Фантазии Вышенкова сопоставили Баснер и тамбовских. Ей просто не в чем сознаваться! Крепость - не крепость... Ей сознаться не в чем в принципе. Она во всем созналась: пришел некто, картинку подтвердила, 20 тыс. получила. Всё!! Не может же она сознаться в конспирологических фантазиях Васильева.
Вот, кстати, фрагмент из ее интервью, которое она мне дала в январе 2015 г. перед самым началом судебного процесса:
- Хорошо, а как выглядит в свете всех этих версий логика поведения Васильева?
- Все в действиях Васильева подчинено одной логике: обелить себя перед его бывшими и будущими клиентами (покупателями), восстановить в их глазах свой «статус» как «эксперта». А это можно сделать только одним путем - доказывать, что его все обманули: я, Русский музей, упомянутый коллекционер Б., «уголовник» Аронсон и другие. В принципе, ему было все равно, кого обвинить, вот почему сперва он уговаривал меня лжесвидетельствовать против г-на Б., который, по его убеждению, принес мне картину, потом предъявил гражданский иск к Шумакову и наконец сосредоточил всю свою злобу на мне. Я не согласилась играть по его правилам и в результате оказалась единственной обвиняемой. Возбуждение уголовного дела ему, похоже, было нужно исключительно для того, чтобы обелить себя перед своими высокопоставленными московскими клиентами, не простившими ему продажу поддельной картины. Этим же и объясняется его истерика в кафе. Поскольку в их глазах он выглядел либо как подлец, либо как дурак, он мог выгородить себя только в том случае, если бы доказал, что сам был обманут, - и именно эту формулировку, фигурирующую в постановлении об обвинении, он взял на вооружение.
Кстати, тогда же в кафе он сказал: «Поставим Русский музей раком (дословное его выражение!) Мы с Вами никому не нужны, а за Русский музей органы ухватятся с радостью». А на прощание он меня зачем-то поцеловал и сказал проникновенно: «Запомните, Лена, я никогда ни при каких обстоятельствах не причиню вам вреда!»
|