Скучным днём ненастной осени ранних, голодных для меня девяностых я получил приглашение от Мишеля Брошетена.
Хозяин был любезен, угостил, показавшимся мне необыкновенно вкусным, штруделем, изысканным вином, качество которого явно выходило за рамки моей кредитоспособности.
Потом на изящном ноутбуке он представил довольно замысловатый вэб сайт своей коллекции. Для меня, не имевшего в то время компьютера, это была первая материальная иллюстрация понятия Интернет. Сайт, посвященный его недавно умершей жене Лили, был создан канадским зятем, специалистом в этой области. Мишель открыл тетрадочку и показал, сколько посещений его виртуальной коллекции по дням было за последний месяц. Кроме того, он сообщил, что ежедневно получает предложения о продаже картин из коллекции, хотя на главной странице сайта вывешено объявление, что ни одно произведение не продаётся.
Далее последовала демонстрация с подробным рассказом о каждом предмете той части коллекции, которая располагалась в его обширных апартаментах. Цепкая память бывшего изобретателя хранила уйму подробностей о приобретении каждой вещи.
- Это ню мы с Лили купили у художника в Нью-Йорке. Наш знакомый дал адрес « русского самородка ». С трудом, разыскав в трущобах его квартиру, долго стучались в дверь. Было четыре часа дня. Спустя некоторое время на пороге показался немолодой, но крепкий мужчина и … совершенно голый! Причём он абсолютно не смущался присутствия моей жены. Узнав цель нашего визита, он замахал руками и начал кричать, что у него ничего, ничего нет на продажу. Всё же он впустил нас в своё довольно тесное, дурно пахнувшее помещение и предложил вот эту картину, добавив: « В следующий раз предупредите меня заранее, я вам приготовлю ещё что-нибудь ». Мы быстро расплатились и больше уже никогда его не видели. Поэтому в коллекции всего одна картина Василия Ситникова.
Читать дальше...
Одного взгляда на серо-сизое безрукое создание, окантованное безвкусным алюминиевым профилем, было достаточно, чтобы понять, что в этой картине Василию Яковлевичу принадлежит, вероятно, только холст и, быть может, синька. Подтверждение этому я увидел на обороте картины. По подрамнику рукой Василия Яковлевича было написано, что сей опус урок некой ученицы.
- Мишель, простите, но должен вас огорчить. Это ню не произведение Василия Ситникова, а учебное упражнение одной из его учениц. Вот и собственноручное свидетельство по этому поводу на подрамнике.
- А, да? А я не обращал внимания на эту надпись. Ну не страшно, не страшно, - пробормотал он. Мы заплатили небольшие деньги, совсем небольшие.
Платить небольшие деньги, точнее мало, очень мало остро нуждающимся художникам за произведения искусства был принцип, негласный девиз этой коллекции.
Однажды он попросил меня сделать его фотопортреты на фоне коллекции и фотографии Лили. Сфотографировал, отпечатал несколько снимков, принёс.
- Не плохо, не плохо. Вот эта, с Лили – даже очень удачно. Сколько я вам должен?
- 500 франков.
- Ну, что вы, что вы! – воскликнул он с возмущённым упрёком. Назовите настоящую цену.
- Мишель, я не могу продавать свою работу дешевле, но если для вас это дорого, то дарю вам эти фотографии.
Тяжёлые вечно приспущенные веки на его неподвижном лице радостно приподнялись.
- Ещё кусочек штрюделя? И винца, конечно!
Слегка дрожащей старческой рукой он налил в бокал тяжёлого старинного хрусталя превосходное бургундское урожая 1986 года по цене 1500 франков за бутылку.
А обнажённой с дефектом конечностей в домашней экспозиции его коллекции в последующие посещения уже не было.