Наш участник Vladdi, со своим рассказом.
Теперь знаю
В детстве я любил дышать старыми книгами. Бывало сяду в углу комнаты, накроюсь тёплым одеялом и вместо того, чтобы читать - втягиваю необъяснимый аромат радости. За окном осень, завывает ветер, крупные капли дождя отбивают ритм по стеклу, но это там, где-то далеко… А здесь слегка поскрипывает кресло, мех колет щёки и запах… Запах…
Позже я не раз приносил в дом вещи, похожие на ровесников далёкого прошлого. Иногда находил монетки, иногда кусочки керамики, реже значки, приуроченные к когда-то ожидаемым событиям. Всё жадно складывал в небольшую картонную коробку и гадал: «скоро ли будут новые поступления?». При знакомствах с соседскими ребятишками широко улыбался, щурил глаза и просил рассказать, что они собирают. Уже тогда я был коллекционером, неосознанным, но ярым поклонником старины.
Шли годы, картонную коробку родители заменили персональным столом и позволили занять несколько полок для моего увлечения. Простой жест я воспринял как хороший подарок.
Читать дальше...
Студентом я впервые ощутил вкус собственных денег. Вернее их безвкусие, аморфность и незначительное предназначение быть средством оплаты. Я не копил, просто использовал их после многих часов, проведённых в магазине антиквариата. Мне было интересно подружиться с продавцом той лавки, настолько старым, что дедушка удачно сочетался с предметами другой эпохи. В мои первые посещения и приобретения он молчал и безмолвно позволял товару уйти, но один раз совершенно неожиданно старик задал простой вопрос:
- Зачем вы покупаете эти предметы?
На миг я вздрогнул, но почти сразу объяснил:
- Мне нравится коллекционировать отголоски прошлых столетий…
- Почему? –вновь спросил он.
Ответить оказалось гораздо сложнее, чем можно было предположить. Я не мог найти причин своей страсти. Просто любил это дело и всё. Так непонимающе, как любят солнце или небо, а порой и человека.
- Так Вы ощущаете себя другим… - вмешался голос продавца в мои размышления.
- Простите?
- Вещи, - медленно произнёс старик, - забытые и отстранённые. Иногда будто новые, но чаще изуродованные временем, почему они, потеряв внешнюю привлекательность, всё так же манят и влюбляют в себя других?
- Не знаю, - откровенно признался я.
Дедушка резво поднялся с кресла, подбежал к столам, захватил несколько предметов и разложил передо мною книгу, губную гармонь и миниатюрную икону с изображением Святого Николая:
- Что Вы видите? – задался вопросом он.
- Печатное издание, музыкальный предмет, образок. Все вещи стар…
- Что Вы видите? - перебил меня старик.
Я опять почувствовал себя неловко и скромно опустил взгляд.
- Всё что нужно, думать иначе. Вы назвали гармонь. Да, это правда, две пластины, между ними десять стальных язычков на вдохе, десять на выдохе, вещица тридцатых годов, предназначена гражданину СССР. Но вдумайтесь, сколько она прошла. Какие песни звучали из этого инструмента: сначала заводящие под бурное строительство империи, затем необычайно скорбные, когда враг на всех парах подбирался к столице, а после опять стремительные и возвышенные. Книга? Роман Тургенева «Накануне» 1900 года издания. Но опять-таки забудьте обыденность. Вообразите, как молодой человек с началом нового века влюбляется в даму и находит выход чувствам в чтении такой интересующей его темы. Представьте, как он лихо переворачивает страницы, иногда краснеет и проводит параллели между сценарием произведения и его собственной, только зарождающейся судьбой. Икона? Сколько ей может быть? Но подумайте лучше, скольких путников она оберегала в дороге и как часто не позволяла в конец потерять присутствие высокого духа…
Я ясно представил каждую картину, разрисованную продавцом, и впервые Нечто невероятное охватило моё сознание:
- Чувствуете? – улыбаясь, поинтересовался продавец, - вы стали не просто покупателем, а очевидцем нескольких историй, вы проникли в каждую из них, взяли частичку души, пропустили жизнь каждого предмета через себя…
- Да, понимаю, - согласился я, вглядываясь в молодые глаза пожилого человека.
Мы попрощались, позднее неоднократно виделись снова, но ни одна встреча не предстала более удивительной, чем та, о которой я хотел рассказать.
Сегодня мной по-прежнему руководит желание быть коллекционером. Я с удовольствием приобретаю памятки старины, раскладываю их на полках, храню в письменном столе. Но когда я беру предмет, то представляю его жизнь, и тогда мои глаза становятся необузданными и бессмертными, как у старика в тот незабываемый день…