В начале представлю художника, о котором пойдет речь в данном повествовании:
Константинов Валентин Константинович – живописец, монументалист, скульптор. Родился в 1923 году в приазовской Ялте. В 1951 году окончил Харьковское художественное училище. Живет в Мариуполе. Работает в жанре портрета, тематической картины. Монументальные работы в технике мозаики, витража, скульптуры украшают здания в Мариуполе, Славянске, Артемовске, Бердянске и др. Автор памятников поэту Г.Костоправу и Митрополиту Игнатию (в соавторстве с Л.Н. Кузьминковым). Участник многочисленных зарубежных, всесоюзных и всеукраинских выставок. Награжден Грамотой Президиума ВС УССР в 1990 году. Член Конгресса Федерации греческих обществ Украины. Участник ВОВ, награжден орденами и медалями. Картины хранятся в Харьковском ХМ, Полтавской КГ, Мариупольском КМ, в частных собраниях Украины, России, Греции, Бельгии и др.
А теперь речь пойдет о портрете.
«Портрет «Астрит Брандт» можно отнести к вершинам творчества Валентина Константинова. Сам художник также считал эту картину своей творческой удачей. Портрет выполнен с явной оглядкой на классическое наследие русских художников В.Серова и И.Репина. Однако в этом случае речь может идти о творческой практике, а не о «зрительском» интересе к классическому искусству, присутствующем почти у всех художников. Константинов не подражает классикам, он учится у них и одновременно как бы спорит с ними. Художник спорит с самой действительностью, с самой жизнью и это, по-видимому, доставляет ему удовольствие.
Чрезвычайно требовательный к себе, художник, как правило, писал людей близких ему по духу. Так кто же такая Астрит Брандт, вдохновившая художника на столь замечательный портрет?
Вот что пишет о нашей героине Н. Аджавенко в своей статье «Портретная живопись Валентина Константинова» (см. газету «Хронос», №3 (43), март 2001г):
Читать дальше...
«…Она появилась в Мариуполе в конце 50-х годов при весьма необычных для того времени обстоятельствах. У себя на родине, в ФРГ, Астра - многообещающий фотокорреспондент - вышла замуж за русского музыканта. Вместе с мужем переехала в СССР, поселилась в Мариуполе. Устроилась на работу в фотоателье. Службами КГБ за ней, как гражданкой капиталистической страны, естественно, была установлена слежка. Мужа Астры органы откровенно наставляли развестись с ней. В конце концов, он не выдержал давления. Астра вернулась на родину одна. Вскоре получила большое наследство. Открыла косметическую фирму «Астра Брандт». Еще в Мариуполе молодая женщина познакомилась с семьей художника Валентина Константинова. Они подружились. Так появилась прекрасная модель, вдохновившая мастера на два великолепных портрета…»
Один из портретов я приобрел непосредственно у автора, и теперь он является украшением моей коллекции. Второй был куплен каким-то бельгийцем, и, скорее всего, вывезен за пределы Украины. Кстати, этот портрет был взят за основу логотипа косметической фирмы «Астрит Брандт». Об этом мне поведал сам художник. Также он рассказал, что Астрит прислала ему в подарок духи своей фирмы, на которых красовался ее портрет работы Константинова. Старый художник признался мне, что у него был страстный роман с героиней портрета. Хотя и без этих слов признания видно – портрет пронизывает любовь…, всепоглощающая…, без остатка. Широкая, свободная, на одном дыхании манера письма подчеркивают это чувство.
Какими же средствами Константинову удалось показать всю глубину характера образа своей героини? А со слов автора, он работал над портретом с большим творческим вдохновением.
Большая роль в картине принадлежит композиции, характеристические возможности которой автор великолепно воплотил в своем произведении. Впечатление динамики, энергии, во многом определяющее эмоциональный тонус портрета, достигается рядом точно найденных композиционных приемов. Композиция работает на характеристику образа портретируемой. В равной степени это касается и цветового решения портрета.
В старинном кресле мы видим молодую, привлекательную женщину в домашнем халате. Ее волосы туго схвачены сзади светлой лентой. Одна рука слегка касается подлокотника кресла и создается впечатление, что они выходят за плоскость рамы. Автор как бы приближает свою модель к зрителю. Левая рука с сигаретой на мгновение артистично застыла в воздухе. «Непрописанность» руки, а вернее та эскизность и легкость, с какой ее изобразил художник, придают жесту изящество и аристократичность.
Поза, в которой художник запечатлел свою модель, также выдает ее «породу». Перед нами женщина с сильным характером, умная и обаятельная. Особа самодостаточная, способная на безумную страсть, умеющая добиваться в жизни поставленных целей. Взгляд, устремленный в сторону от зрителя, выдает ее сокровенные душевные переживания.
Одухотворенность образа во многом достигается живописным строем картины – теплым колоритом, сочной энергичной лепкой формы. Великолепно написанное лицо, с его плотным письмом, темпераментом, основанным не на характере движения кисти, а на уверенном выявлении большой формы, крепком рисунке. В красках лица нет «телесного цвета», смешанного из определенных красок. Мы видим художественно выверенный пластический эквивалент увиденному.
Глубокий золотисто – черный бархатный колорит, нежёсткая, но энергичная фактура, созданная местами пастозной цветовой кладкой, очень живая светотеневая игра – все это необычайно повышает эмоциональную звучность портрета.
Определенную нагрузку в портрете несет «натюрморт», расположенный на столе, а также картина, висящая на стене. Бутылка вина, бокалы и темная салфетка на белой скатерти служат скорее художественной метафорой. Они как бы подчеркивают независимый характер модели, ее богемность и эгоцентризм. Картина в дорогой раме над столом говорит нам о том, что Астре не чуждо изящное искусство. Возможно это подарок ее друга – художника, а возможно своеобразный «автограф» автора портрета.
Одновременно «натюрморт» вносит в картину жанровую составляющую. В картине, как бы незримо, присутствует и автор произведения, на мгновение покинувший интимное застолье. Можно себе представить художника в этот момент стоящего у мольберта и в творческом порыве созидающего сей образ.
Когда портрет был закончен и показан публике, он вызвал негодующую критику цензоров от искусства. Такой «застольный» портрет не нужен советскому зрителю, – считали «смотрящие» партийные органы. Чтобы показать портрет на выставке, художнику пришлось заклеить бутылку в «натюрморте» бумагой и сверху записать её нейтральным фоном. В дальнейшем, когда времена «потеплели», художник сорвал бумагу с записью и портрет приобрел свой первозданный вид.