Мартен сходится с Уэльбеком на почве интереса к убийству как произведению искусства. Художник едет в гости к писателю в Ирландию (автобиографическая деталь - до недавнего времени реальный Уэльбек жил в графстве Корк в бывшей гостинице, где до сих пор сохранились пластиковые номера комнат на дверях).
Уэльбек-персонаж обитает у реки Шаннон в полуразрушенном доме "с худшей лужайкой во всей Ирландии". Навстречу Мартену выходит толстый человек в пижаме, "от которого пахнет немногим лучше, чем от трупа". Писатель жалуется своему гостю на кожную болезнь: "Бесконечная чесотка - вот во что превратилась моя жизнь". Дальнейшие детали сюжета - помимо уже упомянутого (само)убийства - газеты пока не раскрывают.
Мишель Уэльбек, конечно, не первый писатель, который делает сам себя персонажем своей книги и в открытую называет героя собственным именем. На ум приходят, например, и ерофеевский Веничка, и
лимоновский Эдичка. Однако эти персонажи, хоть и не были тождественны своим создателям, все имели автобиографическую основу и являлись неким прозаическим вариантом лирического героя, обычно присутствующего в стихах. Повествование во всех упомянутых произведениях ведется от первого лица. Более близким аналогом будет Данте "Божественной комедии", так как можно с уверенностью утверждать, что реальный Дант в ад не спускался - хотя и в этом случае повествование ведется от его лица.
Гораздо более похожий пример можно найти в творчестве старшего современника Уэльбека - британца Мартина Эмиса. Герой-рассказчик романа "Деньги" (1985) с говорящим именем Джон Сам (по-английски - John Self) в ходе своих мытарств встречается с писателем, натурально, Мартином Эмисом и ведет с ним беседы. Однако есть и различие с тем, что сделал Уэльбек. Эмисовский Эмис не был активным действующим лицом: он выслушивал главного героя и подозрительно на него глядел, словно понимал о своем непутевом собеседнике (и персонаже) больше, чем сам Сам. Убить самого себя, пусть и выдуманного - вот шаг вперед, и на него пошел Уэльбек.
Газеты пишут, что пятый роман Уэльбека может разочаровать поклонников его предыдущих работ: в отличие от "Элементарных частиц" и "Платформы" в нем не будет ни женоненавистничества, ни антиисламизма. Тем не менее, критики все равно предсказывают шквал негодования во французских изданиях: одно из них уже успело окрестить Уэльбека "Раймоном Доменеком французской литературы". Раньше его уже называли порнографом, фашистом, расистом, пьяницей, самопиарщиком, нигилистом, негодяем и смутьяном, но сравнение со
скандальным футбольным тренером - это, пожалуй, знак максимальной ненависти. Впрочем, защитники писателя, несомненно, тоже найдутся - газета Liberation, например, уже назвала ядовитый автопортрет Уэльбека шедевром.
Впрочем, уже сейчас очевидно, что Уэльбека-персонажа не стоит всерьез отождествлять с его тезкой-человеком. И дело даже не в том, что вымышленный Мишель Уэльбек убит, а настоящий неплохо себя чувствует и демонстрирует свою несуеверность. Похоже, писатель оставил прозрачный намек в самом заглавии романа. Оно очевидным образом отсылает к высказыванию философа и семиотика Альфреда Коржибски
"Карта не есть территория", которое можно понять так: изображение предмета не равно самому предмету.
Кирилл Головастиков
http://www.lenta.ru/articles/2010/08/28/houellebecq/