[Тютчев]

Петр Кудрявцев, организатор клуба девелоперов Building:

«Представленный Генплан — исключительно инвестиционный документ, в котором даже специалисту разобраться непросто. На сегодня он выгоден для девелоперов, которые умеют работать в Москве, для девелоперов старой формации. То есть тех, кто старался максимально быстро получить финансирование в банке, стремительно построить дом и с той же скоростью продать. Что происходит дальше, такого девелопера не заботит.

После кризиса стало очевидно, что качество самого здания с точки зрения жите­лей — невероятно важный фактор. Очень важно, насколько хорошо это здание работает в ткани города, вписано в ситуацию. Городские власти сделали из Москвы полигон для реализации очень крупных инвестиционных проектов, которые порождают целый ряд проблем — транспортных, инженерных, социальных. Во многом вина за происходящее ложится и на архитекторов: новые здания, которые стоят в Москве, были спроектированы и согласованы именно ими. И появляются громадные комплексы, с которыми нам в будущем непременно придется разбираться. Пример такого здания — торговый центр «Европейский», несомненная градостроительная ошибка, серьезно усложнившая транспортную ситуацию.

В большинстве случаев памятник архитектуры, признаваемый ветхим и аварийным, может быть отреставрирован. Все зависит от объема инвестиций. Если все дополнительные деньги, которые расходуются инвесторами и девелоперами на «административный ресурс», пустить на реставрацию памятников архитектуры, мы смогли бы привести Москву в порядок. Но девелоперу гораздо выгоднее снести памятник архитектуры и построить на его месте муляж — вы получаете более коммерчески интересное здание большей площади. Ситуация, когда застройщик берет в банке кредит на реставрацию здания, а вместо этого ломает его и строит там новодел, тоже возможна».

Борис Пастернак, главный архитектор Центра историко-градостроительных исследований:

«Свободных участков в центре города практически не осталось. Участки памятников архитектуры — последний не использованный ресурс для застройщиков. В конце прошлого года мелькнула надежда, что кризис сбил тяжелую поступь разрушителей, но мы жестоко ошибались. В мае было выпущено распоряжение московского правительства о 113 отселенных домах, из которых более 80 — в центральном округе. Их предлагалось срочно снести. В газетах поднялся шум, казалось, что начальство дало задний ход, но произошла катастрофа на Садовнической набережной, и монументальный дом №80/2 по Садовнической, который еще неделю тому назад собирались сохранить, быстренько снесли заодно с упавшим соседом. Этим распоряжением разрушается процедура принятия решения о сносе исторических зданий. Теперь для вынесения приговора о сносе исторических зданий из нового списка достаточно нескольких слепых фотографий, принесенных чиновниками. Прежде требовалось дать оценку историко-культурной ценности дома, заказать техническое обследование, доказать, что здание действительно разрушается (признание дома аварийным не означает прямого пути к сносу). Наконец, в комиссию по сносу необходимо представить проект, который замещает сносимое здание. Если во дворе жилого дома стоял двухэтажный особняк, а на его месте предполагается возведение десятиэтажной башни, это будет считаться точечной застройкой и поводом для социального взрыва — начальство подстрахуется и не даст снести старый дом или хотя бы велит переделать проект.

Вот случай с Заиконоспасским монастырем. Компания, у которой есть бумаги, разрешающие реконструкцию подземного перехода, вместо этого откапывает 3-этажный торгово-развлекательный комплекс под монастырем. Кажется, эти же владельцы уже уделали часть Китайгородской стены: вместо одной башни воссоздали другую, потолще, и устроили в ней ресторан. Их поймали на том, что древние здания монастыря они оставили в подвешенном состоянии, выкопали из-под них всю землю вместе с фундаментами XIV века, устроили 7 ты­сяч метров торговых площадей, но вот незадача — постройки сверху стали трескаться и разрушаться. Возможно, что если б не треснули, то мы бы ничего и не заметили. Думаю, мы не знаем, что происходит внутри 80% московских домов.

Несмотря на все наши рекомендации, исследования и проекты, создается ощущение, что все попытки хоть что-то сохранить от старого города мало продуктивны. Тупая корпоративно-городская машина обратного хода не имеет. Покойного Алексея Комеча, доктора искусствоведения, позволившего себе раскритиковать реконструкцию Манежа, таскали в суд по обвинению в «нанесении ущерба деловой репутации московского правительства». Механизм информационной нейтрализации недовольных отработан. Любое выступление против сноса здания объясняется личной корыстью — либо ищется несуществующий политический подтекст, как было в случае с Манежем, гостиницей «Москва» или Военторгом. Тогда говорилось что-то типа: «Это наезд на мэра». Есть некий набор ярлыков, которые быстро навешиваются, и интерес у СМИ сразу спадает. По мнению чиновников, даже неравнодушное отношение к собственному городу, если оно отличается от мнения начальства, результат политической или коммерческой ­анга­жированности, и главный вопрос — кто за этим стоит».



Кадашевская набережная
Было: двухэтажная застройка XVIII–XIX вв.
Стало: здания, сдающиеся под офисы