[Кирилл Сызранский]

До вручения премии Кандинского за лучший проект 2013 года в области актуального искусства Влад Мамышев-Монро не дожил. Собственно, никакой он мне не Влад, а Владислав Юрьевич, утонувший в бассейне глубиной меньше метра на Бали в возрасте 43 лет. Лично мне остается горевать о смерти славного веселого человека и несостоявшемся знакомстве, российскому же и мировому арт-пространству — об утрате самого, может быть, талантливого фрика.

Несмотря, впрочем, на свою нелепую, дикую какую-то гибель (которую поначалу все без исключения друзья считали очередным «приколом» Владика), Мамышев-Монро поборется за «Кандинского-13». Его фотопроект-сказка «Без названия. Помятай про газ» рассматривается в главной номинации и, говорят, имеет все шансы.

Спасение из тюрьмы Юлии Тимошенко совместными усилиями Путина и Медведева с помощью передачи ей напильника в буханке хлеба — история уже не только известная, но, можно сказать, прославленная. Журнал «Артхроника» с фотографией Монро с косицей поперек темени на обложке и его же бонусным портретом в гриме Путина внутри в виде сложенного постера, который рекомендовано разгладить утюгом и повесить на стенку, — не залежался.

Весь Влад Мамышев, как из «Шинели», вышел из комедии дель арте. К своему лицу он относился, как к чистому холсту. Его страсть к перевоплощениям проросла, я думаю, из детского желания вобрать в себя мир и играть в него до бесконечности. Художник Герман Виноградов назвал Монро «порхающей райской птицей». Клубная, художественная тусовка 90-х обожала его. Двадцать лет — накануне и в начале миллениума — Влад был для российской арт-среды сверкающим анфан терриблем, которому прощалось все. Его бесконечные выходки вызывали только смех и восторг. Кому, кроме Мамышева, простили бы появление в Берлине в образе Гитлера? А этот — ничего, гулял себе по городу, веселил публику. Можно, конечно, спросить: зачем? Сам-то Влад рассказывал множество небылиц как о себе, так и об отношениях со своими персонажами, поскольку язык у него был подвешен под правильным углом. Типа перевоплощаясь, постигает душу «оригинала» в поисках кратчайшего пути к сердцам зрителей. Может, и так. А может, просто — провокационный художественный жест, перформанс в чистом виде, травестирование — в данном случае — абсолютного зла. Карнавалы любят играть со смертью — как бы снимая пафос губительного начала.

В 1999 году после знаменитой выставки в Якут-галерее центр Москвы был увешан огромными баннерами Монро во всех его прикидах. Лужков, проезжая на работу мимо поясного портрета Гитлера, целых три дня, как хармсовский Семен Семеныч, считал его оптическим обманом. И только на третий день, опомнившись, приказал безобразие снять.

Полностью здесь.