[Mikhail]

Альфия Пономаренко: "наших художников на западе любят и боятся"
09 июля 2009, 10:56
Автор: Екатерина ФЕРЕНЕЦ


Портретистка Альфия Пономаренко – сейчас, пожалуй, самый востребованный саратовский живописец в Европе. Ее работы находятся в выставочных залах Монако, Ниццы, Канн, а также в частных коллекциях по всему свету. Среди героев полотен Пономаренко известные личности прошлого и настоящего: Петр I и Юрий Лужков, Петр Столыпин и Дмитрий Медведев, Далай-лама и Владислав Третьяк. Жалуют творчество художницы и многие саратовские VIP, желающие иметь свой собственный портрет. Сейчас Альфия Пономаренко готовится уже ко второй персональной выставке в Монако, которая должна пройти ближайшей осенью. Корреспондент «Взгляда» встретилась с известным мастером, чтобы узнать, как ей удалось «прорубить окно в Европу» и почему она не хочет уезжать за границу.

ГОРБАЧЕВ «ТРИ НА ЧЕТЫРЕ»

– Альфия, с чего началось ваше увлечение живописью?

Читать дальше... 

– В детстве я была очень наблюдательным ребенком. Особенно мне нравилось на даче разглядывать цветы и всяких там букашек. Мама с бабушкой это сразу же заметили и отдали меня в рисовальный кружок при Энгельсском доме пионеров. После была художественная школа и, наконец, Боголюбовское училище. Эх, веселое время было. Примерным поведением я не отличалась, за что иногда и получала. А наказывали меня … живописью.
Теперешний директор училища Станислав Константинович Таратухин был моим самым любимым, но и самым строгим преподавателем. Однажды в конце очередного семестра за плохое поведение влепил двойку и дал задание на все лето. На каникулах я не выпускала карандаш из рук, чтобы к осени успеть сдать более сотни набросков. Моей любимой «моделью» тогда стала пятилетняя дочка соседей. Приведу ее за руку, посажу на стул, и началось – она ревет, а я рисую.
– Почему в качестве специализации вы выбрали для себя именно портреты?
– Да это не я их выбрала, а они меня. Когда натуру рисовать стали, у меня очень похоже получалось. Рука удачно брала. За портреты меня посадили и в художественном фонде, куда я потом пришла работать. Выбирать не приходилось – все писали членов Политбюро. Тогда ведь перед Первомаем их портреты заводы чуть ли не ежегодно заказывали. И мы, чтобы все исполнить, работали, как ненормальные, и спали по три часа в сутки. Особенно тяжело было с большими холстами. Например, я как-то писала портрет Горбачева размером три на четыре метра, где только один глаз величиной с ладонь. Такой фитнес замечательный был: на стол, на стул, пару мазков делаешь и спускаешься посмотреть.
– Сейчас вы больше рисуете пейзажи и цветы, в основном ирисы. Таким образом просто отдыхаете от портретов или это смена направления в творчестве?
– Я всегда параллельно писала разные картины. Конечно, от портретов очень устаешь. Если все время героев писать, можно с ума сойти – везде лица, лица, лица. После очередного сданного заказа я чувствую себя буквально как выжатый лимон. Сразу же еду на природу, рыбалку, чтобы отмыться от всего этого. А ирисы я и так всегда любила и умела рисовать. Это, кстати, сложные цветы, они не всем даются. Ко мне даже некоторые наши художники обращались с просьбой, мол, напиши мне ирисы, а я тебе еще что-нибудь напишу. Но мне такой бартер не нужен, я и сама справлюсь.

«ПУТИН НЕ ПРОДАЕТСЯ»

