[Eriksson]

А были мы в отпуске на Азорах. Первый раз я была там 10 лет назад и уже тогда обратила внимание, что нигде почти не видно домашних животных, кроме коров, разумеется, которые ходят-бродят и кормятся где хотят, а потом их хозяева так же меланхолично бродят по всему своему зеленому острову и отлавливают своих пронумерованных буренок.

Нас ожидали две странные кошачьи истории.

Первая произошла тогда, когда моя дочь с радостным криком: "А вот зверячий магазин!" стремительно юркнула в какую-то дверь на одной из улиц городка Пуэро Гранде. Я, так же с воплем: "Не надо, ты расстроишься!" устремилась за ребенком, бессознательно вспоминая, что там внутри нас должно ждать что-то страшное. И оно было.
В стеклянных клетках, в абсолютно (хочется сказать нечеловеческих!) некошачьих условиях копошились среди старых газет, собственных какашек и еды два десятка изнеможденных крошечных котят, почти все неземной красоты бирманские, палевые, голубоглазые, все чумазые и какие-то полу-прозрачные доходяги. В соседней глухой клетке два таких же закаканых щенка, увидев нас, немедленно прильнули к стеклу и начали радостно вилять хвостами, в полной готовности немедленно признать нас своими хозяйками...
Зрелище было жуткое. У дочери началась самая настоящая истерика. Она требовала, чтобы я немедленно купила их всех скопом и мы вывезли всю эту несчастную братию в родную Швецию, где ни в коем случае так жестоко с животными не обращаются. Целый день ушел на то, чтобы объяснить моей бедолаге полную невозможность провоза животных, таможенные и ветеринарные правила, а так же и то, что в каждой стране свои законы об охране животных... Вообщем, все это было ужасно.

Через несколько дней произошла история, слава Богу, затмившая этот кошмар.
Мы остановились в маленькой деревушке на другом краю острова. Такой маленькой, что в ней был всего один отель, два трактирчика и одно, кажется, кафе. И все это на единственной улице.
Вечером мы вышли перекусить, причем налегке - без камеры и мобильников, которые там даже не работали, такая вот дыра.
Это объясняет то, что мы не засняли уникальное явление природы.

Как только нам принесли рыбу, немедленно у стола оказалась кошка - так же бирманская, потрясащей красоты, но почему-то без хвоста. Кошка-мама, судя по отвисшему до земли пустому животу. Она села у нашего стола и молча, без единого мява, стала ждать еды. Что немедленно и получила.
После третьего съеденного с моей тарелки приличного куска меня насторожило то, что как бы сильно изголодавшаяся кошка толстых рыбьих костей и хрящиков не ест. "Э, брат кошка, - сказала я. - Так дело не пойдет. Ты уже наелась."
И тут эта сволочь молча заплакала. Глаза налились самыми настоящими слезами! Наше потрясение описать словами сложно. В итоге один здоровенный кусок рыбы был ею сожран, и кошечка, немедленно переставшая рыдать, медленно отвалилась от нашего из-под стола...

Уезжали мы на следующий день. Знакомая кошка сидела и плакала у стола, за которым немецкие туристы жрали гору креветок.
"Вот это профессионально, - поучительно сказала я дочери. - Свое дело надо уметь делать грамотно."