Музей-усадьба «Архангельское» в опасности

[tchaika]

Музей-усадьба «Архангельское» в опасности: Виктор Вексельберг «подключился к борьбе» за земли «Архангельского».

Скандальная история с земельными угодьями около музея-усадьбы «Архангельское», приобретенными, как полагают защитники усадьбы, близкими к Виктору Вексельбергу структурами в 2004 году, получила свое продолжение. ФС «Росохранкультура» подала иск в Арбитражный суд Московской области о признании договора аренды приобретенной земли недействительным. Также стало известно, что Виктор Вексельберг пытается пересмотреть охранные зоны и границы музея-усадьбы за счет использования административного ресурса.

Вся многолетняя борьба за территорию усадьбы может закончиться в ближайшее время в пользу застройщиков, потому что к ней подключился Вексельберг. Он скупил значительную часть земель (весь пейзажный парк за уникальным театром Гонзага) и некоторые другие территории. Теперь он ходит к Министру культуры и в Правительство, требуя пересмотра охранных зон и границ территории музея-усадьбы, потому что в суде его структуры все время проигрывают. Если решение будет в его пользу, фактически будет уничтожен один из лучших архитектурно-парковых ансамблей Европы и мира
Земли музея-усадьбы "Архангельское" давно приглянулись московским бонзам как прекрасное место для строительства личных особняков.
В «Архангельском» имеют землю и дома первые лица и большинство членов федерального Правительства.
http://www.gzt.ru/topnews/culture/-v...a-/344155.html

[GalARTA]

Сообщение от tchaika

Вся многолетняя борьба за территорию усадьбы может закончиться в ближайшее время в пользу застройщиков, потому что к ней подключился Вексельберг. Он скупил значительную часть земель (весь пейзажный парк за уникальным театром Гонзага) и некоторые другие территории. Теперь он ходит к Министру культуры и в Правительство, требуя пересмотра охранных зон и границ территории музея-усадьбы, потому что в суде его структуры все время проигрывают. Если решение будет в его пользу, фактически будет уничтожен один из лучших архитектурно-парковых ансамблей Европы и мира

Это никогда не кончится!!! Админресурс в нашей стране непобедим. Почему - то французы на пересматривают охранные зоны в Версале и в Фонтенбло?! Но у нас свой путь и нам Европа не указ!
Что мы можем сделать реально - там пикеты не поставишь - сил не хватит...

[tchaika]

Во Франции во время буржуазной революции (сделанной не народом, а тайными обществами) многое было разграблено и осквернено. Например, был разграблен Версальский дворец. Он пришёл в запустение.
(Интересно, что многие ценные вещи из Версальского дворца оказались в Америке. С них делались копии для дворца при его восстановлении, - по французскому тв была передача об этом.)

Революционеры, развязавшие террор, не в состоянии были его остановить, и многие из них сами погибли. Закулисные силы революции поставили диктатора - Наполеона. Им мало было власти над Францией, они хотели подчинить себе всю Европу, в том числе и Россию. Конец этой затеи известен.
Потом во Франции был период реставрации монархии. Франция, к её счастью, не докатилась до социалистической революции.

Ведь у нас именно при так называемой советской власти была разрушена наша страна, были надрублены и засыхали корни. То, что строилось, было построено на ложном фундаменте марксизма-ленинизма. После уничтожения деревни (сельского хозяйства), лучших людей, любивших работать, традиции, русской культуры.., всё просто шло к упадку и пришло, наконец, к глубокому кризису. Этим воспользовались проходимцы. (Посмотрите их биографии. Жуть!) Страна должна знать своих "героев" в лицо.

[tchaika]

Виктор Вексельберг родился в апреле 1957 года в карпатском городке Дрогобыче.
«Московский институт инженеров транспорта окончил в 1979-м с красным дипломом и специальностью «системотехник». Хорошо показал себя в аспирантуре при Вычислительном центре Академии наук. В конструкторском бюро по бесштанговым насосам «Коннас» к началу 90-х дослужился до завлаба.