– Как вам удалось выйти на европейский уровень?
– Однажды моя подруга в полной уверенности, что в Саратове мне больше делать нечего, повезла меня во Францию. Там я познакомилась с богатыми людьми, занимающимися искусством. Я показала фото своих работ, они одобрительно покивали головами и сразу же договорились со мной об экспозиции. И уже через несколько месяцев, в декабре 2002 года в Ницце прошла моя первая европейская выставка «Русская зима». Картин тогда продали мало, но главное – они запомнились. Настолько, что обратно в Россию я их уже не забрала – работы продолжили выставлять без меня. Через год я вернулась за ними в Ниццу и тут же получила выгодный заказ. Один богатый француз, влюбленный в русскую девушку, попросил написать его портрет в роли обольстителя Казановы.
– В 2006 году ваша выставка прошла в Монако. По чьему приглашению вы попали туда?
– Среди работ, которые я чуть позже привезла во Францию, был портрет царствующего тогда в Монако принца Ренье III. От картины он был в полном восторге. Принц обнял полотно, едва не расплакался и унес к себе в замок. Потом на одном из торжественных приемов я пересеклась с российским консулом княжества Клодом Палланкой, которому мои работы тоже понравились. Вскоре после этого мне предложили организовать выставку в Монако в резиденции «Европа». Место это очень престижное, очередь там уже на три года вперед расписана. А у меня как-то все быстро получилось, даже опомниться не успела. Привезла туда около 40 картин. Наибольшую популярность получили портреты унаследовавшего престол в Монако сына Ренье III принца Альберта II и Владимира Путина.
– Портрет Путина вы тогда, кажется, специально на продажу не выставляли?
– Я сразу заявила, что Путин не продается. Ну, что, думаю, у них там, в Монако наш президент делать будет? Зато друзья меня потом ругали: мол, зря не продала, денег бы много срубила. Хотя его у меня и так быстро забрали. Сегодня мой Владимир Владимирович находится в Москве в коллекции какого-то видного сотрудника из ФСБ.
– Среди тех, кого вы писали, почивший ныне Патриарх Московский и всея Руси Алексий II и Его Святейшество Далай-лама. Не страшно было писать иерархов мировых религий?
– Нет, не страшно, просто тяжело. Я к работе подхожу ответственно, поэтому пока Алексия II писала, то все время постилась. Он же все-таки необычный человек. Эту картину ему Аяцков на празднование очередной годовщины интронизации подарил. Причем эта дата, 11 июня, как раз совпала с моим днем рождения. Меня звонок Дмитрия Федоровича с поздравлениями от Патриарха тогда прямо за праздничным столом застал. А когда над Далай-ламой работала, очень много книг про Тибет прочитала. Теперь вот хочу съездить туда, по святым местам пройтись.
– Для вас есть разница, кого рисовать – известную личность или простого обывателя?
– Статус героя не имеет значения. Просто, когда ты создаешь образ известного человека, то уже что-то знаешь о нем, его характере и пытаешься это передать. Хотя иногда лучше не знать, с кем работаешь. Например, написала я однажды портреты членов семьи одного французского графа. А потом, когда он меня фамильные гербы на полотнах попросил пририсовать, я узнала, что по материнской линии он прямой потомок Людовика XIV. Я была просто в шоке…

РУССКИЕ ИДУТ

– Тот факт, что вы в основном пишете с фотографий, многие оценивают неоднозначно. Говорят, мол, если человек лично не позирует, то и портрета хорошего не получится…
– Сейчас не те времена, когда художники целыми семьями жили при дворах и по нескольку лет картины писали. Мне одна дама как-то сказала, что у нее полно времени, и она хочет мне позировать лично. Я сказала: «Хорошо, тогда выдели моей семье отдельный домик, обеспечь нам все условия и будешь мне позировать, когда хочешь». Она не согласилась. Понимаете, сегодня совершенно другой ритм жизни, с натуры редко кто пишет. А у меня есть профессиональный фотограф, который приедет, выставит свет, поймает настроение, характер и сделает удачные кадры. Да и работаю я часто по ночам, кто ж согласиться на такие жертвы ради искусства (смеется). А пока пишу, я итак стараюсь часто встречаться с человеком. Чтобы увидеть то, что фотоаппарат не в силах запечатлеть.
– Кто из известных саратовцев вам позировал?
– К Дмитрию Федоровичу несколько раз в правительство приезжала, когда его писала. Олег Фадеев выкроил время для того, чтобы попозировать, да и Аксененко, когда еще мэром был, не отказывал мне в натуре. А потом я еще жену его Ирину писала. С теми, кто понимает, что утомительное позирование необходимо для хорошей картины, проблем не возникает.
– Вы успешный художник, много работаете на заказ. Припомните последнюю крупную покупку, которую совершили на вырученные средства.
– Да что вы, какие уж тут крупные покупки. Я ж ведь как что-то напишу, сразу за границу везу. Картины тяжеленные, а каждый килограмм перевеса в самолете больших денег стоит. Например, в последний раз в Шереметьево я за перевес заплатила больше 70 тысяч рублей. Так что каждая моя поездка очень дорого обходится. Плюс еще сын у меня профессиональный спортсмен – двукратный чемпион мира по кикбоксингу Владимир Пономаренко. Спорт у нас в стране слабо финансируется, а потому все его вояжи на соревнования оплачиваем мы с мужем. Каждый раз не меньше сотни тысяч целковых выходит.
– У вас наверняка была возможность остаться за границей. Почему так и не решились на это?
– Да, меня два раза во Франции оставляли. Ну куда ж я от семьи уеду... Конечно, там и быт обеспечен, и люди очень спокойные и вежливые. А здесь так и ищут, как укусить. Парадокс, но в родной стране выставки мне организовывать намного сложнее. Здесь все коррумпировано. Если в России для того чтобы тебя с нужным человеком познакомили, надо оббить все пороги и долго ждать, то за границей это происходит мгновенно и совершенно бесплатно, я не должна никому дарить за это картины. И тамошние миллиардеры со мной очень хорошо общались, хотя у них столько денег, что они могут купить всю нашу Саратовскую область.
– На ваш взгляд, интересно ли Западу современное российское искусство?
– Интересно, это мягко сказано. Живопись у их мастеров слабенькая, с русскими даже и тягаться не стоит. Я вам сейчас случай один расскажу. В один из первых визитов во Францию я задалась целью объехать все галереи и посмотреть, какие там работы выставляют. И из сотен картин мне тогда понравились лишь две. Каково же было мое удивление, когда я узнала, что авторы обеих – русские художники. Так что, если наши попадут за границу, то просто порвут местный рынок искусства.