[Вивьен]

gans, спасибо большое, очень интересно, развернуто. Действительно, информации о Стилиануди, так же как и его работ в музеях очень мало.
Я недавно на форуме поднимала очень болезненную тему о запущенной могиле Волокидина П.Г., о том, что незаслуженно забыт такой блестящий живописец, но к его 130-ти летию в 2007 году вышла интересная публикация Л.Ереминой.

В архиве Одесского художественного музея хранится доклад Николая Ивановича
Скроцкого, современника и друга художника, посвященный Павлу Гавриловичу Волокидину. С этим докладом он выступал в диспуте на посмертной выставке художника 25 марта 1938 г. Эта выставка проходила в период с 1937 по 1938 гг. в Киеве, Харькове и Одессе, в Государственном художественном музее.
Материал публикуется без правок, с сохранением особенностей его стиля.
Павел Волокидин: глазами современника
…Идя вдоль насыпи строящегося железнодорожного пути, Волокидин примкнул к группе рабочих. Подрядчик, заметив ценные качества нового рабочего, сумевшего честно и аккуратно вести счет, быстро оценил полезное приобретение. Но по прошествии некоторого времени, узнав о намерениях Волокидина, стал уговаривать не покидать его, обещая "озолотить", — прибыли пополам. Волокидин не соблазнился и пошел своей дорогой, которая привела его к Одессе.
Слоняясь по городу, 18-летний юноша, имея несколько рублей в кармане, не знал, как выполнить свое решение стать художником, забрел в Пассаж, где состоялось первое знакомство с одесситом Можаровским —
заведующим книжным магазином. Заинтересовавшись юношей, рассматривавшим объявления о предложении труда в газете "Одесские новости", наклеенной в витрине, узнав о цели прибытия Волокидина в Одессу, "в добрый час" представил его рывшемуся среди книг профессору Павловскому, преподавателю истории искусств в Художественном училище.

Читать дальше... 

