так же, как и искусство Одессы, я тоже думаю, этот разрыв должно заполнить.

– Рыночная оценка работ художника на аукционах определяет ли для вас значимость художника?

– Нет, безусловно нет. Не могу сказать про западных художников, не берусь судить. Но поскольку это начинает сейчас вновь происходить у нас, возникает вот эта тема. Насколько я видел в аукционных каталогах соответствие работ и цен, – не могу согласиться, честно сказать.

– В 2009 году когда, где были проданы ваши работы?

– До меня дошел слух такой, что одна из моих старых-старых работ, очень старых, которая пролежала 30 лет в Союзе художников, и когда там раскрывали закрома, ища работы на оплату ремонта, нашли. В общем, она оказалась где-то в Москве на каком-то аукционе. Не знаю, была она куплена или не была, потому что она мне не принадлежит, и я тут никаким образом за ценой не следил.

– Прогнозы штука ненадежная, и все же необходимая. Как вам кажется, как дальше будет развиваться искусство? В сторону абстрактного? В сторону фигуративного? Или вообще пойдет в сторону, скажем, театрализованного – инсталляции и прочее, и прочее?

– Это очень не то чтобы сложный, но как бы малопродуктивный ответ. Потому что мы уже, может, 20, может, 30 лет предполагаем и предполагали. Еще в 60-х годах мы предполагали тоже. Но это была конкретная ситуация. А по поводу изобразительного искусства, стараясь все это охватить, насколько знаю, трудно уловить тенденции. Эти как бы тенденции «контемпорари», они действительно существуют, и в западном искусстве существуют. Я имею в виду не только их. И абстрактное искусство, и театрализованность, и вообще всё сходит, больше на театр похоже. И вообще, живопись как бы утрачивает свое специфическое присущее ей лицо. Сейчас так трудно сказать, относится ли это к живописи, или это относится уже к какой-то, ну инсталляции… Это уже просто из другой области. А живопись, получается, это уже как ювелирное искусство такое, знаете, когда руками там что-то делается, где чёткое действие – фарбы там эти, полотно, картонка. Потому что, оказывается, она, эта творчисть, она уходит далее туда, идет далее. И я не могу сказать, что это не творчисть. Потому что они ищут ассоциации, они ищут… Действительно, там идет какой-то стык с музыкой, театром… Поэтому мне трудно сказать. Просто мне кажется, что все эти речки сливались, сливались, а теперь все это – раз! – и какое-то громадное море, и трудно увидеть берега, где что.

– Влияет ли политика на ваше творчество?

– Нет, не влияет. Она скорее влияет на такой душевный стан. Мы же недаром переживали, что это… Мы все были довольно… Не были бойцами, возможно, не были диссидентами в том смысле, как это, на социальном фронте, на политическом. Скорее в таком аспекте. Мы переживали за ту перестройку, за идеи новые эти, за каждую новую фигуру, которая пришла. И всё надежды, надежды, надежды… Поэтому, конечно… Уже есть такая традиция…

– Я вспомнил, что Синявский в свое время сказал: «У меня с советской властью эстетические разногласия».

– И сейчас можно так говорить, кстати. Так можно: красивая власть и безобразная власть – тоже можно говорить так. Потому что если мы распространяем эстетику на всё, по сути, мы всё это сейчас ощущаем. И всё становится как бы заангажировано в этом аспекте. И действительно, может быть, не так актуальны становятся какие-то проблемы выплаты зарплаты или чего-то, я не знаю, каких-то вещей таких, но красота власти – она как бы имеет уже значение.

– Как давно вы ощущаете себя художником?

– Где-то году в 63-м… нет, в 61-м, я приехал сюда, в Одессу, и нигде не учился, ничему, – никакой школы, ничего нет. И когда я приехал сюда, тут весьма подготовленные были ребята. Заканчивали художественные школы… Поэтому как бы на уровне этой учебы я не чувствовал себя так уверенно. Только благодаря вот этой группе, Шуре Ануфриеву, когда мы сразу начали заниматься творчеством, поняли, что это всё, и сразу надо с первого курса работать. И все-таки, я в 61-м году, по-моему, решил кинуть все это и пойти в плавание. Я хотел… Думал, может, меня возьмут моряком. Я хотел страшно посмотреть мир. Но меня не взяли, а раз так, нужно было продолжать вот это… Наверное, где-то с 65 года, я думаю, стал чувствовать себя более ангажированным, человеком искусства.

– Считаете ли вы, что ваши творческие высказывания сегодня влияют на социум? То, что вы делаете, ваша манера письма, ваши работы уже каким-то образом воздействуют на зрителя?