Самый известный деловой партнер Вексельберга – Леонард Блаватник эмигрировал с 4-го курса в Штаты.
Тогда почти все разъехались: кто в Израиль, кто в Штаты. А Вексельберг остался в бесперспективном Союзе, на обломках которого впоследствии сколотил состояние.

– Мы встретились с Блаватником в 1987-м, – вспоминал позднее сам Вексельберг. – Будучи сотрудником КБ, я поехал на международную выставку – кстати, нефтяную. Приехав в первый раз в Америку, я нашел его, и мы восстановили отношения. Через два года, когда я создал здесь кооператив, предложил начать совместный бизнес. К тому времени он занимался торговой дистрибуцией, был совладельцем достаточно крупной транспортной компании, которая осуществляла перевозки различных грузов по всей Америке. Блаватник долго сопротивлялся моим предложениям вкладывать деньги в Россию. Мы начинали, как и все, с компьютеров.

– Но до компьютеров был еще «КомВек» («Компания Вексельберга»), был «Олимп», другие кооперативы. Их Виктор Феликсович основал, по-моему, еще будучи завлабом, – рассказал один из бывших подчиненных миллиардера. – На закате перестройки Горбачев дал добро кооперативам, и шеф не упустил своего шанса. Он по дешевке скупал медь из кабелей, по сто баксов за тонну, и продавал ее в Германию уже по 3000$. Возможно, из науки в бизнес его перетянуло сотрудничество с «Техникой» Артема Тарасова. Помните, был такой первый миллионер? Вексельберг даже называл его своим учителем.

Со временем ученик превзошел педагога. На «медные» деньги Вексельберг стал с помощью Блаватника и их общей компании «Ренова» закупать на Западе дефицитные в то время в России компьютеры и менять их на приватизационные чеки.

К середине 90-х ваучеров у «Реновы» скопилось столько, что настала пора приступать к массовой скупке заводов. Вексельбергу ближе всего были знакомы две отрасли: нефтянка и цветная металлургия. Большой бизнес приятели решили начать с алюминия.

Дело это было опасное: не один предприниматель полег в битве за алюминий. На Североуральском бокситовом руднике (СУБРе) «Ренова» схлестнулась с уральским дельцом Василием Анисимовым, и шахтеры уже стали готовиться к уличным перестрелкам. Впрочем, конкуренты все же нашли общий язык. А позднее Анисимов «добровольно» вышел из общего бизнеса. Как поясняет он:
– Жизнь есть жизнь.
Свою долю Вексельбергу Анисимов уступил сразу после того, как его дочь была найдена убитой в собственной квартире...

На СУБРе установились новые порядки. Как писали местные СМИ: «Производственная дисциплина на градообразующем предприятии Североуральска крайне жестокая. За малейшую провинность шахтеры могут лишиться работы. На руднике культивируется абсолютная клановость, доведенная до уровня «стукачества»…

Еще одно предприятие Вексельберга – каменск-уральский УАЗ.

– Вы знаете, какая на заводе средняя зарплата? – поинтересовался у меня местный пролетарский лидер. – 9 тысяч на руки, мизер для такого каторжного труда. А знаете, в каких условиях мы работаем? В воздухе висят щелочные аэрозоли и бокситная пыль, не спасает даже респиратор. Кто проработал в цехе несколько лет, обеспечил себя хроническим бронхитом или астмой, изменением носоглотки (ее съедает щелочь) и всевозможными аллергиями. Цеха 30-х годов постройки, того и гляди, рухнут. Оборудование устарело. Сам Вексельберг, когда приезжает в город, по цехам не гуляет...

Бизнес-империя живет по законам империи политической. «Ренова», как пылесос, всосала в себя пестрые активы в машиностроительной, химической, строительной отраслях, в энергетике и финансах... И не только в России.

А в 1997 году Виктор Вексельберг положил глаз на нефтянку. На паях с «Альфа-Групп» он стал совладельцем одного из крупнейших добытчиков черного золота в России – ТНК.
На то, с какими нарушениями проходила приватизация ТНК, кто только не намекал...