Взглянув на рисунки Волокидина и почувствовав в них несомненные признаки дарования, Павловский посодействовал поступлению нового ученика в Художественное училище и ввел его в семью известного культурного деятеля В.Н. Маракуева, который умел хорошо разобраться в людях и потому сразу приблизил к себе П. Г., который вскоре здесь почувствовал себя на положении члена семьи. Заинтересовывая рисованием сыновей Маракуева, Волокидин сам все более увлекался любимым делом.
Одесское Художественное училище Павел Гаврилович окончил в 1905 году как художник бесспорный, признанный руководителями и школьными товарищами, ему рукоплескавшими. Это признание было особенно необходимо для самочувствия молодого художника в то время, когда старая Академия художеств ознаменовала свое бытие непризнанием
таких художников, как Анисфельд и Голубкина (из-за чего, как известно, протестуя, ушел из академии В. Серов). После недолгого пребывания в академии П. Г. оставляет ее. Ознакомившись с художественными музеями столиц, Волокидин по возвращению в Одессу работает с большим подъемом, оживляя своим участием выставки Т-ва южнорусских художников.
Школьные годы П.Г. Волокидина, прошедшие под руководством Иорини, Ладыженского и Костанди, были озарены признанием успеха.
П. Г. с первых же шагов художественного пути чувствовал себя бодро. Редко можно было услышать замечание завистника, что краски этюда не соответствуют действительности, что Волокидин не умеет рисовать. Кстати, надо сказать, что быть рисовальщиком у нас казалось не столь заманчивым по сравнению с званием живописца. Названные учителя пользовались авторитетом, ученики верили им.
На "четвергах" Т-ва южнорусских художников появился подающий надежды художник П. Волокидин, работы которого были замечены публикой и прессой. Это было лет 30 тому назад. На "четвергах" звучали имена без фамилии, как во времена Ренессанса: "Рафаэль, Леонардо, Данте", — имена местных художественных сил: Тит (Дворников), Борис (Эгиз), Петр (Нилус), Герасим (Головков) и др. Среди посетителей "четвергов" можно было часто встретить Е.Н. Щепкину, писателя Куприна, талантливых артистов. Т-во южнорусских художников давало мало, обещало также немного, но за что по справедливости ему надо быть признательным, — это радушие, с которым т-во на свои ежегодные выставки приглашало интересных художников из других городов, а также поддерживало связь с бывшими учениками Од. худож. училища, например — И. Бродским, Лаховским, бр. Колесниковыми, Феферкорном, Шовкуненко и др. В дни очередных "четвергов" художники нередко совершали прогулки за город — Чубаевку, Бугаевку, Дюковский сад. Принимали участие в этих поисках художественных мотивов обычно Головков, Дворников, Заузе; к ним примкнул и Павел Волокидин.
По инициативе П. Г. и при его непосредственном участии был организован в 1913 художественный очаг — студия, где художники рисовали с обнаженной натуры. Это происходило в бывшей квартире (при Художественном училище), где жил, работал и умер Л. Иорини, первый учитель со дней основания Одесской художественной школы. Здесь же помещалась художественная библиотека.
П. Г. не подавлял в себе влияния более сильных мастеров, развивал свое художественное мировоззрение. Не развлекаясь вывертами и дразнящими трюками лженоваторов, Волокидин позволял себе иногда отклонения от главной цели, но эти отклонения служили вехами к новым достижениям. "Я знаю, грубости, может быть, даже варварства, у меня немало, но я стремлюсь к культурности, к совершенству. Ошибки свои я вижу и устранить их надеюсь, но мне нужнее всего не перечень ошибок, а указание на то, в чем я не ошибаюсь. Да, успех зависит, главным образом, от знаний, а самый простой способ узнать — это спросить. У кого? У природы. Но она отвечает то, что известно от волшебных сказок, что если знать, что после чего сделать — так непременно удастся". Преподавание в ИЗО основ искусства увлекало П. Г. и побуждало вдумчивее и проникновеннее смотреть на живописные явления жизни. Обладая чудесным даром видеть в природе красочную чистоту и гармонию, Волокидин как колорист очень силен. Проверяя себя, уточняя свою живописную мысль, Павел Гаврилович любил повторять свои мотивы. Это мы видим и в пейзажах, и в портретах.
На всем протяжении художественной деятельности П. Г. можно проследить периоды сильно пережитых влияний. Репин, Врубель, Серов, Ренуар, Мане, Сезанн, Ван-Донген, Дерен, Фужита и — последнее увлечение — Кокошка. Из классиков были "властителями его дум" Гольбейн, Гальс, Рубенс, Тициан, Рембрандт, Веласкес и Гойя. Читая с большим интересом книги по искусству, он высказывался своеобразно, иногда наивно, но упрямо. Так, например, ему казалось, что он черпает от творения у Макса Нордау. В поисках стиля, соответствующего нашей эпохе, П. Г. не отвергал смелые достижения лучших мастеров всех эпох. Стиль создается не вдруг, и еще не взошло ожидаемое светило, но лучи его уже видны. Среди этих лучей, несущих свет и тепло людям, историк искусства будущего укажет на лучи творчества П. Г.
О себе П. Г. мог сказать словами поэта:
"Нет, не пейзаж влечет меня,
Не краски я стремлюсь подметить,
А то, что в этих красках светит —
Восторг и радость бытия".
В созданном П.Г. Волокидиным таится столько жизненной энергии, "художественной души", как это называл П. Г., что можно думать, никогда не скажут о нем равнодушно, "память о нем никому не нужна", уподобляя его поэту, которого, может быть, почитают, но не читают. Нет, этого не может быть.

Заходящее солнце бросает прощальные лучи. Раскрытая могила. Нетерпеливые могильщики. И трогательные слова делегата Киевского художественного института. Он благодарит Одесскую художественную школу, подарившую Павла Гавриловича Киеву, который признал художественное значение Волокидина раньше, чем это сделала Одесса.
Посещая часто выставку, я испытывал щемящую грусть об утрате близкого мне человека, но мертвым я его не видел и хочу думать, что он жив, помимо всякой мистики. Согласно поговорке наших друзей испанцев, рай не может быть раем,
если там нет окошечка, через которое можно видеть Мадрид и Мансанарес. И вот мы видим П. Г., наблюдающего как бы из окна свою милую Одессу и реальных людей, о которых художник говорил: "На свете неинтересных людей нет.