– Надо сильно раскручивать себя, свои выставки, чтобы это влияло. А так как я никогда к этому, по сути, не стремился, и та известность – она просто в меру моих усилий слабых есть. Поэтому я сомневаюсь, что есть особенные слушатели, особенные зрители. Если есть такая возможность, я могу показать свои работы, не более.

– Есть ли ученики, последователи?

– Не ощущаю. Мне кажется, нет.

– В Одессе исчезла профессиональная арт-критика. Нужна ли она вам?

– Нужна и мне, и, тем более, всем нам. Она просто необходима. Вот я совсем недавно слушал передачу по радио о Марселе Прусте. Говорила женщина, в общем, знаток, она во Франции училась. И вот что она говорит: что Марсель Пруст сложный писатель. Громадный массив, можно сказать, написал. Он сейчас является для Франции, по сути, мерилом всего. Это сейчас, когда вообще мало читают. И всё это сделала критика. Потому что постоянно, настойчиво она разъясняла смысл созданного им. А результат - его постоянное присутствие в культурном пространстве. То же с художниками. Поэтому я думаю, что это безусловно необходимо.

– Есть мастера, которым важнее всего среда, тусовка. Есть мастера, для которых важнее всего сосредоточенность, общение с книгой. К какой группе бы вы отнесли себя?

– Я думаю, и то, и другое необходимо. Потому что нужна провокация. Я не скажу о других, каждый по-разному, но как бы ты не был уверен в своих силах и в своих возможностях для вдохновения, всё-таки постоянная сосредоточенность только на себе гасит рецепторы, которые у нас есть. Потому что надо увидеть, услышать. Этого часто достаточно для того, чтобы возбудиться и начать работать. Не обязательно художники должны тебя окружать, но общение необходимо.

– Какие 3-5 книг вы прочли в 2009 году, которые произвели сильное впечатление?

– Французский художник, композитор, поэт Жан Кокто. Прочитал его эссе, статьи об искусстве. Просто роскошный. Я его очень знал давно, но так не читал.

– Нужен ли вам Союз художников? Не пришла ли пора объединяться в творческие группы, исповедующие одни принципы и группироваться вокруг, предположим, конкретных галерей? Или все-таки нужен Союз художников в той, советской модели?

– Знаете, разрушать – не строить. Мне кажется, мы уже много всяких разрушений имели, и это не всегда заканчивалось добром. Может быть, болезненно, с этим можно согласиться. Но построится ли что-то взамен? Гарантий нет никаких. Группы – это хорошо. Но это может быть и в середине Союза. А всё-таки Союз, что, мне кажется, важно, там есть традиция, советская традиция. Это традиция как бы контактирования государства и нас, даже не как художников, а как общности такой. Ну, есть же там слесари, есть токари. Ну, и есть художники – нас человек 200 тут, в Одессе. У них есть конкретные проблемы, конкретные предложения… В общем, всё такое, что, в принципе, возможно, нужно идти на контакт с городом. Поэтому мне кажется, что это необходимо сохранить, а оно само собой потом определится. Потому что сейчас не удержишь силой. Я понимаю как бы агрессию – что есть там чиновничий аппарат, потому что художники вообще не могут собраться, не могут ни о чем договориться. А так хотя бы какая-то общность. А в идее –ведь это неплохо, встречаться… Сейчас же нет такой злобы какой-то, какая была в 60-е годы.

– Какую из галерей в Одессе, в Украине, вы считаете близкой себе по духу? Есть ли такая галерея?

– Я так мало выставляюсь в галереях… У меня нет ничего такого любимого. Ну, вот Дымчук, но тут как сказать, он сделал такую серию этих выставок, и приятно, что возникла такая ситуация, чисто архитектурно очень приятно. Галереи хорошо, потому что это всё-таки небольшое пространство, это не много работ, это то, что приближает к зрителю.

– Художник – не узник мастерской. Есть ли контакты с артистами, музыкантами, поэтами?

– Раньше было больше. Были гости, было как-то веселее. Казалось мне, что чем дальше, тем будет меньше проблем. Но как-то получается так, что они никак не исчезают, а вдохновения на преодоление их всё меньше и меньше.

– Стремитесь ли вы к общению с коллекционерами?

– Я не стремлюсь, но всегда с удовольствием встречаюсь. И не из-за потаённого желания только продать. Если он хочет у меня купить, я думаю, что очень важно было бы, чтобы он посмотрел на меня, услышал мои мысли. Я думаю, что это просто необходимо. Вот смотрите: какая бы ни была книжка про художника, там всегда есть его портрет, фото. Это какая-то визитная карточка, которая нам очень много говорит о мастере.

