Он собрал свои картины и отправился к румынской границе

[раскатов]

«Владимир Михайлович Синицкий был учеником Кирияка Константиновича Костанди — основателя одесской школы, женился на его дочери Елене Кирияковне и как бы продолжал традиции учителя. Синицкий был похож на высокое сухое дерево, которое редко цветет, но когда расцветает, дает необыкновенные плоды. Я думаю, что когда-нибудь его работы будут ценить, как, скажем, сейчас ценят Вермеера Дельфтского. Он писал волшебные вещи и сохранял их все у себя в мастерской, отдавая повторения. Бывало, не устоять перед покупателем, тогда Елена Кирияковна сильно сжимала его плечо, и Владимир Михайлович сообщал, что работу продать не может. Были времена, когда они питались только одной картошкой, жили впроголодь. Владимир Михайлович был человеком застенчивым, скромным, никогда никуда не выезжал из Одессы, кажется, впервые он увидел собрание московских музеев, когда ему было лет 70. Однажды он подарил мне и Лене Межерицкому дореволюционные тюбики с красками. Я запомнил тюбик с краплаком. Впервые я увидел его, когда он работал над городским пейзажем в Одесском городском саду, стоя между двумя львами. Мне было тогда лет 15. Конечно, всю последующую неделю я в школу не ходил, меня тянуло к этому тощему удаву с необыкновенным этюдником. Иногда мне казалось, что его лицо напоминает сову. Писал он пятью-шестью цветами, цвет он ощущал божественно, это был созданный природой орган для цветоощущения. Я запомнил на всю жизнь одну его работу с крымским берегом. Было просто неправдоподобно, что человек может так написать, он извлек какой-то необыкновенный цвет, при этом он фантастически ощущал тональность, плотность цвета, воздушную среду, рисовал точно, как это делали старики. У него была одна слабость: изобретать усовершенствования для этюдника, зонта. Рассказывали, когда Красная Армия приближалась к Одессе в 1944 году, он собрал все свои вещи и работы и отправился в сторону Румынии, но как известно из литературы: румынская граница невезучая, и его вернули в коммунальную квартиру. Единственное, что ему оставалось, — это слушать радио БиБиСи, вплотную приникнув к приемнику, и бояться каждого шороха. Счастье, что его не отправили туда, где писал портреты Цимпаков. Передвигался Влад. Михайлович громадными шагами и довольно быстро, высунув голову вперед, он включал предельную скорость и поспеть за ним было невозможно. На работу он шел, как одержимый. Громадный этюдник перекрывал его туловище, сливаясь с ним, и было такое впечатление, что идет одушевленный этюдник с зонтиком. В те послевоенные времена художники еще писали с натуры по многу сеансов, то было волшебное неведение всего того, что происходило на Западе, и это было одно из чудес, которое сохранило настоящую живопись. Художники были изолированы от мировой суеты и писали по велению сердца. Одесские художники никогда не страдали патриотическим восторгом, а те, которые раздваивались, все равно писали и хоронили на стеллажах своих мастерских замечательные вещи, и в будущем это будут те феномены, которые воскресают из мертвых.»
(Из воспоминаний Льва Межберга.)
Синицкий Владимир Михайлович ( 1896 – 1986). Учился в Одесском худ. Училище (1912 -1 19180 и Свободных худ.мастерских (1920 -1921) у К.К. Костанди, в Одесском изоинституте (1922,1926-1927) у П.Г.Волокидина. Участник выставок «Общества им.К.К. Костанди», Одесса, I, II, V художников УССР, Кисловодская выставка картин акварелей и графики.1939, и др.
Картин его, к сожалению, не нашел.