[LCR]

Воллар действительно обладал невероятно зорким глазом, необыкновенно верным хстетическим чутьем, глубоким и сильным, иначе он бы никогда не заинтересовался художником, творчество которого не было глубоко отлично не только от официального искусства, но и от живописи импрессионисов.

Вот оно, «чудо» Воллара…

В 1895 г., приобретя немного более просторный магазин в доме 41 по улице Лафит, он решил организовать выставку Сезанна (говорить об «организации» тоже можно только в метафорияеском смысле: по своему обыкновению, Воллар выставил штебеля картин, и смотреть их приходили только те, кому действительно было необходимо их увидеть – Воллар не сделал никаких афиш и не разослал приглашений. Даже став знаменитым, он никогда это не делал).

Читать дальше... 

Для осуществления этой идеи оставалось только одно – найти Сезанна. И тут обнаружилось, что есть проблема: Сезанн исчез! Воллара (о котором Ренуар говорил, что «как лгавая собака, он крадется за дичью») вышел на охоту. Он искал Сезанна в лесу Фонтенбло, затем у торговца пичсебумажными товарами, разыскал, наконец его мастерскую, да вот только Сезанна в ней не оказалось. Домовладелец сказал ему, что Сезанн вернулс в Париж и жил на улице, название которой он забыл, помнил только, что в этом названии присутствовали одновременно имя какого-то святого и… какого-то зверя. Воллар стал думать, пришел к выводу, что это могла бы ть только улица Львов-Святого-Павла и устремился туда.
Подойдя к дому номер 2, он долго не мог отдышаться.

- Господин Сезанн живет здесь ? – спросил он у консьержки.
- Да, сударь, - ответила дама, - но он уехал к себе в Экс-ан-Прованс.

Вовсе не обескураженный, Воллар написал Сезанну письмо. В конце концов Сезанн обещал прислать ему свои работы, и вскоре Воллар получил посылку со ста пятьюдесятью работами, свернутыми в рулон. Оставалось только натянуть их на подрамники.

Выставка открылась в декабре 1895 г., это был немедленный успех – так она веселила публику. Художественная критика нападала на Сезанна с невероятной грубостью. Раздавались крики о порнографии – картины, выставленная на витрине, изображала купальщиц – это довольно парадоскально, если вспомнить, что на официтальных Салонах царили ню, некоторые их самых популярных картин были довольно-таки скабрезными – купальщицы в турецких банях, сеансы массажа, всякие сцены похищений и изнасилования молодых девственниц озверевшими солдатами-варварами… Но по причине мифологических сюжетов, а также конформизма манеры исполнения исполнения эти картины не оскорбляли стыдливости зрителей ).

Удивительное дело: ервым покупателем работы с выставки Сезанна стал слепец, заявивший Воллару, что он любит и чувствует живопись. Вслед за ним Клод Моне купил три работы, Огюст Пельрен, король маргарина и один из самых постоянных и любимых клиентов Воллара, нааконец, Милан Обренович IV, король Сербии в изгнании.

В это время Сезанн и Воллар были еще незнакомы. Сезанну было уже более пятидесяти пяти лет., это был человек, который знал, что такое разочарование и унижение. Его талант все не признавали, не имея возможности продавать свои работы, он отдавал их любому, кто был готов их принять. Даже его друг детства, Эмиль Золя, сомневался в ценности его творчества, и они отдалились друг ото друга, особенно после того, как Золя написал своей роман «Творчество», протопипом героя которого послужил Сезанн.

Как и Сутин – и еще некоторые – Сезанн зачастую уничтожал свои работы в приступе ярости. Однажды, отчаявшись дописать холст, он сорвал со стен все повешенные акварели и затолкал их в печку. В своей мастерской в Эксе он выбрасывал работы, которые он считал неудачными, из окна, иногда они повисали на ветках деревьев, так что остыв, он мог собрать их. Иногда Сезанн позволял своему маленькому сыну играть с картинами, тот пользовался ими в качестве мишеней, в которые он кидал стрелы…

Как вы видите, судьба у работ Сезанна была непростая.
/…/

Через год после выставки Воллар решил поехать к Сезанну.
Приехав, он с удивлением понял, что он уже видел этого человека: два года назад они обменялись несколькими фразами на выставке Форена.

Между этими такими разными людьми быстро завязались дружеские отношения. Думаю, что присутствие Воллара, такого большого, толстого, неподвижного, успокаивало Сезанна, давало ему чувство безопасности. Воллар был его поклонником, его маршаном, человеком, который в верил в него!

Однажды Сезанн решил написать с Воллара портрет. Эта идея обернулась для Воллара настоящим кошмаром! Сезанн посадил его на колченогий табурет, водруженный на помост. Когда Воллар сказал, что наверняка упадет с него, Сезанн велел ему не двигаться – тогда все будет в порядке, заверил он его.

- Я точно знаю: он специально придумал такую систему, чтобы я боялся пошевельнуться, был в постоянном напряжении, потому что боялся, что я засну – возмущенно говорил мне Воллар.

Увы ! Истомленный бесчисленными сеансами, длившимися уже много месяцев, Воллар таки задремал… и бум! Упал со своего табурета…

- Я же Вам сказал, чтобы Вы не шевелились! – заорал Сезанн – просто представьте себе, что Вы – яблоко!

Недовольный результатом своей работы, Сезанн без конца переписывал портрет. После сто пятнадцатого сеанса позированияя, он доверил своему сыну:
- Пластрон рубашки, вроде, написан неплохо.