Гораздо менее известна история, связанная с захватом ТНК «Югранефти» в 2001 году.
– Тогда компании «Норекс» в «Югранефти» принадлежало 97,3 процента акций, – рассказал юрист Сергей Соколов. – Остальной пакет акций попал в распоряжение ТНК. А 29 июня 2001 года в здание «Югранефти» в Нижневартовске ворвались полтора десятка головорезов, вооруженных автоматами. Через неделю вооруженные охранники ТНК захватили уже месторождение нефти.

За нажитые миллиарды Вексельбергу приходится платить яйцами Фаберже.
Весной 2004 года, когда Счетная палата проверяла законность приватизации ТНК, олигарх купил их через аукционный дом Sotheby’s – почти десяток яиц Фаберже, заплатив сотню миллионов долларов.

Обманутые вкладчики Первого городского банка считают, что миллиардер совершил свою покупку на деньги, украденные у них.
– ПГБ стал жертвой преднамеренного банкротства. Деньги из него выводились через офшоры и банк «Альба Альянс», совладельцем которых является Вексельберг. Выводились в структуры, аффилированные с ним же, – изложил свою точку зрения один из потерпевших. – Сумма выведенных средств – около 40 миллионов. Российский суд отказался наложить арест на яйца Вексельберга. Теперь вся надежда на швейцарцев. Только не называйте моего имени. Одного из наших уже пытались убить, другого сильно избили...»
из статьи «Секрет виктории Вексельберга» http://www.compromat.ru/page_11689.htm

[tchaika]

Представьте себе, после революции (т.е. переворота) «в богатейшем национализированном имении князей Юсуповых — Архангельское» помещалась ставка Троцкого (Лейбы Давидовича Бронштейна) – одного из главных разрушителей России, «вождя Красной Армии и «перманентной революции». И сам он с семьёй проживал во дворце.

Это ему принадлежат слова: «Россия – это хворост, который мы бросим в костёр мировой революции», «На погребальных обломках России мы станем такой силой, перед которой весь мир опустится на колени».
Впечатляет?

Художник Юрий Анненков описал свои встречи с Троцким в воспоминаниях «Дневник моих встреч», начиная со встречи с ним в его кабинете в Кремле:

«Мы сели. Троцкий заговорил об искусстве. Но не о русских художниках. Он говорил о «парижской шко­ле» и о французской живописи вообще. Он упоминал имена Матисса, Дерена, Пикассо, но постепенно углублялся в историю. Особенно интересными были для меня довольно колкие замечания Троцкого о том, что французская революция никак не отразилась в искусстве.

— Разве в Давидовском «Убийстве Марата»,— говорил Троцкий, — есть что-нибудь от революции? Решительно ничего. Один анекдот: голый Марат в ванне. Разве знаменитая «Свобода, ведущая народ» Делакруа выражает сущность революции? Конечно, нет. Ребенок с двумя пистолетами, какой-то романтик в цилиндре, идущие по трупам, во главе с античной красавицей, обнажившей грудь и несущей трехцветный флаг? Романтический анекдот, несмотря на прекрасные живописные качества. Но в «Коронации Наполеона» тот же Давид сумел блестяще выразить всю торжественную бессмыслицу этого обряда... Портрет, пейзаж, мертвая натура, интерьер, любовь, быт, война, исторические события, веселье, грусть, трагедия, даже безумие (вспомним хотя бы «Сумасшедшую» Жерико) — всё это полу­чило свое выражение в живописи. Но революция и искусство — это единение ещё не найдено.

Я возразил Троцкому, что революция в искусстве есть прежде всего революция его форм выражения.

— Вы правы, — ответил Троцкий, — но это революция местная, революция самого искусства, и притом очень замкнутая, недоступная широкому зрителю. Я же говорю об отражении общей, человеческой револю­ции в так называемом «изобразительном» искусстве, которое существует тысячелетия. «Тайная Вечеря» — есть, «Распятие» — есть, даже — «Страшный Суд» есть, да ещё какой: микеланджеловский! А революция? Революции я не видел. Картины, пишущиеся сейчас советскими живописцами, стремящимися «отобразить» революционную стихию, революционный пафос — нищенски недостойны не только революции, но и самого искусства...