– В какой коллекции, в каком музее престижно для вас видеть свою работу?

– Есть в Музее современного искусства. В Литературном немножко, то, что попало к ним из коллекции Володи Асриева. Есть в Национальном музее в Киеве большая работа. Что-то было в Пассау. Но я точно не знаю. Мне кто-то говорил, а так ли это, или нет…

– Путешествуете ли вы? Были где-то в 2009 году?

– Нет, не был. Я полгода болел.

– Насколько точно представляете себе, что вы должны сделать в 2010 году? Есть ли уже какой-то сформированный план действий?

– Мне бы хотелось ещё немножко высказаться, я имею в виду, пером на бумаге, высказаться по поводу наших дел, возможно, того опыта, может быть, тех персоналий, которые остаются в памяти. Я бы хотел по поводу этого написать. Хотелось бы. Но не знаю, как это получится. А потом хочется скульптурой заниматься. И холсты писать хочется, и фотографировать хочется.

– Выставок скульптур у вас не было?

– Была выставка живописи и скульптуры. Для неё Степанов написал статью. Панегирик он мне написал. Прошло время, и сейчас мы осознаём, какой Николай Степанов был классный скульптор. И в контексте этого мне приятно.

– Насчет выставок ни с кем не договаривались на 2010 год?

– Нет, не договаривался. Лучше иметь сначала работы, а потом… Хотя это тоже нужно. Так лень, а так – берут картинки из мастерской и уже собирается выставка.

[Fed]

Сообщение от Nora

А то искусство, западное, оно осваивало всё-таки не изобразительные способы, и вообще, там оно постоянно было в движении. Просто у нас тут громадная незаполненная ниша осталась. И то, что мы сейчас делаем, в какой-то мере общество принимает и не говорит, что это устарело, это уже было. Потому что в этом есть потребность, и я думаю, что эту нишу искусство Украины должно заполнить.

По тону интервью за динамичность жизни не проголосуешь.
Но эта фраза мне понравилась. Действительно, людям приходиться на украине покупать то что было, причём зачастую по необходимости. Законодательно закрыв украину от художественного внешнего мира, создали отличную среду произростания того "что устарело, уже было."

Относится это не к старым художникам, которые уже имеют имя, проработав в среде, которую не могли выбирать, а к молодым. Пришлось пообщаться с широким кругом на почве обсуждения и критики популярных ныне художников в возрасте. Болтать, не строить, поэтому когда посмотрел работы молодых "борцов", ужаснулся - импотенция мысли и художественности, замешанная на мышлении комиксов и, виденных на компьютере, отдельных работ модных западных художников.
Противостоит им другое крыло- банальных пейзажей уровня худ.школы.
Всё это не вторично даже, а просто убого.

Это- явный результат Нового железного занавеса. Молодые художники выехать реально попутешествовать (не в Египет) и посмотреть реальный мир не могут. В украину ничего извне практически не поступает. Поэтому конкуренции- никакой. Ни в денежном плане ни в эстетическом. Вот и продолжают воспроизводить убогость жизни.

А по сути топика,- динамичности не заметил. Сейчас явная стагнация,- прошёл по "старым" местам. "Иных уж нет", а другие не цветут (мягко говоря). Но для коллекционеров "стариков"- плюс, цены упали очень. Время покупать. Ну,- вот и позитив.

[Nora]

Сообщение от Fed

По тону интервью за динамичность жизни не проголосуешь.

А по сути топика,- динамичности не заметил. Сейчас явная стагнация,- прошёл по "старым" местам. "Иных уж нет", а другие не цветут (мягко говоря). Но для коллекционеров "стариков"- плюс, цены упали очень. Время покупать. Ну,- вот и позитив.

Динамика и Басанец - это антогонизмы

[AlexandraL]

Была в Одессе на Новый год. Не могу сказать, что художественная жизнь замерла. Проходит много выставок, разных конечно. Но в этом многообразии можно найти интересное. В кафе "Лунный свет" выставка Сергея Лыкова. Тема не моя, но работы интересные. Далее, познакомилась с молодым и очень талантлывым художником Иваном Савеноко. Он еще студент, но уже имел 3 персональные выставки[IMG]http://www.rapsodyal.com/p71aa1.html. Тут его работы. Нечто от Матиса, что-то от Сезана, но очень здрово.
На думской площади была авторская елка Дюльфана, забавно, в авангардистском стиле, особенно хорошо смотрится вечером. Есть ли у кого фото, разместите.

[тандем]

Неинтересное интервью с художником регионального масштаба.

[Вивьен]

Сообщение от AlexandraL

Есть ли у кого фото, разместите.

Вот елка Димы Дульфана.