[Вивьен]

Объемное, хранящееся в семье, наследие художника, вопреки временной дистанции, подкупает, вызывает живой интерес у нас сегодняшних по двум веским причинам.
Во-первых, с эстетической точки зрения работы ничуть не устарели. В них нет никакого нафталина. Наоборот, дивишься той свежести, воздушности ощущения, которые рождает их изящество: порхающая трепетность штриха, глубина тоновой растяжки, фактурная «портретность» изображаемого. Отдельного восхищения заслуживает цвет, с аристократической сдержанностью и благородством выводящий здесь свою музыкальную «партию». Это может быть очень легкий тон напыления в рисунке, как будто привносящий в предметный мир особый настрой, смутное переживание, тайный аромат… Или же цветовые аккорды в линогравюрах и литографиях – казалось бы, простые и ясные по составляющим, но с потрясающим чутьем и мастерством найденные в отношениях и количествах, создающие тем самым «двойной эффект» искусства, когда перед нами с одной стороны возникает живой, дышащий мир, а с другой, мы ощущаем несомненное присутствие гармонизирующего эстетизма, удаления случайного, отсекания лишнего, приоткрытия доселе скрытого и сокровенного…
Во-вторых, эти работы, вопреки бегу времени, оставившему их в статусе прошлого, тем не менее, захватывают сегодня и своими темами. Хочется погружаться в природные, не тронутые цивилизацией пейзажи – Седнева, Вилкова, Краснознаменки – в приглашающие в свое содружество реки, холмы, склоненные деревья, мостки, сельские домишки…
Или, напротив, проникаться героическим духом (явно присутствующим в произведениях!), воодушевляющим работу портовиков, и наполняющим движением весь этот большой сложный механизм-организм самого порта. Здесь явственно ощутим и тот замечательный подъем, подлинный энтузиазм от радости коллективного труда, которого сегодня оказывается так мало и многим так серьезно не хватает…
Кстати, очень интересно всматриваться в эти мастерские компоновки индустриального пейзажа у Сергея Васильевича, где природные формы так выразительно и одновременно гармонично контрастируют с машинами, контурами кранов, судов с грузами и т.п. техногенными формами. Всматриваться и провидеть некую династическую художественную линию, которую продолжает по-своему в живописи сын – Василий Рябченко, с его тяготением к использованию геометрических объемов в самых разных сюжетах… И совсем по-своему, уже в объектно-скульптурно-архитектурных формах реализует внук Степан Рябченко. Меняются материал, «сценарии», остается-продолжается общее ощущение приоритетности формы, ее эстетизма, понимаемого в лучшем смысле этого слова: не в высокомерии снобистского отношения к определенным темам, манерам, стилям, но в верном и не подлежащем каким-либо сомнениям подчинении своего дела Красоте.
Интересными, потому что глубоко и лично пережитыми, являются военные циклы. В них, как в фильмах на днях ушедшего Петра Тодоровского, нет никакого пафоса, но есть величие, подлинность человеческой беды, всенародной трагедии и ее превозмогания всем тем чистым, светлым и героическим, без чего никогда наш народ не одолел бы фашизма.
И есть также в сохранившихся в семейном собрании, в музейных коллекциях и представленных в этой он-лайн экспозиции работах те, что не могут не затронуть ностальгических струн у одесситов, именно у нас в первую очередь. В графике Сергея Васильевича Рябченко запечатлен город, который, увы, отчасти уже утерян, распылен в потребностях и претензиях новых «времен и нравов», город, некогда с любовью создававшийся и с не меньшим чувством воспетый…