Троцкий сообщил мне, что завтра он уезжает к себе в ставку (в Архангельское), верстах в двадцати под Москвой, и что послезавтра будет там ждать меня для работы».

[tchaika]

Из воспоминаний художника Юрия Анненкова:

«Через день, в условленный час, за мной прислали из Реввоенсовета машину, и я отправился в ставку, забрав с собой всё необходимое для рисования. Ставка помещалась в богатейшем национализированном имении князей Юсуповых — Архангельское. Стояла сверкающая зима, снег и иней блестели под ярким солнцем. Около ворот имения стояли часовые. Увидев знакомую машину, они вытянулись во фронт и откозыряли, глядя на меня.

Но ещё в пути одна вещь меня удивила: по краям дороги, почти на всем расстоянии между Москвой и ставкой — заржавленные каркасы броневых машин и разбитых орудий, воспоминания о гражданской войне, высовывались из снежных сугробов. Прошло уже полных три года со времени боёв (да и были ли они в этом Подмосковье?). Иностранные дипломаты и военные представители часто ездили в ставку к Троцкому. Какое впечатление мог произвести на них подобный пейзаж? Как-то, в одну из наших бесед, я выразил Троцкому моё удивление по поводу столь мрачного и так легко упразднимого обрамления дороги.

— Стратегическая маскировка, — ответил Троцкий, — пусть пока капиталистам кажется, что у нас — полный бедлам, что наша революция — не более чем временный местный кризис, вызванный военными неудачами, и что иностранным капиталистам беспокоиться нечего. Вот и всё. Тактика, товарищ!
И, улыбнувшись, добавил:
— Однако в скором времени та же тактика потребует обратной маскировки. Когда станет ясным, что наш бедлам не прекращается, но географически расширяется, то нужно будет сделать так, чтобы капиталистическим странам стало страшно пойти против нас. И вот, принимая у себя представителей капиталистического мира, гниющего Запада, мы будем показывать им торжественные парады, силу нашей военной мощи и её организованность, демонстрируя орудия и всяческие танки, купленные на том же гниющем Западе.

Такая «обратная маскировка» наступила уже при Сталине и распухает до сих пор с каждым днём до невероятных размеров. В обоих случаях «капиталисты» поверили, вследствие чего из года в год и продолжают терять свои позиции.

Я бывал в ставке раз пять, если не больше, и два раза там ночевал. В роскошно обставленных комнатах я любовался произведениями Тьеполо, Буше, Фрагонара и других мастеров той же эпохи. Встречался я с Троцким также и в помещении Реввоенсовета, где познакомился и подружился с его заместителем на посту председателя Реввоенсовета Эфраимом Склянским, с которого мне тоже пришлось написать портрет, воспроизведенный в Большой советской энциклопедии 1926 года, т. 2. В позднейших изданиях этой энциклопедии всякое упоминание обо мне было выброшено».

[GalARTA]

Сообщение от tchaika

Музей-усадьба «Архангельское» в опасности

Уважаемая Чайка, по всей видимости , мы с Вами вдвоем обеспокоены этой проблемой. Жаль, что так, но это очень показательно. половина форума бьется смертным боем над проблемой настоящей и не настоящей абстракции, а этот кусок истории уже списан в архив памяти. Плетью обуха не перешибешь! Я желаю Вам и Архангельскому удачи (ну хоть немного!) Мысленно и морально я буду с Вами.

[tchaika]

Из воспоминаний художника Юрия Анненкова:

«В ставке (в Архангельском) я сделал три карандашных рисунка с Троцкого, в натуральную величину (бюсты), печатные воспроизведения которых появились впоследствии почти во всех странах (иногда даже без указания моего имени).

Наши беседы скользили с темы на тему, часто не имея никакой связи с событиями дня и с революцией. Троцкий был интеллигентом. Он интересовался и был всегда в курсе художественной и литературной жизни не только в России, но и в мировом масштабе. В этом отношении он являлся редким исключением среди «вождей революции». К нему приближались Радек, Раковский, Красин и, в несколько меньшей мере, Луначарский (несмотря на то, что именно он занимал пост народного комиссара просвещения). Культурный уровень большинства советских властителей был невысок. Это были очень способные захватчики, одни с идеологическим уклоном, другие — как Сталин — с практической «неуклонностью».