Существует множество портретов Воллара. Почти все художники, которые с ним общались, сделали с него портрет. Ренуар написал несколько портретов Воллара, самый знаяительный из них, наверное, тот, на котором Воллар пристально смотрит на статуэтку. Но самый странный портрет – тот, где Воллар изображен в рост, он сидит в кресле в костюме… тоерадора. По поводу этого костюма Воллар рассказал мне удивительную историю: он купил его в Мадриде. Когда он возвращался во Францию, какой-то излишне усердный таможенник выказал любопытство к этому костюму, и Воллар обхъяснил, что это его рабочая спецодежда, а чтобы придать своему утверждению больше веса, он надел его. Костюм, как ему показалось, ему подходил, поэтому однажды он пришел в нем к Ренуару, на которого Воллар и костюм тореадора произвел такое большое впечатление, что он решил увековечить их.

Боннар тоже написал несколько портретов Воллара. На одном их его холстов, очень ярком и красочном, Воллар дремлет в кресле с котом на коленях. Он сделал и офорт такой же композиции – Воллар там массивен и задумчив…
На другом рисунке невозмутимый Воллар сидит у себя в лавке, а вокруг него множество людей ходят по магазину, рассматривают выставелнные картины, разговаривая друг с другом. Есть и еще один большой портрет – я подарил его Парижскому муниципалитету в 1950 г. вместе с автопортретом Гогена и пейзажем Йонкинда.

Широко известно и замечательное полотно Пикассо, выполненное в кубистической манере где-то в 1910 г., Воллар там одновременно и стилизован, и невероятно похож.

Руо, Вальта, Эмиль Бернар, Иттурино, де Гру, Форен тоже писали Воллара. Его можно увидеть и на холсте Мориса Дени «Дань почтения Сезанну» - там изображена группа людей, стоящих вокруг мольберта, на котором стоит «Натюрморт с вазой для фруктов» Сезанна: Одилон Редон, Вюйар, Меллерио, сам Дени, Боннар и, за картиной Сезанна, указывая на нее пальцев, Воллар. Эта картина была приобретена неизвестным молодым тилератором, которого звали Андрэ Жид.

В 1900 г. Воллар переехал в более посторное помещение, находившееся в доме номер 6 по улице Лафит. По случаю открыти нового магазина он организщовал выставку совершенно неизвестного художника, умершего лет десять тому назад, Винсента Ван Гога. Надо сказать, что эта выставка также была полным провалом. Ни одно из продавшихся полотен не превысило цену в 500 франков.
В этого времени Воллар стал официальным маршаном Гогена. В следующем году он организовал первую выставку Пикассо, а в 1904 г. – выставку другого начинающего художника, Матисса. Ни одна из этих выставок не имела успеха…

Но Воллара эти провали не слишком обескуражили – у него были постоянные покупатели, настоящая галерея королей: Милан, бывший король Сербии, Хэвмайер, американский король сахара, Пельрен, король маргарина и даже один депутат-роялист, Дени Кошен! Среди клиентов Воллара были и миллиардер Де Каммондо, и знаменитый доктор Барнс. Так что случайный клиент не представлял для Воллара особого интереса…

Новое помещение на улице Лафит было непритязательно – стены, были покрашены охрой, освещался этот магазин старой керосиновой лампой, а в малюсенькой витринке помещалась только одна картина, да еще иногда она была выставлена кверх ногами!
Но надо было спуститься в подвал – там все было совсем по-другому.
Воллар оборудовал в подвале небольшую кухню и столовую. Там можно было поесть риса с кэрри.
Вскорости там можно было увидеть «весь Париж» того времени. Этот маленький подвал стал престижным приютом худоджников и литераторов. Помногу раз в месяц Воллар приглашал к своему столу художников и политических детелей: это были знаменитые «подвальные ужины», увековеченные Боннаром в одном из своих холстов. На них часто присутствовали Роден, Ренуар, Писарро, Дега, Форен, Боннар, а также Альфред Жарри, отец папаши Юбю (которым Воллар очень восхищался), принц де Ваграм (который в это время судился с Бернхаймом), граф Кесслер и Миссия Эдвардс, более известная под именем Миссия Серт.

Миссия, дочь польского писателя, играла немаловажную роль в художественных ледах того времени. Она вышла замуж за директора «Белого журнала», англосаксонского миллиардера, владельца парижского Казино Эдвардса и несколько помпезного, не особенно талантливого художника по имени Хосе-Мариа Серт – вот в такой последовательности.
Она была вдохновительницей Малларме, позировала Боннару и Вюйару ; Ренуар тоже написал с нее портрет.

У ее последнего мужа была выставка в галерее Шарпантье, и она поклялась уговорить Дега прийти почтить эту выставку своим присутствием.
Но для того, чтобы заполучить Дега (известного человеконенавистника и медведя), нужно было пройти через Воллара.
Мисия пошла на Воллара в наступление и в конце концов исторгла из него обещание привести Дега на выставку.
- Мне ничего не оставалось, как выполнить свое обещание, - рассказывал мне Воллар. Мы с Дега имели обыкновение вместе прогуливаться по Парижу. Я зашел за ним, и мы направились к улице Фобур-Сент-Онорэ, то есть это я незаметно подводил его к этой улице…

Когда они оказались перед галереей Шарпантье, Воллар остановился и сказал:
- Маэстро, Вы доставите мне огромное удовольствие, если согласитесь посетить выставку мужа Миссии, о которой я Вам часто рассказывал.

Застигнутый в расплох Дега, чертыхаясь, вошел в галерею.
Но только он взглянул на картины, как Серт бросился к нему:

- Маэстро, что Вы думаете о моих работах?

Дега испепелил его взглядом:
- Ваши работы? Они похожи на Провидение, сударь – они неисповедимы!

Засим он развернулся и вышел из галереи, а следом за ним шел Воллар, немного сконфуженный, но хмыкая про себя…