Объединение и совместные действия этих столь разнородных элементов были только результатом случайного совпадения: рано или поздно они должны были оказаться противниками. Если из междоусобной гражданской войны с прежним режимом Троцкий вышел победителем, то лишь потому, что это была война за идейную, идеологическую победу. Но когда наступила борьба за практическую демагогию, он, как интеллигент, неминуемо должен был проиграть.

Однажды, когда я заработался до довольно позднего часа, Троцкий предложил мне переночевать у него в ставке. Я согласился. Красноармеец постелил на удобном «барском» диване, в кабинете, чистую простыню, одеяло и положил подушку в наволочке с инициалами прежних хозяев имения».

[tchaika]

Усадьба Юсуповых "Архангельское":
- Вид на дворец со стороны зелёного партера.
- Парадная столовая.
- Кабинет Н.Б. Юсупова.
- Салон Тьеполо, или Венецианский зал.
- Парк. Опорная стена верхней террасы.

[tchaika]

Из воспоминаний художника Юрия Анненкова:

«В дальнейшем я часто встречался с Троцким в здании Реввоенсовета и в национализированном доме Льва Толстого, в Хамовническом переулке, где подготовлялся музей писателя.

В этом доме мне была отведена обширная комната, в которой я должен был исполнять монументальный портрет Троцкого (около четырех аршин в высоту и трёх—в ширину) и куда по этому случаю доставили огромный мольберт. Тогда же мне была выдана, за подписью Склянского, специальная карточка, разрешавшая завтракать и обедать в столовой Реввоенсовета. Никаких «Яров» и прочих ресторанов, с балалаечниками и цыганскими хорами, в Москве уже не было: они поспешно перебрались в Париж.

...Как-то в разговоре я спросил у Троцкого, каким образом он ознакомился со всеми мелочами военных условностей? Он ответил: «Был ли я подготовлен для военной работы? Разумеется, нет. Мне не довелось даже служить в свое время в царской армии. Ближе я подошёл к вопросам милитаризма во время балканской войны, когда я несколько месяцев провёл в Сербии, Болгарии и Румынии. Но это был всё же общеполитический, а не чисто военный подход. Мировая война всех на свете приблизила к вопросам милитаризма, в том числе и меня. Но дело шло всё же прежде всего о войне как продолжении политики и об армии как её орудии. Организационные и технические проблемы милитаризма всё ещё отступали для меня на задний план...
В парламентских государствах во главе военного и морского министерства не раз становились адвокаты и журналисты, наблюдавшие, как и я, армию преимущественно из окна редакции, только более комфортабельной. Но в капиталистических странах дело шло о поддержании существующей армии, то есть, в сущности, лишь о политическом прикрытии самодовлеющей системы милитаризма. У нас дело шло о том, чтобы смести начисто остатки старой армии и на её месте строить под огнём новую, схемы которой нельзя было пока ещё найти ни в одной книге. Это достаточно объясняет, почему к военной работе я подходил с неуверенностью и согласился на неё только потому, что некому было нынче за неё взяться.

Я не считал себя ни в малейшей степени стратегом... Правда, в трёх случаях — в войне с Деникиным, в защите Петрограда и в войне с Пилсудским, я занимал самостоятельную стратегическую позицию и боролся за неё то против командования, то против большинства ЦК. Но в этих случаях стратегическая позиция моя определялась политическим и хозяйственным, а не чисто стратегическим углом зрения. Нужно, впрочем, сказать, что вопросы большой стратегии и не могут иначе разрешаться».
— Вот и всё, — добавил Троцкий, — я формировал нашу армию, а армия формировала Троцкого. Таким образом я постепенно освоился со всякой чепухой военщины, до маршировки и даже до отдания чести включительно.

Но по существу, вся эта «чепуха военщины» была глубоко чужда Троцкому. Это происходило в эпоху, когда сорванные революцией погоны и эполеты считались символом свергнутого строя».